Глава 3

На следующее утром я отправилась в Октябрьский райотдел полиции, где работал мой приятель. Дежурный позвонил Мельникову, чтобы сообщить о моем визите. Тот, как выяснилось, проводил планерку, поэтому попросил меня с полчасика где-нибудь погулять. Чтобы не терять время даром, я подошла к стенду с фотографиями и фотороботами тех, кого разыскивает полиция. Никого похожего на мою пациентку я там не нашла. Правда, никакой уверенности в том, что этот стенд оперативно обновляется, у меня не было.

– Скажите, посвежее данных нет у вас? – обратилась я к дежурному.

– А чем вам эти не нравятся? – буркнул он, даже не взглянув на меня.

– Последняя ориентировка – трехмесячной давности. Неужели за это время никто не пропадал?

– Так, девушка, вы подполковника Мельникова дожидаетесь?

– Его, – подтвердила я.

– Вот и ждите, а меня от работы не отвлекайте. – И дежурный поднес к уху телефонную трубку.

Я уселась на стул, приготовилась ждать, когда освободится замначальника райотдела. Вскоре зазвонил мобильник и я ответила:

– Алло!

– Тань, ну ты где ходишь? Я тебя жду, жду…

– Поднимаюсь!

Войдя в кабинет Мельникова, я спросила:

– Как дела, Андрей?

– Вялотекуще. А тебя-то, Таня, что ко мне привело?

– Хочу у тебя насчет кое-чего поинтересоваться. – Я устроилась на стуле напротив Мельникова.

– Ну, поинтересуйся, – Андрей благосклонно мотнул головой.

– За последние две недели никто не заявлял о пропаже девушки лет двадцати пяти – двадцати восьми?

– В нашем районе или по городу? – уточнил подполковник.

– По области.

– В Покровске пропала одна молодая женщина, как раз пару недель назад, – вспомнил Мельников. – Только из соседнего региона в скором времени информация поступила, что ее там видели. Так что мы негласно поиски свернули, и без этого дел хватает.

– Андрей, у тебя ее фотография есть?

– Сейчас поищу ориентировку. – Мельников достал из ящика стола толстую папку и, покопавшись в ней, положил передо мной отксерокопированный листок с фотографией пропавшей девушки. – Она?

– При таком качестве снимка мать родную не узнаешь. Почему все так смазано-то?

– Не капризничай. Если фейс не узнала, можно ознакомиться с описанием. Текст вполне читабельный. – Мельникова ничуть не смутило мое замечание.

– Так, тридцатого июля в десять утра ушла из дома и не вернулась Богородская Ольга Сергеевна, восемьдесят седьмого года рождения… Волосы светлые, волнистые, длиной до середины спины. Рост сто шестьдесят два сантиметра… Нет, Андрей, это не та девушка, которая меня интересует. Моя – брюнетка, к тому же ростом сантиметров на десять повыше будет, – я отложила в сторону ориентировку.

– Слушай, а это не Спиридонова случайно? – мгновенно отреагировал подполковник. – Она как раз брюнетка, рост метр семьдесят.

– Кто это?

– Это девушка из последней сводки. К сожалению, вчера вечером она скончалась по дороге в больницу.

Мой мыслительный аппарат мгновенно заработал на полную катушку. За пару секунд у меня в мозгу созрело множество вопросов. Неужели вчера, после того как мы с Архиповым ушли от его «прекрасной незнакомки», к ней кто-то пожаловал и повторил попытку отправить ее на тот свет? Но как ее вычислили по новому адресу? Кто вызвал «Скорую»?

– Так, Андрей, меня интересуют детали. Что случилось со Спиридоновой и в какое именно время?

– Около восьми вечера в дежурку поступил звонок о том, что в подвале одного из домов на улице Мичурина лежит без движений неряшливо одетая женщина. Опергруппа выехала туда и обнаружила нашу старую знакомую еще живой, но в состоянии сильного алкогольного опьянения. Впрочем, Спиридонова в последнее время трезвой и не бывала…

– То есть ты ее знаешь в лицо?

– Она у нас здесь частая гостья. В последний раз ее пару недель тому назад за хулиганку задерживали. Представляешь, Нинка ударила бармена кулаком в глаз за то, что он отказался сделать ей очередной коктейль! – Андрей усмехнулся.

– А почему он отказался?

– Да потому, что она была уже пьяна в стельку, а расплачиваться не спешила.

– Ясно. – Я достала из сумки мобильник, нашла фотографию своей «пациентки» и, несмотря на категоричный запрет моего клиента, показала ее Мельникову. – Посмотри, Андрюша: это случайно не Спиридонова?

– Нет, – мотнул головой Мельников, – это не она.

– А с этой девушкой тебе встречаться не доводилось?

– Нет, я ее не припоминаю, – Андрей вернул мне мобильник.

Я убрала его в сумку, достала оттуда пакет с щипчиками и положила его на стол со словами:

– На этой штуковине имеются отпечатки ее пальцев. Надо бы пробить их по вашей базе, и как можно скорее.

