– В этом вы вольны вести себя, как вам того хочется, – ответил Силк. – Но я полагаю, что вы можете мне помочь, ознакомив меня с содержанием завещания вашего отца.

– Я не составляла завещание.

– Но я слышал, что исполнитель завещания – вы. То есть вы должны знать его содержание.

– Завтра мы направляем завещание на утверждение в суд по делам о наследствах. Там вы с ним сможете ознакомиться.

– Можете вы нам чем-нибудь помочь? Сообщить что-то такое, что может пролить свет на совершенное преступление?

– Я могу сообщить вам только одно: пока будут силы, на пенсию не уйду.

– Так почему вы не хотите познакомить меня с завещанием сегодня?

– Потому что не обязана этого делать, – холодно ответила Николь.

– Я достаточно хорошо знал вашего отца. В подобной ситуации он бы руководствовался здравым смыслом.

Впервые во взгляде Николь мелькнуло уважение к собеседнику.

– Ваша правда. Хорошо. Перед смертью мой отец раздал очень многое. Нам он оставил свои банки. Мои братья и я получили сорок девять процентов акций, пятьдесят один процент отошел нашему кузену, Асторре Виоле.

– Можете вы что-нибудь рассказать о нем?

– Асторре моложе меня. Никогда не участвовал в деловой жизни отца, и мы все его любим, потому что он очаровательный чудик. Разумеется, сейчас я люблю его меньше.

Сил к порылся в памяти. Вроде бы досье на Асторре Виолу он не видел. Неужели в ФБР его не было? Странно…

– Вы не могли бы дать мне его адрес и телефон? – спросил он.

– Могу. Но вы только зря потратите время. Уверяю вас.

– Я должен выяснить все подробности. – В голосе Силка слышались извиняющиеся нотки.

– А с чего вдруг такой интерес? – полюбопытствовала Николь. – Это же местное убийство.

– Все десять банков, принадлежащих вашему отцу, – международные. Возможны незаконные операции с валютой.

– Да, конечно, – покивала Николь. – Тогда я запрошу его досье немедленно. В конце концов, теперь часть банков принадлежит мне, – и она ослепительно улыбнулась.

Сил к уже понял, что с ней придется держать ухо востро.

* * *

На следующий день Силк поехал в округ Уэст-честер на встречу с Асторре Виолой. Лесом они проехали к огромному особняку. На лугу, окруженном проволочным забором, паслись шесть лошадей. На стоянке у дома застыли четыре легковушки и минивэн. Силк запомнил номера двух автомобилей.

Женщина лет семидесяти открыла им дверь и провела в гостиную, заставленную звукозаписывающей аппаратурой. Четверо молодых людей играли стоя, пятый сидел за роялем. Классический джаз-банд: саксофон, контрабас, гитара и барабаны. Асторре хриплым голосом пел в микрофон. Даже Силк мог сказать, что на такую музыку ни слушателей, ни покупателей не найдется.

Асторре перестал петь, повернулся к гостям.

– Вас не затруднит подождать пять минут, пока мы закончим запись? Потом мои друзья уедут, и я буду в полном вашем распоряжении.

– Конечно, подождем, – кивнул Силк.

– Принеси им кофе, – бросил Асторре служанке.

Силку это понравилось. Сюсюканья со слугами он не одобрял. Им полагалось отдавать распоряжения.

Но прождали Силк и Бокстон дольше, чем пять минут. Асторре записывал итальянскую песенку, аккомпанируя себе на банджо. Пел он на каком-то грубом, незнакомом Силку диалекте. Но пел с чувством, так что Силк не считал, что зря теряет время.

Наконец запись закончилась, и друзья Асторре отбыли. Он подошел к ним, вытирая с лица пот.

– Получилось не так уж и плохо, – он рассмеялся. – Как по-вашему?

Силку Асторре сразу понравился. Лет тридцати, с юношеским задором, не строящий из себя важную птицу. Высокий, хорошо сложенный, с легкой грацией боксера. Смуглый, с резкими чертами лица. Вроде бы не из тех, кто выставляет напоказ свое богатство, но шею обвивала плоская золотая цепь шириной в два дюйма с литым медальоном, на котором была изображена Дева Мария.

