Обычно считается, что воспитание кота сводится к санитарии и гигиене. Как раз с этим было не так просто, потому что Мишка попал к нам трех с половиной месяцев, а «дома» ему дозволялось иметь несколько туалетов. Побороть эту привычку мы так и не смогли и пошли на компромисс: поставили ему в его излюбленных местах два дополнительных туалета. Дальнейшее воспитание было скорее привыканием друг к другу, и очень скоро выяснилось, что коль скоро мы делаем усилия для того, чтобы понять кота, это окупается. Классический пример: кот делает лужи под дверями. А это потому, что он должен быть охранником и инспектором и за ночь несколько раз обойти все помещения. Значит, нужно все двери в квартире оставлять приоткрытыми, и тогда все довольны и счастливы. Если кот при наличии собственного туалета тем не менее «нарушает», значит, туалет грязный, нужно вымыть и сменить песочек. Если кот воротит нос от миски, а сам ходит и канючит, значит, либо еда несвежая, либо свежую еду насыпали в грязную миску. А может, желает разнообразить меню, такое тоже бывает.
Вообще коты большие чистюли и аккуратисты; в том, что они пачкают, повинны прежде всего люди. А вот опрыскивать территорию некастрированный кот будет обязательно, и с этим ничего не поделаешь. Но прежде чем лишать его простых радостей жизни, обратите внимание на то, что ликвидировать запах сравнительно нетрудно: протереть либо крепким раствором марганцовки, либо уксусом – и через полчаса запаха как не бывало. А если еще опрыскать туалетным дезодорантом, кот скорее всего к этому месту и не подойдет. А когда в его маленьком мозгу окончательно утвердится мысль, что все здесь принадлежит ему и никакой агрессии ждать не приходится, он и опрыскивать перестанет (дома, но не на даче, где бесперечь шастают другие коты и где его первейшая обязанность при выходе из дома – пометить ближайшие кусты, а потом уж дальнейшие). Однажды у нас в связи с этим произошла большая неприятность: кот пометил громадный букет многолетних астр, привезенный поздней осенью с дачи. Астры, конечно, пришлось выкинуть, а нам наука – больше цветов с дачи мы не возили, чтобы не пробуждать инстинкта.
И еще: пушистых котов нужно вычесывать почти ежедневно, а еще лучше – просто ежедневно, потому что иначе они, вылизываясь, глотают много шерсти, а потом их рвет тугими шерстяными колбасками, так что можно представить себе, как им плохо, когда шерсть забивает желудок. Продается специальная паста, которой котов нужно кормить, и тогда шерсть растворяется. Но это довольно дорого.
Вычесанная из Мишки шерсть, скопившаяся за годы, была отдана на прядение; получился небольшой клубок голубоватого пуха, несравненно более нежного, чем любой другой. Когда клубок принесли, я предъявила его на просмотр естественному владельцу шерсти. Изумлению его не было предела; он явно никогда в жизни не встречал кота такой странной формы. Ходил вокруг, нюхал, даже, кажется, пожимал плечами и поднимал брови. А на спряденную собачью шерсть реагировал гораздо более спокойно.
Всему этому мы потихоньку учились – учились понимать нашего кота. Попутно установили, что некоторые его волеизъявления вполне можно сформулировать человеческим языком; поэтому когда я пишу про какие-то котовые речи, то это наша собственная вольная интерпретация, в правильности которой мы, однако, более-менее уверены.
Поскольку существует мнение, что коты и другие звери могут попасть в Царство Небесное, мы задумались над проблемой их райской речи и пришли к выводу: говорить они не будут, но мы будем их понимать, потому что очистимся от греха.
Но вот чего не было у нас с Мишкой и, по-моему, вообще быть не должно, это уподобления кота человеку, сюсюкания вроде «подожди, сыночек, сейчас мамочка тебя накормит». Никаких сыночков и мамочек! Зверь – он зверь и есть, и если в этом своем качестве он прекрасен и совершенен, то как человек он может быть только жалким уродом. В этом смысле булгаковское «Собачье сердце» – очень убедительный рассказ о том, как из симпатичного в общем пса получается прескверный человек. Тем более что мы не можем отрицать наличия у животных души, поскольку они выказывают богатейшие эмоции и их понятия о добре и зле, пожалуй, более обширны, нежели у соловьевского готтентота[3], но вот насчет духовности… Конечно, Дух дышит, где хочет, но даже интуитивно чувствуется, что животных Он может разве чуть коснуться, да и то если они живут в тесном контакте с людьми (конечно, они, как и растения, обладают «простейшим», если можно так сказать, из даров Духа – даром жизни). Но о Мишкиной душе речь впереди. Пока что – яркий пример его умственной ограниченности.
