Я рассмеялась и пожала плечами, решив, что это лучший ответ, когда ничегошеньки не понимаешь!

Мальчик снова вернулся к корзинам. Поиски его наконец увенчались успехом, и Бриг, сунув мне в руки комок тканей, вышел. Я же с содроганием стянула с себя влажную одежду и с блаженным стоном облачилась в сухое и теплое. Мне выдали вытертую синюю рубашку, явно мужскую, пришлось подворачивать длинные рукава. От ткани пахло сухими травами и тоже – солью. Ею тут пропахло абсолютно все. Сверху я натянула серое платье без рукавов, с высокими боковыми разрезами и низкой горловиной. Край платья украшал белый узор. Я удивленно погладила вышивку. Гладкие стежки лежали ровно-ровно, один к одному. И казалось, рисунок нанесли не иглой, а кистью. Скалы, солнце и полумесяц, звезды, и конечно – извилистая лента фьордов, тянущаяся по всему подолу. Вроде и просто, а красиво так, что глаз не оторвать. Какая мастерица сшила и украсила это платье? Оно не новое и явно многократно стиранное. От ткани платья тянуло затхластью, даже несмотря на мешочки с сухими травами. Эту вещь очень давно не доставали из корзины. Я снова погладила вышивку. Платье и рубашка – чистые и сухие, и это самое важное. Хотя сейчас я бы надела что угодно, лишь бы согреться! На ноги полагалось натянуть тонкие штаны, вязаные носки и башмаки. К счастью, они пришлись мне впору.

Подсохшие волосы я кое-как расчесала пальцами и стянула в хвост выданной веревочкой. Только вот челка упрямо падала на лоб и щеки, так что я периодически ее сдувала. По меркам варваров было совсем тепло, на берегу многие ильхи расхаживали босиком, с подвернутыми до колен штанами и в легких безрукавках, а то и вовсе без них.

«Фьорды согрелись», – сказал капитан.

Я же снова расчихалась и поэтому мрачно натянула сверху еще и плащ. Короткий мех на опушке неуловимо пах морем. Совсем как светловолосый варвар со странным именем.

С досадой мотнув головой, чтобы выбросить из нее слишком навязчивое воспоминание, я вышла из «комнаты». Бриг, увидев меня, кивнул одобрительно и повел обедать.

Увы, вдобавок к чиханию меня начало знобить. Я куталась в плащ, уныло размышляя, удастся ли найти на этом берегу хоть какого-нибудь врача. Или кто у них тут? Знахари? Мне бы не помешала пара пилюль с антибиотиком и антисептиком! Конечно, здесь я не найду ничего подобного, но вдруг у местных имеются хоть какие-то снадобья? Я скривилась, представив себе лекарство из сушеной жабы и водорослей. Чем еще могут лечить варвары? О нормальных лекарствах здесь и не слышали! Хотя местные ильхи выглядят удивительно здоровыми и крепкими. Верно, на них климат влияет! И хорошая экология.

Ссадины на моем теле тоже болели, добавляя «приятных» ощущений. Я приложила ладонь к горячему лбу и поняла, что дело плохо. Меня потряхивало от поднимающейся температуры, даже аппетит пропал. Хотела окликнуть Брика и сказать, что обойдусь без обеда и лучше вернусь на «Медузу», но мальчишка уже пробежал по шатким доскам и оказался на берегу. На границе с водой лежала большая перевернутая ладья. В нее иногда входили ильхи, и именно из ее пробоин-окон тянуло дымом и едой. Брик юркнул в проем, так что мне ничего не оставалось, как пойти следом.

Поморгав, я постояла на пороге, привыкая к полумраку. Внутри лодки-таверны обнаружились несколько длинных столов и подле них – лавки.

– Здесь готовит Нана, – пояснил Брик, снова возникая рядом. – Берет недорого, а еда у нее всегда вкусная! Тебе туда. – Брик ткнул пальцем на скамью. – Ты дева, но не родовитая, значит, должна сидеть с краю… Но сегодня ты гостья хёгга… Значит, надо посадить на лучшее место. Точно, туда!

Я устало покачала головой, пытаясь уяснить правила местной иерархии. Хотя какая разница? Туда, значит, туда! Я готова и на пол сесть, не гордая. Голова закружилась, а от запахов еды к горлу подкатила нехорошая тошнота. Вот же гадство.

Я села на доску, укрытую шкурой, и тяжело сглотнула.

– Знаешь, Брик, я, кажется, не голодна…

– Садись-садись, сегодня Нана приготовила суп из медвежатины. Торферд – ее брат, лишь вчера притащил, огромный зверюга был! Больше самого Торферда! Вкуснятина!

