Остаток вечера, как говаривали в новостях советских времён, прошёл в тёплой, дружественной обстановке. Тётя Мила перестала ворчать. Ангелина достаточно быстро освоилась. Я с улыбкой наблюдала, как тётушка угощает гостью салатом, домашней овощной запеканкой и чаем с пирогами и печеньем.

* * *

Следующим утром я решила не вносить изменения в обычный распорядок, встала пораньше и отправилась на пробежку. Правда, немного сменила привычный маршрут. Как правило, я люблю бегать в небольшом старом парке, расположенном неподалёку. Но сегодня отдала предпочтение пешеходным дорожкам в нашем дворе и ближайших окрестностях. Таким образом, я совместила два полезных дела: с помощью привычной тренировки взбодрила организм и провела разведку на местности. Осторожно проверила, не болтаются ли поблизости подозрительные личности, которые могли бы что-то высматривать или вести наблюдение. После выполнения обязательных силовых упражнений, не обнаружив в районе вражеских агентов, я, успокоенная, вернулась в квартиру.

И застала тётю Милу с Ангелиной за приготовлением завтрака. Они, поджидая меня, оживлённо болтали о разной ерунде. Кажется, обсуждали лучший способ приготовления ванильного чизкейка.

– Женечка, уже вернулась? А у нас завтрак почти готов.

– Чудесно. Я позанималась и немного осмотрелась на местности. Всё в порядке. Сейчас в душ и помогу вам закончить.

Едва мы успели позавтракать и завершить сборы, зазвонил сотовый телефон. Это Муромцев напоминал, что, по договорённости с Петровым, он должен нас сопровождать в управление, и преду-преждал, что уже выехал и скоро будет.

Раньше Василию уже доводилось бывать в нашем доме, но вышло так, что с тётей Милой он знаком не был. Поэтому на взаимные представления и приветствия ушло некоторое время.

Наконец, мы простились с тетушкой. Загрузились в «фольк», а машину Василия было решено оставить во дворе до нашего возвращения. Капитан с Ангелиной устроились на заднем сиденье, чтобы подстраховаться от всевозможных неожиданностей.

– Меня прямо как заключённого конвоируют, – хмуро пошутила подопечная.

– Нет, – весело протянул капитан, – когда конвоируют, зажимают охранниками с обеих сторон, так что двинуться невозможно. Плюс, наручники надевают, да ещё один полицейский на переднем сиденье располагается. И все офицеры обязательно при оружии.

– А вы с Евгенией сейчас при оружии?

– Не бойся, – улыбнулась я с водительского сиденья, – мы вооружены и готовы к любым неожиданностям.

Действительно, в распоряжении капитана имелось табельное оружие. Я, следуя устоявшейся привычке, захватила револьвер в наплечной кобуре. Набор звёздочек, расположенных в потайных карманах на брючном поясе. Небольшой дамский пистолет в скрытой кобуре, которая пристёгивается к щиколотке. И несколько метательных ножей, спрятанных в специальных ножнах на щиколотке другой ноги. В умелых руках такого количества оружия хватит на то, чтобы отбиться от солидного вражеского отряда.

Несмотря на явную нервозность и опасения Ангелины, до полицейского управления мы добрались без приключений. Во время пути Василий развлекал девушку весёлым, слегка гипертрофированным рассказом о моих «похождениях» в славном городе Санкт-Петербурге. И, собственно, историей нашего с ним знакомства. А также некоторыми интересными подробностями расследования, которое мы проводили вместе с капитаном. Красочным описанием старинного клада, который принадлежал семье моей тогдашней клиентки и который мы с ней в итоге нашли. Пытался поразить рассказом о редких вещицах и драгоценностях, достойных экспозиции любого известного музея. И в конечном итоге добился-таки неподдельного интереса и мимолётной улыбки Ангелины.

В здание управления мы заходили по всем правилам. Припарковав «фольк» на служебной стоянке, я попросила ребят задержаться в машине, а сама вышла и немного осмотрелась, чтобы исключить всяческие неожиданности в виде коварных засад неприятеля или ловкого снайпера на крыше.

В здание заходили в таком порядке: впереди шёл капитан, за ним подопечная, ну а я, разу-меется, замыкающая.

