Два

– Думаю, все соблюдено идеально, – заключила Элли, бегло окидывая меня взглядом с ног до головы. Сейчас я была облачена в простое, почти бесцветное, платье бежевых оттенков и в чепчик на голове.

Ладно, это был не совсем чепчик, но мне он не нравился. Не говорю, что роскошные костюмы придворных дам того времени мне нравились больше, но, по крайней мере, они, эти дамы, не носили чепчики.

После того, как Элли со мной закончила, она осмотрела результаты своих трудов и выдохнула довольную улыбку.

Как и всегда, она выглядела немного помятой. Прическа явно была наспех сделана, поэтому ее светло-каштановые волосы торчали во все стороны. Она была творческим человеком до мозга костей в самом что ни на есть стереотипном проявлении этого понятия, и это отражалось во всем, что она делала, носила, даже ела.

В костюмах она разбиралась лучше всех нас вместе взятых и, естественно, под наряды была отведена целая комната, которую впоследствии расширили, и она превратилась больше даже в зал.

Элли тащила сюда все: любые эскизы, едва сохранившиеся наброски, куски ткани, чудом уцелевшие в потопах или пожарах костюмы различных эпох, которые она находила, все впоследствии оказывались здесь.

Все могло пригодиться, ведь клиент может прийти с любым запросом. Где мы будем искать наряды? Элли предусматривала все на свете. Если не получалось найти костюм, она их шила. И надо отметить, она была искусной рукодельницей. Ее императорский камзол, например, был потрясающим произведением искусства. А военная форма времен Наполеона как будто снята с офицеров того времени.

В общем, Элли мы держали в нашем офисе всеми руками, не собираясь ее никуда отпускать, предоставляя ей свободу мысли и выбора. Она была на вес золота. Впрочем, уходить она и не торопилась, с таким-то размахом.

– Хорошо, я пошла, – вздохнула я, ссутулилась и поплелась по коридору в «комнату времени».

Условное название, потому что комната была пустой, и кроме двух расчерченных кругов на полу здесь ничего не было (портал, если быть точнее). Даже окон. Разве что только слабый приглушенный свет ламп ронял неосторожные тени.

– Готова? – Радостно светился Эдди.

– Не нравится мне эта форма прислуги, – поерзала в своем костюме я.

– Зато потом влезать в карнавальный костюм! – Умасливал меня Эдди.

Хоть я и знала, что Эдди уже не первый раз мне обещал Венецию, все равно, когда он заговаривал про карнавал, я невольно улыбалась.

– Ладно, – кивнула я. – Давай побыстрее с этим закончим. Я хочу в Венецию.

– Да там ничего сложного! – Отмахнулся Эдди. – Приходишь, ждешь ночи, заходишь в спальню мадам и забираешь колье.

– И ты даешь мне неделю?

Вообще-то неделя в нашем времени это примерно месяц, или где-то около того, – никогда не вникала в расчеты, этим занимался преимущественно Эдди – в том времени, в которое я отправляюсь. Чем дальше во времени, тем больше по временному промежутку проходит времени там относительно времени в нашем веке.

– Ну, это я с запасом, – отмахнулся Эдди. – На всякий случай. Если что-то пойдет не так. Первый портал я поставлю уже через пару часов. Для тебя пару часов, конечно же. Если ты не придешь, значит, возникли некоторые непредвиденные обстоятельства. Второй будет через день. И дальше по списку.

Да, Эдди показывал мне список. Порталы он собирается ставить довольно часто, просто мне нужно запомнить координаты и один маленький символ, без которого перенос из прошлого не сработает. Почему он не мог оставить портал открытым? Я летать не умею, а кто-нибудь мог заглянуть в портал запросто. Нам ненужных гостей из прошлого совсем не надо.

– Отлично. Я готова. И передай привет Максу, – добавила я, ведь он до моего отбытия вернуться так и не успел.