Я моргнула и не стала говорить, что вполне обошлась бы без таких подробностей. Джет несколько лет назад вступил в фонд защиты диких животных, и я тоже, желая быть к нему ближе. Интересно, как отреагировали бы члены фонда на суп из медвежатины?

Промеж лавок пыхтел жаром каменный круг, в котором лежали угли. Но к моему удивлению, дыма от них почти не было. Над кругом исходил ароматным паром большой котел с мясной похлебкой. Рядом топталась женщина-великанша. Огромная, так сильно похожая на Торферда, что не оставалось сомнений в их близком родстве. На самом деле она выглядела его почти полным близнецом. Только лицо кухарки было лишено обильной черной растительности, а впереди виднелась пышная грудь. В остальном же – ну точная копия! На женщине было широкое зеленое платье без рукавов, богато украшенное серебряной и золотой вышивкой, а из-под подола виднелись кожаные мужские штаны и огромные грубые сапоги. На внушительном бюсте блестели две крупные, с кулак, серебряные застежки, а между ними свисала толстенная цепь. Оголенные руки Наны заботливо обнимали широкие и блестящие браслеты, похожие на ободья колес, а пальцы сверкали от массивных колец. В спутанных черных волосах болтались многочисленные украшения – монеты, бусины, стеклышки и кусочки дерева. А на широком кожаном поясе звякали различные висюльки и набитые добром мешочки. Похоже, эта удивительная женщина таскала на себе все свое богатство.

Я опустила голову, скрывая улыбку. Ну вот, теперь понятно, как должна выглядеть приличная девушка. Не то что я, нищенка!

– И кто это у нас тут? – вскинув кустистые черные брови, пробасила великанша.

– Гостья Шторма! Он велел накормить ее и напоить отваром пепла! Целую щепоть велел насыпать! – бодро отрапортовал Брик.

Женщина хмыкнула и подошла ближе. Снова уперла руки в бока, рассматривая меня.

– Тонкая и нежная, никуда не годная! – постановила великанша презрительно. – Ее же тронь – так сломается! И что за девы нынче пошли! Ни меч поднять, ни ильха в первую ночь приласкать! Никуда не годная дева!

– Я годная, – огрызнулась я сердито, но женщина уже ушла. Вернувшись, она бухнула передо мной тарелку густого варева. На поверхности в слое жира покачивались сухари и шкварки.

Я сглотнула сухим горлом.

– У вас нет другой еды? Это… это слишком жирная пища. Вредная.

Нана изумленно подняла брови. Брик вытаращился, словно я сказала несусветную глупость.

– Шторм ее через Белый Ёрмун тащил, – громким шепотом поведал мальчишка. – Видать, малость того… головой ударилась!

– Ааа, – понимающе хмыкнула Нана.

– Ничего я не ударилась! К тому же я здесь и все слышу.

– Со слухом вот уже порядок, а с головой еще беда-а-а, – все так же тараща глаза, пояснил вредный мальчишка, и Нана понятливо что-то забормотала.

Продолжая бурчать себе под нос – видимо, это была их семейная привычка, – повариха вернулась к своему месту и достала из сундука маленькую шкатулку. Я вытянула шею, внезапно заинтересовавшись. Под крышкой белел порошок, отливающий красноватым блеском. Этот блеск был удивительным и ни на что не похожим, словно по белому снегу пробегала жаркая искра. Глянешь – и видишь ее. Глянешь снова – и ничего нет, лишь белые крупинки.

Нана осторожно подцепила шепотку, кинула в кружку, залила горячей водой и принесла мне.

– Пей, малахольная. Живо давай, что таращишься, как испуганная коза?

То ли от поднимающейся температуры, то ли от того, что мне становилось все хуже, я не стала спорить, а просто в несколько глотков выпила отвар. Вкус оказался солоноватым. Неужели мне насыпали обычную соль? Вдруг варвары считают ее лекарством? Тогда придется их разочаровать, от высокой температуры и многочисленных ушибов соль не поможет.

– Ну вот и хорошо, вот и славно, – неожиданно ласково проговорила Нана и отобрала у меня пустую кружку. – А теперь супца наверни, да с мясцом, и совсем полегчает.

– Я не хочу есть… – начала я, но великанша уже ушла. Несмотря на внушительные размеры, двигалась она легко и даже как-то грациозно.

Я поворочала языком, сглатывая сухим и больным горлом слюну. И тут ощутила, как внутри разгорается пламя. Обжигающая лава прокатилась по венам и мышцам, меня бросило в жаркий пот. Дышать стало нечем. Я открыла рот, пытаясь сделать хоть один глоток спасительного воздуха. Единый, неужели мне дали яд? Но зачем? За что?

В глазах потемнело.

На миг я лишилась всех органов чувств, я почти умерла.

Я…

Хотела закричать, но не смогла.

