Глава 4

Вот уже несколько дней флот Винландии болтался на месте, попав в мертвый штиль. Матросы нервничали и волновались; Вальди слышал, как они обсуждают, что делать. Судя по обрывкам доносящихся до него разговоров, винландцы должны были доставить пленных на Третий континент; самим им пленники были совершенно не нужны, и, похоже, они были бы рады как можно скорее от них избавиться.

Благополучно перебравшись на другое судно после того, как корабль, на котором Вальди изначально оказался, затонул, Вальди сразу же начал притворяться матросом-винландцем. За монкула он сойти больше не мог, слишком оброс, а признаться, что он из Арамантиды, означало угодить прямиком в трюм, под замок.

Было страшно. Страшнее, чем когда он выдавал себя за монкула и проникал в дома самых высокопоставленных лиц Арамантиды, ведь Вальди ничего не знал ни о Винландии, ни о профессии матроса. Поэтому, переодевшись в чьи-то сохнувшие прямо на палубе штаны с рубахой, юноша спрятался в укромном уголке на палубе среди нагромождений канатов и бочек, а если его кто-то замечал, то он тут же делал вид, словно выполняет какое-то важное поручение. К тем, кто выглядит так, словно занят серьезным делом, реже пристают с расспросами.

Ночью же Вальди собирался пробраться в трюм, где держат пленников, и передать одной из надсмотрщиц тот самый секретный документ, который он достал практически ценой собственной жизни в Министерстве труда.

Разумеется, Вальди не удержался и прочитал его, едва только улучил минуту. И сразу же понял, почему власти держали эти сведения в строжайшей тайне: они были крайне опасны! Настолько опасны, что Вальди поначалу даже не мог себе представить, когда их использование может быть оправдано.

Что ж, зато теперь – представлял. И не сомневался, что собирается сделать единственно правильную вещь в этой препаршивейшей ситуации.

Ну, почти не сомневался. Закавыка была в том, что в документе детально описывалось, как запустить в действие очень страшный, но очень эффективный процесс, однако не содержалось ни слова о том, как его остановить. По всему выходило, что процесс необратим.

* * *

– Поскольку ты сдался сам, я так понимаю, пытать тебя ради информации не придется, – задумчиво протянула главнокомандующая, глядя на сидевшего перед ней на табурете юношу.

– Не придется, мадам генерал, – заверил Тайрек и постарался устроиться поудобнее; связанные за спиной руки мешали. – Я сам все расскажу.

– Зачем ты сдался? Даже Гардинария тебя не вычислила, не говоря уж обо всех остальных.

Из угла кабинета раздался тихий вздох «всех остальных», а именно – Деллы, протоколировавшей допрос.

– В силу некоторых обстоятельств моя лояльность изменилась, – заявил юноша. – И я больше не считаю себя обязанным работать на Третий континент. Более того, я хочу помочь вам.

– Что за обстоятельства? – подняла брови генерал.

– Разве это важно? Главное – я готов с вами сотрудничать и поделиться важной информацией, которая поможет выиграть войну.

– Звучит многообещающе, – хмыкнула генерал эр Спата. – Собственно, слишком многообещающе, чтобы в это поверить. Я лично думаю, что ты ведешь какую-то свою собственную игру и эта игра – на руку Третьему континенту. А твое чистосердечное признание – часть хитрого плана. Я пока не понимаю, что за схему ты разыгрываешь, но, будь уверен, я докопаюсь до истины. И когда докопаюсь, тебе не поздоровится.

Тайрека ничуть не впечатлили ни слова, ни угрозы главнокомандующей.

– Может, все-таки выслушаете меня? А дальше вы уже сами решите, как распорядиться этими сведениями – и что делать со мной.

Генерал скрестила руки на груди, откинулась на спинку стула и коротко кивнула.

Дальнейшего поощрения Тайреку не требовалось.

– Прежде чем попасть на мыс Горн, я некоторое время проработал в Министерстве труда и исправления и смог узнать о прямой связи между аэролитами и производством монкулов… Мадам генерал, я так до конца и не разобрался с уровнями доступа к секретной информации и потому не знаю, известно ли вам уже о том, что я собираюсь рассказать. Если да – то остановите меня.

