Он старался перенимать манеру речи, чтобы его поняли и сочли уместным. Как всякий волшебник, Драко часто работал с древними текстами, а потому даже к непривычным и малознакомым языкам при живом общении быстро подстроился. Но всё же подбирать слова – и достаточно осторожные, и в меру устаревшие, чтобы случайно не сказать глупость – оказалось непростым делом.

– Но, но! – погрозил ему Годрик. – Ты не думай сговариваться, а ты, – он ткнул под бок Салазара. – Жульничать. Это их состязание, не наше.

– Да, да, разбушевался, – отмахнулся тот. – Представься же, молодой человек. Кто ты, какого роду? Что особенного умеешь?

– Я – Малфой, Драко Малфой, – объявил он, но его фамилия не произвела на Основателей никакого впечатления. – Мой отец – Люциус Малфой, чистокровный, богатый и влиятельный волшебник. Как и мать. Она из рода Блэков.

– Ты чудом ли не нашего Блэка побег? – Салазар кивнул на слизеринский стол.

– Возможно, великий Салазар. Если он единственный Блэк из рода, то я сегодня повстречал далекого предка.

«Великий Салазар» довольно ухмыльнулся, сверкнув глазами. Смотри, мол, Годрик, твоя-то девка не так красноречива. За то время, что Темный Лорд «гостил» в усадьбе Малфоев, Драко выучился и кланяться, и льстить. Важно иметь меру. Потому он не стал навязываться и присел за стол рядом с Брутусом. А после ужина нагнал Гермиону, которая уже собиралась ко сну.

– Грейнджер, не лети. На пару слов, – он отвел ее подальше от многих ушей. – Как думаешь, где вообще искать эту чашу? В Хогвартсе? В Шотландии? Она в Европе?

Гермиона от недоверия даже мотнула головой.

– Подожди-ка. Если я все правильно поняла, мы – соперники. И ты решил, что я так глупа, чтобы выдать тебе свои идеи?

– Нет, я думаю, ты достаточно умна, – он решил с ней обойтись, как с Салазаром, понимая, что и ее тщеславие высоко, а комплиментами от сверстников она не избалована. – Достаточно умна, чтобы не играть по их правилам.

Гермиона приподняла бровь. Он вовсе ее не убедил.

– Ладно тебе, Грейнджер. Это они для страху наобещали, что второго оставят. Просто, чтобы у нас были мотивы участвовать в их пари. Иначе что нам с того? А так будем наперегонки…

– То есть, ты решил продолжить сотрудничество?

– Скажем так.

– А мне какой резон? С чего вдруг мне тебе доверять? Особенно, если их условие – правда. Я хочу вернуться…

– Понимаю. Предлагаю сотрудничать до тех пор, пока не найдем кубок.

Гермиона засмеялась ему в лицо и обошла его, направившись туда же, куда и остальные гриффиндорки.

– Ага, ищи дурака.

– Да постой ты! Ну, хочешь, клятву с меня возьми.

Предложение ее задержало.

– Да сдалась мне твоя клятва, – смущенно ответила она, понимая, что такую ношу и сама не понесет. – Почему ты так напуган, если не веришь в то, что они одного из нас не отпустят обратно?

Драко потоптался на месте и подошел к ней ближе. Решил: если дать ей краюшку правды, она ту съест, насытится и всей правды не попросит. Тогда:

– Я должен вернуться, как можно раньше. Моей матери необходима моя помощь. Не могу сказать, в чем. Но от меня зависит ее здоровье и, возможно, жизнь. У меня нет времени на все эти соревнования.

Сам себя слыша со стороны, Драко даже удивился искренности интонаций. Гермиона тоже оказалась тронута. Растерялась и раскраснелась, а потом произнесла:

– Ладно, я поняла. Но если обманешь…

– Да-да, наколдуешь мне…

– Нет, просто сломаю нос.

Они смотрели друг на друга без пререканий. Драко подавил желание сделать что-нибудь дурное и обидное.

– Ой, а я уже и забыл.

– Как же, забыл ты, – хмыкнула она. – Плевать. Не до грызни. Я согласна и потому, что кубок, очевидно, не в замке. Есть у меня идеи, с чего начать, но ты тут не понадобишься, потому что язык у тебя поганый. Ляпнешь глупость – все испортишь. Не спорь. И если нам придётся выходить из Хогвартса, я бы предпочла не гулять по Англии X века в одиночку. Колдовать открыто при магглах, хоть и Статута еще нет, все равно глупо. А с… – она задумалась, насколько Малфою подходит звание «мужчины». – С парнем путешествовать как-то поспокойнее, даже если этот парень ты.

