Цитаты из книги «Женщины Лазаря»

награду и коня, и полцарства, и священное право расстегнуть на царевой дочке лифчик – простодушный, страшненький, хлопчатобумажный и оттого ненормально, почти болезненно сексуальный.

До свадьбы будущую жену можно было только уважать – это был тест, важнейший этап посвящения, и только победитель, выдержавший все искушения, получал в

и даже заледеневшие харчки на тротуаре казались полудрагоценными – лунный опал, зеленоватый оникс, туберкулезно-бурый гематит.

той особенной идиотической бодростью, которой полны все, кто готов отдать свою единственную и конкретную жизнь за такое абстрактное и расплывчатое понятие, как родина.

Договаривайся не договаривайся, а времена наступали самые людоедские.

книжные шкафы, огромный стол, аппетитные залежи умного бумажного мусора, полумрак. Век бы отсюда не уходил, честное слово.

Ландау галстук на себе готов сожрать от зависти.

они спешили вниз по лестнице, пересмеиваясь, как мальчишки, а она стояла на пороге, глядя им вслед, и за спиной ее настороженно молчал огромный страшный одинокий день, который невозможно было заполнить никакими хлопотами по хозяйству.

крестьянина казенно-плебейский тон («ассигновать на содержание курсов в виде аванса 1/12 представленной ими сметы»).

Иудеев он считал пугливым и мирным народцем с крайне неудачной исторической судьбой. Ну, подумайте сами – веками мелко торговать и мелко же унижаться, жить на узлах, ночами вздрагивать и жаться, зная, что, как ни старайся, при первой же заварушке все равно выпрут со всеми манатками за порог. Да еще и по шее накостыляют.