Юноша выжидательно уставился на главнокомандующую. Генерал эр Спата никак не отреагировала, и Тайрек продолжил:

– Все знают, что по традиции умершую авионеру хоронят вместе с ее летным камнем. Однако никто, кроме узкого круга посвященных, не знает, что позже их аэролиты непременно… изымают и привозят на фабрику монкулов. Там эти летные камни хранятся до тех пор, пока кто-то из преступников, приговоренных к обращению в монкулы, не разбудит один из них.

– Делла, выйдите! – вдруг резко приказала генерал эр Спата.

– Но… мадам генерал… а что же… – начала было адъютанта, однако воинская дисциплина взяла верх. – Так точно, мадам генерал, – расстроенно выдохнула она и выскользнула из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь.

– Вы тоже, – приказала генерал конвойным, застывшим на входе.

Те нерешительно переглянулись.

– Он связан, – поняла их сомнения генерал. – И потом, я не настолько стара, чтобы не справиться с каким-то мальчишкой.

Не осмелившись возражать, конвойные вышли.

– Продолжай, – бросила главнокомандующая Тайреку, когда дверь за ними закрылась.

– Вы знали об этом, мадам генерал? – спросил юноша напрямик. – Вы знали, что аэролиты погибших авионер можно разбудить повторно? И что сделать это могут только джентльмены?

Главнокомандующая по-прежнему молчала, не сводя с Тайрека пристального взгляда.

– Хорошо, предположим, что знали. Тогда вы, вероятно, знаете и о том, что, когда джентльмен, разбудивший использованный аэролит, погибает, его летный камень опять становится пригоден к использованию дамами, и его отправляют на Церемонию камней. По сути, цикл жизни аэролита состоит из поочередных его пробуждений то дамой, то джентльменом. И пропустить этап с джентльменами невозможно. Однако Арамантида не заинтересована в том, чтобы джентльмены становились авионерами. Зато заинтересована в летных камнях, ведь новых добывают не так много, а это значит, что нужно использовать старые. Но старые должны пройти через руки джентльменов. Видите проблему, да? Самая первая мысль, которая так и напрашивается: дать джентльмену разбудить аэролит, а потом убить его, и летный камень снова становится пригоден для дамы. Преклоняюсь перед гуманностью властей, – не удержался от усмешки Тайрек, – они решили обойтись без смертей и нашли более рациональное решение. Для аэролита отключение личности равносильно смерти, и, когда обладателя камня обращают в монкула, связь между ним и разбуженным им аэролитом прерывается.

– Предположим, – очень медленно заговорила генерал эр Спата, – только предположим, что ты говоришь правду. Как она может помочь нам расправиться с Третьим континентом?

– Если раздобыть эти аэролиты и провести Церемонию камней, вы сможете разом заполучить очень много авионеров-мужчин.

– Не авионеров, – тут же покачала головой главнокомандующая, – а людей, разбудивших летные камни, но совершенно не умеющих с ними обращаться. Джентльменов, которых нет времени учить управлять ни такими сложными механизмами, как авионы, ни собственными эмоциями и страстями и которые совершенно не годятся для боя. Даже если ты говоришь правду и джентльмены действительно могут разбудить аэролиты, все, что мы получим на выходе, – это бесполезное пушечное мясо, которое в лучшем случае сумеет взлететь.

– Вы не правы, мадам генерал, – возразил Тайрек. – Во-первых, мужчины-авионеры наверняка будут из кожи вон лезть, стараясь доказать, что они достойны неба! Тем более перед глазами у них всегда есть Тристан рей Дор… То есть был… Во-вторых, сам факт того, что они, оказывается, тоже могут будить аэролиты, вдохновит на борьбу джентльменов по всей Арамантиде.

Главнокомандующая сжала губы в тонкую линию, и Тайрек понял, что не сумел ее убедить.

– Мадам генерал, – попробовал юноша предпринять еще одну попытку, но главнокомандующая не дала ему договорить.

