2. Шерше ля фам

Дарья

– Ну вот и все, – передаю бывшему мужу копии документов о разводе. – Поздравляю. Теперь ты официально свободен.

Он в буквальном смысле вырывает бумаги из моей руки.

– А ты только этого и ждала, да? Ждала, чтобы я уже наконец-то освободил тебе жилплощадь, – психует он.

Мы с Виктором прожили чуть больше десяти лет. В восемнадцать я вышла за него замуж. Не по большой любви. Нет. Тогда сложились такие условия, что мне позарез нужен был официальный брак. А Витя… Витя любил меня еще со школьной скамьи. Потом, когда мы были студентами, дружили и гуляли в одной компании. Это были прекрасные времена. Легкие и беззаботные.

Поэтому, когда Виктор позвал меня замуж, я сразу же согласилась. Любила ли я его? Не знаю. Наверное, я всегда была просто благодарной за все, что он сделал для меня. Но Виктору этого было мало. Мой бывший муж всегда ждал от меня больше, чем я могла ему предоставить. Он хотел внимания, страсти, а главное – взаимной любви. Витя пытался меня изменить, делал разные попытки восстановить то, что, как он считал, между нами должно было быть. Но я просто не могла ответить на его чувства так, как он этого хотел. Возможно, я была слишком закрытой эмоционально. Возможно, у меня просто не было той страсти, которую он искал. В результате чего он сдался и нашел себе другую женщину.

Да и где той страсти было взяться, если я всю жизнь любила совершенного другого человека. Я тайно и безнадежно была влюблена в парня своей лучшей подруги. Боже мой, как же до неприличия все это было банально. Мою подругу звали Карина Гузеева, а ее парня – Влад. Он был старше нас на несколько лет.

Влад Добров был самый красивый парень в нашем университете. Все девчонки писались от одного взгляда на него. Подтянутый и в меру подкаченный брюнет. Темные глаза. Ровный, правильной формы нос. Острые скулы. На него нельзя было просто так смотреть. Им можно было только любоваться. От него за километр веяло мужской харизмой. А когда он улыбался, на одной щеке появлялась чертовски сексуальная ямочка.

Хм… Столько лет прошло, а я помню его, как будто видела вчера.

Каринка – это была звезда курса. От природы яркая блондинка. С модельной внешностью. Девяносто – шестьдесят – девяносто. Не то что я, с мышиным цветом волос, которых пол жизни стыдилась. Худая, как вобла на привозе.

Однажды мы решили прогулять с Каринкой последнюю пару и поехать на речку. Был май, но погода стояла жаркая. Несмотря на будний день, народу было очень много. Там, на пляже, мы и познакомились с Владом.

Это была любовь с первого взгляда. Такое чистое и прекрасное чувство я больше не испытывала в этой жизни ни к одному мужчине. До сих пор бегут мурашки по коже, когда я вспоминаю о нем.

Но, как это обычно бывает, моя любовь оказалась безответной. Парень выбрал Карину и мне ничего не оставалось, кроме, как смирится с этим.

О, как я тогда страдала! Не передать словами. Мне было настолько больно, настолько обидно, что хотелось выть от одиночества. Каждую ночь, если я не плакала, то фантазировала и представляла себе картинки, как Влад бросает Карину и признается мне в любви.

Ах, если бы я знала, что спустя время моя фантазия окажется реальностью. Нет. Конечно же, он не признался мне в любви. Это было бы на грани фантастики. Влад бросил Карину. Точнее не бросил, а просто улетел в другой город стажироваться и не вернулся. А она осталась здесь. После его отъезда подруга узнала, что беременна. Я не знаю всех подробностей. Только то, что Влад бросил ее.

Хоть они с мамой и жили в одном подъезде с моей тёткой, мы почти что не пересекались. Карина взяла академический отпуск. Она готовилась к родам. А я старательно грызла гранит науки.

Карина родила ребенка. А потом ее не стало. Она погибла. Погибла совершенно нелепой, глупой смертью. Ее сбила машина на пешеходном переходе. Водитель был пьян. Мама Карины не выдержала этого горя и умерла от инфаркта через полгода после ее смерти.

Это была ужасная трагедия для всех нас. Тогда Виктор и поддержал меня. Он признался в своих чувствах и предложил мне выйти за него замуж. И, не задумываясь, я согласилась, так как от этого зависела жизнь еще одного человека.

Долгие годы ссор и конфликтов с Виктором привели нас к тому моменту, когда развод стал единственным выходом. Я хотела, чтобы мой муж освободился от этой неполноценной жизни, в которой, он считал, что находится. В свою очередь, я тоже хотела освободиться. Освободиться от его ожиданий и претензий, которые меня угнетали. Насколько я могла судить, Виктор тоже страдал в этом браке. Он заслуживал кого-то, кто действительно сможет ответить на его чувства. И сможет любить его так, как он этого хочет. Я надеялась, что развод поможет нам обоим начать новую главу в своей жизни, даже если это будет без нашей совместной истории.

Но к решительным действиям меня подтолкнуло даже не отсутствие любви и постоянные ссоры. Последней каплей было то, что он ударил Сашу – нашего приемного сына. Этого я стерпеть не смогла и сразу же подала на развод.

– Не понимаю твои претензии. Это квартира моих родителей. И ты к ней не имеешь никакого отношения, – спокойно отвечаю на его упреки.

Предполагаю, что в Вите сейчас говорит обида, а не здравый смысл.

– Да тебя послушать, я вообще к тебе не имею никакого отношения! – рявкает он.

– Вить, я тебя что-то не пойму. Ты сам настаивал на разводе. В конце-то концов, у тебя давно другая женщина!

