Глава 4

Читаю одно и то же по сто раз и не пойму, в чем подвох. Просматриваю страницу и не соображу, что такого необычного в моих увлечениях. В другом случае удалила бы это сообщение, не парясь. А тут задело за живое!

Он книги имеет в виду? Неужели в его жизни ни одного читающего человека нет? Или это нестандартный способ познакомиться? Сам же пишет: «Может, пообщаемся?» На фоне остальных – оригинально, конечно…

Съязвила, наверное, зря. Молчит. Ну да какая мне разница? Отвял и ладно.

Только отошла от ноутбука – звуковой сигнал. Ответил что-то. Кликаю без особого энтузиазма, читаю и тут же шарахаюсь в сторону.

Это Я его нашла? Да он в своем уме? Лайкаю фотки? Чокнутый, что ли?

Открываю его профиль, рассматриваю аватар, будто убедиться в чем-то хочу – вдруг реально такой ерундой занималась и забыла…

«Бре-ед!» – пишу ему и тут же отправляю, а пальцы продолжают летать по клавиатуре.

«Я тебя впервые вижу! И вообще. Сижу в своей землянке тихо и никого не трогаю», – тоже следом улетает.

Все. Отстал. Вышел из онлайна. Вот и хорошо. Можно наконец-то своими делами заняться и успокоиться.

Подхожу к полке с книгами, снова зачем-то затеваю перестановку, невидимую пыль сдуваю, карандашницу с Тоторо поближе к комиксам двигаю. Машинально. Замечаю это, тут же ухмыляюсь весело сама себе и обратно ее на место ставлю, потому что она загораживала излом на корешке энциклопедии.

Какой-то ерундой страдаю, честное слово. Может, лучше пирог испечь?

Отыскиваю на кухне старую тетрадь с рецептами. Настоящее сокровище! Столько всего потеряли в многочисленных переездах, а она сохранилась. Память о маме. Знаю наизусть, на уровне рефлексов, как приготовить шарлотку, но все равно листаю пожелтевшие страницы неторопливо, а найдя нужную, вожу пальцем по строчкам. Красивый почерк, деловые записи… как будто через них с мамой разговариваю. Заряжаюсь ее энергетикой, и все у меня получается.

Папа меня всегда хвалит. Он такой – добрый и заботливый. А я стараюсь его лишний раз не волновать.

Когда от чего-то откалывается кусочек или даже просто на гладкой поверхности появляется трещина, начинаешь машинально оберегать это «что-то», чтобы оно не развалилось до конца. Жалеешь, что раньше не замечал, не радовался целому, воспринимал, как обыденность. Не думал, что вот так когда-то могло треснуть и стать хрупким в одночасье привычное, а как оказалось – самое дорогое. Но уже поздно. Не придумали такого универсального средства, которое бы судьбы по осколкам склеивало.

Мама всегда яблоки корицей посыпала. Стерлись из памяти сами действия, но отчетливо помню руки с тонкими красивыми пальцами. И запах. Сильный, пряный, теплый, домашний. Даже в самые холодные вечера от него становилось уютно и спокойно, и на кухне царила атмосфера доверия.

Вот и у нас сейчас пахнет так же. Почти так же.

– Оставим Сашке или ну ее? – щурится папа, и кончики его усов слегка дергаются вверх-вниз, когда он с блаженством откусывает большой кусок пирога.

– Оставим, – улыбаюсь я, зная, что он шутит.

Он любит Сашку по-своему, несмотря на то что та бывает взбалмошной и ее постоянно тянет на приключения. Но папа доверяет мне. Он знает, что его дочь не потеряет голову даже в самой сложной ситуации. Поэтому радуется нашей дружбе, глядя на то, как радуюсь ей я.

Вот в таких посиделках частенько и проводим вечера на кухне.

Иногда прямо с ногами забираюсь на узенький диванчик, поджимаю их под себя и достаю из-за спины книгу, а папа только ворчит любя, чтобы не сутулилась. И я стараюсь распрямиться, а через несколько минут, зачитавшись, снова сворачиваюсь калачиком и, не глядя, тянусь за кружкой с горячим ароматным чаем, который он со знанием дела только что заварил.

Уже ближе к ночи возвращаюсь в свою комнату, совсем забыв к тому времени про странные сообщения. Вспоминаю, обновляю страницу и замираю – все-таки совершенно точно хочу получить хоть что-нибудь в ответ.

Да! Радуюсь – вот первое сообщение с веселой желтой рожицей: «Ахаха. Отмазалась». А чуть ниже второе: «А в землянку-то зачем спряталась? Вылезай, я не кусаюсь». И тут же третье: «А фотки мои между делом все-таки глянь…».

«Лихо клеишь!» – отправляю ему и похихикиваю. Веселый парень, еще и самоуверенный.