Мы заняли позиции, встав каждый в свой круг соответственно, и Эдди принялся читать заклинание. Вообще-то, если честно, каждый раз, когда он отправляет нас куда-то, я все время испытываю некое благоговение перед Эдди. Конечно, он иногда задерживает наш отдых, периодически эксплуатирует нас совершенно не заслужено и по полной программе, но все-таки этот дар, которым он обладает и каким образом он его применяет, делает из него настоящего гения.

Круги подо мной и Эдди сначала вспыхнули, потом задрожали. Затем вокруг передо мной все начало расплываться и уже через несколько минут я стала слышать голос Эдди в отдалении, эхом доносящийся до меня. Он все удалялся и вместе с тем ко мне начали приходить новые образы, которых здесь не было до этого.

Еще несколько мгновений и по мне ударил едкий запах смешанных ароматов, – Что поделаешь? Прошлое! – затем затрещал огонь факелов, стало заметно темнее, где-то вдалеке послышался топот копыт, поскрипывала проезжавшая неподалеку телега. Дождавшись, пока голос Эдди совсем стихнет, – это было главное правило, – я наконец-то огляделась.

Появилась я на безлюдной улице. Судя по сгустившимся сумеркам, недавно село солнце, но поскольку вокруг меня находились невысокие домики, я могла разглядеть линию горизонта и лишь едва заметный отблеск заката. На улице горели несколько факелов. Вообще домов было очень мало, и все они находились в удалении друг от друга.

Меня сразу же окружила волна звуков. Кто-то кричал вдалеке на французском, где-то блеяли овцы, лаяли собаки, раздавался какой-то стук, похожий на рубку дров. Еще я слышала где-то неподалеку голоса людей, которые о чем-то разговаривали, а уже в следующую секунду рассмеялись.

Итак, мое задание.

Дом той мадам, у которой я должна была похитить ожерелье, располагался в паре сотен метров от меня. Я же не могла появиться в ее личных покоях, напугав при этом саму хозяйку или кого-то, кто бы мог находиться в тот момент в ее комнате. В общем, я направилась к дому. Конечно, не к главному входу, а к черному, ведь прислуге положено заходить именно через него.

К счастью, было лето и мне не пришлось мерзнуть. Быстро пройдясь по улице, я постаралась как можно скорее попасть к черному ходу. Мне не нужны были лишние свидетели, просто попасть в дом и быстро выполнить свое задание. Вообще, оно было достаточно простым. Это было одной из причин, по которой я не отказала Эдди, когда он выбрал меня в исполнители.

Все прошло гладко, я оказалась у задней двери и, прислушавшись, убедилась, что за ней никого нет. Только после этого проследовала внутрь. Света не было, в смысле, факелы не горели и огонь в печи почти погас, там как раз дотлевали угольки. Я прошла вглубь помещения и осторожно затворила за собой дверь. Никого. Думаю, прислуга уже разошлась по дому, возможно, кто-нибудь еще бродит вокруг, но это не проблема. Согласно собранной информации, я не отличаюсь от прислуги ничем.

Пройдя к двери напротив, выводившей меня в соседние помещения дома, я осторожно выглянула в коридор. Никого. Но все еще горели свечи. Значит, кто-то еще точно не спит. Главное, чтобы не хозяйка, а то мне придется ждать, когда она уснет.

Выйдя в коридор, я поспешила к лестницам на второй этаж. Дом был не из бедных, но запах здесь был страшенный. Что-то издали напоминавшее жженый запах пыли, еды и грязных носок. Адская смесь! Вот за что не люблю путешествия во времени. Точнее, считаю это одним из недостатков.

К счастью, по пути мне никто не встретился. Я вышла к лестницам и беспрепятственно поднялась наверх. Ступеньки скрипели, я же не знала какие именно, старалась на все наступать осторожно. Если бы я ходила по ним каждый день, тогда бы я точно знала, куда и как мне лучше ступать, если не хочу быть услышанной.

