– Сама делала туфли? – деланно строгим голосом полюбопытствовал он, отворачиваясь, чтобы не дать слабину и не улыбнуться во весь рот.

Арта испуганно поджала ноги, накрыв их длинным подолом платья. Она с трудом оторвала взгляд от гигантского Дома с деревянными, не крашеными окнами, простеньким, но широким крыльцом, но снова завороженно уставилась на него с изумлением. Двери будто вырезаны инсталляцией на поверхности стены. Кажется, они никогда не открываются, столь нереально выглядят. Весь Дом “построен” из белого ракушечника или его имитации. Многоярусная вальмовая крыша с сотней вариаций тяжело нагружала весь вид огромного Дома. Псевдобаллюстрады под окнами, выпуклые бассажи на углах, простенькие капители, колонны, полуколонны. При приближении коляски лицитатора и его пассажирки здание внезапно задвигалось, вытягиваясь вверх, светлея стенами. Крыльцо потянулось вперёд, раздвигаясь и украшаясь белоснежными периллами, словно приглашая войти. Захрустели на ступенях белые мраморные плиты, разворачиваясь откуда-то из нутра всей конструкции. У двери справа возникло светящееся красным окошечко с отпечатком небольшой руки, внутри которой бежали сверху вниз значки и цифры.

– Да, господин лицитатор, – с опозданием, чуть рассеянно ответила девушка, не в состоянии оторвать взгляд от гигантского компьютера в виде здания. – Вы видели? Дом зашевелился.

В ответ старик вытянул свои ноги, демонстрируя отменные узкие туфли в полоску из неизвестного девушке материала, имитирующего кожу животного.

– Да, видел. Он часто меняет форму и цвет. А мои туфли не так привлекательны, как твои. Отличная работа. Думаю, в высшем обществе ты бы могла стать законодательницей новой моды. Особенно, если украсить твои туфли цветами или бижутерией.

– Или узорной росписью золотой краской. Если покрасить бумагу в тёмный, глубокий, благородный красно-коричневый цвет, то золотые узоры будут смотреться достаточно импозантно, чтобы подчеркнуть неординарность и статус хозяйки, – нерешительно мяукнула Арта и покраснела.

– Восхитительная идея! Любой насыщенный цвет будет прекрасно сочетаться с золотой росписью! – Против воли рассмеялся старик. – Кстати, это и есть Дом. Похоже, ты уже сама догадалась.

– Да, господин лицитатор. Он удивителен.

– Все части строения самопроизвольно двигаются, изменяя облик Дома невероятным образом. Он никогда не повторяет предыдущую форму. Но я никогда не видел, чтобы он проявлял свой кодовый замок с фронтальной своей части. Этот замок многие годы был доступен только с внутреннего двора. Удивительное событие мы застали. И открывается Дом, а вернее, только его вестибюль Хранителям – это тем, кто занимается обслуживанием аэробусов, доставляющих Дому ресурсы для существования. А еще он “дышит”. Хотите послушать?

– Да, с удовольствием.

– Идём.

В глазах старика внезапно загорелись шаловливые юношеские огоньки. Он быстро схватил девушку за руку и, буквально, стянул её с сиденья, потащил к Дому. Арта едва поспевала за его размашистыми шагами. Приблизившись к белой стене, лицитатор прижался к ней щекой, подавая пример, которому девушка незамедлительно последовала. Через кости черепа мгновенно ударила тяжёлая, густая волна звука, неслышимого ушами. Она медленно затухала, снова импульс и снова затухание. Каждый импульс проходил через всё тело, отдаваясь во всех костях, отчего возникало ощущение полёта и потери ориентации. Каждый удар отрывал слушателя от земли все выше и выше.

– Войди. Войди. Войди, – твердил пульс Дома, согревая шершавую стену под щекой девушки.

Лицо старого аристократа было так близко, что Арта рассмотрела каждую морщинку. Карие глаза лучились удивительным умом и силой. Длинный с горбинкой нос с резными ноздрями, тонкие губы правильной и приятной формы, волевой, твёрдый подбородок надменно выпирал вперёд и чуть вверх. Он определённо в молодости сводил с ума женщин. Таких мужчин в Долине Арта никогда не встречала.

Она забыла о Доме, рассматривая породистое лицо человека, который в скором времени выставит её на аукционе, чтобы продать за самую возможную высокую цену. Лицо именно породистое. Такое сравнение в голову девушке пришло за всю жизнь впервые. А породистые существа, как известно, вымирают быстрее, чем смешанных кровей.

– Ты слышишь это? – Прервал её размышления лицитатор, и аж хрюкнул от удовольствия.

– Ух-ты! Он как будто зовёт меня! Будто приглашает войти! – задохнулась от восторга Арта и закрыла глаза, погружаясь в звуки Дома.

Но не только пульс Дома она слышала. Запах лицитатора приятно щекотал нервы. Чистый, истинно мужской запах с нотками чего-то удивительно свежего и терпкого.

– Ну, хватит, княжна, – старик со смехом оттянул её в сторону. – Те, кто долго слушает “дыхание” Дома сходят с ума. Не хотел бы я рядом видеть безумицу. Нам пора. Скоро стемнеет, а я проголодался. Съел бы сотню рыскачей под горчично-медовым соусом.