И тут все закончилось. Лава схлынула, словно ее смыли прохладной родниковой водой. Я жадно втянула воздух. И снова! И тут поняла… что горло не болит. Совсем! Заложенный нос снова свободно дышит, а легкие не горят на каждом вздохе. Не веря, прижала ладонь ко лбу. Все еще жаркий, но озноб почти прошел. Температура спадает! Симптомы болезни, которая по всем признакам обещала стать затяжной и тяжелой, отступили буквально за несколько минут! Но как это возможно? И еще… мне до одури захотелось есть! Вот просто невыносимо!

Пока я изумленно пыталась понять, что со мной происходит, Нана поставила рядом с моей тарелкой исходящую паром кружку, от которой пахло дикими ягодами. Брик получил такой же набор и уже вовсю уплетал свой обед.

Я осторожно опустила ложку в густой жирный суп, щедро сдобренный шкварками и сухарями. За такой обед любой пловец получил бы по шее от тренера. Еда должна быть питательной и легкой. Лучше всего – смесь протеина и витаминных добавок, от них и тело сильное, и разум ясный. Правда, и вкуса почти никакого, но так еда ведь нужна не для того, чтобы ублажать язык. Так делают лишь глупые дикие варвары. Я же уже много лет питалась лишь рекомендованной едой.

Я поболтала ложкой, не решаясь отправить жирную похлебку в рот. Но голод взял свое. Осторожно сунула в рот, подержала. Проглотила. Посмотрела на ухмыляющуюся Нану. И торопливо зачерпнула еще варева, да побольше!

Кушанье оказалось непривычным, но очень вкусным. Невероятно, восхитительно вкусным! Или я настолько проголодалась? Не в силах сдерживаться, я начала лопать наперегонки с Бриком, хлебая суп и заедая лепешкой. И даже не заметила, как съела все, целую тарелку!

По телу разлилась восхитительная блаженная сытость. Кажется, во время еды я даже немного мычала, совершенно забыв о культурном поведении за столом. Казалось, забери у меня ложку – и я буду пить прямо из тарелки, а отбери тарелку – и я перегрызу мерзавцу горло.

– Голод скоро пройдет, – понимающе улыбнулся Брик, который уже прикончил свою порцию и довольно облизывал пальцы. – Это все из-за пепла. Целая щепоть, вот ты и голодная… Ничего, зато болезнь исчезнет без следа. Благодари Шторма за щедрость, не каждый гость получает целую щепоть пепла. Но ты и правда дева нежная, разболеешься, хуже будет.

«Это я-то нежная?» – едва не завопила я, но рот был занят едой. Да я профессиональная спортсменка! Какая тут нежность?

Кстати, а почему белый порошок называют пеплом?

По примеру Брика я облизала ложку, но к счастью, голод и правда почти отступил.

– Что такое пепел? Тот порошок, что вы мне дали? Это лекарство? Растение? Или какой-то корешок? Он растет здесь? Это же изумительно. У него просто потрясающее действие, вы это знаете? Нет, это же невероятно! Лучше, чем антибиотик!

– А вот пустой болтливости после пепла я раньше не замечал, – задумчиво протянул вредный мальчишка. – Видать, это у тебя врожденное! Конечно, мы знаем о свойствах порошка. Не переживай, болеть ты теперь не будешь. Ну, я пошел, на «Медузу» ты и сама можешь вернуться. Дел еще полно!

И Брик сбежал от меня, прихватив свою грязную тарелку. Я с сожалением посмотрела на пустую свою. Хотела попросить добавки, но тут ощутила, что совершенно сыта! Вот просто под горлышко. Голод и правда отступил так же внезапно, как и моя болезнь.

А еще показалось, что я стала лучше видеть. И слышать. И… обонять! Все мои органы чувств словно омыли живительной водой, убрав накопившуюся с годами пыль и сняв клочья паутины. И все они теперь сияли и блестели от свежести и чистоты.

Изумительно!

Желая подтвердить смутную догадку, я задрала рукав и уставилась на свою руку. Еще час назад на запястье красовался темно-фиолетовый синяк. И сам локоть опух, я сильно его ушибла. А сейчас не было ни боли, ни… синяка. От него остались лишь желтоватые очертания, словно с момента удара прошла пара недель.

И что-то мне подсказывает, что такую же картину я увижу на всем своем теле. Но как это возможно? Как? Что за чудесный порошок, обладающий такими исцеляющими и обновляющими свойствами? Да ни одно лекарство Конфедерации на это не способно!

Я вернула рукав на место. Ответов у меня, конечно, не было. А местные явно не собираются просвещать меня насчет пепла. Вон даже Брик – мальчишка совсем, а как ловко ушел от моих вопросов.

Покачав головой, я решила пока оставить все их при себе. Чувствовала я себя теперь просто превосходно. Вот только и за это тоже надо благодарить Шторма.