Но вроде бы все прошло гладко, никто не выскочил на едва заметный шум. Пока шла, с меня «сто потов сошло». Ладно, спокойно, Венеция, XVIII век, карнавал, уже почти досягаемы. Осталось немного. Чем быстрее вернусь, тем быстрее отправлюсь туда.

Поднявшись наверх, я прошла по коридору. Свечи здесь тоже еще горели, значит, хозяйка, наверное, еще не спит. Вот черт! Ладно, подождем.

Согласно инструкции, нужная мне дверь находилась справа. Я подошла поближе, соблюдая осторожность и тишину. Внезапно раздавшийся шум позади, заставил меня замереть и прислушаться. Похоже, внизу кто-то был. Ладно, спокойно, я тут своя, все в порядке. Вроде бы все стихло, поэтому я подошла к двери поближе.

Дверь была приоткрыта. Я заглянула в щелочку и увидела большую кровать с балдахином. На ней спала мадам. К счастью, одна, месье, судя по инструкции, полученной мной, был на приеме у Короля вместе с сыном.

Убедившись, что мадам не проснется, я, подгоняемая шумом, раздававшимся снизу, быстро открыла дверь и зашла внутрь. И тут же замерла. Мадам была не одна. Правда, она об этом не знала. Потому, что была мертва.

Убийца в светлых одеждах быстро заметил меня. Я только и успела ахнуть от неожиданности, как он мгновенно пересек комнату. Дверь в спальню плотно затворилась, я заметила, как мелькнуло лезвие ножа. Убийца прижал меня к стене, зажав мое запястье у меня над головой.

Вот я попала!

Голова отключилась моментально. Я вжала голову в плечи и втянула живот, как будто это могло спасти меня от удара ножом. Словно загнанный зверь я заглянула своему будущему убийце в глаза. Они были карими, и это было так удивительно, но как только я посмотрела в них, мысли внезапно упорядочились. Не до логичности, но все же.

Это было странное чувство, необъяснимое, и то ли страх, то ли какое-то еще чувство, о котором мне ничего неизвестно, руководило мной. Логики я в своих дальнейших действиях и словах узреть уже не могла.

– Каждый приговоренный имеет право на последнее желание, – внезапно ровным и довольно спокойным тоном произнесла я.

Вообще-то странно для той, кого тут убить собираются. Но… чем больше я смотрела в его карие глаза, несмотря на то, что он был выше меня на полголовы, они все равно смотрели на меня исподлобья, тем больше я успокаивалась.

Он недолго смотрел мне в глаза в ответ, но выдержал паузу.

– Чего ты хочешь? – На довольно ломанном французском языке спросил он, едва заметно ухмыльнувшись.

Вроде «ну-ну, рискни здоровьем». Ну, а что? Я, в общем-то, им и рисковала.

Конечно, я понимала, что это была отсрочка, которую я взяла у своего убийцы, и она продлится недолго. Но надо же мне было хоть что-то делать! Впервые в жизни попала в такую ситуацию! Никогда раньше на моих глазах никого не убивали, и убийца не был рядом со мной так близко.

Я нервно сглотнула, потому что в мою голову пришла мысль, которую назвать нормальной было нельзя. Это было безумием, с другой стороны, перед смертью ты разве ведешь отбор разумных и полезных вещей, которые можешь совершить напоследок? Вот и я не очень-то вела.

– Поцелуй меня, – выдохнула я.

Мне показалось это глупым, но я произнесла это с каким-то даже вызовом. Не знаю, что на меня нашло. Его рука держала мое запястье обжигающим прикосновением, я в тот момент не думала о том, что он убийца. Наверное, так действовали мои защитные механизмы мозга, отказывавшиеся убивать во мне надежду на следующий вздох.

Однако мой будущий палач улыбнулся.

– На пороге смерти и просишь меня о поцелуе? – С легкой усмешкой спросил он.