«Да я про лайки опять», – пишет он, и смеющийся до слез смайлик возле слова «опять» еще больше поднимает настроение.

Перехожу снова в его профиль ради любопытства. Открываю первую попавшуюся фотографию. Вот он стоит в компании ребят с гитарами. Высоким, статным кажется по сравнению с ними. Не красавец. Обычный. Но улыбка… заставляет саму улыбаться.

Перевожу взгляд ниже – точно. На этом фото сердечко подсвечено. И на следующем, где он один с фотокамерой в руке. И дальше с мамой. И с собакой. Да на каждом мой лайк красуется! Не верю собственным глазам!

«Сашка! – осеняет меня. – Черт!» Судорожно вспоминаю, как она днем мышкой орудовала. Наверное, бессознательно на радостях лайкала. Как увидит симпатичного парня, вечно рассудок теряет.

«Это не я», – пишу, но стираю, не мешкая. Не поймет еще. А потом набираю снова и отправляю – ну и что, так даже веселее! И пусть думает, что хочет.

А он все теми же хохочущими смайликами окошко с сообщениями засыпает, и мне самой становится смешно до слез.

«Ахахаха, – снова пишет. – Я знал, что ты необычная. И это здорово! Еще и увлечения не как у всех!»

Это он сейчас снова про лайки? Ну вообще! И комплимент отвесил, и подколоть сумел.

«А ты чем увлекаешься? – решаю отомстить. – Или разведчикам не до хобби? Необычных вычисляют».

«Нам трудности не страшны! – шутит в ответ. – И вообще… я шпиён восьмидесятого левела. Так что удачно ты забрела».

«Ты так выражаешься… странно, что ли, – смеюсь и продолжаю: – Но я тебя понимаю, как будто в детство попала или давно тебя знаю. Просто так».

«Взаимно. Правда-правда! Но, Ксюш, – читаю и вздрагиваю, ведь приятно, когда к тебе по имени обращаются, – ты меня извини, я пойду… уже поздно, а мне вставать рано. Дела завтра очень важные, выспаться нужно. Я и так по утрам, как зомби по квартире гуляю».

«Главное, чтобы спросонья ничего не перепутал», – отправляю со смайликом.

«Ахаха, ну да, чтобы спортивный костюм не надел на торжественное мероприятие», – снова шутит и присылает еще одно сообщение: «Добрых снов тебе!»

А я зачем-то произношу по буквам «В-о-в-к-а» – подпись у каждого сообщения – и после того, как собеседник исчезает из онлайна, кидаюсь перечитывать всю переписку с самого начала. А сама кошусь на его аватар и улыбаюсь монитору… прям как Сашка, наверное…

Глава 5

Вчера, как дома оказался, сразу в интернет полез. А там помимо Ксюшиного сообщения еще одно от какой-то Александры. Трафаретно так: «Привет! Как дела?» Взглянул и забыл. Наверняка спам какой-нибудь. Но не угадал. Девушка оказалось настойчивой.

Сначала напрягся. Нехотя отвечал на плоские вопросы. Как от Ксюши сообщение приходило, с большей радостью на ее окошко переключался. А потом, в минуту затишья, когда обе по каким-то причинам замолчали, полез фотографии этой Александры посмотреть.

А она ничего, симпатичная оказалась. Да и так, если сильно не придираться, диалог-то вроде завязался. Ну мало ли… вдруг писать человек не любит много. Бывает же такое? Зато при личном общении все может встать на свои места. Я вообще все эти переписки надолго затягивать не могу, в реале встретиться предлагаю. Ну а там… как я уже и рассказывал, все по одному и тому же сценарию выходит. Даже смешно!

Но пообщаться ни с той, ни с другой толком не удалось – на время глянул и поспешил все это дело сворачивать. Ксюше объяснил, что к чему, перед Александрой как-то даже в голову не пришло оправдываться. Просто распрощался до завтра, и все.

А сегодня не до интернета.

Умываюсь поспешно, заодно и чуб влажной ладонью прилизываю (топорщится вечно), на ходу рубашку надеваю. Некогда даже позавтракать. Будильник впритык поставил, чтобы поспать хоть чуточку подольше, – каждая минута утра на вес золота. Еще и за первые недели лета совсем расслабился – привык ближе к полудню просыпаться. И вот теперь все бегом. Впрочем, я всегда так делаю. Может, гены? Или закалка? Хотя отец меня совсем уж круто никогда не дрессирует. Со спортом – да, чтобы обязательно физическую форму поддерживал. Да мне и самому стыдно было бы: отец в сорок лет огурчиком выглядит, на кулаках шустро отжимается, а я буду дохликом слюнявым ходить? Не-е…

Вылетаю из квартиры, фотокамеру прихватить, конечно, не забываю, ведь и несусь на это мероприятие вселенского масштаба в качестве фотокорреспондента. Вчера «Красные кеды» какой-то солидный мужик пригласил прямо с утра выступить в «Плазе». Он магазин на первом этаже открывает, хочет вокруг этого дела движухи. Предложил – наши и согласились. Ну а что? Реальный шанс засветиться в крупном торговом центре. Дэн сначала разгорячился, гонораров захотел. Корона чуток жать стала. Но парни его быстро приземлили.

