– Так, болезный, сиди и не возражай. Тебе доктор что сказал? – откашливаясь, спросил Погорелов. – Побольше бывать на воздухе. Вот сиди и наслаждайся.

– А Кирилл-то где?

– Сейчас пивка захватит и приедет. О! Получилось!

Еле тлеющее пламя, наконец, быстро забралось по сухим веткам в самую середину древесной пирамиды, и костёр весело заплясал под мелодичные аккорды слабого потрескивания.

– Мы ж на сухую решили, какое пиво? – удивился Латунин.

– Рома, кто ж такими природными красотами любуется на сухую? – Погорелов обвёл руками огромную заводь, колышущийся осенний лес и крохотную полянку, где они расположились на пикник. – Это ж не романтично, в конце концов.

– Но тогда как-то нехорошо. Надо было Визгликова позвать.

– А, ну да, где водка – там Визгликов, – прыснул со смеха Погорелов. – Ты ему ещё ляпни, он тебе больняк продлит.

– Да не, я к тому, что он потом весь мозг выест, что бухать без него поехали.

– Ладно, не нуди, я его приглашал, но он дежурный сегодня, – отмахнулся Погорелов. – Сейчас мангал запалю, а ты пока шашлыки нанизывай. Как там Надя твоя?

– Отвали, – моментально оборвал интерес приятеля Латунин.

– Странно, а мне казалось, всё хоккей.

– В хоккей у тебя сорванцы под окнами играют, – буркнул Рома. – Правда, Серёга, отвали, не расположен я что-то, – Латунин открыл контейнер с ароматно пахнувшим маринадом, подхватил шампур и, надев первый кусок мяса, вздохнул: – В больнице был, она чуть не каждый день ездила, как вышел, снова отстранилась. Не пойму её.

– А ты выведи на разговор.

– Серёга, вот ты такой смелый, я прямо удивляюсь. А, ну да, – зло всплеснул руками Латунин, – у тебя же богатый жизненный опыт в разрезе общения со слабым полом. Напомни, когда ты на свидание-то ходил последний раз? А, точно. Никогда!

– Ладно, не шуми, – миролюбиво отмахнулся Сергей. – Что там, кстати, по Кононову?

– Ничего. Там Визгликов с дэпээсниками весь лес исползали, девушка как сквозь землю провалилась. Неделя уже прошла.

– Слушай, а Кононов – это тот, кто нашёл тогда «газель» с холодильником? – передавая готовые шампуры Погорелову, спросил Латунин.

– Ага. Там следак районный совсем юный приехал. А Кононов – калач тёртый, сразу понял, что сейчас всё загубят, и Визгликову позвонил.

Со стороны дороги послышался шум автомобиля, на полянку выкатился новенький внедорожник Кирилла, из-за руля выпорхнула красивая девица, с заднего сиденья ещё парочка таких же красоток, а с пассажирского места медленно и вальяжно вышел Кирилл.

– Здорово, отдыхающие, – захлопывая двери, проговорил он. – Принимайте пополнение.

– Это наш Кирилл? – переглянулись оперативники.

– Ну, судя по оболочке, вроде да, только я не очень помню, когда он успел таким мачо стать, – расплываясь в улыбке, сказал Погорелов.

***

Выгнав за дверь чересчур суетливых и словоохотливых бабулек, Визгликов ещё раз осмотрел квартиру, но пока что ровным счётом ничего не нашёл.

– Здравствуйте, – с порога послышался приятный женский голос, – криминалиста вызывали?

Выйдя из комнаты, Стас увидел высокую темноволосую женщину, скромно одетую в джинсовый, нынче не очень модный, костюм и держащую перед собой чемодан с инструментами.

– Да, – вздохнул он. – Станислав Михайлович, можно просто Стас, так быстрее.

– Юлия Дмитриевна, можно просто Юлия Дмитриевна. Покажите фронт работ.

– Вот эту картинку мне на пальчики обработайте, пожалуйста, – Стас указал на фотографию. – И ещё обстановку нужно посмотреть на наличие следов крови. Хотя я очень сомневаюсь.

Женщина, вынув из кармана клеёнку, аккуратно поставила на неё чемодан, ловко натянула перчатки и, сняв раму со стены, рассмотрела её со всех сторон.

– Вы это видели? – спросила она, поворачивая рамку тыльной стороной.

Визгликов нахмурился, внимательно рассмотрел жирный отпечаток пальца и, шевеля губами, прочёл адрес.