Честно говоря, совершая все эти действия, мысленно я сама над собой подтрунивала, понимая несостоятельность опасений Ангелины. Ведь, если бандиты и начнут её подозревать в «игре в другие ворота», то далеко не сразу. И то лишь при условии, что узнают точно: у полиции появился новый свидетель. Сначала, как водится, возможные варианты переберут. Только потом станут подозревать девушку, потом искать. Ещё через время, после подтверждения подозрений, попытаются хорошенько напугать. И только потом соберутся напасть.

Но и в этом случае нужно точно знать, где конкретно устраивать засаду: отделений полиции в городе хоть пруд пруди плюс управление. То есть сначала я должна заметить слежку у дома или по дороге. Но и в этом случае у меня будет время принять соответствующие меры.

Да и вообще, пока преступники соберутся действовать, все показания уже будут запротоколированы. И будут произведены аресты оставшихся членов банды. Так что опасаться особо нечего, тем более сейчас.

У Генки хватило ума особо не афишировать появления в деле свидетеля до поры до времени. Поэтому показания Ангелины он протоколировал лично. И в целях конспирации, не в собственном кабинете, а в небольшой каморке, примыкающей к складу вещдоков и срочно приспособленной для этой цели.

Я, бегло оглядев помещение и сообразив, что буду здесь лишняя, оставив внутри подопечную, вышла в коридор. На секунду отозвала Генку. И обменялась с приятелем парой коротких фраз. Сообщила всё, что узнала вчера. Показания Ангелины помогут добраться не только до членов банды и главаря. Она способна пролить достаточно света на финансовые операции преступников. И, очевидно, может знать также номера счетов, и адреса офшорных банков, в которых хранятся немалые средства.

Поскольку каморка была без окон, мне оставалось только гулять в помещении, прилегающем к складу вещдоков. Бдительно следить, чтобы к двери импровизированного кабинета никто не приближался. Болтать со знакомыми полицейскими, изредка проходящими мимо на склад. И отчаянно скучать.

Хорошо, что Василий среди многих своих дел периодически выкраивал время для коротких визитов. Капитан то приносил шефу с подопечной, а заодно и мне кофе с бутербродами. То просто развлекал меня болтовнёй на разные темы.

Я заметила, что Муромцев усиленно избегает обсуждать только одно: волею каких судеб он покинул службу в Питере и оказался в Тарасове. Но, если это был вынужденный перевод, значит, тема довольно болезненная. Так что я пока предпочла её не касаться. Захочет – сам всё расскажет. Зачем приставать к человеку и нервировать зря?

Через несколько долгих часов напряжённой работы, и бравый полковник, и его свидетельница настолько устали, что решили прерваться до завтра.

Когда они оба бледные, с лёгкой испариной от длительного пребывания в тесном помещении со спёртым воздухом появились на пороге, мы с Василием оживлённо болтали о какой-то ерунде, кажется, прогноз погоды обсуждали. И неожиданный снегопад, оказавшийся сюрпризом для всех: жителей города, коммунальных служб и синоптиков.

– Удивительно, но недавно учёные доказали такой факт: чтобы влюбиться, человеку нужна всего одна пятая доли секунды, – язвительно глядя в нашу с капитаном сторону, заявил приятель.

– И что? – не поняла я.

– Именно за это короткое время в организме начинают вырабатываться гормоны, вызывающие эйфорию. Особенно, когда вы смотрите на предмет обожания, – продолжил Генка.

– А-а.

Сначала я решила, что полковник продолжил беседу, начатую ещё в кабинете. Но, глядя на растерянное лицо Ангелины, поняла, что это не так.

Несколько секунд девушка переводила взгляд с полковника на меня и слегка покрасневшего капитана.

– Лев Толстой говорил: «У любого, даже самого злого человека расцветает лицо, когда ему говорят, что его любят. Стало быть, в этом счастье», – заявила она.

– Вот как, оказывается! Вот что классики по этому поводу считают! – продолжал ёрничать Генка, а я всё думал: «В чём же счастье?»

– У каждого оно своё. Обычно людям хочется именно того, чего у них нет, – ввернула я.

– А если получат? – продолжал резвиться приятель.

– То сразу и перехотелось! – резко оборвала я странный философский диспут.

* * *

Домой мы добрались без приключений. Прямо во дворе Василий пересел в свой джип и вернулся в управление. У капитана ещё не кончился рабочий день, кажется, Генка дал ему несколько поручений.

