Глава 3

Проснулась я неоригинально, обычно-привычно-раздражающе – от звонка телефона.

Прокляв это дьявольское изобретение и прослушав еще парочку настойчивых трелей – как это ни странно, по опыту точно знаю, проклятия на телефон не действуют, – я сползла с кровати и, как сомнамбула, повлачилась по квартире в поисках своего мобильника. Но только я его нашла, он заткнулся.

Подержав трубку в руке и подумав, не разбить ли ее об стену, я взглянула на настенные часы. Ровно десять утра – совершенно свинское время для звонков, как будто нельзя дождаться, когда я сама проснусь. И после таких мерзких сюрпризов некоторые люди клевещут, что у меня по телефону иногда бывает неприятный голос. Звонить надо в приличное время, а не с первыми петухами! Я еще раз посмотрела на часы, вздохнула и подумала, что ложиться снова было бы глупо. Поэтому, поставив чайник, направилась в ванную, прихватив с собою и телефонную трубку.

Самое обидное, что, пока я умывалась, больше никто так и не позвонил. Наверное, телефон уловил эманации, исходящие от меня по поводу стены, вот и решил пока переждать и помолчать для собственной безопасности. Ну что ж, это разумно с его стороны.

Вернувшись в кухню и заварив чай – кофе мне почему-то не хотелось, – я достала замшевый мешочек и, развязав его, высыпала косточки на ладонь.

Несмотря на явную юмористическую окраску предыдущего предсказания, они дали мне довольно-таки верное предупреждение. И как бы я ни обижалась на них вчера, сегодня приходилось признать (в который уж раз!), что без них мне было бы в жизни туго.

Вот и вчера: не мечтала бы я ни о какой ерунде, сидела бы дома, и все было бы нормально. Хотя с другой стороны: тогда я не познакомилась бы с новыми людьми.

Так я раздумывала ни о чем, катала косточки и попивала чаек. И вдруг неожиданно раздался звонок во входную дверь. Это еще большее свинство, чем телефонный звонок! Покачав головой, заранее обругивая неизвестного мне визитера и представляя, как ему сейчас начинает икаться, я затянула свой замечательный халат поясом потуже и побрела в коридор.

Неприлично, конечно, встречать гостей в халате, но им приходить без предупреждения – еще неприличнее.

Я отперла входную дверь, напомнив себе с опозданием, что нужно было сначала посмотреть в глазок, и увидела стоящего за дверью совершенно незнакомого мне джентльмена.

Это был приятный мужчина примерно сорока лет, одетый очень даже неплохо: в легкий темно-серый плащ, из-под которого виднелся костюм с галстуком, напоминающим по расцветке галстук школы Харроу для английских аристократических мальчиков. Этот мальчик, скорее всего, был нашим, отечественным и доморощенным, но все равно, смотрелся он достойно.

– Иванова Татьяна Александровна? – спросил он, вежливо осматривая меня, не позволяя своему взгляду скользнуть ниже ватерлинии, хотя ему явно этого хотелось.

Я сдержанно кивнула и отступила в сторону, открывая джентльмену проход.

– Вы не предупредили меня о своем приходе, – произнесла я тоном под стать нынешней королеве Елизавете, – поэтому встречаю вас в халате. Вы ко мне по делу? – спросила я исключительно для формы, потому что это и так было ясно.

– Извините за неожиданный визит, Татьяна Александровна, – расшаркался джентльмен, – но я постараюсь не задержать вас надолго. Мне хотелось с вами побеседовать тет-а-тет. Если вы позволите, разумеется.

Ну куда денешься от настойчивых джентльменов с утра пораньше? Пришлось согласиться.

Я не стала приглашать посетителя в комнату, потому что не успела, естественно, убрать постель. Но отечественная привычка принимать гостей и вести переговоры в кухне тем и хороша, что понятна всем и каждому, сформировавшемуся на наших жилищных просторах. Мужчина прошел в кухню, сел на гостевой табурет, и я, поставив перед ним чашку, села напротив.

– Мое имя Григорий Иванович Пшенников, – представился джентльмен и подал свою визитку, на которой было написано то же самое с добавлением, что он генеральный директор ООО «Бурный поток», предоставляющего всем желающим услуги по междугородным перевозкам.

Я никуда переезжать не собиралась ни бурным потоком, ни вялым и поэтому спросила напрямик, в чем дело.

– Замечательный кофе, – похвалил мою поспешную бурду Григорий Иванович, сделал два глотка, отставил чашку в сторону и начал излагать свое дело: – Я знаю, Татьяна Александровна, что вы трудитесь частным детективом, и хотел бы с вами переговорить по поводу вашей работы, которую вы проводили вчера во второй половине дня…

Пшенников сделал паузу и внимательно посмотрел на меня. Я ответила ему таким же взглядом. И хотя не поняла ничего из сказанного им, готова была ставить сто баксов против пробитого талончика, что он не уловил моего непонимания. Искусство лицедейства имманентно присуще женщине как априорная способность, формирующаяся еще до рождения каждой представительницы лучшей половины человеческого племени. Здорово сформулировано? Сама придумала.

