И, решившись, кухарка осторожно посмотрела вверх. Круглые карие глаза горели такой простодушной верой в собственную правоту, что я даже восхитилась. И правда, зачем брать тощего подростка, у которого деток-то семеро? Или больше, я уже запуталась! Лучше Бриду с родственницей, которые изрядно эту милейшую деву достали… Но зато стала отчасти понятна старушечья ненависть. Похоже, это ее родню я видела в постели Краста в ночь прибытия! Что ж, с появлением нареченной ее жизнь в Дьярвеншиле могла сильно испортиться!

– Заберешь их? – с надеждой спросила Анни. – К себе, в дом из костей?

Я покосилась вниз и уже хотела ответить, как краем глаза заметила скользнувшую по стене тень. Отклонилась я на чистом инстинкте, не думая. Просто дернулась в сторону, и тяжелый топорик для рубки мяса рассек воздух совсем рядом с моей головой. Я грохнулась на пол, сбивая огромные кувшины и какую-то утварь, откатилась, вскочила… и развернулась к Бриде, что снова замахнулась.

– Умри, – сипло выкрикнула прислужница, вот только темные глаза блестели вовсе не страхом, как у девочки-кухарки, а холодным, но яростным торжеством.

– Стоять! – рявкнула я так, что сама замерла. Брида удивленно моргнула, но застыла с занесенной рукой. – Решила убить нареченную своего риара, Брида? – яростно бросила я. – Так? Знаешь, что тебе за это будет?

Я вот не знала, а прислужница – да. Потому что только сейчас в лице ее появился страх. И пользуясь этим, я сделал шаг назад, прячась за бочкой и стараясь не думать об угрожающе поблескивающем лезвии.

– Знаешь, знаешь! Риар при всех назвал меня нареченной, венец надел, а ты решила меня погубить? Ради дочки своей стараешься? Боишься, что риар ее из постели выгонит и закончится ваша сытая жизнь?

– Йотун-шагун стала нареченной риара… – со священным ужасом пробормотала девчонка-подросток. И добавила совершенно по-детски: – Ой, ма-а-амочки, что делается!

Брида сжала зубы до побелевших скул. Я стояла, расправив плечи, не мигая, хотя от дыма кухни уже слезились глаза. Но задери меня демоны, если позволю этой старухе победить! Не для того я тащилась на клятые фьорды, чтобы сдаться немытой прислужнице!

Неизвестно, чем бы закончилось наше противостояние, вот только в кухне вдруг стало как-то светло и тесно. А на руку Бриды легла мужская ладонь, выхватывая топорик.

– Что здесь происходит? – с убийственной холодностью спросил Краст. За его спиной стоял беловолосый хёгг, рядом мрачный, бородатый здоровяк.

Брида охнула и вся разом как-то уменьшилась, ссутулилась, словно из нее выпустили воздух. В шоколадных глазах возник уже не страх – ужас. Какой-то дикий и первобытный, а потом плечи старухи опустились, и в лице разлилась обреченность.

– Я задал вопрос, – уже угрожающе повторил риар.

Вздернув подбородок, повернулась к нему.

– Я пыталась найти помощницу, которая сошьет мне платье, – спокойно произнесла я. Припомнила имя девочки-кухарки: – Анни, ты шить умеешь?

– Конечно, шагун… ой, ну, то есть да!

– Вот и решили. Сейчас же пойдешь в кладовую, возьмешь там отрез ткани и приступишь к работе.

– Я? В кладовую? – девчонка высунулась из своего укрытия, блестя испуганными глазенками. – Да кто ж меня туда пустит?

– Брида тебя пустит, – перевела я взгляд на дрожащую старуху. – И пустит, и поможет выбрать хорошую ткань. Без дыр и плесени. Ведь так, Брида? Поможешь?

Тяжело сглотнув, прислужница кивнула.

– Платье, значит? – протянул Краст, переводя взгляд с меня на старуху. Я пыталась стоять ровно, прислужница нервно вздрагивала. – Почему в твоей руке был топор, Брида? И почему ты занесла его над той, кого я назвал нареченной?

Все тело женщины скукожилось, словно она желала стать не просто незаметной, а раствориться, исчезнуть…

– Я… я прошу… я не поняла… я ошиблась… Простите! Не признала вашу нареченную, решила, что зверь забрался! Темно здесь!

Я хмыкнула, не скрываясь. Ну да, темно. Потому что окна мыть надо, хоть иногда! И надо же, как врет старуха! Не стесняясь!

– Зверь?

Краст перевел тяжелый взгляд на меня. И поднял брови, кажется, только сейчас заметив мой наряд. Снежный ухмыльнулся, бородач приоткрыл изумленно рот.