А мы с Ангелиной отправились в ближайший супермаркет за продуктами. Оказалось, что вчера они с тётей Милой не просто так обсуждали известный английский творожный пирог, а собирались приготовить его сегодня вечером.

Мне нечего было возразить на просьбу девушки. В конце концов, она ведь не в заключении, значит, вольна ездить куда пожелает. Тем более что я не видела в походе по магазинам ничего опасного. Да и обстановка вокруг была спокойной.

Как и предполагалось, всё прошло замечательно. Мы купили продукты и необходимые хозяйственные мелочи и без приключений вернулись домой. Не столько из чувства тревоги или опасений, а скорее по привычке, я постоянно проверялась на предмет слежки. Но ни в магазине, ни по дороге к дому не заметила лиц, которых бы всерьёз интересовали наши с Ангелиной особы. Разве что окружающие мужчины постоянно останавливали взгляды на контрастном и немного странном дуэте, который мы собой являли. Симпатичная стройная, высокая брюнетка с волосами, собранными на затылке в хвост, одетая в короткую кожаную куртку, наброшенную поверх брючного костюма строгого делового кроя. И нежная, неземной красоты блондинка с ангельским личиком, облик которой не портил даже странный джинсовый комбинезон с широкими лямками и простецкой полосатой майкой, дополненный распахнутым пуховичком и высокими кедами на шнуровке, которые не спасала принадлежность к известной обувной фирме и высоченная рыночная цена.

* * *

Тётя Мила встретила нас горячим обедом и сетованиями, что «бедные девочки» провели весь день в трудах. И питались, разумеется, всухомятку. А это ведь так вредно для желудка и цвета лица!

– Видела бы тётушка, в какой страшной и тесной каморке вы с Петровым просидели целый день, – усмехаясь, прошептала я Ангелине.

– Да уж, – улыбнулась девушка, – оказывается, конспирация – ужасно неудобная штука.

– И не говори.

Мы болтали и одновременно дружно накрывали на стол. Хозяйственная Ангелина уже неплохо ориентировалась на нашей кухне.

– Женечка, скажи, будь добра, – аккуратно прощупывала почву тётя Мила во время ужина, – этот молодой человек, что приезжал утром, симпатичный такой, чернявый…

– Василий, – подсказала я.

– Да, капитан. Он давно в Тарасове?

– Недавно, а ты откуда знаешь, что Муромцев нездешний?

– Так он сам рассказал, когда ждал вас утром.

– Мы вроде быстро собрались.

– Ну, не знаю. Чашечку кофе Василий успел выпить и печенье съесть.

– Понятно, – усмехнулась я, – а также ответить на поток тактичных и не очень вопросов.

– Делаешь из меня прямо какого-то монстра, – обиженно поджала губки тётушка.

– Ну, что-что, а вопросы ты задавать умеешь не хуже профессионального следователя. А я-то думаю: от чего Василий такой потерянный всю дорогу был. Даже Ангелина обратила внимание. Правда, Ангелина? – я озорно подмигнула девушке.

– Честно говоря, по дороге в управление ничего такого не заметила, – вроде не поняла она намёка, – капитан был очень разговорчивый, весёлый. Рассказывал, как с Женей познакомился.

– Вот! Вечно любимая племянница на меня наговаривает! – победно расправила плечи и вскинула голову тётушка.

– Зато во время обратного пути, – продолжила Ангелина, – Василий был заметно сконфужен и слегка печален.

– Правда?! А что случилось?! Поссори- лись?!

– Что вы всё выдумываете? Никто с ним не ссорился. Просто Генка, видно, переработал немного в тесном помещении, вот и стал сыпать малопонятными фактами и туманными намёками.

– Так это он ревнует!

– Точно!

– Кого?! – изумилась я.

– Тебя!! – радостно, в один голос выдали мои собеседницы.

– К кому?! – ещё больше изумилась я.

– К Василию!

– Точно!!

– Всё это глупости. Генка с Василием в добрых, приятельских отношениях, с тех пор как я их познакомила в Тарасове на свадьбе бывшей подопечной.

– Нет, не глупости, – упрямо возразила тётушка, я видела утром, как этот капитан на тебя смотрит.

– Если бы вы видели, как он покраснел, когда Геннадий заговорил о любви, – ухмыляясь, поддержала тётушку Ангелина, – о том, что времени, чтобы влюбиться, нужно немного, всего одна пятая доли секунды.