Лицитатор подал княжне руку, помогая подняться в экипаж. Его взгляд застыл на крыше Дома. Две фигурки, сидящие там, мгновенно исчезли. Близнецы Лекола снова изучают Дом. Сегодня их удалось заметить. Обычно, они погружались в “дыхание” Дома так, что за пределами стен здания их никто уже не мог видеть или слышать. Они словно попадали в некое иное, неизвестное пространство или измерение. Эльб много раз видел, как юноши растворялись в миражах Дома, и появлялись спустя сутки или более уже за пределами влияния Дома. Старик догадывался, что мальчишки нашли что-то в Доме, но никому ничего не рассказывают и не расскажут. Самый общительный из них Эрик поведал зевакам, что он с братом, просто, собирает в Доме “пасхалки”. Но ни одной такой штуки показать не смог. Его брат Шилл вообще угрюмо молчит, а за излишние вопросы может всадить кулаком в переносицу. Удар Шилла сбивает с ног даже крепких амбалов. Но случается, порой, нечто странное – братья будто меняются телами, тогда Шилл становится застенчивым и болтливым, а эрудированный и интеллигентный Эрик звереет.

В Дом кроме братьев Лекола никто и никогда не мог войти, хотя отчаянные смельчаки не перевелись среди сынков аристократов. Дальше вестибюля Дом не пускал гостей, а однажды попытавшегося проникнуть через окно воришку, рама здания сдавила и оставила снаружи половину туловища, которое со временем высохло и отвалилось. Тело торчало в стене с исчезнувшим окном очень долгое время как предупреждение.

Арта уставилась на трость лицитатора с тремя золотыми кольцами у основания. Не он ли был гостем госпожи Гун? Неужели этот тощий и высокий старик пользуется услугами куртизанок?! Девушка поджала губы и отвернулась. Однако, уже через несколько минут раскаянно покраснела, заметив прохожего с такой же тростью и тремя золотыми кольцами.

– Вас что-то смутило, княжна Арта? Вы покраснели.

Старик сверлил её пристальным взглядом, управляя экипажем.

– Да, господин лицитатор. Не посчитайте меня нескромной, но что означают три золотых кольца на вашей трости?

Как же так? Почему мама не рассказывала об этих кольцах?

– Третий ранг, дитя. Чем выше ранг аристократа, тем шире кольцо. У носителей второго ранга два кольца, но они вдвое шире, чем мои. Первый ранг носит трости наполовину покрытые золотом. А нулевой ранг не снимают золотых масок, и их трости полностью золотые с крупными набалдашниками в виде голов древних животных: льва, орла и кобры.

– Нулевой ранг? – Изумилась девушка.

– Трио Дворца. Три руководящие миром нашей Долины семейства. Когда близнецам Лекола исполнится восемнадцать лет, кто-нибудь из них займёт место своего отца на троне Трио, а его лицо будет скрыто. Со временем его внешность забудут. Но так как братья похожи друг на друга как две капли воды, то однажды того, кто не стал одним из Трио, убьют доктора или поверенные лицитаторов второго или третьего ранга, чтобы не смущать подданных. Высший, то есть нулевой уровень власти не предполагает открытого общения с людьми. Они общаются только с монитором Дома, а с людьми с помощью своих поверенных. Их поверенными могут стать члены первого ранга.

– Монитор? – Растерянно переспросила девушка.

– Да. Это такая штука на стене во внутреннем дворе Дома и в его вестибюле. В сам Дом никто проникнуть или войти не может, кроме близнецов Лекола. Они проникают в него через крышу, зная его секреты. И никто больше не сумел повторить их фокус. Дом заперт изнутри. Там есть замок в виде ладони подростка. Но ключа нет. Знаете, княжна, не всем дано услышать пульс этого загадочного Дома. Как его сотворили наши предки? Чрезвычайно поразительное здание!

Девушка молча переваривала рассказ лицитатора и оглядывалась на исчезающий за кронами деревьев Дом.

– Мне известны только два семейства, управляющих всеми городами. – Не удержалась от интересной беседы она. – Лекола и Дритт. Символическое животное рода Лекола лев, у рода Дриттов – кобра. Кому принадлежит символ орла? Вы ведь говорили Трио, следовательно, их должно быть трое. Так?

Старик пожевал губами и мотнул головой, нахмурившись. Он явно не хотел продолжать разговор или потерял к нему интерес.

– Третье семейство временно выбыло из общения с Домом. И, Арта, – Лицитатор повернулся к ней, глядя загадочно и печально, – Не задавай никому этот вопрос, если хочешь жить. Сделай вид, что этого разговора никогда не было. Могу лишь добавить, что семейство Дриттов не имеет к нулевому рангу никакого отношения: они получили это место путем государственного переворота и обмана. Законная семья нулевых на данное время только Лекола. Остальные две семьи в опале из-за коварства Дриттов. Пока у власти Дритты, законные представители двух других семей не смогут вернуться на трон. И Лекола, лишённый поддержки и армии не способен вернуть своих соратников на троны Трио. Он чудом держится у власти. Возможно, этому способствуют покровительствующие ему дома и сыновья, ставшие с возрастом офицерами гвардии Дворца. В общем, и кобра, и орёл – являются символической принадлежностью других семей, но не Дриттов. Я все доходчиво объяснил?

Внезапно он добавил сдавленным голосом, глядя отстранённым взглядом на пыльную дорогу:

– Они хотели изменить этот мир… Хотели открыть Дом и его Ковчег для всех, чтобы исцелить планету. Но их смели, как ненужный сор…

Старик встрепенулся и бросил на девушку виноватый взгляд.

– О, простите, княжна Арта за мои слабоумные речи.

Арта отвела глаза. Он не слабоумен. Так говорят потерпевшие поражение бойцы, но не безумцы. Похоже, Эльб Фризз некогда поддерживал те две семьи нулевых, которых свергли. Он до сих пор на их стороне, но ничего теперь не может изменить. Так же, можно предположить, что лицитатор Эльб Фризз считает себя одним из тайных сторонников и покровителей Лекола.