Подполковник нехотя покосился на пакет и принялся учить меня уму-разуму:

– Татьяна, разве ты не знаешь – для того чтобы отдать улику на экспертизу, надо провести ее по конкретному делу! А мне совершенно не к чему «пристегнуть» твою штуковину.

– Да ладно, Андрей! Разве в первый раз?

– Вот именно, что не в первый, – упрекнул меня Мельников, – я уже устал выкручиваться на разный манер перед своими коллегами, выполняя твои просьбы.

– А скажи-ка, Андрюша, твой криминалист коньяк в каком виде предпочитает?

– Он у нас непьющий. – Подполковник начал листать бумаги в какой-то папке, давая мне понять, что разговор закончен.

– Значит, в бумажном, – подытожила я и достала из сумки заранее заготовленный конверт.

– Обойдется! – фыркнул Мельников. – Стоит один раз Скворцова прикормить, и он так и будет в рот тебе заглядывать, даже в тех случаях, когда в рамках вновь открытых дел срочная или повторная экспертиза понадобится.

– Не хочешь, не корми, оставь это, – я постучала пальцами по конверту с деньгами, – себе. А Скворцову просто прикажи снять отпечатки и сличить их с теми, что забиты в вашу базу. Андрей, ты же замначальника райотдела! Неужели у тебя власти для этого не хватает?

– Хватает, но… – Мельников замолчал, то ли подыскивая очередную отговорку, то ли борясь с искушением. Материальный стимул все же оказался сильнее принципиальности. Убрав конверт в стол, он сказал: – Ладно, так и быть, отдам я на экспертизу эти щипцы. А на твою дотацию новый картридж куплю для ксерокса, а то все жалуются, что у нас копии неважнецкие получаются. Да и бумага тоже закончилась…

– Когда будут готовы результаты? – уточнила я, уже выходя из кабинета.

– Не позже завтрашнего дня. Как только что-то прояснится, я тебе сразу позвоню, – пообещал подполковник.

– Договорились. – Я закрыла за собой дверь и направилась к выходу из райотдела, размышляя о том, почему до сих пор никто из родных и знакомых не отреагировал на исчезновение привлекательной брюнетки?

Ответа на этот вопрос у меня не нашлось, поэтому я невольно вернулась к предположению о том, что никакой амнезии у нее нет. Может, она общается по телефону со своими близкими, а в присутствии Димы поддерживает иллюзию полного отсутствия воспоминаний?

Я села в машину и поехала на проспект Строителей, к своей «пациентке». Правда, я пока еще не знала, на чем именно следует построить очередной сеанс психотерапии. Ничего, по ходу дела сориентируюсь.

* * *

Стоило архиповской протеже открыть мне дверь, как я сразу поняла, что она не в настроении.

– Что случилось? – мягко спросила я.

– В том-то и дело, что ничего. Я ничего не вспомнила! Мой мозг, – моя «пациентка» обхватила голову руками, – упорно отказывается воскрешать события и лица из моего прошлого!

– Погодите, но вы же сделали определенные успехи в построении ассоциативных рядов, – напомнила я, чтобы приободрить ее.

– Даже сломанные часы дважды в сутки показывают правильное время, – философски заметила девушка, после чего вошла в комнату, взяла со стола какую-то газету и сунула мне ее под нос со словами: – Вот, Татьяна Александровна, посмотрите! Эту статью написала Яна Грищук. Галина Панова – это героиня сериала, который идет днем по телевизору. Я начала смотреть его со сто второй серии – и втянулась. А Ольга Благодарова – это…

– Девушка с рекламного щита, который висит около этого дома, – продолжила я.

– Вы уже знаете? – Моя «пациентка» заметно смутилась.

– Да, я обратила на него внимание, когда в прошлый раз вышла из парадного.

– Так что даже с помощью вашей методики мне ничего не удалось извлечь из глубин своей памяти. Скажите, Дима тоже видел подпись на том щите? – уточнила незнакомка.

Я ответила уклончиво:

– Мужчины, как правило, не заостряют внимания на таких мелочах.

– Хорошо бы!

– Для вас это так важно? – поинтересовалась я.

– Вы знаете, если бы не Дима, мне просто некуда было бы податься после выписки, да и не в чем. Впрочем, меня даже не стали бы так долго держать в больнице, если бы не он. Медицинской страховки у меня нет, так что лечение можно было продолжить только за плату. Вот Дима и заплатил. Я сначала противилась этому, но его тетка, с которой я лежала в одной палате, сказала, что от него не убудет, он не бедный человек, но невезучий в личной жизни. Я ему вроде бы понравилась, – девушка покраснела от смущения. – Не знаю, как я могла кому-то понравиться в застиранном больничном халате и с избитым лицом?

– Так вас кто-то избил? – зацепилась я за услышанное.

