ГЛАВА 2

Ехать пришлось недолго. Четырехэтажный дом, в котором находилась квартира Спиридоновых, расположился неподалеку от набережной, в довольно укромном местечке, настолько укромном, что я не сразу его нашла. Я остановилась на небольшом пятачке во дворе дома и направилась к подъезду. Только тут я поняла, что брат покойного снабдил меня не всей необходимой информацией. На металлической двери стоял кодовый замок. Но меня такими трудностями не запугаешь. В принципе, у меня было два варианта проникнуть в дом: узнать код, позвонив Александру Петровичу, и – дождаться, когда кто-нибудь из жильцов будет либо входить, либо выходить из дома. Звонить Спиридонову мне почему-то не хотелось – я все еще находилась под впечатлением не слишком приятного завершения нашего разговора, – поэтому я присела на серую лавочку, врытую рядом с подъездом, и стала терпеливо ждать.

Мое рвение и смирение вскоре были вознаграждены нужным для меня образом. Из подъезда вышла немолодая особа в малиновом платье. Она приковала ко мне свой настороженный взор, изучая мое благородное лицо. На этом лице, очевидно, была написана такая решимость проникнуть в подъезд, что одной моей просьбы хватило, чтобы она посторонилась.

Ах, нет, она все-таки захотела прояснить ситуацию. Конечно-конечно, это очень умно с ее стороны, ведь несколько дней назад какой-то незнакомец лишил жизни ее соседа.

– Но… – запротестовала было тетя.

– Я веду расследование обстоятельств смерти Спиридонова Сергея Петровича, – с очень серьезным видом сказала я, чем слегка ее смутила, – мне необходимо осмотреть место преступления.

Я сунула бдительной тетке в нос лицензию частного детектива, и тут уж она пошла на попятный. На ее одутловатом лице появилось вполне сносное выражение, которому строгая секретность происходящего и уважение к документу придавали нюанс заговорщицкой понятливости и даже сочувствия. Она кивнула, продолжая с легким недоверием коситься на меня своими круглыми глазами, и засеменила вдоль по улице.

Я обследовала все этажи, воображая, как могло быть дело. До меня здесь, естественно, побывала милиция, так что надеяться найти какие-либо предметы, повествующие о трагедии, было бы пустой затеей. И все-таки я на корточках облазила три этажа, приглядываясь к каждому окурку, к каждому следу от подошв. Надо сказать, что окурка было два и брошены они были скорее всего уже после того, как здесь было совершено убийство.

Неудовлетворенная результатами осмотра, я позвонила в квартиру Спиридоновых, надеясь, что вдова Сергея Петровича дома. Конечно, шансов, что она дома, было у меня не так уж много, но чем черт не шутит! И, может быть, моя неудача с осмотром места преступления будет компенсирована?

Я ждала недолго – считаные секунды. Приятный женский голос, приглушенный стальной дверью, поинтересовался, кто я и что мне нужно. Я отрапортовала, что я Татьяна Иванова, частный детектив, нанятый Александром Петровичем для прояснения обстоятельств смерти мужа хозяйки. Дверь не открылась. Вскоре до меня донеслись обрывки настороженного разговора. Похоже, в квартире Марина находилась не одна, а с какой-то женщиной. Не успела я подумать это, как дверь открылась, и я увидела на пороге пожилую женщину со взбитыми в высокую прическу светлыми волосами. У женщины было открытое, большелобое лицо, острый нос и добрые глаза. Одета женщина была в белую блузку и темную юбку, поверх которых топорщились накрахмаленные рюши симпатичного фартучка.

– Добрый день, – еще раз поздоровалась я.

– Здравствуйте, – немного отстраненно произнесла женщина. – Проходите, пожалуйста.

Она отступила в сторону, а я прошла в просторную прихожую, увешанную акварелями и керамическими тарелками.

– Валентина Георгиевна, ну где же вы? – донесся до меня высокий женский голос, изобилующий требовательными нотками.

Моя провожатая поспешила в гостиную, предварительно пригласив меня последовать за ней. Валентина Георгиевна – это домработница, дошло до меня.