– А вот это точно подмечено. Потому как дурное дело нехитрое, – фыркнула я, – и времени много не занимает.

Я уверенно кивнула и удалилась в свою комнату, оставив двух кумушек сплетничать на кухне во время приготовления чизкейка.

* * *

Утро следующего дня началось как обычно. После завтрака, когда мы заканчивали сборы в дорогу, приехал Василий. Тётя Мила гостеприимно предложила капитану кофейку. Но Муромцев тактично отказался, сославшись на отсутствие времени и аппетита.

Провожая нас, тётушка качала головой и едва слышно бормотала.

– Вот, уже от еды отказывается, а там, глядишь, и сна спокойного лишится…

Я шикнула на неё и сделала строгое лицо. Тётя Мила тут же замолчала, обиженно поджав губки.

Сегодня в салоне «фолька» царила гробовая тишина. Ангелина о чём-то задумалась. Василий был молчалив и несколько мрачноват. Я сначала лениво поглядывала на своих спутников. Потом полностью сосредоточилась на управлении машиной, внимательно следя за всеми участниками движения, и по-прежнему держалась настороже, хотя всё ещё не видела в том особой надобности. На дорогах было спокойно. Во время утренней пробежки посторонних или подозрительно заинтересованных нашим домом лиц тоже замечено не было.

Тем большей неожиданностью стало всё произошедшее дальше. Когда до здания полицейского управления оставалось всего несколько кварталов, из «слепого» переулка выскочила серая «Мазда» с тонированными стёклами. Машина, резко взвизгнув шинами, набирая скорость, летела прямо на нас.

– Ангелина, быстро на пол! Василий, к оружию! – выкрикнула я, одновременно резко нажав на тормоз, чтобы не допустить столкновения, и выкручивая руль, чтобы избежать заноса на мокром асфальте. Несмотря на то что центральные улицы города регулярно чистят, до этой дороги руки коммунальщиков ещё не дошли. И здесь было полно разбитого колёсами машин, слегка подтаявшего снега, образовавшего мокрую грязную жижу. На такой поверхности удержать машину при резком торможении практически невозможно. Так что «Фольксваген» всё же слегка занесло. Зато столкновения мне удалось избежать. Теперь серая машина, которая тоже остановилась, почти полностью перегораживала нам дорогу. Сколько в ней находилось людей, рассмотреть было сложно, как, впрочем, и понять, что они сейчас делают.

– Женя, что они теперь предпримут?! – словно прочитал мысли Вася.

– Готовься к стрельбе, прикрывай Ангелину! Лина, ляг лицом вниз, прикрой голову руками и глаза зажмурь, это убережёт от случайных осколков! – чётко и быстро говорила я, настороженно поглядывая на вражескую машину, одновременно вынимая из кобуры и снимая с предохранителя револьвер. Левой рукой я достала парочку сюрикенов и держала их веером, одновременно придерживая руль. Метать ножи или сюрикены я могу как правой рукой, так и левой, из любого положения, хоть во время вождения машины. Но наша позиция сейчас не совсем удачная, и нужно срочно решить, что делать дальше. Можно свернуть в переулок, но там тупик, оставим этот вариант на крайний случай. Можно, развернувшись, набрать скорость и попытаться оторваться от нападавших, если нужно, отстреливаясь. Но места да и времени для манёвра маловато, обстрелять нас точно успеют. А можно с боем прорваться вперёд, просто протаранив машину, загораживающую проезд.

Я, небрежно пристроив револьвер на своём сиденье, стала аккуратно сдавать назад. Но, видимо, пока тратила на размышления драгоценные секунды, противники ускорились. Несколько человек, кажется четверо, резво выгрузились из «Мазды». Теперь намерения преступников были ясны. Они расположились вдоль всей машины, используя её как прикрытие. Значит, намерены стрелять.

Я опустила стекло, расположенное рядом с собой.

– Женька, что ты делаешь? Они, кажется, стрелять будут!!

– Ну, если бы в «фольке» были пуленепробиваемые стёкла, прикрываться ими от неприятностей было бы логично. А так – только мешать станет, тем более что боковое, оно самое хлипкое, – несколько сбивчиво пояснила я Василию под звуки начавшейся стрельбы, резким рывком пригибаясь от просвистевших совсем рядом пуль.