В общем, я не вникал, что к чему. Просто пообещал Пашке моральную поддержку, вот и спешу на заранее оговоренное место встречи. Будем делать репортаж.

Народ как-то не очень охотно просачивается внутрь «Плазы». А при входе девчонки шарики с логотипами магазина раздают, улыбками встречают первых покупателей.

Наши с гитарами, ус ил ком и покоцаными микрофонами скромненько сбоку расположились, как будто вообще не при делах. Пашка технику расчехлил, нужный объектив прикручивает, никак на происходящее не реагирует. А я офигел, что так все тухло, и про свои прямые обязанности забыл. Думаю, надо первым делом ребят расшевелить, а Пашка и один неплохо справится.

Подхожу к Леве – тот как раз только руку над гитарой занес, первые аккорды бахать приготовился, – шепчу ему на ухо, чтобы Битлы первым делом на разогрев шли. И что-нибудь повеселее, позадорнее! В такую рань воскресного утра собрался контингент как раз тех лет. А сам рядом пристраиваюсь – буду на подтанцовке. Иначе нельзя. Куда потом такие снимки с кислыми минами? Но тут же осознаю, что не в свое дело снова лезу. Они-то наверняка знают, как лучше.

Впрочем, решают послушаться…

А я как-то сразу застремался – народ-то же таращится. Только руками дергаю и не столько толпу завожу, сколько смех вызываю, наверное. Но ко второму куплету воздуха побольше вдохнул, выбрал, на кого смотреть буду, чтобы не стесняться, и обороты увеличил. Подмигиваю девчушке с большим розовым бантом, которая лихо отплясывает, отпустив пухлую руку бабушки, и представляю, что я там, в толпе у «ракушки». А уж когда легендарную «Хоп, хей, хоп» заиграли, вообще чувство меры потерял. В танце верхние пуговицы рубашки расстегиваю, не до официальных церемоний, вытаскиваю в центр самую улыбчивую женщину и давай с ней отжигать, не обращая на окружение никакого внимания. И твист, и рок-н-ролл, и макарену, и ламбаду – ноги сами по себе черт-те что вытворяют. Еще и шевелю губами, типа подпеваю, глядя в глаза своей партнерши, и брови вразлет идут, дергаются ритмично.

– Браво!

– Молодец, парень! – слышу отдельные выкрики под всеобщие аплодисменты.

Да, Дэн – красавчик! Это у него не отнять. А сам, хлопая в ладоши, на новый круг захожу. На бис уже работаем! Веселуха поперла.

Из «Плазы» высовываемся – ливень несусветный. Оно и до этого хмуро на улице было, а сейчас вообще все небо одной серой тучей затянуло. На часы смотрю, потом на Пашку.

– Ну что, к ЦУМу пойдем? – спрашиваю, хотя мокнуть вообще не хочется.

А тот стоит под входным козырьком, ладонь под дождь выставил и улыбается. Наверное, удачных кадров наловил. Провокационных таких. Будет теперь меня ими всю жизнь подкалывать.

– И что мы там в такую погоду не видели? – закидывает свободной рукой рюкзак на плечо.

– Ну как? По традиции… Морковку караулить, – напоминаю осторожно, пытаясь показать, что те его слова даже не запомнил.

– Я ж говорил уже, – улыбается своей коронной, немного снисходительной улыбочкой, продолжая ловить бешеные дождевые потоки, – она не придет.

– Почему? – делаю шаг вперед и нарочно закрываю весь обзор, чтобы прочитать по его довольному лицу то, о чем думает, но скрывает, а с козырька начинает капать прямо мне за шиворот.

– Дождь же! – смеется Пашка и ныряет под ливень.

Нострадамус, блин!

Домой вернулся насквозь мокрый. Цвет рубашки из салатового в зеленый превратился. Что там джинсы – белье хоть выжимай! И не противно, главное, ни капли. Наоборот, даже забавно. Когда еще выпадет шанс искупаться под таким природным душем? Да еще вот так, чтобы нежданно-негаданно, еле поспевая за развеселым Пашкой, который припустил по летним теплым лужам вскачь, оборачиваясь время от времени, чтобы выкрикнуть мне очередную дичь типа: «Глубина сто восемьдесят метров» или «Спорим, утонешь!» Бесшабашный бегемот – счастливый бегемот.