Побег

Вот оно – раздвоение личности! Ирина Александровна, как начальник, договаривается с НИМ о встрече. А к НЕМУ в четверг приходит Иришка, неуверенная в себе, на всё готовая, глаза на мокром месте. Тут свихнёшься в пять минут. До добра всё это не доведёт, когда-то придётся поставить точку.

А всего-то нужно – не назначать нового свидания! Само утихнет, само пройдёт. ЕМУ это точно – избавление. Но где взять силы?

Как говорили друзья-художники, только работа нас спасёт. Тогда поработаем… Для начала беру в руки ежедневник. Так, моя девочка, твоя задача – заполнить его делами. И без пропусков, пожалуйста. Не важно, личными, рабочими – ни часа простоя! Ну, с работой всё ясно, постоянно что-то происходит. Остаются вечера и выходные. Напрягаю мысль, ползаю по Интернету, звоню одним, другим. Следующую неделю забила. А четверг? Тоже заполнен, даже вечер умудрилась застолбить.

Денег, конечно, уйдёт куча, никогда на себя столько не тратила… На минуту представила, что они пошли бы на реальное дело, на учёбу ЕГО дочки, к примеру, или ремонт микроавтобуса. Хорошо, хорошо, только не в этой жизни! Сегодня разумные решения не в цене, главное – всё время быть при деле, не давать воли мыслям.

Первая неделя прошла без всяких объяснений: ОН весь четверг проторчал на таможне, получая тираж книг. Следующая далась мне с трудом, а в четверг пришлось с инструктором внеплановое вождение устроить. Только к десяти вечера пришла домой и сразу завалилась спать. В пятницу утром специально записалась на фитнесс – в бассейн, который мы с НИМ обнаружили, гуляя по Стрелке Васильевского.

ОН, вообще, очень наблюдательный – всё видит, разные мелочи подмечает. Вот и тогда меня дёрнул: смотри, мол, чего делается. А делалось, и впрямь, нечто любопытное. В старинном здании 18 века со сводчатыми потолками устроен бассейн. Причём прохожим в окна всё видать, – чем не приманка? Вот и мы увидели, как между колонн этого подземного царства плавают беспечные и красивые люди. Вода подсвечена голубым, маленькие водопады и фонтанчики оживляют «пейзаж». Ни тебе ровных дорожек, ни тебе объявлений, что можно, а чего нельзя. Всё можно. Кстати, именно это обстоятельство меня и подкупило. А ещё то, что вся эта красота – в пяти минутах ходьбы от дома.

Звоню Робину – давно у него не была. Этот индус – отличный спец по спинам и суставам. Ещё два вечера в неделю заняты. Захожу в театральную кассу, жаль, сезон ещё не начался, но посмотрю гастролёров. Короче, я умудрилась составить расписание на три недели вперёд.

Ирина Александровна, что это вы тут делаете? Почему вы Иришке встречаться с любимым человеком не даёте? Ах, вы о ней и заботитесь, так перестаньте немедленно! Вы что, не видите, ОН уже как зомби стал: не у вас же ЕМУ спрашивать, когда с Иришкой можно увидеться! Отпустите вы их, Христа ради, на волю, пусть делают, что хотят. Пусть мучаются от того, что нужно обманывать, пусть обманывают для того, чтобы не мучиться, пусть всё идёт естественным путём. Кому хорошо, что вы на три недели лишили их свиданий? Вам хорошо? А ей, а ЕМУ?

В ближайшем окружении только одна персона нуждается в срочной помощи – я сама. А эта глупая Иришка перетопчется.

С самого утра вместе со звонком будильника просыпается внутренний диалог. Иногда так отчётливо, хоть записывай.

И. А. – Сегодня ты остаёшься дома, не ходи за мной.

Иришка – Почему, ну почему мне нельзя с тобой? Ты же знаешь, мне необходимо ЕГО увидеть.

И. А. – Вот-вот, именно этим ты мне мешаешь. Ты не даёшь работать, всё прислушиваешься, не идёт ли ОН. И по телефону ЕМУ звонить начинаешь, всякие причины выдумываешь. А потом тебе вечно приспичит с НИМ ехать всё равно куда. Короче, сиди дома, займись чем-нибудь, вещи разбери, с приезда так и лежат в коробках.

Иришка – Обещай хоть, что в этот четверг мы встретимся, не могу я так больше, у-у-у…

И. А. – Как ты мне надоела, плакса противная! Что с глазами сделала, ревмя ревёшь всё время!

Убегаю, хлопнув дверью. Пусть посидит, остынет.

На работе – целый день то звонки, то письма, то совещания. ЕГО так и не видела. Вечером допоздна болтаюсь по магазинам – план выполняю: все вещи стали велики, нужно новый гардероб покупать.