– Мне понравилось, – ответил Силк. – Вы делали запись для продажи?

Асторре широко улыбнулся.

– Если бы. Мастерства не хватает. Но мне нравятся эти песни, и записи я дарю друзьям.

Силк решил, что пора переходить к делу.

– Надеюсь, вы понимаете, что я должен задать вам несколько вопросов. Таков порядок. Знаете вы кого-нибудь, кто хотел бы причинить вред вашему дяде?

– Нет, – без запинки ответил Асторре, глядя Силку в глаза. Этот ответ агенту ФБР уже надоел. У всех были враги, а уж тем более у Раймонде Априле.

– Вы унаследовали контрольный пакет в банках Раймонде Априле, – продолжил Силк. – Вас связывали близкие отношения?

– Откровенно говоря, я сам этого не понимаю, – ответил Асторре. – В детстве я был одним из его любимчиков. Он помог мне организовать собственное дело, а потом, казалось, забыл обо мне.

– Какое дело? – спросил Силк.

– Я импортирую из Италии высококачественные macaroni.

Силк ответил скептическим взглядом.

– Макароны?

Асторре улыбнулся: к такой реакции он уже привык.

– Вы знаете, что Ли Якокка^[11] никогда не говорит «автомобили» – только «машины»? Вот и в моем бизнесе мы не говорим pasta или spaghetti, только macaroni.

– А теперь вы будете банкиром? – спросил Силк.

– Почему не попробовать?

* * *

– И что ты думаешь? – спросил Силк Бокстона. Заместитель ему нравился. Бокстон, как и он сам, верил в Бюро, верил в неподкупность и честность его сотрудников и руководства, верил, что по эффективности оно даст сто очков вперед любому другому правоохранительному ведомству.

– Вроде бы говорил он откровенно, – ответил Бокстон. – Но они всегда так говорят.

Это точно, подумал Силк. И вдруг вспомнил о том, что медальон на золотой цепи за время разговора ни разу не шевельнулся, словно его приклеили к коже.

* * *

Самую важную встречу Силк провел последней: с Тиммоной Портеллой, единственным в Нью-Йорке, за исключением дона Априле, боссом мафии, избежавшим суда после проведенного Силком расследования.

Портелла руководил своим бизнесом из громадной квартиры-пентхауса, занимавшей большую часть крыши принадлежащего ему высотного здания, расположенного в Вест-Сайде. Система охраны здания ничуть не уступала Форт-Ноксу, а до своего поместья в Нью-Джерси Портелла добирался обычно на вертолете, для которого на крыше имелась посадочная площадка. Так что его нога чрезвычайно редко касалась тротуаров Нью-Йорка.

Портелла, мужчина необъятных размеров, в темном костюме и белоснежной рубашке, встретил Силка и Бокстона в своем кабинете, заставленном огромными кожаными креслами. Панорамные, во всю стену, окна из пуленепробиваемого стекла не мешали любоваться городским пейзажем.

Силк пожал мясистую руку, отметил качество темного галстука, свисавшего с толстой шеи.

– Курт, чем я могу тебе помочь? – высоким тенором спросил Портелла. Бокстона он проигнорировал.

– Меня интересует дело Априле. Я подумал, может, ты сможешь сообщить мне что-нибудь интересное.

– Его убийство просто позор. Все любили Раймонде Априле. Для меня загадка, кто мог пойти на такое. В последние годы дон стал таким хорошим человеком. Святым, истинным святым. Раздавал деньги, словно Рокфеллер. Когда бог забрал его, душа у него была чиста.

– Бог его не забрал, – сухо ответил Силк. – Убивали профессионалы. Следовательно, должен быть мотив. – Во взгляде Портеллы что-то мелькнуло, но он промолчал, поэтому Сил к продолжил: – Ты много лет имел с ним общие дела. Ты должен что-то знать. Что ты можешь сказать насчет племянника, который наследует банки?

– Действительно, много лет тому назад какие-то дела у нас были, – кивнул Портелла. – Когда Априле уходил на заслуженный отдых, он мог с легкостью убить меня. Я, однако, жив, и это доказывает, что мы не были врагами. Насчет племянника я ничего не знаю, кроме того, что он музыкант. Поет на свадьбах, вечеринках, даже в маленьких ночных клубах. Один из тех молодых людей, от которых старики вроде меня без ума. Он продает хорошие итальянские макароны. – Он помолчал, вздохнул. – Убийство великого человека всегда окутано тайной.