– Нет, не видел. Не трогал ничего до вас. Так, давайте вы здесь осматривайтесь, а я по этому адресу метнусь, это недалеко.

– Но мы нарушаем процедуру…

– Юлия Дмитриевна, давайте вы будете выполнять указания следователя по особо важным делам без лишних слов, – оборвал её Стас и, помолчав, добавил: – Пожалуйста.

Во дворе, встретившись с запыхавшимся Архаровым, Визгликов махнул ему рукой и поманил за собой.

– Пошли дворами. Нам до проспекта, а там по прямой, так быстрее.

– А мы куда? – спросил Тёма.

– Надо кое-что проверить, – туманно ответил Стас, потому что и сам пока не очень понимал куда.

Добравшись до адреса, Стас походил вокруг жилого дома, потом его взгляд остановился на затянутых тканью витринных окнах с вывеской «АРЕНДА». Он подошёл к прорехе немного раздвинутых штор и, прислонившись к стеклу, посмотрел внутрь.

– Тёма, глянь туда, – оторвавшись от окна, сказал Стас.

– А что там? – быстро подойдя к витрине, проговорил Тёма.

– Вот ты мне и скажи, – раздражённо проговорил Стас.

– Палец, что ли, лежит на прилавке? – недоумённо протянул Архаров.

– Ну, значит, я не ошибся, – Визгликов быстро набрал номер и гаркнул Погорелову: – По коням, пьянь! Сейчас адрес пришлю, чтобы все были. – Стас снова набрал номер и произнёс: – Алё, Польская, я тебя просто ненавижу.

– Я к вам так же трепетно отношусь. Что случилось?

– Польская, ну почему везде, где ты, обязательно какие-то долбанные загадки? В этот раз у нас записка и отрезанный палец. Срочно возвращайся, у нас новое дело.

***

Ветер раздражающе стучал сухой веткой в окно кабинета, и Нинель Павловна всё время отвлекалась на этот монотонный звук, потом снова пыталась втянуться в чтение отчётов. Но мысли опять разбегались в разные стороны, и заведующая моргом в конце концов не выдержала, бросила ручку на стол и откинулась на хрустнувшую спинку кресла.

– Нет, они дождутся, что я шею себе сверну, когда эта рухлядь сломается, – погрозила она неизвестно кому кулаком.

– Можно? – в приоткрытую дверь просунулась голова Лисицыной.

– А тебе что дома не сидится в выходные? Ладно у меня квартальные отчёты не оформлены.

Анна Михайловна вынула из-за спины руку и поставила на стол тортик.

– Поболтаем?

Сидящая перед ней женщина состроила кислую мину, похлопала себя по бокам и проворчала:

– Ну что, жировые складки, ждите прибавление, – Нинель вздохнула и добавила: – Аня, что встала-то, заходи, ставь чайник.

Лисицына подставила чайник под струю воды, наполнила его и, включив кнопку, тяжело опустилась на стул напротив Нинель Павловны.

– Я сплю с Визгликовым, – неожиданно для себя тихо проговорила она.

В какой-то момент Лисицына и Нинель Павловна вдруг поняли, что, несмотря на разницу в возрасте, они близки по духу, и это стало отправной точкой для ненавязчивой дружбы, где каждая могла открыть самый сокровенный секрет и не бояться, что это когда-нибудь всплывёт.

– С ним теплее, что ли, спать? – не меняя выражение лица, отозвалась Нинель. – Или вы всё-таки какими-то взрослыми вещами занимаетесь?

Лисицына рассмеялась, выдохнула и почувствовала, что сковывающая её тайна теперь не такая тяжёлая.

– Да как-то всё глупо и сумбурно получилось. Выпили, поговорили и проснулись вместе.

– Один раз не считается, – отмахнулась Нинель.

– Так мы уже не один раз разговаривали, – Анна развела руками, встала и, покрутив головой, спросила: – А заварка у тебя где?

– В коньячной бутылке, – выдвигая ящик стола, вздохнула Нинель. – Вон в шкафчике возьми в упаковках баночки для анализов, вместо рюмок будут. Опять черти всю посуду растащили, – посетовала Нинель. – Такие разговоры под чай как-то неприлично вести.

– Я честно не знаю, что делать, – опрокинув пряную жидкость в рот, развела руками Лисицына.