Гостиная оказалась полукруглой комнатой, оформленной в индейском стиле. Рыжие, покрытые примитивными рисунками стены, разноцветная обивка диванов и кресел, воспроизводящая мотивы индейской символики, причудливая кушетка, застеленная ярким пледом, стеллажи из неполированного дерева, буфет с дверками, испещренными ажурными прорезями, низкий стол, словно сколоченный из необтесанных досок, на котором разместились журналы по дизайну, большая керамическая тарелка оранжево-красного цвета с каймой из змеиных силуэтов и стильный подсвечник с желто-синими свечами, на стенах – многочисленные маски и картины, изображающие ацтекских женщин, несколько огромных плакатов с развалинами древнеиндейских храмов, на окнах вместо жалюзи – странные переливчатые висюльки, в другом конце комнаты располагался бар со стойкой, сообщающейся через маленькое оконце с кухней.

– В последнее время Сергей увлекался стилем «Мехико», – подсказала мне миловидная блондинка, сидящая в глубоком кресле с сигаретой в руке.

Рядом с ней на тумбочке стояла пепельница в виде сердца, окрашенного в оранжево-желтый цвет. На женщине была черная блузка и темно-синие брюки. Ей можно было дать лет двадцать семь-тридцать. Ее грустное лицо с тонкими, мелковатыми чертами и гладкой матовой кожей не очень вписывалось в этот охряный интерьер. Оно казалось бледным в сравнении с брызжущими жизнью красками. Но было по-своему привлекательным.

– Вы уже знаете, кто я, – почти утвердительно сказала я, садясь в предложенное хозяйкой кресло.

– Да, – скупо улыбнулась она, и я подумала, что это у Спиридоновых семейное – сохранять самообладание.

– Марина… – я замялась, – не знаю, как по отчеству…

– Николаевна, – Спиридонова сменила позу и затушила сигарету в пепельнице. – Валентина Георгиевна! – окликнула она домработницу.

Та незамедлительно явилась.

– Сделайте, пожалуйста, нам кофе, – мягко, но в то же время веско произнесла она.

Это была интонация женщины, освоившейся с ролью госпожи, умеющей отдавать приказания ровным и спокойным голосом, но при этом намекающей на беспрекословное подчинение. Валентина Георгиевна направилась на кухню, а Спиридонова обратилась ко мне:

– Саша сказал мне, что нанял вас. Мне, знаете ли, было не до того… – ее голос предательски дрогнул.

– Могу себе представить, – пробормотала я, доставая из пачки сигарету.

Марина пододвинула ко мне пепельницу. Я ее вежливо поблагодарила.

– С Александром Петровичем я имела обстоятельный разговор, но он, естественно, не мог удовлетворить мое любопытство по ряду вопросов, на которые вы, без сомнения, могли бы ответить.

– Слушаю вас, – благожелательно произнесла Спиридонова.

– Меня интересуют отношения вашего мужа с «крышей», не было ли между ними разногласий?

– Сергей сам всегда общался со своими ангелами-хранителями, как я их в шутку называю, не посвящая меня в детали своих взаимоотношений с ребятами, – с невеселой усмешкой сказала Спиридонова.

– А как же теперь?

– Теперь, видно, мне придется самой этим заниматься или поручить референту, – с юмором отозвалась Марина, – мне уже звонили, выражали соболезнования и заодно интересовались, когда и как мы можем встретиться и обсудить наше сотрудничество.

– Понятно… – задумалась я, – и когда эта встреча должна состояться?

– Как только я приду в норму, – сокрушенно вздохнула Марина, – думаю, что в норму мне еще придется долго приходить. Но вот Тюлень – надо же, какая кличка! – думает, что это займет не больше пяти дней. Наивный человек!

– Скорее корыстный, деловой и прагматичный, – усмехнулась я, – он случайно не выставлял вам каких-нибудь требований?

– Нет, – отрицательно качнула головой Спиридонова, – что будет дальше, сказать трудно, но пока ничего такого не было.

– Хорошо. Александр Петрович вкратце мне обрисовал, в чем заключается деятельность вашей фирмы. Я вот думаю, не мог ли Сергей навлечь на себя гнев какого-нибудь конкурента?

– Таких фирм, как наша, раз-два – и обчелся, – скептически приподняла плечи Марина. – О какой-то жесткой конкуренции говорить не приходится.

– А если, к примеру, кто-то хотел купить одну или даже несколько квартир, которыми вы занимаетесь, в полуразрушенном состоянии… купить, разумеется, дешевле, чем она будет стоить, выйдя из рук ваших дизайнеров и маляров?

– И, не получив квартиры, убил Сергея? – округлила свои голубые глаза Марина.

– Да, – почувствовала я дедуктивный азарт.