Это у нас называлось «бой Руслана с головой». Русланом был молоденький Мишка, головой, к сожалению, я. Стоило мне улечься, как в изножье дивана обозначались уши и чувствовалось, что кто-то маленький страшно напряжен. Миг – и с кавалерийским топотом кот мчится по мне от ног к голове и на эту голову нападает. И так – пока не устанет. А он выносливый. Я закрываюсь, чтобы только полноса торчало – никакого результата, кроме неудобства. Наконец умный Я. Г. сказал: «Он не в состоянии отождествить тебя стоящую с твоей лежащей головой. Он нападает на неизвестного небольшого зверя». Я с облегчением откинула одеяло, высунула руку, пошевелила пальцами, и нападения прекратились раз и навсегда.
Справедливости ради следует привести и пример умственных способностей кота. Ну скажите на милость, каким образом он узнаёт банку со своими консервами, если размерами и формой она ничем от других не отличается? И если этикетку содрать, тоже узнаёт? И если он нуждается в сливочках, то почему проявляет интерес к ним в любой упаковке, даже если такой еще ни разу не видел?
Об общей Мишкиной доброжелательности будет говориться еще не раз. Но нельзя сказать, что это его природное свойство, скорее – результат работы над собой. Если незнакомый человек (обычно мужчина) правильно подходит к коту, то есть для начала чешет ему щеки, а потом начинает гладить или вовсе берет на колени, кот чаще всего сидит смирно. Но при этом жутко линяет – от страха; то есть умеет себя преодолевать в том, что касается поведения, но не в физиологической реакции. Конечно, это с его стороны благородно, хотя очищение от шерсти – очень трудоемкий процесс. А потеет он только лапками и языком; особенно грустно это выглядит в дальней дороге, когда подстилка в котовозке становится влажной, а язычок судорожно дергается в раскрытой пасти.
Замечу, что кот – НЕ ДОМАШНЕЕ ЖИВОТНОЕ[4], хотя все привыкли думать обратное. Доказательств два:
1) официальное собачье название в классификации животных – canis domesticus, «пес домашний», мыши – mus domesticus, «мышь домашняя» (в отличие от мыши-полевки, лесной мыши и еще какие там есть). А кот? Ничего подобного, кот называется felis catus, то есть «котообразное (или кошачье) кот», так же как тигр – felis tigris. И когда Я. Г. впервые в жизни принес Мишку на осмотр в ветлечебницу и стал выцарапывать его из котовозки, а Мишка все вытекал и вытекал и никак не кончался, ветеринарша и ассистентка в один голос закричали: «Ой, кто это?» На что Я. Г. гордо ответствовал: «Felis catus» – и был прав, потому что вопль явно относился к классификационному виду принесенного зверя.
В связи с этим не могу не вспомнить, как задолго до Мишкиной эры меня водили по оранжереям Ботанического сада. И вдруг в растительном интерьере, очень талантливо стилизованном под естественные заросли, зашевелились стебли какого-то экзотического бамбука и из них вылезло НЕЧТО ОГРОМНОЕ. Инстинктивно отступив, я замирающим шепотом спросила: «Это felis catus?» – и перевела дух, только получив подтверждение. Очень уж похоже было – и по величине, и по обстановке – на камышового кота, который тот еще хищник. А мне рассказали, что такая популяция вывелась здесь потому, что очень по душе пришлась котам тропическая атмосфера, и мышей более чем хватает, потому что им она тоже пришлась по душе.
Так что кот, выражаясь по-научному, не доместицирован, то есть не одомашнен, и живет с нами по своей воле. С какими чувствами он это делает – вскорости скажу, сначала второе доказательство:
2) ни одна кошачья порода не была выведена людьми; люди только выявляли интересные мутации и закрепляли их. Дело это настолько деликатное и трудоемкое, что тем, кто его предпринял, нельзя отказывать в приоритете. Такое, конечно, встречается редко, но в принципе кошка любой породы может родить котенка (почти) любой породы. Например, у Мишки от простейшей гладкой трехцветной Мурки (правда, кошки необыкновенного ума) родился котенок породы колорпойнт. Это так: похож на сиамца по цвету туловища и расположению остальной раскраски, но пушистый. Голубоглазый. «Оконечности» (нос, кончики лап, хвост, уши) голубовато-дымчатые, в папу. На них – легкие полосочки (в дедушку). Позднее я нашла колорпойнтов в полосочку в котовом журнале, где они описывались как новая порода – «петербургская маскарадная». Конечно, вывести устойчивую породу – дело рук человеческих, и дело непростое. Но родоначальники этих пород не только гуляют, но и рождаются сами по себе.