– Ну если он тебя устраивает, то чего мучиться-то? Вы оба свободные, чем плохо? – Нинель отпила глоток из пластиковой рюмки и прыснула со смеху: – Что, наш Визгликов – огонь? Или только хвастается?

– Да не знаю я, – закрывая лицо руками, покачала головой Анна.

– В смысле? – не поняла Нинель.

– Мы все разы до синих чертей напивались, – почти шёпотом проговорила Лисицына.

– А.

Нинель держалась сколько могла, мяла лицо, сдерживая улыбку, но потом прорвался первый смешок, и за ним понёсся оглушительный водопад хохота. Смахнув с лица очки, Нинель смеялась от души, трясясь всем могучим телом, переваливалась в кресле с боку на бок и вытирала ползшие по щекам слёзы, а Лисицына только смущённо улыбалась в ответ и разводила руками, пока заведующая моргом, наконец, не свалилась на пол из-за сломавшегося под ней стула. Лисицына бросилась её поднимать и вскоре, всё ещё посмеиваясь, Нинель встала и, пнув ногой распавшееся на две части кресло, сказала:

–Аня, как хорошо, что ты пришла, а то у меня такое плохое настроение было.

– Я тебя прошу, – Лисицына подняла руки, – давай на какие-то отвлечённые темы поговорим, а то у меня лицо, как у молодухи уже полыхает от смущения. Мне и так этот разговор не просто дался.

– Аня, ну неужели опять про работу? – улыбнулась Нинель, садясь на диван. – А так весело было, – она похлопала по месту рядом с собой. – Ладно, выдыхай. Давай я тебе расскажу про тело из холодильника.

– О, давай, – оживилась Лисицына.

– Абсолютно испорченные мы с тобой бабы, другие бы весь вечер трепались про живых мужиков, а мы про трупы, – Нинель, оперевшись о подлокотник, встала с дивана, подтащила стул к своему рабочему месту и нашла нужную папку на экране компьютера. – Аня, ну наливай, хоть какая-то радость должна остаться. Смотри, что мы имеем, – быстро освежив в голове информацию, сказала Нинель, – уж не знаю, хорошая это новость или не очень, но жертву расчленяли уже после смерти. Содержимое желудка указывает на то, что перед смертью девушка довольно плотно поела: мясо было, овощи, даже десерт проявился. Но пока в лабе ковыряются, может, сможем ещё что-то из этого выцепить. Так, что ещё? В принципе она была в хорошей физической форме, при жизни никаких увечий ей не наносили, точнее, непосредственно перед смертью.

– А причина смерти?

– А здесь, Аня, задета моя профессиональная гордость, – поджав губы проговорила женщина. – Я пока не поняла.

– Как это?

– А вот так. В тех частях, что нам доставили, не выявлена причина.

– Что значит в тех частях, что вам доставили?

– Ну, как тебе сказать… – Нинель округлила глаза. – Пазл приехал не полностью, некоторых деталек не хватает.

– Нинель, – выдохнула Анна, – эти ваши шуточки.

– Если бы не они, Аня, мы бы давно здесь всем коллективом под присмотром психиатров проживали, – но увидев, как дёрнулось лицо Лисицыной, Нинель откашлялась и тихо уронила: – Прости.

Динамики отразили звук пришедшего письма и, чтобы развеять неловкую паузу, заведующая моргом сразу открыла почту.

– О! Видишь, не только мы с тобой работоголики, лаборатория тоже работает, письмо прислали, – несколько хмельно улыбнулась она и, не отрывая взгляд от экрана, застыла с рюмкой в руке. – Аня, я должна тебе кое-что сказать, – враз севшим голосом проговорила Нинель и аккуратно поставила коньяк на стол: – Читай.

Она повернула к Лисицыной экран и та, быстро пробежав строки, не мигая уставилась на Нинель:

– Это что значит?

– Это значит, что я для надёжности заказала ДНК-тест на отцовство Соболева и его предполагаемого сына, потому что мне крайне не понравилось его внутреннее наполнение, так как оно не соответствовало нужному возрасту. Но и никаких следов пластических операций я не увидела.

– И? – напряжённо спросила Анна.

– Аня, ты сама всё увидела. Тест отрицательный.

– И? – упрямо повторила Лисицына.

– Ты хочешь, чтобы я это сказала? – после короткой паузы, пристально глядя женщине в глаза, произнесла Нинель.

– Да.

– Аня, тот, кого вы поймали, может быть кем угодно, но он не сын Соболева, а это значит, что тот ещё на свободе.