– Кто его мать? – волхв с нежностью сжал в сухой руке пухлую, прохладную ладошку малютки. У него и кожа холодная, как у Виктора, значит, сердце бьётся в несколько раз медленне, чем у землян. Это очевидно.

– Это девочка. Огли. Её мать земная женщина. И если не ошибаюсь, у неё ещё есть дети не от Виктора, а от другого мужчины. Веротяно, до встречи с Виктором она была замужем.

– Но откуда тебе известно о Викторе?

Мохван опустил глаза и нервно сжал подлокотник кресла, с горечью вспоминая друга.

– От Рохау. Я же сказал, что он был моим самым близким другом. Он сообщил мне о начале создания Виктора незадолго до своего исчезновения в пузыре безвременья в Берлине. Спустя двадцать лет Виктора похитили Смерды и увезли в свои лаборатории, куда-то под Брянск. В одной из лабораторий на Земле, над Виктором ставили опыты последователи Лансе. Первые полноценные Смерды. Тебе известно, кто они такие?

Дмитрий сердито засопел и согласно кивнул, поджав побледневшие губы.

Император продолжил:

– Они изучали его, а обнаружив модификацию генов, прислали нам все отчёты. Их видели только я и мой советник Арвох. Нам пришлось приложить все усилия, чтобы его отпустили – его убивал не простой рак, а рак, полученный в результате амальгамации искр из Книги. Одна из Искр серьёзно ослабила Виктора, позднее превратившись в болезнь. И его болезнь прогрессировала точно так же, как у доктора Рохау. Один-в-один. Та же проклятая саркома. Потомства у него в то время ещё не было, и я опасался, что он погибнет, так и не остановив мохванов. Его любила женщина. Очень сильно любила, невзирая на его незаурядную внешность. Кстати, именно его внешность привлекла к нему нездоровое внимание Смердов – слишком не похож он на людей Земли. Ему нельзя было там оставаться. Она называла его эльфом. Я видел её и беседовал с ней, пытаясь убедить её покинуть город и укрыться в глухой деревне. Она родила Виктору здоровое дитя. Вот оно, это дитя, которому тоже нельзя возвращаться на Землю. Земля погубит малышку. Она амальгамант. И она тоже подвержена болезни. Я проверил и убедился в этом лично.

Голубые, ярко сияющие глаза с любопытством смотрели на Книгу Искр сквозь ткань одежды. Огли чувствовала её! Или видела?

Император шумно вздохнул и продолжил, задумчиво потирая скрытые длинным схенти колени:

– Малышу нельзя на Землю. Её убьют там. На Войоре её смогут защитить. Командор Вардар хоть и весьма ещё юн, но он истинный сын своего отца – почившего короля Моора Милдерро.

Не справившись с нахлынувшими эмоциями, Дмитрий зарыдал, пряча лицо в ладонях.

– Что же теперь будет с этим ребёнком?! И как ты сможешь её спрятать?

– Не плачь. Ты ведь из России. У вас есть пословица:” Хочешь хорошо спрятать, положи на видное место”. Огли мой шут, мой домашний питомец. С этого дня Огли будет воспитываться как мальчик. Никто кроме меня и тебя об этом знать не должен, в том числе и другие преподаватели. Огли тоже должна быть убеждена, что она мальчик. Ей будет легче гармонично вписаться в местный уклад жизни. На корабле девочки быстро погибают на столах мохванов. Девочек и женщин съедают. Мальчикам проще: у них есть шанс стать рядовыми солдатами. Их воспитывают на нижних ярусах флагмана в специальной школе. Пока он будет расти, я дам ему хороших и верных учителей: младшая дочь Фортегсии, есть один из командоров войори, а также у меня твой лучший ученик маг-воитель. Они здесь, на моём корабле. Поэтому, мне ничего не стоит дать Огли необходимые навыки. И все эти рабы, зная, ради чего они здесь и что их ждет скорая смерть, дали своё согласие. А ещё я взял с Земли молодую женщину, чтобы она заботилась об Огли и утирала ему слёзы, когда ему будет грустно или плохо. Пойми, моё время тоже на исходе. Я же не вечный.

Дмитрий внезапно успокоился. С недоверием, пытливо посмотрел в глаза Императору.

– Признайся, ты все лжёшь! Зачем на самом деле тебе понадобилось дитя Виктора?! Ты хочешь воспитать из него командующего своими рабами-солдатами?!

