Цитаты из книги «Некоторые вопросы теории катастроф»

«Счастье – собака, что греется на солнышке. Мы рождаемся на свет не для того, чтобы быть счастливыми, а чтобы пережить невероятный опыт».

человека придавливает не столько случившаяся трагедия, сколько сознание, что о ней известно окружающим.

Улыбка, будто ладья викингов на аттракционе, выплыла на его лицо, качнулась вбок, на мгновение застыла почти вертикально и снова ушла в ангар.

Великий покойный Хорэс Ллойд Суизин (1844–1917)[339], британский эссеист, лектор, сатирик и тонкий наблюдатель общественных нравов, пишет в своей автобиографической книге «Назначенные встречи. 1890–1901» (1902): «Путешествуя, открываешь не столько удивительные тайны иных стран, сколько удивительные тайны своих попутчиков. Среди них могут встретиться восхитительные виды, порой довольно скучные пейзажи, а иногда попадаются такие коварные территории, что лучше бросить всю затею с путешествием и воротиться поскорее домой».

«Вероятно, в каждом из нас живет внутренний австралопитек, но я предпочитаю, чтобы мой сидел себе в пещере и расчленял убитого мамонта примитивными каменными орудиями, а наружу не высовывался».

«Я представлял себя таким, каким мне хотелось быть, и в конце концов становился этим человеком. Или он становился мной». В конце концов человек всегда становится тем, кем себя представляет, будь это великая личность или ничтожество. Именно поэтому некоторые люди подвержены простудам и на них вечно сыплются разные беды, а кому-то море по колено.

Мозг ленив и потому приглаживает образ человека, подгоняя его под какую-то одну основную черту, например пессимизм или неуверенность в себе (а если очень ленив, определяет совсем примитивно: хороший или плохой). Судить человека по одному отдельно взятому признаку – большая ошибка, чреватая самыми неприятными сюрпризами.

Всем известно, как только переспишь с парнем, в ту же наносекунду переместишься с передовицы в раздел некрологов, да и то мелким шрифтом.

«Нам не нужен был диалог. У нас были лица».

Это как украшать свою камеру: какие занавески ни вешай, какой там коврик ни стели возле койки, все равно тюрьма.