Я тут же нахмурилась и выпалила:

– Не то чтобы, если я попрошу тебя отпустить меня, ты это с радостью сделаешь, – заметила я.

Он не ответил, но я прочитала ответ по его глазам. Конечно, он не собирался этого делать. И после моего резонного замечания он, кажется, понял ход беспорядочных мыслей, которые с трудом укладывались в моей голове.

– Хорошо, – согласился он.

А затем он наклонился ко мне за поцелуем.

Надо сказать, так меня еще ни разу не прожигало чувствами и всплеском адреналина. Что-то было в нем, что-то было во всем этом, что было чертовски привлекательным. Это необъяснимо, какое-то тайное, интимное чувство, которое точно никто на свете никогда не испытывал.

Когда его губы коснулись моих, я невольно выдохнула стон. Он придавил меня к стенке сильнее, прижавшись ко мне всем телом, очень властно и настойчиво целуя меня. Мое сердце стучало как ненормальное, оно готово было кричать. Это была чистая страсть! Она была смешена со страхом и кровью, недавним убийством и будущей смертью, но это было безумно сексуально.

Когда он отстранился, я заметила его неровное дыхание. Выдохнув за ним жалобный стон вроде: «Что? Все?», я снова проследила за его глазами. Он все еще смотрел на меня, делая едва заметные вздохи. Только теперь он не смотрел на меня исподлобья, его взгляд изменился. Или мне так только показалось?

Несколько секунд – для меня прошла целая вечность – мы смотрели друг другу в глаза. Ничего не происходило, разве что мир перестал существовать. Я ощущала на губах его поцелуй, жалея лишь об одном: что он прекратился.

– Довольна? – Очень тихо спросил меня наконец-то он.

Я заставила себя моргнуть и сделать – в силу возможностей, ведь он все еще прижимался ко мне всем телом – глубокий вздох. Да, я знала, что этому придет конец. Но… ладно, мне не о чем жалеть. Наверное.

Нервно сглотнув, я сначала неуверенно кивнула, а затем тихо добавила:

– Да.

Он очень внимательно смотрел мне в глаза. Как будто пытался просканировать меня взглядом, словно хотел прочитать мои мысли. Да я бы с радостью с ним ими поделилась. Если бы не острое лезвие в его второй руке. И полное отсутствие этих мыслей.

Я приготовилась к своей уготовленной участи, пытаясь как-то отогнать наваждение и дикое желание поцеловать его снова. И вот, когда я услышала, как острое лезвие звякнуло в его руке, я приготовилась ко всему, но только не к его голосу и следующим словам.

– А я нет, – внезапно произносит он и снова прикасается к моим губам.

Его вторая рука оказалась свободна, потому что (я это только что поняла) то позвякивание не было направлено против меня, нож оказался в ножнах, убийца властно взял меня за талию и притянул к себе.

Сначала я слегка опешила – полный шок! – потом проморгалась, и лишь когда он позволил мне, обняла его свободной рукой. Вторую мою руку он все еще держал за запястье. Властно, неопровержимо и без вариантов. Я даже не могла помыслить о том, чтобы просить его отпустить меня.

Это был одержимый поцелуй. Я понимала, что это все какое-то безумие! Но оторваться не могла. Чем больше его губы касались моих, тем больше мне хотелось еще. Он словно будил во мне неутолимое желание, без которого я жила долгие, бесконечные годы, даже не подозревая о его существовании. Его пальцы сжимали мое запястье сильнее, он уже обнял меня второй рукой, прижимая к себе еще сильнее.

И тут, когда я была совершенно к этому не готова, он внезапно отстранился и повернул голову в бок. Какой же у него был выразительный профиль! Его острый подбородок, прямой нос, его губы… Даже в этот момент мне хотелось, чтобы он снова целовал меня.

Но тут до меня вдруг дошло. Он не просто отвел взгляд в сторону, он услышал шум за дверью.