– Можешь не утруждаться, остальное я уже знаю. Эти аэролиты, которые якобы могут разбудить только джентльмены, находятся сейчас в Сирионе, на фабрике монкулов. И ты собираешься предложить свою кандидатуру для того, чтобы тебя отпустили и поручили доставить их сюда.

Тайрек энергично кивнул; именно на это он и надеялся.

– Мне сложно поверить, что все «объекты», которые ты прежде разрабатывал, велись на такие примитивные уловки, – покачала головой генерал эр Спата. – Мог бы придумать что-нибудь поубедительнее. Конвой! Уведите арестанта!

Тайрек раздосадованно вздохнул. Надо же, столько раз за какими-то его действиями стояли скрытые мотивы, и никто его на этом не ловил! А сейчас, когда он в кои-то веки говорит совершенно искренне, его подозревают в двойной игре!

* * *

В камеру лин Монро не вернулась. После разговора с полковником ферр Хокар ее отвезли в уютный гостиничный номер в фешенебельном отеле «Авиональ» неподалеку от здания Министерства полетов. Здесь обычно останавливались высокопоставленные приезжие и самые состоятельные гости города. Сейчас в отеле расквартировался старший офицерский состав армии Третьего континента.

Когда дверь в номер захлопнулась и Эва осталась одна, на короткий момент показалось, будто все стало как прежде: она, звезда синемы, в лучшем отеле города, отдыхает перед премьерой или перед съемкой новой ленты. Впрочем, хрупкая иллюзия тут же разбилась, стоило только выглянуть в окно и увидеть над крышами развевающийся на шпиле городской ратуши черно-красный флаг.

Решительно отбросив все тревожащие мысли, Эва для начала приняла ванну с ароматной пеной – ах, какое блаженство после нескольких дней в тюремной камере, где из средств гигиены имелось лишь ведро и небольшой кувшин с холодной водой! После, завернувшись в мягкий халат, она уселась перед горящим камином и долго бездумно смотрела в огонь; завораживающее зрелище успокаивало – и помогало размышлять.

Как ни странно это признавать, но полковник ферр Хокар говорила разумные вещи. Если руководство страны в лице всех министров отказывается от публичной капитуляции, этим оно лишает Империю шанса на мирную передачу власти; народ будет считать Третий континент захватчиками, начнет бороться и бунтовать, вести партизанскую войну и в конечном итоге все равно проиграет и смирится, но только после того, как потеряет несколько лет и множество жизней.

Однако министры – не единственные, кто может сделать переход власти к Третьему континенту законным в глазах людей и успокоить граждан Империи. Это может сделать и известная всем и каждому народная героиня. Собственно, из ее уст призыв принять новое руководство страны будет звучать еще более убедительно. Министры для простого человека – это черно-белые фотограммы в газетах. А вот лин Монро – она настоящая. Люди видят ее на экранах синема, и им кажется, будто они ее знают, будто она – своя…

«Двадцать первого февраля мы соберем всех жителей столицы на площади Триумфа Гервалии и, если ваши министры так и не согласятся пойти нам навстречу, вы обратитесь к народу с речью», – описывала свой план полковник ферр Хокар, и Эве становилось не по себе от каждого слова.

Площадь Триумфа Гервалии прежде называлась площадью Первых Полетов… А двадцать первого февраля вся Арамантида отмечала день Первых Лучей – прощание с зимой, один из самых любимых народных праздников…

Значит, вот что такое проигранная война. Это не только сбитые авионы и разрушенные здания, не только смерти и горечь поражения. Проигранная война простирается намного дальше. Она дает чужие названия родным местам, она оскверняет любимые праздники.

Эва поежилась, словно от озноба. Сейчас они переименовывают площади и улицы, завтра навсегда портят тебе любимый праздник, а послезавтра? Сожгут все учебники истории? Запретят отмечать день Воздушных Шаров? Навяжут свою музыку? Заставят ходить в одежде черно-красных цветов? И ничего нельзя сделать… Неужели ничего нельзя сделать?

А полковник ферр Хокар продолжала говорить, и ее слова предлагали выход.