Император Ахн-бис поднялся с трона, подошёл к старику, присел так, чтобы их глаза были на одном уровне и, тяжело вздохнув, прохрипел:

– Нет, глава! Он станет командующим армии Войора! Он станет величайшим воином, способным остановить проклятых жуков и моих волков! А может, он найдёт Лансе, чтобы со смаком отвернуть его тупую башонку к чертям собачьим, и украсить его кишками лес урханцириусов на забаву гирдам!!! О! Как бы я хотел стать свидетелем расправы над председателем! Эта тварь никогда не угомонится! И делаю я это всё, потому что познал слёзы скорби и потерь ещё до того, как стал Императором! Я потерял любовь всей моей жизни. Её звали Сахме. Моя жена, созданная Эдгаром много веков тому назад. Она отчаянно боролась против моей цивилизации в одиночку и против неизвестного врага, способного сталкивать лбами самые сильные и могущественные цивилизации Вселенной. Ты думаешь, мы сами бросились атаковать Землю?! Нет! Приказы поступают в наш Центральный Процессор извне с незапамятных времен непонятными нам каналами! Арвох уверен, что кроме игроков существует иная цивилизация, не известная нам всем, которая упорно не желает выпускать вожжи правления нашими мирами – мирами мохванов и Фердмах, а может, и вашим миром! На фоне происходящих событий в мозгах нашего ЦП, мы все, даже Лансе – куклы! Неужели это не ясно? Прежде мы не ощущали их воздействия, но в последние лет тридцать эти незнакомцы стали проявлять особый интерес к нам всем. Я видел куклу! И эта кукла не из прошлой Игры! Это новая система захвата тел, какой прежде мне не встречалось! Это вселенцы, захватывающие тела тех, кто не в состоянии в них обитать по причинам болезней, лишающих способности двигаться. Они выжимают душу из тела или вплетаются в них, вытесняя сознание жертвы. И тело встаёт и двигается! Даже Лансе с его многовековым опытом захвата тел не способен был управлять больным телом. Он выбирал сильные и здоровые тела. Ты можешь в это поверить?!

– Могу, – подтвердил старик, вспомнив странного мальчика из русской игровой гильдии “эльфов”. Тело куклы определенно страдало тяжёлой формой детского церебрального паралича. Но захватчик виртуозно управлял телом так, что казалось, будто ребёнок абсолютно здоров. Кажется, мальчишку звали Максим.

Максим… Где-то он и прежде слышал о нём. Нет, не вспомнить.

Император пожевал губами, возбуждённо хлопнул себя по колену и снова заговорил, тряся перед мордой сомкнутыми пальцами, как бы добавляя весомости своим аргументам. При этом его височные серьги неистово зазвенели.

– Значит, Дмитрий, мы уже начинаем друг друга понимать! Так, вот, продолжаем. Пирамиды на Земле. Сахме строила излучатели, и люди помогали ей, чтобы защитить все наши миры. Такие же памятники есть на Войоре, Фортегсии, и Сопре у пта. Каждая цивилизация помогала Сахме, чем могла. Но в основном, всего лишь адаптировали излучатели под магнитные поля своих планет, чтобы не нарушилось равновесие. Между всеми Пирамидами должна была образоваться связь. Может, она и была когда-то. Но в те времена я не мог посещать Землю, связанный по рукам и ногам директивами ЦП.

Сахме создавала связь между мирами, чтобы они могли оказывать друг другу поддержку и помощь. Но с момента её гибели пирамиды изменились. Я уверен, что с некоторых пор они стали инструментом тех, кто навязывает нам свою волю. У меня нет доказательств, к сожалению. Но генерал Сэ-тхи убеждён, что они активизировались, они взаимодействуют между собой и со всеми нашими мирами снова, используя пирамиды!

М-м, она называла это каналами ребёр Тессеракта, что ли. Что-то вроде переходов, червоточин между мирами. Запамятовал, прости.