– Не знаю… Навряд ли… – с сомнением посмотрела на меня Спиридонова, – по крайней мере, я не знаю об этом ничего. У нас сейчас в работе восемь квартир, и Сергей не говорил мне о каких-либо трудностях, связанных с их покупкой, оформлением и ремонтом. Вообще-то об этом стоит спросить его заместителя, Брехмана Михаила Яковлевича. Видите ли, мы хоть и жили под одной крышей, – она меланхолично улыбнулась своему каламбуру, – и делились своими проблемами и проектами, но сохраняли некоторую самостоятельность за собой. Я не очень вникала в дела управления, меня больше интересовала практическая сторона дела, я общаюсь с дизайнерами, рассматриваю их эскизы, нахожу рабочих, материалы и так далее. У меня хлопотная, но благодарная работа, которая меня абсолютно устраивает. Все, что касается внешних связей – я не имею в виду поиск специалистов и рабочих, – сфера деятельности моего мужа. У меня тоже есть заместитель, иначе я просто не справилась бы, но это совсем другое… И потом, если бы даже был какой-то конфликт с «крышей» и прочими, я бы об этом узнала в самую последнюю очередь – Сергей щадил меня, оберегал. Он был настоящим мужчиной в этом смысле, – Спиридонова не удержалась от сдавленного всхлипа. – Простите…

Она достала платок и легонько промокнула веки.

– То есть, если я вас правильно поняла, в случае существования конфликта или проблемы с «крышей» или с другими фирмами вы бы все равно не были в курсе? Но тогда – сказал ли вам Сергей что-нибудь о неожиданно вставшей перед ним трудности или нет, это ничего не означало бы… Ведь если бы что-то подобное возникло, он не стал бы беспокоить вас.

– Да… Хотя не всегда… – торопливо проговорила Спиридонова. – Вам все-таки лучше обратиться к Михаилу Яковлевичу.

– Разумеется, я с ним встречусь. – Я выпустила дым и удобнее устроилась в кресле. – Тем не менее это как-то странно… Вы ведь работаете в этой фирме… И потом, вы могли о чем-то догадаться по настроению Сергея Петровича, по его нервозности, если таковая появлялась…

– Вы мне не верите? – с завуалированным снисходительной улыбкой вызовом спросила Марина.

– То есть, – кашлянула я, – Сергей не испытывал в последнее время тревоги или неуверенности? Никакого страха или депрессии?

– Нет. Хотя… не исключено, что он что-то скрывал от меня. Он был не то чтобы хорошим актером, но очень выдержанным человеком, – гордо добавила Спиридонова.

– Ему никто не угрожал?

– Нет, – с легкой усмешкой ответила Марина.

– Александр Петрович мне сказал, что в понедельник вы вернулись домой раньше Сергея Петровича…

– Да, я уехала часов в шесть или даже раньше, – Спиридонова снова приложила платок к глазам, – если бы я знала!

Ее плечи дрогнули, и я услышала глухой стон.

– Простите, ради бога, – сев ко мне вполоборота, она подперла лицо ладонью, – мне до сих пор не верится, что Сергея больше нет!

Я опустила глаза и пару минут молчала, давая Марине время успокоиться.

– Да, – продолжила она, – я приехала раньше и сама решила приготовить ужин. Хотела его порадовать…

– Вы не заметили ничего странного возле дома? Может, какую-то машину, людей?

– Нет, ничего особенного не было. На улице играли дети, у первого подъезда сидели соседки, все как обычно… – Марина снова всхлипнула, но плакать не стала.

– А где нашли Сергея Петровича?

– Между вторым и третьим этажами. Он лежал с проломленным черепом, – здесь самообладание покинуло Спиридонову, и она разрыдалась.

В этот момент в комнату вошла Валентина Георгиевна.

– Я приготовила чай из ромашки и липы, – обратилась она к Марине.

Она поставила на столик поднос с чаем, двумя чашками кофе, сливками и печеньем.

– Спасибо, – вытерев слезы, взглянула на домработницу покрасневшими глазами Марина, – чай – это то, что нужно. Заберите мой кофе, сейчас его пить неразумно.

Валентина Георгиевна выполнила распоряжение и удалилась.

– Как-то не вяжется такая расправа с методами бандитов, – скептически пожала я плечами, – обычно в ход идут пистолеты с глушителями… А здесь какая-то самодеятельность.

– Вы так это называете? – неодобрительно взглянула на меня Спиридонова.

– Да, называю, – смело бросила я, – мне не раз приходилось иметь дело с бандитами, в этом я немного разбираюсь, – позволила я себе добавить.