Теперь о чувствах. Коты вообще нервные, поскольку сознают себя гордыми и великолепными хищниками, мощными и свирепыми. А размер и многовековая привычка сделали их зависимыми от человека. Поэтому знайте, например, что при котах нельзя смеяться, во всяком случае, глядя на них: они обидчивы и принимают смех на свой счет. Наверное, им кажется, что мы смеемся над их малым ростом и непомерными амбициями.
Про амбиции нам объяснила наш любимый Мишкин доктор Наталья Викторовна Паранич; точнее, она научила нас видеть Мишкины сны. Вот, например, лежит кот на боку, лапки подергиваются, вибриссы подрагивают и раздается слабенький писк. Снится же ему, что он великолепными прыжками мчится по саванне, издавая победительный рык, – и вот настигнутая добыча уже трепещет в его клыках.
Не надо осуждать котов за гордыню: они ведь не совершали первородного греха и, непадшие, добровольно вошли в атмосферу зла и греха, окружающую человека. И, наверное, не без воли Божией они это проделали.
Смотрите сами. Плодородные почвы Нила способствовали тому, что люди стали получать высокие урожаи и могли запасать зерно, а не ползать круглый год в поисках чего-нибудь съедобного. Появилось время мыслить, строить, молиться, заниматься искусством… А тут мыши, и хрупкое благоденствие из-за этих мелких ничтожеств вот-вот рухнет. И появляются ОНИ, грациозные, на длинных сильных лапах, с большими зелеными глазами (так и сейчас выглядят египетские кошки; порода называется египетская мау, что, собственно говоря, означает мяу), – и успешно расправляются с врагом. Так что обожествление египтянами кошки – просто долг благодарности.
У нас никакого обожествления не было. Правда, однажды мы усомнились было в чисто животном Мишкином происхождении, да и то с перепугу, и быстро пришли в себя. Судите сами: входим мы в комнату и видим, что кот стоит на окне на задних лапах, левой передней уперся в раму, а правой, сопя и хмурясь от усилий, пытается открыть задвижку форточки! Поза, мимика, жест – все было совершенно человекообразным. Не было только противостоящего большого пальца, без которого все усилия оказались тщетными. Нужно сказать, что с годами происходило некоторое (впрочем, незначительное, если не спорное) очеловечивание кота, но это касалось только области чувств. Котенком он был с нами сдержан, как подросток, но постепенно начал выказывать приязнь. В основном приязнь кота выражается в том, что он располагается где-то поблизости и дремлет или делает вид, что дремлет; в последнем я убеждалась на даче, когда, корпя над каким-то цветником, обнаруживала где-то на расстоянии метров двух нечто серое и пушистое, а перейдя на другое место, вскорости замечала то же самое нечто и на той же самой дистанции, но уже с переменой позиции – и снова поблизости.
Справедливости ради следует сказать, что такое выражение приязни – подремывание неподалеку – я встречала еще пару раз. Первый раз это относилось к ежику; ежи у нас на участке жили и питались очень активно. Первая встреча Мишки с ежиком закончилась, естественно, разочарованием и обидой: кому понравится нюхать колючки, которые к тому же так и норовят воткнуться в нос! Потом он как-то смирился с автономным существованием ежей, и однажды я наблюдала умилительнейшую картинку: стоит кедр, под кедром зеленая травка, и в этой травке на расстоянии полутора метров друг от друга два серых клубочка – Мишка и ежик – спят мирным сном. И еще была юная черная кошечка Барбара, которая по-подростковому очень кокетничала с Мишкой и всячески делала вид, что она у нас живет: когда Мишки не было, приходила и непринужденно располагалась (еды не просила никогда), а если он был дома и спал, укладывалась неподалеку. Правда, конец в обоих случаях был одинаков: пришедший (или проснувшийся) Мишка ее довольно свирепо шугал, мол, нечего тебе, соплячке, сюда шастать. Но осенью, когда ей исполнился год, он к ней снизошел.
О проекте
О подписке