Император тяжело вздохнул и продолжил:

– Если бы был жив Лансе, я предположил бы, что это его рук дело. Что это его Игра. Но его нет. И нет его Игры. Она была взорвана энергией Игры Рохау и ведьмы Мира. Ему понадобится не одна сотня лет, чтобы восстановить свою личную игровую сферу. Это всё, что я знаю. Сахме создала целую сеть излучаталей по всей Вселенной. Мне не известны принципы работы этих строений, и какие функции они ещё способны выполнять. Но я всегда верил своей жене. Она знала больше, чем мы. И полагаю, что пирамиды она начала строить именно тогда, когда узнала, истинных врагов. Она была правой рукой хранителя, его детищем и моей любовью. Она знала крылатого хранителя, хорошо знала. Она ведала обо всех его тайнах и замыслах. Она воплощала его мысли и событийные ряды. Но она не успела завершить задуманное! К сожалению и, увы. А хранитель… Хранитель потерял память, Дмитрий. Рохау даже малой части памяти своего прошлого воплощения не мог вспомнить. Он только помнил свои крылья и полёт над Землёй, что не дало никакой пользы в борьбе с Лансе. Сам понимаешь.

Мохван задумчиво опустил взгляд и говорил теперь будто сам с собой:

– Он с таким восхищением и восторгом рассказывал о полётах! И нередко я замечал, как он водил плечами, словно пытался расправить свои крылья и взлететь. Он взлетит. Когда-нибудь он снова взлетит. Я верю в него.

Дмитрий удивлённо проводил взглядом скатившуюся по золотистой щеке слезу. Жёлтые глаза волка, наполненные тягучей, древней болью и ненавистью, продолжали смотреть в пол.

– Я так долго шёл к этому! – едва сдерживая могучее рычание, произнёс Император, ударяя о колено. Он поднялся и направился к своему трону. На мгновение остановился, сжал кулак и прижал его к трону, словно желал в этот момент разбить его одним мощным ударом.

– Ты… Ты хочешь уничтожить свой народ! – Дмитрий ошеломлённо покачал головой.

– Да! И тех, кто посылает нам приказы, делая из нас бездумных, безвольных рабов! Нам всем нужна была помощь Виктора! Я ждал его! Но теперь, мне придётся вырастить Огли. Это мой единственный шанс. Огли – последняя надежда сохранить миры в целости, избавиться от мохванов и тех, кто прячется за новой Игрой, кто управляет нами и использует в неизвестных нам целях. И это ещё не всё, Дмитрий! Смерды! Они повсюду! Пока я веду себя как все мохваны, я буду Императором, и Огли ничего не грозит. У меня есть серьёзный соперник, который начал подозревать, что я в состоянии полуразмыкания. Одна моя ошибка может стать причиной гибели не миллиардов человек, а миллиардов миров. И… и я поклялся Эдгару Рохау, что остановлю свой народ.

– Почему же ты просто не отдашь приказ? – пролепетал еле слышно Дмитрий, провожая взглядом каплю янтаря, стекающую по шелковистой полуседой щеке старого волка.

– Центральный Процессор управляет здесь всем. Я в нём – Император – единица, которая больше не подлежит трансформациям в виду весьма преклонного возраста, я не могу вносить глобальные изменения в протокол продолжения рода, а продолжение рода мохванов основан изначально на агрессии, причинении вреда, садизме. Центральный процессор считает, что с мирными протоколами мир мохванов обречён на быструю и неминуемую гибель. Поэтому ЦП тысячи веков оттачивает мастерство войны. Я нужен лишь как военный стратег и тактик, разрабатываю планы нападений и захватов. Да и волкам нужно понимание иерархии. Больше тебе не нужно ничего знать. Поверь, если бы я мог остановить своих солдат, я бы сделал это ещё в те времена, когда моя возлюбленная была рядом со мной. Но тогда я не умел подавлять протоколы ЦП. Этому меня научил мой друг Эдгар Рохау. ЦП эволюционировал, а я остался прежним дряхлым старым волком без поддержки доктора. На сегодня всё. Я устал.

Император поднялся, надел на голову венец и снова сел на трон. Взмахом руки отправил шута Огли восвояси. Волчья морда приняла невозмутимое выражение. В зал стали входить гвардейцы, снова выстраиваясь вдоль стен. И когда пришла стража за Дмитрием, он услышал злобное шипение Императора:

– Мне до чёртиков достала война и смерти. Я хочу, чтобы ЦП исчез. Навсегда и бесследно вместе с вонючими, навозными жуками. Держись, старик, и да пребудет с тобой вся слава и любовь Сахме.

Спустя время старый киборг вошёл в свои покои и остановился перед ложем. Малыш спал, раскинув ручки в стороны. Тяжело вздохнув, волк свернулся вокруг ребёнка калачиком и, бережно обняв его, закрыл глаза, вдыхая запах молока. Огли во сне повернулся и ласково коснулся крошечной ладошкой щеки Императора, вызвав в его душе порыв нежности.