– Ты знаешь, что твоя помощь не останется незамеченной.

– Разумеется. ФБР всегда играет честно. Я знаю, что моя помощь мне зачтется. – И тепло улыбнулся Силку и Бокстону, продемонстрировав ровные, белые зубы.

– Я читал досье этого парня, – сказал Бокстон Силку по дороге на работу. – Он торгует наркотиками, контролирует проституцию, и он – убийца. Как получилось, что мы не смогли его посадить?

– Вреда от него меньше, чем от большинства остальных, – ответил Силк. – И мы его еще посадим.

* * *

Курт Силк приказал организовать электронное наблюдение за домами Николь Априле и Асторре Виолы. Федеральный судья подписал соответствующий ордер. Не то чтобы у Силка возникли какие-то подозрения, он просто хотел подстраховаться. Николь могла причинить немало хлопот, а у Асторре разве что не росли крылышки. Существование ангелов на грешной земле вызывало у Силка большие сомнения. О том, чтобы поставить «жучки» в доме Валерия, не могло быть и речи: он жил на территории военной академии.

Сил к узнал, что лошади, которых он видел на лугу, – страсть Асторре. Что каждое утро перед верховой прогулкой он сам чистил и взнуздывал одну из них. Более того, на прогулку выезжал в классическом английском наряде, включая красную куртку и охотничье кепи из черной замши.

Ему с трудом верилось в беспомощность Асторре, которого как-то раз выбрали в качестве жертвы трое грабителей. Случилось это в Центральном парке. Асторре, похоже, ускользнул, но из полицейского отчета Силк так и не понял, чем закончилась эта история для грабителей.

* * *

Двумя неделями позже Силк и Бокстон смогли прослушать записи, сделанные в доме Асторре. Пленки зафиксировали голоса Николь, Маркантонио, Валерия и Асторре. Лишившись масок, теперь они представлялись Силку более живыми и человечными.

– Почему они пытались тебя убить? – спрашивала Николь, ее голос переполняла тревога. И куда только подевалась та холодность, с которой она принимала Силка.

– Должна быть причина, – заметил Валерий. Его голос звучал гораздо мягче. – Я не имел никакого отношения к делам старика, поэтому за себя я не волнуюсь. А как насчет тебя?

В голосе Маркантонио звучали пренебрежительные нотки: чувствовалось, что он не любил брата.

– Вэл, старик определил тебя в Уэст-Пойнт, потому что ты был хлюпиком. Он хотел закалить твой характер. Потом он способствовал твоему продвижению по службе. Ему хотелось, чтобы ты стал большим начальником. Генерал Априле – это звучит гордо. Кто знает, за какие он дергал ниточки. – На пленке голос вибрировал от эмоций.

После долгой паузы Маркантонио продолжил:

– Разумеется, в начале пути он помог и мне. Финансировал мою компанию по производству телепрограмм. И многие агентства давали мне скидку при заключении договоров с их звездами. Послушайте, мы не стали частью его жизни, но он постоянно присутствовал в наших. Николь, старик сэкономил тебе десять лет, сразу устроив тебя в эту юридическую фирму. И твои макароны, Асторре, едва ли попали бы на полки супермаркетов, если б он не замолвил за тебя словечко.

Внезапно Николь разозлилась.

– Папа помог мне переступить порог, но дальнейшими успехами я обязана только себе. Мне приходилось зубами вырывать у тамошних акул каждого клиента, каждое дело. Я работала по восемьдесят часов в неделю! – Она замолчала, потом заговорила вновь, уже ледяным голосом. Скорее всего, повернувшись к Асторре. – И я хочу знать, почему папа возложил на тебя руководство банками. Какое ты имеешь к ним отношение?

– Николь, я понятия не имею, – извиняющимся тоном ответил Асторре. – Я его об этом не просил. У меня свой бизнес, мне нравится петь и ездить верхом. Кроме того, в решении дона для вас есть и светлая сторона. Всю работу придется делать мне, а прибыль будет поровну делиться на нас четверых.