В следующее мгновение я поняла, чем это чревато для меня и мои глаза расширились. Он посмотрел на меня. Я хотела сказать ему тысячу слов вроде: «Меня сейчас во всем обвинят, и я в лучшем случае сяду в тюрьму, а в худшем меня завтра вздернут», но мой не состоявшийся убийца внезапно крепко взял меня за руку и за считанные мгновения мы с ним пересекли комнату, оказавшись рядом с окном.

Я вообще не успевала понять, что происходит. Он быстро оказался по ту сторону блеклого света и вытащил меня за собой на небольшой неровный выступ в стене, явно служивший украшением, и совсем не предназначенный для того, чтобы на нем стоять. Только когда я увидела под собой темную пропасть, я вздрогнула. Да, я собиралась кричать, но в какое-то мгновение вдруг решила, что не буду этого делать. Он спасает мне жизнь (или что это он делает?), не важно, что собирался убить изначально, сейчас все наоборот, поэтому молчать и не рыпаться.

Когда я отлипла взглядом от темноты под собой, я вдруг поняла, что убийца очень внимательно все это время смотрел на меня. Когда я коснулась его взглядом, он одними глазами объяснил мне наши дальнейшие действия. А именно наше карабканье вверх на крышу. Да, в этом дурацком наряде карабкаться было ужасно неудобно, да и опытным скалолазом со стажем я никогда не являлась. Но что поделаешь? Пришлось идти на жертвы.

Хорошо, что в особняке было всего два этажа, иначе долго я бы точно не продержалась. Оказавшись на ногах, я пронаблюдала за проделанным путем и, вцепившись в убийцу, шумно выдохнула. Ладно, не очень шумно, просто в тишине это было шумно.

А потом из окна спальни послышались крики и дикие вопли. Любопытство подстегивало меня выглянуть с крыши, но ассассин решительно остановил меня.

– Идем, – крепко взяв меня за руку, произнес он.

И мы пошли. Пока по крыше и только до ее края. Затем, когда крыша закончилась, мы остановились.

– Нужно прыгать, – объяснил мне он.

– Прыгать?.. – Поперхнувшись, переспросила я.

– Ты первая, – заявил ассассин.

Я еще немножко жалобно помялась, но потом, когда крики стали слышны уже и здесь, я собралась духом и прыгнула. Это было ужаснее всего. Главное решиться, потом, в полете, было как с ассассином и его поцелуем. Совсем свихнулась! Целую своего убийцу, а потом еще удираю с ним!

Когда я оказалась на твердой крыше соседнего дома, я успела только за сердце схватиться, когда ассассин уже оказался рядом со мной. Я уставилась на него взглядом «ух ты!». Но это, правда, было потрясающе! Он был потрясающим! Мое сердце колотилось словно ненормальное.

И тут из дома напротив выбежали с криками. Я невольно испуганно дернулась и стала вглядываться, чтобы понять, что именно там происходит. В том, что теперь весь этот маленький городок-деревушка, знает о случившемся в особняке, можно было не сомневаться, ведь прислуга раскричала об этом на каждом углу. Да, это нехорошо. Но совершенно для меня сейчас не важно.

Я обернулась, чтобы сказать что-то ассассину… Еще раз и еще. Его рядом не было. Он исчез. Испуганно ахнув, я вцепилась в свой желудок.

– Нет, – выдохнула я. – Пожалуйста, только не сейчас. Нет. Нет-нет-нет-нет.

Бесполезно метавшись из угла в угол, я пыталась разглядеть его хоть где-нибудь. Но его и след простыл. Как будто его и не существовало. Но ведь он… Я все еще ощущала его поцелуй на своих губах.

Но он ушел.

Постояв так минут десять, я наконец-то пришла к самой очевидной мысли: а я ведь забыла забрать то, зачем пришла. Ожерелье осталось внутри. А значит, мне нужно еще раз найти способ, чтобы попасть внутрь.

Отлично, просто отлично.