Цитаты из книги «Женщины Лазаря»

Впрочем, мало кто верил в то, что охотник до лежалых прелестей Ильенко найдется даже в высших сферах, – а ведь истинные коммунисты, как известно, способны на любые подвиги.

Военком, злой, узкий, похожий на протертый спиртом ланцет, обложил его тихим, скучным и от того особенно неприятным матом

Маруся действительно мгновенно перестала плакать и устроила Чалдонову великолепнейшую, освежающую, молодую взбучку, после которой сперва хотела подать на развод, а

неразборчиво, но явно матерно бормоча.

сталинских делах – только копни – на свет вылезают банальные человеческие страстишки – деньги, почести, слава, которых никогда не хватает на всех желающих.

которые сперва азартно изобретали водородную бомбу, а потом так же азартно в этом каялись.

Язвил и издевался Линдт только над мужчинами. С ними приятно и выгодно было не иметь дела вообще.

Докторша деликатно понизила голос, словно приглашая Галину Петровну на тур упоительного словесного вальса.

Царевым казалось, что если советский народ приложит какие-то дополнительные усилия – похоронит Ленина, забудет Сталина или впустит назад Солженицына, – то все волшебным образом изменится, заиграет кристальными лучами всеобщего счастья. Они хотели улучшить, но не развалить, оставить хорошее старое, прибавив к нему лучшее новое. Они верили в то, что советская власть вполне совместима с демократией, обилие танков – с избытком туалетной бумаги, а уж свобода слова – извините, у нас это даже в Конституции записано! Царевы честно глотали все диссидентские рукописи и запрещенные книжки, которые могли достать, еще честнее удивлялись – за что же эти книжки запретили, слушали кашляющие и хрипящие голоса – Америки, Стокгольма, Лондона, шепотком и под водочку критиковали партию и правительство, но при этом – по сути – оставались совершенно советскими людьми.

прямо по самой лакомой мякоти, уже не отмоешь, на выброс