– Я отдам за тебя жизнь, дитя, – прошептал Император.

– Я видел крылатого хранителя во сне, – также тихо ответил Огли.

– Расскажи. – Мохван уткнулся носом в макушку ребёнка, закрывая глаза.

– Я был во сне девочкой. Стоял за деревом. Огромным деревом. Рядом стоял мальчик, и он держал меня за руку. Крылатый бог протянул прекрасной золотой женщине с бесконечными крыльями яблоко. Он сказал: “Хочешь яблоко? Вкусное”. Эти двое: крылатый хранитель и золотая дева с короной на голове были нашими родителями. Они воспитывали нас в бесконечной любви и нежности.

Мой друг тоже дал мне яблоко. А потом к нам прибежала жрица. Она схватила нас за руки и потащила прочь с холма. Она кричала, что надо бежать, спасаться. Она кричала, что мир осквернён, а великий змей Знаний убит. Я смотрел на наш холм издалека, из пещеры существ, похожих на людей. За холмом горел наш прекрасный Белый город, и гибли люди. Их убивал царь чёрной пылью, которую боятся ангелы. Мальчик всегда был рядом. Он оберегал меня, а когда я стала девушкой, он взял меня в жёны. Он очень любил меня. Мы умерли очень старыми. У нас было много детей и внуков. Он сказал, что мы всегда будем вместе. И сдержал обещание.

– Как сдержал? Вы снова встретились? – удивился волк.

– Да, отец. В прошлой жизни я снова был девушкой, и была его женой на Земле. Мы оба выросли в Индии, а потом приехали в СССР, чтобы мой муж мог продолжать свои уникальные исследования. Я была молода и красива; носила сари и много драгоценностей. У нас было двое детей. Но нас всех похитили. Детей убили на моих глазах и прибили огромными булавками к стене. Я хотела тогда умереть, но мне не дали, а заперли в каменной комнате со стеклянной стеной. Оттуда я видела, как убийца пытал других женщин и детей, как он насиловал и калечил их. Убийца заставлял моего мужа работать в лаборатории, обещая освободить меня и детей, которые уже были мертвы. И этот убийца был когда-то царём Белого города. Я узнал его. И узнаю снова, в каком бы теле он ни воплотится. Я убил себя. Вынул из уха серьгу, заточил о стену и проткнул себе шею. Моё имя Лакшми Бобар.

Император сглотнул от ужаса и судорожно втянул воздух, боясь опустить глаза на нежное лицо амальгаманта.

– Какие диковенные сны ты видишь, Огли, – через силу проговорил он, обнимая крепче ребёнка, словно стараясь уберечь от бед и страданий. – Спи, малыш. Я с тобой.

Бобар. Да, был в лаборатории такой учёный. Рохау говорил о нём.

– Не могу, отец. Я хочу найти Зал Исцеления, похоронить мужа и детей. И своё прошлое тело. А потом найти убийцу.

– Детей уже похоронили другие люди. И твой муж, и ты уже похоронены с почестями, какие вы заслужили, – со вздохом прошептал волк, разглядывая узоры на потолке. – А вот враг где-то спрятался. Ты непременно найдёшь его. Вот только тебе надобно сначала вырасти, многому научиться и старательно тренироваться. Тебе придётся торопиться с обучением. А теперь закрывай глаза и спи.

– Почему?

Мохван ткнулся носом в шкуры, пряча виноватый взгляд, но всё же выдавил из себя ненавистные слова:

– Ты амальгамант, Огли. Ты создан для войны с тем самым царём, что уничтожил Белый город Хранителя. И жить тебе недолго. Ты и сам это знаешь, чувствуешь. Ведь так?

– Это не важно, отец. Я успею. Найду его, – с недетской решимостью заявил маленький шут. – Найду, отец. И он заплатит за всё, даже если мне предстоит приходить в разные тела не один раз, а сотни. И я точно знаю, что мой муж тоже где-то рядом. Мы с ним встретимся, когда я вырасту. Наверное, станем друзьями, а не мужем и женой…

Огли всё же заснул, а Император тихо, беззвучно плакал от страха за будущее этой малышки. Его напугала память Огли. Амальгамант, находясь в состоянии альфа-сна, черпал собственное прошлое без страха, запоминая каждый момент. Ахн-бис был уверен, что Огли непременно узнает своего врага из прошлых воплощений.