Открываю дверь ключом – она уже стоит на пороге, в темноте глаза светятся.

Иришка – Ты ЕГО видела? – смиренным голосом.

И. А. – Нет, ОН был всё время в разъездах.

Иришка – Завтра четверг. Обещай, что приведёшь ЕГО. Я лучше с тобой пойду, чтобы ты не забыла.

И. А. – Нет, ты останешься дома, и чтоб без истерик! Ну, посмотри на себя, кому ты такая нужна? Нос красный, глаза слезятся, голос плаксивый, а морщин-то, морщин! Всё от нытья. Ой, доведёшь ты себя, а заодно и меня. Так в одиночестве всю оставшуюся жизнь и проведём.

Иришка – Так возьми ЕГО к нам, ОН же говорил тебе – не нужно о будущем думать, живи сейчас. Неважно, сколько лет мы вместе будем радоваться, пусть потом разойдёмся, зато поживём счастливо хоть какое-то время.

И. А. – Да это ОН просто утешал, жалел тебя, зубы тебе заговаривал, лишь бы ныть перестала. И потом, не могу я ЕГО взять, ОН к тебе бы пошёл, а ко мне не пойдёт, ОН меня совсем не любит и даже не скрывает этого. Не уходить же мне из собственного дома ради вас.

Иришка – Ты, ты… Ты гадкая, бесчувственная…. Ты никого никогда не любила, одни дела в голове. Я тебя ненавижу!

Опять потоки слёз, бежит на кухню. Оттуда – звук бьющегося стекла, ругательства сквозь всхлипывания, бульканье – опять за коньяк принялась, совсем дура сопьётся.

На другой день, в четверг еле от неё отбиваюсь, прямо вцепилась в меня, пойду с тобой – и всё! Пришлось пообещать, что поговорю с НИМ. А сама в кабинет забралась: то за компьютером работаю, то народ к себе вызываю. На обед специально позже пошла, чтобы гарантированно с НИМ не встречаться. Часа в три Анечка в дверь просунула голову: «Ирина Александровна, Вам водитель ещё нужен, а то у него дел больше нет, может, отпустить?»

– Конечно, отпусти, я ещё поработаю, – хоть бы скорее ушёл, терпение на исходе. Через пять минут Аня опять стучится, видно, что ей неловко, но всё же спрашивает: «А Вам разве не надо было ехать, вроде Вы с ним куда-то собирались…». Вижу, за спиной ЕГО долговязая фигура маячит.

– У меня всё отменилось, отпусти, – стараюсь говорить спокойно, а у самой губы дрожат. Теперь всё, назад пути нет. ОН поймёт, на самом деле, давно понял, ещё как первый четверг пропустили, и я не позвонила, не позвала. Только тогда думал, что не выдержу и сорвусь. Иришка бы вмиг какие-нибудь поводы нашла и затащила бы домой. ОН просто ещё не знает, что у нас с ней разногласия, что она под домашним арестом, что я одна держу оборону. И я её выдержу.

Как домой идти неохота! Там она сидит, зарёванная и злая, небось, весь коньяк выхлестала. Но и бродить по городу нет сил – голова прямо раскалывается, в висках пульсирует, как при простуде.

В квартире темно, тихо: неужели заснула? Нет, из спальни робко так вылезает, за мою спину заглядывает. ЕГО высматривает. Взгляд её разом потухает: «Ты одна? Ну почему, почему, по-че-му ты без НЕГО?!».

Начинается… Молча прохожу в ванную и запираюсь. Долго стою под душем, потом иду на кухню. Надо же, коньяк цел, ЕГО ждала, не хотела без НЕГО пить. А мне так всё равно, я и одна могу. Выпиваю одну рюмку, следом – вторую. И хотя знаю, что бесполезно, всё равно не возьмёт – третью. Заваливаюсь в постель – но сна нет и в помине. Слышу, слезами давится где-то за стенкой. Ух, до чего всё достало!

В пятницу до обеда с бухгалтерией работала, потом ОН привёз из типографии тираж новых книг, все столпились, разглядывают, а ОН, чувствую, на меня смотрит, прямо гипнотизирует: взгляни на НЕГО, взгляни. Смотрю весело, улыбаюсь, как будто нет никаких четвергов и сопливых Иришек. Подходит, спрашивает: «К Вам можно, Ирина Александровна?». Подымаю бровь – заходи. В кабинете закрывает дверь поплотнее, старается быть спокойным: «У тебя что-то случилось?». Я мотаю головой. «Ты решила прекратить? Решила без меня?», – ОН смотрит не мигая, только уголок рта дёргается.