Пшенников продолжил:

– Ваша работа, безусловно, опасна, Татьяна Александровна, но интересна. Вы выполняете очень нужную функцию в нашем обществе, – продолжал выражаться высоким штилем Григорий Иванович, а я тщательно следила, чтобы с моего умного лица не сползало соответствующее выражение. А еще я очень боялась зевнуть, от чего, кстати, умное выражение дополнялось похвальной сосредоточенностью.

– Работа частного детектива сопряжена со многими опасностями и неприятностями. Что уж тут греха таить, я ведь правильно говорю, правда? – Григорий Иванович попытался наладить контакт с аудиторией и привлечь меня к его монологу, но это у него не вышло. Однако он не расстроился. Тоже, как видно, владел высоким умением удерживать выражение лица. – Не секрет, что, как происходит и с представителями многих других замечательных профессий, в нашей стране в это тяжкое время ваш труд почти наверняка оплачивается не совсем так, как вам самой хотелось бы.

Тут я уже решилась открыть рот и сказать, что он ни фига не прав, и мне хватает и на корочку хлеба, и на пачку маргарина. Но Григорий Иванович легко помахал в воздухе ладошкой и произнес:

– Да-да, вы правы, Татьяна Александровна, но что поделаешь! Нужно изыскивать возможности, и я, собственно, пришел к вам с деловым предложением. Не могли бы вы продать мне кое-что, Татьяна Александровна?

– Что-то, может быть, и смогла бы, – наконец ответила я, – но пока не слышу, что вам нужно.

– Мне нужны копии – обратите внимание, только копии и ни в коем случае не подлинники – тех материалов, которые вы собрали, выполняя свое очередное задание, в том числе и вчера вечером.

Григорий Иванович сделал паузу и воззрился на меня, ожидая ответа.

Я быстро соображала, и самое лучшее, что я смогла сделать, так это задать вопрос – не подлить ли ему еще кофе.

– Нет, благодарю, кофе у вас прекрасный, – снова наврал, не моргнув глазом, Пшенников. – Но я уже с утра выпил несколько чашек, – наврал он в третий раз, ведь каждому ребенку в мире известно, что утро только что началось и так напиться кофе к этому часу практически невозможно.

Я достала сигарету из пачки, лежащей передо мною на столе, и закурила. Нужно было повести беседу так, чтобы Пшенников выговорил как можно больше информации, пусть по крошке, чтобы я могла составить более-менее понятную мне мозаику.

– Вы думаете о сумме? – догадался Пшенников. – Называйте, Татьяна Александровна. Я заплачу вам сейчас же и, по вашему желанию, – в валюте или, если вы патриотка, отечественными рублями.

– Я, конечно же, патриотка, – проворчала я, – особенно своей профессии. Ваше предложение довольно-таки неожиданное. Не могли бы вы предоставить обоснование – для чего вам нужны результаты моей работы? – Я попробовала схитрить, но надо признаться, что успех был достигнут минимальный.

Григорий Иванович мягко объяснил, что, к его глубочайшему сожалению, он не может ответить на мой вопрос, и снова спросил, сколько же я хочу.

Пришлось отказать ему прямо и однозначно.

Пшенников немного помялся, поговорил о трудных временах и, видя мою непробиваемую непреклонность, пожал плечами и сказал:

– Я человек очень занятой, Татьяна Александровна, но если вы вдруг надумаете, то звоните в любое время, однако желательно сегодня, потому что информация – товар специфический: сегодня, например, она стоит дорого, а завтра вообще ничего не будет стоить.

– Это я понимаю, но вряд ли смогу вам чем-нибудь помочь, – ответила я, – профессиональная этика не разрешает, знаете ли.

Пшенников посидел еще немного, в четвертый раз наврал про кофе и наконец-то ушел, напомнив мне в дверях, что он будет ждать моего звонка по своему мобильному телефону сегодня весь день, а завтра уже, возможно, и нет.

Я пожала плечами, закрыла дверь и вернулась в кухню. Потом пошла в ванную и, уставившись на себя в зеркало, строго спросила:

– Ну! Ты вчера какое задание выполняла? Колись!

Отражение не ответило ничего. А что, собственно, оно могло сказать, если я сама не понимала, куда и как я влипла.

То, что совершенно незнакомый мне бизнесмен уверен, что я вчера что-то для кого-то делала, наводило на самые разные мысли. Я снова села за стол и стала эти мысли приводить в порядок.

Получалась полная чушь: за выполнение задания мою вчерашнюю деятельность можно было принять только с очень пьяных глаз.

Я протянула руку за гадальными кубиками, но тут зазвонил телефон. Отложив на некоторое время сеанс проникновения в будущее, я взяла трубку.

– Да!

– Привет, это Владимир! – услышала я знакомый голос и едва не подпрыгнула на своей табуретке.

Звонил Володька Степанов, мой бывший однокорытник по юрфаку, а теперь майор милиции. Помимо того, что он выполнял какие-то важные функции в Волжском РОВД, для чего имел отдельный кабинет и отдельную же секретаршу, у себя дома он еще выполнял сложные обязанности отца и мужа. У меня и со мной он тоже, как бы это сказать поизящней, кое-что выполнял.

Я говорю о том, что мы с Володькой старинные друзья. И не только. Между прочим, это очень важно. Я столько знаю формальных и неформальных пар, которых связывают не дружеские отношения, а только удовлетворение, пардон, естественных надобностей, что иногда диву даюсь. Но с Володькой у нас полное взаимопонимание.