– Полегче, а то от тебя звучит, как признание в любви, – Драко театрально сгримасничал, изобразив смущение. А потом томным шепотом добавил: – И кто же мы друг другу?

– Паясничай, но лишнего себе не выдумывай. Будем братом и сестрой.

– Идеальное прикрытие! Мы как раз похожи!

– Неважно! – вспылила Гермиона. – После выдумаем легенду. Мне нужен один день, чтобы кое-что выяснить, и скажу, куда отправляемся.

Он молчал, вытянув губы, и как-то подозрительно саркастично кивал.

– Я пойду, уже поздно.

Она снова попыталась уйти, он снова ее окликнул:

– Грейнджер?

– А?

– Спокойной ночи, – он сказал это таким же шепотом, как вопрос, кем они друг другу придутся.

Теперь она ушла от него сердитой и недовольной, и от этого Драко стало снова уютно, словно так оно всегда и должно быть. Слишком уверенно себя почувствовала Гермиона, когда раскомандовалась. А у него сейчас козырей не нашлось. Вот он и подметил, что от его ироничных «подкатов» она стушевывается, как третьекурсница. Значит, способ ее урезонить он нашел. И на том довольный сам отправился спать.

Наутро Гермиона собралась в дорогу, точнее, ее сумку собирали всем факультетом – зелья, теплые шоссы, еды впрок. К Драко же пришел один Брутус.

– Мастер Салазар сказал, что ты, видимо, мой потомок, – начал он.

– Видимо, он, – согласился Драко.

Даже если не так, теперь у Брутуса будут более веские, чем честь факультета, причины ему помогать.

– И кажется, я – последний из мужчин в семье. Насколько мне известно, остались моя мать и тетка. Остальные, увы, – Драко говорил скорбно, но помнил, как средневековому дворянину важно знать, что род его продолжается.

Брутус сделался серьезнее прежнего и протянул ему большую суму со всем необходимым в дорогу.

– Тогда пусть у тебя все получится, Драко. Нам запрещено помогать вам за пределами Хогвартса. Но в стенах замка я сделаю все, чтобы тебя вернуть домой.

Пусть и немного, но заверения утешили. Гермиона тоже не теряла времени, но отправилась она к Пенелопе Пуффендуй. В конце концов, чаша явно принадлежала ей. Завидев ее в дверях кухни, где Основательница возилась с составлением рациона на осень, Пенелопа качнула головой и попросила:

– Ох, девонька, скажи мне, что пришла за пирогами да орешками в дорогу. Иначе не найдется у меня для тебя помощи – я слово дала и слово сдержу.

Гермиона виновато замешкалась в проходе, но на кухню вошла.

– Что вы, я не посмею просить о помощи. Хотя от орехов не откажусь.

Пенелопа махнул эльфам, чтобы те принесли все нужное.

– Но я и поговорить хотела, – начала она, но услышав, как шумно вздохнула Пенелопа, Гермиона тут же исправилась. – Честно, не буду выпытывать, где может быть чаша. Но я попала в прошлое. Далекое прошлое, о котором читала только в книгах. Вы – четверо легендарных волшебников! Я ухожу за чашей и, если найду ее, могу уже вас и не увидеть. Прошу, расскажите о том, как вы создавали Хогвартс. О факультетах, о том, как набирали первых волшебников. Да что угодно!

Розовощекая Пенелопа улыбалась, глядя на ее неумный интерес к их детищу.

– На кухню часто приходят студенты за добавкой. Но таких голодных до знаний я еще не встречала! Присядь, Гермиона, раз уж пришла, присядь. Сидру? Пива? Нет, что ж. Ой, что тебе такого рассказать… Как мы волшебников находим? Да как? По-разному: то клич кинем с совами по известным нам магическим семьям. Кто, где уродился, подошел ли возраст. Вот первых набрали ребятишек, ваших ровесников. Вот Елена первой ученицей стала, матушка ее первую привела, оно и понятно.

– А среди магглов? – спросила Гермиона.

– Это мы с Годриком так и сдружились годочков десять тому назад. Я ходила врачевала по семьям крестьянским, он из похода шел – искал, стало быть, Грааль. Не нашел, конечно, – она суетилась и что-то то резала, то толкла, то месила, пока рассказывала, и от взмахов ее рук то и дело разлетались брызги и вставало облако муки. – Стали значит ребятишек собирать вокруг себя, учить. Потом узнали, что есть еще, значит, кто таким занимается. Так вчетвером собрались и решили самую настоящую школу сделать. А я-то теперь знаю, как искать. Ты ж сама-то тоже из простаков вышла, верно?

Гермиона кивнула.