– Да! Потому что я бабу рядом нормальную хочу. И детей своих кормить и воспитывать, а не… – запинается он, стреляя глазами в сторону детской.

– Именно поэтому я в суде и отказалась от алиментов. Я сама смогу прокормить сына.

– Сына… – отрицательно мотнув головой, с ироничной ухмылкой повторяет он. – Какого сына? Вот этого?

– Да! Именно. Сына и никак иначе, – зло отрезаю я. – Я тебе даю один вечер, чтобы ты собрал все свои вещи и съехал. Отныне мы друг другу чужие люди, и ночевать с тобой под одной крышей мы с Сашей не будем.

– И куда же ты пойдешь? Любовника себе нашла? – зло выплевывает он, а я сижу перед ним на диване, скрестив руки на груди, и наблюдаю за его бурной реакцией.

– Тебя это больше волновать не должно. Завтра к десяти мы вернемся, поэтому, чтобы мы не пересекались, пожалуйста, успей собраться и освободить квартиру.

– Ты ведь никогда меня не любила. Признайся в этом, Даш. Ты просто использовала меня ради этого ребенка, – пытается побольнее уколоть меня.

– Если тебе так будет легче, то окей. Можешь так думать. Я не против, – не реагирую на его выпады.

– Я-то еще голову ломал, почему, когда ты узнала про Лизу, то так спокойно отреагировала. А ты оказалась просто корыстной тварью! – шипит он.

– И в чем же была моя корысть, позволь узнать? Жил в моей квартире. Никогда ни о чем не парился. За деньги я тебя никогда не пилила.

– И довольствовался сексом раз в год. Потому что у моей жены триста шестьдесят четыре дня в году болела голова, – Виктор театрально размахивает руками у меня перед носом.

– Ты для этого нашел себе другую женщину, – парирую я. – Теперь у тебя новая возлюбленная. Новая жизнь. Новое всё! Не вижу дальше смысла продолжать разыгрывать передо мной эту трагедию.

– Больно мне надо что-то перед тобой разыгрывать. Если бы не твой щенок, может быть, и семья была бы у нас нормальная.

Мне до слёз становится обидно за сына. Я подскакиваю к бывшему мужу и даю ему хлесткую пощечину.

– Не смей! Слышишь? – зло шиплю я, глядя ему в глаза. – Не смей трогать ребенка даже словом! Я никогда не прощу тебе то, что ты его тогда ударил! И за что? За то, что он тарелку в раковину не поставил? Это, по-твоему, повод поднимать руку?

– Он дерзил мне в ответ, – трет рукой покрасневшую щеку.

– Врешь! Я знаю, что ты врешь.

В этот момент из-за двери показывается Сашкина голова:

– Мам, я готов, – тихонько произносит сын.

– Зубную щетку взял? – спрашиваю сына, продолжая смотреть Виктору прямо в глаза. Ищу в них хоть каплю сожаления. Но ожидаемо не нахожу её.

– Молодец! – бодро отвечаю сыну и поднимаюсь с дивана.

Выхожу в коридор. Засовываю ноги в ботинки и накидываю на плечи пуховик. Жду, когда Сашка наденет куртку. Затем мы берет свои скромные вещи первой необходимости и выходим на лестничную клетку.

Прежде чем закрыть дверь с той стороны, я громко повторяю:

– У тебя времени до десяти. Советую поторопиться, чтобы не пришлось задерживаться.

Сегодня мы с Сашей будем ночевать на квартире моей тёти. Она уже в возрасте и давно живет с детьми. Ну а я время от времени присматриваю за ее жилплощадью и поливаю цветы. Поэтому у меня всегда с собой ключи от ее дома.

– Мам, ты очень грустишь от того, что папа больше не будет жить с нами? – спрашивает Саша, шагая рядом по мокрому снегу.

– Не очень, – пытаюсь улыбнутся, чтобы не нагонять на сына тоску. Я не хочу, чтобы он чувствовал вину за случившееся. Тем более, что он здесь ни при чём. Проблемы взрослых – это не ответственность детей.

– Почему? – поднимает на меня глаза. Его взгляд становится непривычно взрослым.

– Потому что мы устали друг от друга. У взрослых так, к сожалению, случается.

– Он поэтому уходит от нас к другой тёте?

– И поэтому тоже. Саш, смотри лучше, какой снег валит, – пытаюсь перевести тему и ловлю рукой снежинку, которая мгновенно тает в тёплой ладошке.

– А я думал – это из-за меня, – тихо произносит он, глядя себе под ноги.

– Глупости не говори! Ты то тут при чём?

– Я ему не родной сын. Может, поэтому? Еще я слышал, как бабушка Тома говорила, что он устал кормить чужой рот.

– Бабушка Тома – его мать. Она всегда будет защищать своего сына. Даже если он будет тысячу раз не прав. И я запрещаю тебе её слушать. Пусть бабушка Тома для начала со своими детьми разберется. А потом о чужих говорит.

Мы доходим до угла нашего дома. Дальше начинается двор-колодец, где постоянно собирается местная шушера.

– Мам, смотри, снова они! – сын показывает пальцем на шпану, которая собралась вокруг какого-то мужчины.

– Вот сволочи, – тихо произношу я и достаю из кармана телефон.

Скольких они уже здесь избили, а скольких обокрали, и всё им с рук сходит.

– Что ты собираешься сделать? – пятиться назад сын. – Хочешь полицию вызвать?

– Лучше, – отвечая, прячусь за дерево и дергаю за рюкзак сына. Нахожу в поисковике звук полицейской сирены и врубаю её с максимальным звуком.