В современной литературе царит культ посредственности. Причин у этого феномена две: первая связана с писателями, поскольку большинство современных художественных произведений обладают свойствами автобиографии; вторая причина – «читательская», обычные узнаваемые герои соответствуют вкусам публики. Одновременно в современной литературе сохраняется противопоставление «героя» и толпы, «яркой индивидуальности» и серой массы. Парадокс. Однако всё сказанное в полной мере относится к роману Марины Вишневецкой «Вечная жизнь Лизы К.».
Название книги напоминает «скандальную» биографию канцлера Германии «Первая жизнь Ангелы М.», но по идейно-содержательным параметрам «Вечная жизнь…» гораздо ближе к французским политическим романам конца XVIII века - первой половины XIX века. По сути, «Вечная жизнь…» - художественное высказывание на «злобу дня», но поскольку то время, когда писатель «мог достаточно свысока судить о текущих событиях, чтобы не пасть их жертвой», безвозвратно прошло, высказывание предвзятое и пристрастное. Роман охватывает период с 2012 по 2015 год, за это время главная героиня, Лиза Карманникова, через опыт собственной жизни приходит к осознанию своей вовлечённости в общественно-политические события, и это осознание становится одним из важных атрибутов её мировосприятия. Вот только в отличие от старых французских романов, никакого конфликта, тем более неразрешимого, в «Вечной жизни…» нет, но есть экспрессивная история о «незатейливой» девушке Лизе, рассказанная образным ритмичным языком.
Кончался сентябрь, день был солнечный, но сопливо-сквозливый. И деревья в их сквере, будто пестрые куры, то и дело вскидывались, пушили и роняли листву.
Лиза К. мать-одиночка, ей 28 лет и работает она в туристической фирме «Шарм-вояж», где занимается «имиджем, пиаром, рекламой и прочей, совсем уже неприличной чихней вроде комментов на сайтах отелей». Это жизнь внешняя. Внутри - Лиза утонченная интеллектуалка, начитанная, разносторонне образованная, обладающая острым умом и склонностью к ироничному анализу и самоанализу. Лиза воспитана в идеалах достоинства и свободы, однако понимает эти идеалы весьма своеобразно. Достоинство, в представлении Лизы, «ну это когда человеку всего и так достает, а больше уже ничего и не надо… А ты идешь дальше по жизни с этой своей «достачей», и она тебе помогает оставаться собой», свобода - возможность «быть собой» и «распоряжаться собой, в том числе своим телом» (сразу трое сексуальных партнеров и случайный ребенок «после крепкой попойки» доказывают читателю, что Лиза свободна если не абсолютно, то в весьма значительной степени). Внутренняя (вечная) жизнь Лизы К. ожидаемо важнее, содержательнее и богаче жизни внешней, но в отличие от своих французских прабабушек и прадедушек - литературных героев Шатобриана, Бенжамена Констана и Жермены де Сталь - Лиза давно переросла «романтическое мировосприятие», утверждающее самоценность духовной жизни личности, и вполне адекватна той эпохе, в которой живёт, когда материальное благополучие - тоже существенная ценность.
Внешне всё безупречно: «Мамочка, я люблю тебя! ... И папу люблю!», «дети мои, … вы — мое счастье», а по существу, единственная цель Лизы К. - личная выгода, а главная характерная черта – умение приспосабливаться. И внешняя, и внутренняя жизни героини ориентированы на личные интересы, хотя Лиза и не скупится на слова о достоинстве, свободе, храбрости, честности, любви. Просто чёрствость и эгоизм в Лизе приобрели изощрённые формы, в простонародье именуемые лицемерием. Один пример: Лиза удивляется и восхищается Германией:
Это было и вообще одно из главных ее удивлений: здесь не было страха ни в людях, ни в детях, ни в белках, а теперь оказалось, его не было и в косулях — здесь каждый давал жить другому. Старики своим детям — ценой одиночества. А их взрослые дети давали жить малышам.
Но сын Лизы живет с дедушкой и бабушкой, ценой моральной обязанности. Не совсем по-западному и принципам свободы не соответствует, не говоря уже о принципах ответственности, зато удобно и отвечает личным интересам. А книгу про брата, погибшего на Донбассе, издавать нельзя, и «мужу Лиза не разрешила, хотя он и был готов, материально участвовать в этой околоватной затее. Саня считал, что приватной, хорошо, пусть при-ватной, но все равно ведь тираж разойдется между друзьями, остаток ляжет в диван, а тестю с Эльвирой — память и утешение. А Лиза твердила, что нет, что этот иприт явится в мир без их содействия, и она запрещает...». Тут Лиза сохраняет принципиальность, да и лишние расходы им с мужем не нужны.
Предполагается, что Лиза свободолюбива, но как только свобода вступает в противоречие с такими зависимостями, как любовь и дружба, Лиза с поразительной легкостью от любви и дружбы отказывается. Вместо любви - нежный секс, вместо дружбы – взаимовыгодное сотрудничество, а счастье – счастье в самодовольстве. Если бы в книге была мораль, в финале Лиза осталась бы у разбитого корыта, осознав, что общественный идеал свободы, перенесенный в сферу частной жизни, приводит к трагическим последствиям. Но у автора другое видение ситуации…
По замыслу автора, «Вечная жизнь…» - роман о девушке, «которая была девушка-девушка, и на нее просто вот наехала история. Она вообще ничего не хотела, кроме личного счастья. И вдруг она попадает в ситуацию, когда ей нужно менять жизнь и уезжать в другую страну. И вдруг она понимает, что вообще ее брат погиб, и надо тоже что-то делать в этой ситуации, выводы какие-то делать». Но ни выводов, ни поступков в книге нет. Есть девушка-девушка Лиза, которая использует детей и родителей в личных целях, извлекает пользу из мужчин, и пусть думают, что им сильно повезло, и есть политическая позиция автора, которую Лиза, как плохая актриса, невнятно и неубедительно декламирует со страниц романа. Какой во всем этом смысл? По-моему, никакого. Но хуже всего то, что Лиза Карманникова компрометирует высокие идеи свободы и человеческого достоинства (неужели так и было задумано?) Потому что единственная свобода, которую олицетворяет жизнь Лизы К., это свобода вести борьбу за жизненные блага по законам западного общества. Прав был Альфред де Виньи, «свобода – это деньги, рабство – это нищета». Допустим, это нормально и естественно, но при чем тут вечность?