– Вот. А ты этого не стесняйся. И Салазара не слушай. Простые люди они иной раз и крепче, и смышленее, и всяко человечнее бывают. А то бывает кровь у одного благородная, а душонка… Тьфу, даже зайца боится!

– А как, в итоге, вы решили делить детей на факультеты? Почему Шляпа именно эти качества выделяет для каждого из четырех? – спросила Гермиона набирая на ступку предложенный ей мед.

– Так все уже до нас придумали? – всплеснула Пенелопа руками. – Чего лишнего городить? Вот к Годрику, скажем, идут все, кто правителем уродился – короли, герцоги, полководцы. Каждый, за кем идут, хоть из волшебного, хоть из не волшебного рода… А к Салазару такие же вроде как, – она поджала губы. – Да не такие. Часто им чего-то не хватает, чтобы на место первых придти. Но иногда они могут и свергнуть. Скажу так: борьба их за власть так же естественна, как восход солнца по утрам. Кандида собирает всех умненьких, любопытных – таких, как ты и собирает. Ты как вообще у Гриффиндора оказалась?

– Да мне Шляпа предложила выбор, я и решила.

– Хороший выбор сделала, – одобрила Пенелопа. – Значит, на своем месте очутилась, не жалей.

– Не жалею.

– Вот, но Кандида тоже переборчива. Даже самородка, но из крестьян к себе не возьмет. Говорит, «деревенщина». А мне что? Я всех приму!

– Я вас такой и представляла, в историю вы вошли очень великодушной, – поведала ей Гермиона.

Пенелопа сдержанно отмахнулась от ее ремарки.

– Всяк имеет право быть самим собой. Раз уродился волшебником, так мое дело его только научить правильно колдовать, ведь просто колдовать он и сам умеет.

В кухню вернулись домовики со свертками, принесли сыра, орехов и изюма.

– То есть, – поторопилась она уточнить, пока Пенелопа с ней не распрощалась. – Вы так и бродили по землям скоттов и саксов в поисках тех, кому требовалась помощь.

Пенелопа сияла. Не от того, что болтала о важных для нее вещах, а от того, что Гермиона поняла, что на самом деле было для нее важным.

– Так и бродили, – повторила Пенелопа.

Гермиона отзеркалила ее улыбку, приняла свертки с едой и поблагодарила за помощь. Драко уже топтался у главных ворот, и заворчал, что она задержалась.

– Надеюсь, ты не зря потратила утро, и мы знаем, куда идем.

Она в ответ закусила губу, предвкушая, как громко будет ругаться Драко, когда им придется кочевать там, где спрятать вещь могла только Пенелопа Пуффендуй.

– Мы знаем, куда идем, Малфой, и уверяю, тебе там совсем не понравится.

Глава III о том, откуда происходит магия.

Птицы пели, снующие вокруг мошки, мухи и пчелы жужжали, Драко нудил и жаловался, Гермиона терпеливо вздыхала. Видя его таким раздраженным и кое-что о нем узнав за шесть лет, она понимала, что Драко ищет повода поцапаться, чтобы выпустить пар. Его манера разборок Гермионе совсем не нравилась, потому что он мгновенно скатывался в банальную ругань с мерзкими оскорблениями. Но это не прекращалось, шел второй день пути, первая ночевка на ноябрьской земле прошла печально – они замерзли, не выспались, а плохо наколдованный шалаш из веток и их плащей под утро вообще на них свалился. Драко вскочил, запутался в тканях, упал, десять раз обозвал Гермиону, раскритиковал ее умение ставить самодельные палатки и, не затыкаясь, ушел в чащу справлять нужду. Гермиона умылась, приготовила завтрак и снова выслушала его нелестную оценку ее стряпни. Признавав, что кулинарными талантами она, конечно, не обладает, но яичницу, пожаренную на камне, есть все же можно, Гермиона усвоила урок – отвечать на упреки Малфоя себе дороже. Но иногда сдержаться не получалось.

– Бьюсь об заклад, ты будешь невыносим в старости. Сочувствую твоим внукам.

– Посочувствуй своему мужу, которому придется есть твою яичницу! – огрызнулся он, тем не менее, запихивая в себя желток, снизу подгоревший, а сверху сыроватый даже для пашот.

– Думаю, он предоставит мне сковородки с печью, и мне не придется стряпать на камнях с помощью магии.

– Если это будет нищий Уизли, сковородка – это лучшее, на что ты можешь рассчитывать. Взяла бы и наколдовала…

– Сам наколдуй! – не дала она договорить. – Знаешь, почему у нас половина заклинаний не срабатывает, дубина? Потому их еще не придумали, – она гневно развела руками. – Удивительно, да? Оказывается, магия тоже привязана ко времени. Так что я не трансфигурирую палку в какие-нибудь новшества XVI века, потому что на дворе X!