– Ну вылитая йотун-шагун, смилуйтесь перворожденные! – брякнул он.

Краст отчетливо скрипнул зубами. И бросил, разворачиваясь.

– Иди за мной, нареченная. А вы что встали? Не слышали, чем вам велено заняться?

Брида с Анни слаженно подпрыгнули и бросились куда-то вглубь помещения, я же глянула вслед старухе, но говорить ничего не стала. Вряд ли на фьордах слышали поговорку о мести, которая должна остыть, зато ее знаю я. Задумавшись, потащилась за мужчинами. В пустом зале Краст обернулся и рявкнул, ткнув пальцем в мое «платье»:

– Что это такое?

– Шкура, – буркнула я, отступая назад.

– Шкура? Какого йотуна навозного ты намотала на себя… шкуру?

– А что мне было делать? – разозлилась я. – Голой ходить? Так у вас тут окоченеть можно от холода! Нет у меня одежды, нет! Если ты не заметил, я приехала с одной сумкой! Ах да, не заметил, ты в тот момент очень занят был, мой риар! Единственное платье осталось в запертой кладовой, а красный наряд ты сам велел мне немедленно снять! Я и сняла, как видишь!

Краст моргнул и снова уставился на меня. И вот странно, казалось, что голубой глаз смотрит презрительно-холодно, а темный – яростно. И от этой двойственности создавалась жуткое и пугающее впечатление.

– Очень дерзкая дева, – протянул недовольно бородач. – Но говорит по делу. Лучше в шкуре, чем голышом. Дьярвеншил слушает ветер и бережет тепло.

Я взглянула на неожиданного заступника с удивлением.

– Кстати, мне казалось, что вышло неплохо, – осмотрела я свой наряд.

Беловолосый крякнул, здоровяк, имени которого мне так и не сказали, глянул изумленно. А Краст вдруг устало потер глаза и махнул рукой.

– Неплохо? Перворожденные меня прокляли… Рэм, покажи ей.

Снежный пожал плечами, взял со стола кувшин с водой и плеснул на стену. И не успела я изумиться столь странному действию, приложил ладони, и камни покрылись серебристым инеем, а после – льдом. Открыв от удивления рот и совершенно не понимая, как беловолосый это сделал, я шагнула ближе и ойкнула испуганно. Навстречу сделало шаг чудовище. Всклокоченные серо-красные волосы, окровавленное лицо, косматая шерсть и жуткие глаза, обведенные черной краской… И лишь попятившись, я осознала, что вижу свое отражение в заледеневшей воде.

– Жуть какая, – искренне сказала я, поворачиваясь, чтобы рассмотреть лучше. – У-у-у, страшилище.

– Ты видишь себя, нареченная, – теряя терпение, рявкнул Краст.

– Так я поняла. О себе и говорю! Надо же, как погано я сегодня выгляжу, верно, ваш климат дурно на меня влияет. А говорили: хорошо на фьордах, свежо, море опять же…

Мужчины переглянулись. Здоровяк даже слегка попятился назад.

– Краст, ты прости, но… нареченная твоя того, кажись… ушибленная, – сиплым шепотом протянул беловолосый.

Сами вы тут все ушибленные, хотела сказать я, но глянула на здоровых, мрачных мужиков и промолчала. Ушибленная так ушибленная, мне же лучше. Какой спрос с такой?

Риар глянул зло.

– Рэм, Торкел, я поговорю с этой… с нареченной наедине.

Мужчины кивнули, а я запомнила – Рэм и Торкел, значит… И на всякий случай отошла подальше от риара.

– Если ты собираешься орать, то…

– Я собираюсь узнать, что на самом деле произошло в кухне, – оборвал Краст. – Говори.

Я задумалась. С одной стороны – отличная возможность поквитаться со злобной старухой. В конце концов, она и правда поступила ужасно, не только подставила меня с платьем, но и вполне недвусмысленно угрожала. С другой…

– Если Брида покусилась на жизнь нареченной риара, она будет наказана, – холодно произнес Краст. – Говори правду.

– И какое наказание ее ждет? – осторожно уточнила я. – Ну, если вдруг…

– Ее кинут в море со скалы.

– Со скалы? – опешила я. Мне, воспитанной на догмах гуманности и толерантности, сложно принять вот это спокойное – скинут со скалы.

– То есть… убьют?

Краст смерил меня хмурым взглядом.

– Да.

Я глотнула пересохшими губами холодный воздух. Смерть? И я буду виновата в ней? Даже если старуха и заслужила подобное, я не хочу отправлять ее на гибель! Я просто хочу переждать положенный месяц и убраться отсюда! И потому глянула твердо.