– Не знаю, – пожала плечами моя собеседница. – Может, избил, а может, просто толкнул так, что я упала и ударилась обо что-то головой. Ничего не помню! Одно радует: врач мне сказала, что сексуального насилия не было, а упасть я могла и сама, поэтому в полицию сообщать обо мне не стали. Хотя, мне кажется, и тут Дима подсуетился.

– В смысле?

– Я думаю, что это по его настоятельной просьбе врачи не стали насчет меня ставить полицию в известность, – пояснила незнакомка, и я мысленно согласилась с ней. – Скажите, Татьяна Александровна, что, в этой стране теперь действительно не милиция, а полиция?

– То есть вы помните, что раньше была милиция?

– Нет, просто я от скуки смотрю телевизор, а там милицейские детективы показывают. А в новостных передачах говорят про полицию. Я и чувствую – чего-то не понимаю.

– Около двух лет тому назад произошла реформа милиции, которая, в частности, коснулась и названия, – пояснила я.

– Вот, значит, в чем дело… Скажите, Татьяна Александровна, почему Дима обратился именно к вам?

– Ему рекомендовал меня наш общий знакомый, которого я… лечила.

– У него тоже была амнезия? – предположила незнакомка, проглотив мою полуправду.

– Нет, на самом деле это заболевание встречается не так уж и часто. – Я вспомнила, что читала об этом в Интернете. – Скажите, вы работали со списком мужских имен?

– Начала, было, но, когда поняла, что на ум приходят те, кого я узнала, точнее, о ком услышала или прочитала уже после выписки из больницы, – бросила это бесполезное занятие. – Девушка оказалась гораздо умнее, чем я предполагала. Значит, сегодня мне придется заполнить сеанс психотерапии чем-то другим. После некоторой паузы моя «пациентка» вернулась к начатому разговору: – То есть вы, Татьяна Александровна, раньше не знали Дмитрия?

– Нет, не знала, – подтвердила я. – А почему вас это так волнует? Вы мне не доверяете?

– Не вам, скорее – ему. Мне кажется, Дима на самом деле знает, кто я такая, но по каким-то причинам не решается рассказать о моем прошлом, хочет, чтобы я вспомнила все сама. – Незнакомка уставилась на меня во все глаза, ожидая подтверждения или опровержения своей гипотезы.

Я до такого предположения самостоятельно не додумалась, так что моя «пациентка» явно обошла меня. А ведь она может оказаться права! Однако я работаю на Архипова, он платит мне деньги, и очень хорошие деньги, поэтому я должна всячески поддерживать его реноме.

– Ну, с чего вы это взяли? – снисходительно поинтересовалась я.

– Я не могу поверить, что он просто так стал бы помогать совершенно незнакомому человеку!

– Очевидно, что вы ему очень нравитесь. Как, по-вашему, Архипов должен был поступить, зная, что, кроме него, помочь вам совершенно некому?

– Не знаю. – Девушка пожала плечами. – Татьяна Александровна, скажите, пожалуйста, мне, как женщина женщине: если бы вы оказались в подобной ситуации, то приняли бы его помощь?

– Приняла бы, – ответила я без всяких раздумий. – Других ведь вариантов все равно нет.

– Вообще-то имелся один вариант… У меня есть немного золота. – Девушка потрогала руками цепочку, висевшую на ее шее. – Я подумывала о том, чтобы продать украшение кому-нибудь из персонала больницы и попросить купить мне одежду. Та, в которой я туда поступила, была уже непригодной для носки. Мне так санитарка сказала. На оставшиеся деньги я планировала снять какое-то жилье, конечно, намного скромнее этого… Лежа в больнице, я плохо представляла себе, что сколько стоит. Если бы Дима не предложил мне пожить у своего приятеля, который сейчас находится в длительной загранкомандировке, я, наверное, так бы и поступила. Только выписавшись из больницы и побродив по городу, я поняла, что снять жилье мне бы не удалось, пришлось бы мыкаться по каким-то углам, и то недолго. Если смотреть правде в лицо – мне грозила смерть на улице от голода…

– Скажу вам, как женщина женщине: вам крупно повезло, что вы встретились с Архиповым, – высказалась я, оставив при себе кое-какую неувязку в ее рассуждениях.

Дмитрий сказал мне, что снял эту квартиру для своей «прекрасной незнакомки», а ей – что квартира принадлежит его приятелю. Впрочем, его логика была мне понятна – так проще было уговорить красавицу принять его предложение.

– Татьяна Александровна, скажите, сколько Дима вам платит за мое лечение? – поинтересовалась моя «пациентка».

– Зачем вам это? – изумилась я.

– Понимаете, я для себя решила так: как только ко мне вернется память, я найду свой дом, родных и непременно верну Диме все, что он на меня потратил. Для меня это очень важно!

Я поняла, что у Архипова не так-то много шансов завоевать сердце этой красавицы. С одной стороны, я сочувствовала своему клиенту, а с другой – с уважением относилась к позиции своей «пациентки». К сожалению, на данном отрезке времени их интересы абсолютно не совпадали. Женская солидарность дело хорошее, но работа – прежде всего…