Она так рассвирепела, что Драко даже притих, но смолчать не смог:

– Сковородку уже придумали, – тише напомнил он.

Гермиона кинула в него его свернутым плащом и пошла собираться. Она отмечала, какими неподготовленными они выдвинулись в самый настоящий поход. Более изнеженные благами своей эпохи, они теперь попросту выживали. И Гермиона каждую мелочь запоминала – вдруг однажды придется снова скитаться по лесам. Но стоило отдать Драко должное: во всем, кроме готовки еды, он был самостоятельным, а не таким беспомощным, как Рон, который спрашивал, где лежат его вещи. В этом Драко больше походил на Гарри. Во всем остальном он оставался самим собой, и это было невыносимо. Однако его сопровождение оказалось необходимо, и Гермиона в скорости в том убедилась. Они вышли на широкий тракт, по которому, очевидно, пролегали торговые пути. Компании им встречались самые разные: и купцы, у которых с телеги можно выторговать что-нибудь нужное, и путешественники, что подсказывали, как сократить путь, и лихие люди, которые даже в присутствии Драко не стеснялись, отпускать Гермионе вслед сальные комментарии. Часть слов они понимали, но все, что цензурировал местный диалект, выдавали взгляды, интонации и похабные жесты.

– Ты чего сказал? – резко отреагировал Драко, когда один такой не ограничился цоканьем и свистом, а высказал весьма конкретное предложение.

– Могу повторить, – с явным акцентом произнес мужик, которого вид подростка явно не смущал.

Он вынул нож. Гермиона вцепилась в широкий рукав Драко и попросила его не ввязываться. Но тот потянулся к поясу и вместо палочки достал длинный кинжал. Прохожий переменил свое намерение, поднял руки и отступил.

– Да ладно. Пошутил уж, чего нахохлился? – примирительно сказал он, пятясь назад.

Тогда-то Гермиона и поняла, что мужик прихрамывал. «Похоже, тоже шутил не в том месте, не в то время, – подумала она, но вслух не высказала». Они разошлись бескровно. Гермиона потянулась к кинжалу и повернула кисть Драко так, чтобы разглядеть рукоятку – червленый металл, бирюза и пара маленьких изумрудов.

– Солидно, – прикинула она. – И где взял?

– Брутус дал в дорогу, – недовольно ответил Драко.

Ему не нравилось, что он раскрыл ей оружие, которое намеревался прятать до поры.

– М-м, ясно, – Гермиона тоже поняла причину недовольства, но тут же вспомнила, что обязана ему за его благородный выпад. – Но спасибо. Я от тебя не ожидала. Было смело с твоей стороны…

– Ой, Грейнджер, ты чего себе надумала? – прицыкнул он, убирая кинжал. – С его стороны прозвучало очень неуважительно по отношению ко мне, – он акцентировал два последних слова. – Ты шла со мной, так чего он свой язык распустил? Я что ли пустое место?

– А, – протянула Гермиона, когда все вернулось на прежние места – и малфоевская спесь, и привычное хамство. – Прости, что подумала, будто ты можешь оказаться джентльменом. Но у тебя просто эго лопнуло.

– Собери волосы, – он снова её облаял, будто бы причина приставаний крылась в ее внешнем виде. – И поменьше вихляй бедрами.

– Меньше смотри на мои бедра.

– На что там смотреть?

– Тот скабрезник с тобой не согласен.

– Можешь его догнать и сходить на свидание.

Она явно не собиралась делать что-то подобное. Гермиона запыхтела и молча двинулась вдаль по тракту.

– Ты так и не сказала, куда мы идем, – напомнил Драко, спустя час их безмолвной ссоры, в которой они только пыхтели, обгоняли друг друга и иногда толкали плечами.

– У меня есть предположение, что стоит начать с Дамбратона. Если не ошибусь, сейчас он именуется Дан-Британн. Но в саму крепость нам не надо, – Гермиона увлеченно рассказывала о своем открытии и всех знаниях, которые насобирала в книгах. – Пенелопа Пуффендуй, очевидно, родилась там. В окрестностях есть деревня, которой она часто помогала – в голодные годы лечила местных детей, кормила. И по одной из версий ее преподавательский путь начался там. Она узнала, что и в семье магглов могут рождаться дети с магическими способностями. Судя по тому, что я поняла из нашего с ней разговора, это место сыграло в ее жизни важную роль. Значит, начнем оттуда.

Драко молчал, потому что у него не было лучших идей.

– Звучит не очень, но для начала сойдет, – он не мог просто похвалить ее, даже согласился осуждающе.