2. Утром Императора посетили двое разведчиков, прибывших с Земли с выполенным заданием. Мохваны низко поклонились и доложили:

– Приказ выполнен. Мы обнаружили группу арахподов. Нам удалось захватить их и доставить на флагман, Император. Не желаешь взглянуть на добычу?

Ахн-бис медленно кивнул и последовал за бойцами в нижние ярусы корабля. Рядом семенил Огли, вертя головой по сторонам. Император не сомневался, что маленький амальгамант запоминает окружающую обстановку и маршрут, словно уже в таком нежном возрасте осознаёт всю ответственность за своё будущее.

Всех найденных пауков памяти заперли в гигантских колбах-колодцах, оснащенных оборудованием, препятствующим выверт существ и их последующий взрыв, способный разнести несколько таких флагманов, как этот.

Обойдя несколько колодцев, Император остановился над одним, с любопытством рассматривая древнего паука.

– А этого где нашли?

Огли тоже заглянул в колодец. Арахпод немедленно отреагировал на него: попытался вытянуть к нему щупальце, но электромагнитная плёнка не позволила ему этого сделать. Паук свернул щупальца и замер, вслушиваясь в голоса волков.

– Болтался у пузыря безвременья на Земле, у города Берлина, – ответил разведчик, бросая на паука брезгливо-опасливый взгляд.

– Он ещё имеет связь со сферой Игры?

– Не выявлено, – равнодушно пожал плечом боец, и тут же виновато склонил голову. – Прости, Император. Мы проверим с генералом Сэ-тхи незамедлительно. Эту информацию мы не уточняли.

– Не стоит тратить время генерала на это создание, солдат. Это просто израсходованный арахпод игрока старого поколения. Скорее всего, и хозяина-то его нет в живых.

– Как прикажешь, Император.

Ахн-бис нахмурился, размышляя. Не стоит Сэ-тхи давать козыри в виде памяти арахпода. А вдруг это паук Эдгара? Тогда генерал и ЦП будут иметь подробные воспоминания самого крылатого хранителя, чего никак нельзя допустить. Этот паук, судя по возрасту и размерам несёт память либо Лансе, либо Рохау. В любом случае, он пригодится Огли в будущем. Более того, паук определенно не собирался “взрываться” и выворачиваться. А, насколько Император помнил, паук Рохау был на грани выверта ещё тридцать лет назад. Он уже должен был трансформироваться путём выверта и вновь вырасти до зрелых форм. Этот арахпод вполне может быть пауком памяти Рохау.

– Тогда, что с ними делать, Император?

– Извлеките этого и законсервируйте в саркофаге. А остальных используйте для утилизации мёртвых рабов. Они здесь очень кстати, на корабле уже воняет.

– Да, Император.

Последующие редкие беседы с Императором дали Дмитрию новую пищу для размышлений. Неужели правда, что кроме мохванов существует более страшный враг? Невидимый, вездесущий, неуловимый и беспощадный враг сумел подчинить себе не только мохванов, но и Ферзей Фердмах, что было немыслимо.

И другие цивилизации тоже играют по их правилам, в том числе и люди?

Старый мохван пока держал слово и действительно оберегал Огли. Ребёнок неразлучно находился рядом с ним даже ночью. Занятия же с преподавателями проводились в строжайшем секрете в изолированном помещении, куда не мог дотянуться любопытный и озлобленный ЦП. Учителя добросовестно работали над знаниями малыша. Они торопились, стараясь сделать всё от себя зависящее, чтобы успеть подготовить его. Младшая дочь Фортегсия, существо цивилизации инсектов учила ребёнка обращаться с новейшими технологиями, использовать телепатию и силу, способную изменять физику окружающих предметов, творить и разрушать. Телепатия инсектов своеобразна – она как глухой разговор соседей за стеной, но явственно различимый. Лехсан – ученик Дмитрия делился навыками ведения боя, владением любым оружием и собственным телом как оружием. Тяжёлый, богатырского сложения войори по имени Сажмат, гуманоид, напоминающий людей Земли, обучал тактике и стратегии военных действий, войорской истории. Он рассказывал о природе своей огромной планеты, флоре и фауне, расах, материках, лесах, пустынях, законах и традициях, так как именно туда Император намеревался отправить своего шута. Он же обучал Огли языку войорских милдоров.