– Брида всего лишь обозналась. Ты и сам видишь, что я страшилище.

– И почему мне кажется, что ты врешь, нареченная? – медленно протянул Краст. – Когда речь идет о жизни, это глупо. Когда о жизни в Дьярвеншиле – глупо вдвойне.

Я пожала плечами. А он мягко шагнул ко мне и тронул пальцами подбородок, заглядывая в глаза. Гипнотизирующий взгляд разноцветных глаз пугал. Но я держалась.

– Странная ты, чужачка, – тихо уронил мужчина, хмурясь. – Говоришь непонятно. Ведешь себя и того хуже. То ли смеешься надо мной, то ли не понимаешь…

– Так я ушибленная, – буркнула я. – Как сообщил твой друг.

– Побратим, – все так же рассматривая мое лицо, уточнил ильх. Держал он крепко, внимательно и как-то удивленно всматриваясь в меня. – И мой а-тэм. Помощник значит. Защитник. Он знает о тебе правду. А остальным говорить не стоит.

Последнее прозвучало с едва уловимым оттенком угрозы. Краст убрал руку и отступил.

– Теперь можешь просить, – бросил он.

– Что просить?

– Что хочешь за это, – он указал на мое лицо. – К нареченной нельзя прикасаться до свадьбы. А если мужчина не сдержался, то дева может просить любой подарок. Я тронул тебя второй раз, так что ты хочешь?

– Нельзя прикасаться? – Я так явно обрадовалась, что Краст нахмурился. Честно говоря, эта новость сама по себе была отличным подарком, но если уж таков закон… – А я могу попросить все, что угодно?

– Да, – хмуро уронил ильх. – Так что ты желаешь получить? Золото?

– А у тебя и золото есть? – изумилась я, красноречиво осмотрев грязный зал. – Так-то и не скажешь… Честно говоря, я думала, что в Дьярвеншиле с золотом негусто. С серебром тоже. Да и медяков, похоже, не сыщешь…

– Хватит! – оборвал Краст, и я благоразумно заткнулась.

– Мне ничего не надо. Кормишь – и на том спасибо.

– Думаешь, я совсем нищий? – неожиданно разозлился Краст. Вот так и пойми этих мужчин! – Пара украшений для девы найдутся. Проси, – мрачно обрадовал мужчина, сверля меня разноцветным взглядом.

– Да не надо…

– Проси, я сказал, – уже угрожающе прорычал риар, а я попятилась. Ну надо же, еще никто так настойчиво не предлагал мне подарков! Придется срочно что-то придумать.

– Я хочу Анни! – выпалила я.

– Что?

– Девочку-кухарку, – пояснила я. – Хочу ее в это… ну, в услужение? Она поможет мне с одеждой и расскажет о Дьярвеншиле. Согласен?

– Ты и так можешь ее забрать, нареченная. Все прислужницы башни – твои после того, как я надел на тебя венец.

– Вот как? – я задумчиво почесала щеку и фыркнула, увидев засохшую кровь на пальцах. Надо все-таки найти воду и умыться, а то снова испугаю свою неожиданную помощницу. – И все же в качестве подарка я возьму ее.

– Не украшение? – уточнил Краст. – Может, прежде взглянешь?

– Не надо. – Махнула рукой. – Так я могу идти?

– Нет. Ничего не возьмешь? Думай хорошо, нареченная, я не буду предлагать дважды!

Я снова почесала нос и чихнула. И отрицательно мотнула головой. Объяснять, что мне не нужны подарки от человека, который мне никто и останется никем – не стала. И молча пошла к лестнице, придерживая свое одеяние.

– Кстати, а кто такая эта йотун-шагун?

– Ведьма. Злобная заклинательница, живущая в доме из человеческих костей. Это все, что осталось от людей, пожелавших узнать про йотун-шагун.

Я хмыкнула. Да уж, более лестное сравнение трудно придумать.

– И на тебе шкура йотуна, нареченная, – с усмешкой добавил Краст. Я снова потерла лицо и брякнула невпопад:

– Думаю, мне надо умыться.

– Надеешься, поможет? – ехидно спросил риар, и я уставилась на него с удивлением. Это он что же, пошутил? Ну надо же, у мрачного варвара есть чувство юмора? Да никогда бы не поверила!

– От схожести с йотун-шагун это вряд ли спасет, но хоть чесаться перестану!

И, взмахнув своим меховым платьем, я отправилась в комнату. Сзади донесся странный сдавленный звук. Неужели хмурый риар рассмеялся?

Но я не стала оборачиваться, чтобы это проверить.