– Но контрольный пакет у тебя, а ты всего лишь кузен, – резонно указала Николь. И с сарказмом добавила: – Наверное, потому, что ему очень нравилось твое пение.

– Ты собираешься сам управлять банками? – спросил Валерий.

– О, нет, нет, нет! – с притворным ужасом воскликнул Асторре. – Николь даст мне список фамилий, чтобы я смог выбрать подходящего ГУ^[12].

– Я все-таки не понимаю, почему отец не назначил меня, – раздраженно вырвалось у Николь. – Почему?

– Потому что он не хотел, чтобы кто-то из его детей получал преимущество перед остальными, – ответил Маркантонио.

– Может, для того, чтобы не подвергать вас опасности? – предположил Асторре.

– А как вам понравился этот парень из ФБР, который приходил к нам, прикидываясь лучшим другом? – спросила Николь. – Он столько лет выслеживал отца. А теперь думает, что мы поделимся с ним семейными секретами. Каков негодяй.

Силк почувствовал, что краснеет. Он такого отношения не заслужил.

– Он выполняет свой долг, – заступился за него Валерий, – и это работа не из легких. Мне представляется, что он очень умен. Все-таки он отправил в тюрьму многих друзей отца. И на большие сроки.

– Предатели, осведомители, – презрительно бросила Николь. – Закон РИКО они применяют очень избирательно^[13]. Следуя этому закону, они могут отправить за решетку половину наших политических деятелей и большинство тех, кто возглавляет форчуновские пять сотен^[14].

– Николь, ты же корпоративный адвокат, – одернул ее Маркантонио. – Прекрати.

– Где агенты ФБР берут такие элегантные костюмы? – задумчиво осведомился Асторре. – У них есть специальный портной?

– Дело не в костюмах, а в том, как они их носят, – ответил Маркантонио. – В этом весь секрет. Но на TV нам не удастся показать такого персонажа, как Силк. Предельно искреннего, предельно честного, приятного во всех отношениях. Которому, однако, ни в чем нельзя доверять.

– Марк, забудь о своих TV-шоу, которые так же далеки от жизни, как Марс от Земли. – В голосе Валерия слышались нотки раздражения. – Мы в сложной ситуации, и, чтобы выйти из нее, необходимо ответить на два вопроса. Сначала – почему, потом – кто. Почему убили отца? И кто мог это сделать? Все говорят, что врагов у него не осталось и у него не было ничего такого, на что мог позариться кто-то еще.

– Я обратилась в Бюро с просьбой разрешить мне ознакомиться с досье отца, – вставила Николь. – Возможно, там мы найдем ответ.

– И что с того? – спросил Маркантонио. – Мы все равно не сможем ничего сделать. Отец хотел бы, чтобы мы обо всем забыли. Убийц должны искать компетентные органы.

В голосе Николь зазвучало презрение.

– Выходит, нам без разницы, кто убил нашего отца? А ты, Асторре? Придерживаешься того же мнения?

– А что мы можем сделать? – Асторре пытался урезонить Николь. – Я любил твоего отца. Я благодарен ему за то, что в своем завещании он так щедро одарил меня. Давай подождем, посмотрим, что из всего этого выйдет. Честно говоря, Сил к мне понравился. Если есть что найти, он найдет. У нас всех нормальная жизнь, почему мы должны что-то менять? – Он помолчал. – Мне надо встретиться с одним из моих поставщиков, поэтому я уезжаю. А вы еще посидите, благо есть о чем поговорить.

Последовала долгая пауза. К Асторре Силк проникся самыми теплыми чувствами, с остальными никаких дел иметь не хотелось. Но в целом он остался доволен. Эти люди не представляли опасности, от них не приходилось ждать неприятных сюрпризов.

– Я люблю Асторре, – раздался голос Николь. – Он был ближе к отцу, чем любой из нас.

Но он такой рохля. Марк, можно что-нибудь сделать с его песнями?

Маркантонио рассмеялся.

– В нашем бизнесе таких, как он, тысячи. Он – что футбольная звезда в команде маленькой средней школы. Смотреть на него приятно, но настоящего мастерства нет. Впрочем, он и не стремится в высшую лигу. У него процветающий бизнес, а поет он для собственного удовольствия. Так зачем что-то менять?