Лобовое стекло покрылось причудливой паутинкой трещин, разбегающихся от образовавшихся отверстий. Капитан, кажется, уже меня не слушал, отворив дверь салона, под её прикрытием он открыл ответный огонь. Некоторое время мы ожесточённо отстреливались. Улучив подходящий момент, я метнула «звёздочку» в того парнишку, что, увлёкшись, высунулся сильнее остальных. Он беззвучно охнул, выронил оружие и исчез из поля зрения. Ещё одного, кажется, зацепил капитан. Но положение наше не стало намного лучше после достигнутых успехов. Их по-прежнему больше. И мы по-прежнему отличные мишени. А если гранату догадаются бросить…

Я постаралась отогнать эту крамольную мысль. Ещё несколько раз выстрелила и швырнула на пол автомобиля бесполезный сейчас револьвер – на его перезарядку совершенно нет времени.

В стане врага образовалось некоторое замешательство, что выразилось небольшим затишьем в стрельбе. Наверное, патроны кончились у всех одновременно, мысленно зло хмыкнула я. Или помощь своим раненым оказывают да совещаются.

– Ребята, все целы? – оглянулась назад.

Бледный Василий заскрипел зубами в ответ. Капитан выронил оружие и бессильно откинулся на сиденье, прикрыв глаза. Из его правой руки, чуть пониже плеча лилась кровь, уже весь рукав рубашки окрасился в алый цвет. Зацепили-таки гады!! Оно и понятно, дверь – прикрытие слабенькое. Или увлёкся, высунулся больше, чем нужно.

Я схватила в бардачке чистое полотенце, перегнулась назад, прижимая, надавила на рану. Василий взвыл и схватил моё запястье.

– Тише, тише, терпи. Вот, сможешь зажать левой рукой? Только на полотенце нужно давить. Мне привязать сейчас нечем. А вообще, рана не очень серьёзная, только кровь остановить…

– Смогу, не трать время, – выдавил капитан.

Я захлопнула заднюю дверь и вернулась на водительское сиденье.

– Ангелина, ты чего там молчишь?! Цела?!! Подай хоть голос!

– Да, всё в порядке. Кажется, я немножко оглохла, – глухо проговорила девушка.

– Не поднимайся! – скомандовала я, – держитесь, ребята! Вася, ты тоже немножечко вниз сползи. Мало ли что.

Прекрасно осознавая всю степень риска, я решилась на этот манёвр. Конечно, покидать поле боя, спасаясь бегством, не совсем наш метод. Но нужно уметь правильно расставлять приоритеты. А сейчас мой приоритет – подопечная. Можно, конечно, перезарядить револьвер, выскочить из машины, в три прыжка добраться до их баррикады и показать дерзкой мрази, что такое разозлённый воин со спецподготовкой. Но Василия вывели из строя, и никто не даст гарантии, что, пока я отвлекаюсь и разбираюсь с парнишками, преступники не «достанут» Ангелину. А так рисковать я просто не имею права.

Дав ещё немного задний ход, я переключила передачу и резко надавила на газ. Завизжали, кажется, едва не задымились покрышки. Мысленно прося у своего красавца прощения, я уверенно направила «фольк» на таран «Мазды», примерно целясь в водительскую дверь. Рассчитывая, независимо от того, остался водитель на месте или выбрался из автомобиля и участвовал в перестрелке, лишить противников желания и возможности преследовать нас. От сильного удара моё тело подскочило вперёд и вверх, ведь возиться с ремнём безопасности и тратить драгоценные секунды я не стала. Ударом «Мазду» отбросило вправо и слегка развернуло. Один преступник успел отскочить в сторону. Второй, волоча раненого подельника, был опрокинут, сбит с ног своей же машиной, они оба исчезли из виду. Четвёртый остался лежать на проезжей части. Водительскую дверь автомобиля сильно вдавило в салон, переднюю часть основательно повело. Я, не замечая ноющей боли в грудной клетке, дёрнула рычаг передач, сдала немного назад. Снова переключилась и, стараясь не тратить времени, чтобы не дать противникам опомниться, нажала на педаль газа и рванула вперёд по освободившейся дороге.

В зеркале заднего вида мелькнули уцелевшие преступники, которые суетились возле своих пострадавших подельников. Преследовать нас никто не пытался.