Глава 2

Свет в окнах квартиры Маши горел. Поднявшись, я позвонила и вскоре услышала тихий, испуганный голосок:

– Кто?

– Простите, я занимаюсь расследованием смерти Маши, – вставая прямо напротив «глазка», сказала я максимально вежливо и доброжелательно, чтобы совсем не напугать девчонку – видимо, ту самую сестренку погибшей. – Мне нужно с вами поговорить.

Дверь открылась, и я увидела молоденькую девушку с хвостиком темных волос. В том, что это Наташа Гаврилова, сомневаться не приходилось: девчонка была удивительно похожа на Машу, какой я запомнила ее на фотографии в комнате Егора.

– Вас как зовут? – спросила я на всякий случай.

– Наташа, – тихо ответила девушка. – Проходите.

Взгляд у нее был покорный, и она с готовностью кивала головой, таким образом давая понять, что, безусловно, пойдет на разговор со мной. Видимо, за последний день она уже привыкла отвечать на вопросы милиции и не сомневалась, что я из этой же организации.

Я успокаивающе похлопала ее по плечу, села на диван и усадила девчонку рядом с собой. Она вздохнула и вопросительно уставилась на меня.

– Меня зовут Татьяна Александровна, – начала я. – Сразу хочу сказать – я занимаюсь расследованием смерти твоей сестры частным образом, по просьбе родителей Егора Синявского. Кстати, ты с ним знакома?

– Нет, – ответила Наташа, явно удивленная моим заявлением. – Но я много слышала о нем от Маши. А вчера он пришел, уже после того, как все случилось, я ему рассказала… Он так прислонился здесь к косяку лбом, – она показала на дверь из прихожей, – потом развернулся и выбежал отсюда. Видать, у него что-то в голове щелкнуло… В общем, в шоке он был. А вы, значит, не из милиции?

– Нет, я частный детектив, – еще раз пояснила я. – Но ты не волнуйся на мой счет, я закончила юридический институт, в милиции у меня много друзей, и я обязательно свяжусь с теми, кто расследует дело твоей сестры официально.

– У нас в городе точно нет частных детективов, – протянула Наташа и снова вздохнула, как будто сожалея о таком упущении. – Да, – продолжала она, покачивая головой. – Я и не думала, что родители Егора так… сделают.

– В смысле? – не поняла я.

– Ну, в смысле наймут вас. Маша говорила, что его мама не очень-то хорошо к ней относится. И Маша очень не хотела, чтобы там узнали, что она из простой семьи. Мне это, кстати, не нравилось! – повысила вдруг голос девчонка. – Мало ли кто откуда! У нас хорошая семья, между прочим! И мама и папа хорошие! И я… Она даже меня прятала, словно стыдилась.

Проговорив все это, Наташа вскинула голову и с вызовом посмотрела на меня.

– Никто вовсе не говорит, что вы плохие, – вставила я. – Маша, возможно, сама несколько сгущала краски?

Тон Наташи смягчился, но продолжала она все равно упрямо:

– Получается, что она нас стыдилась. И меня тоже. Я ее спрашивала, почему этот ее Егор к нам не приходит, а она сказала, что не нужно ему пока меня здесь видеть. Что он все поймет, и тогда у него дома могут быть неприятности из-за проблем Маши. Разве так можно?

– Можно как угодно, – улыбнулась я. – Но так, наверное, все-таки не нужно было делать. Просто, очевидно, Маша была убеждена, что так будет лучше. Но сейчас об этом не стоит говорить. Ты же понимаешь, что главное для меня – найти убийцу твоей сестры. Ты, наверное, и сама этого хочешь?

Наташа прижала руки к груди и горячо закивала:

– Да, конечно! Я просто… Не представляла даже… Частный детектив, надо же! Вот мама с папой-то удивятся!

– А кстати, когда они приедут? – спросила я.

– Сюда? Завтра… Вернее, приедет папа, ему нужно забрать Машу из… Из морга. И мы вместе поедем в Аткарск. А мама останется там готовиться к похоронам, они будут уже послезавтра. Я звонила родителям, все им рассказала… Это просто кошмарно!

Руки у Наташи задрожали, она стала судорожно теребить поясок халатика.

– Наташа, давай-ка все же ты успокоишься и постараешься ответить на мои вопросы, – попросила я. – Постарайся не думать о том, как все это печально и неприятно, хотя я и понимаю, насколько это трудно.

– Да, хорошо, – со вздохом согласилась девчонка.

– Твоя сестра, кроме того, что училась, больше ничем в городе не занималась? – спросила я, подозрительно взглянув на Наташу и памятуя о неясных догадках Ирины Альбертовны насчет «панели».

– В смысле? – испугалась Наташа.

– Ну, подрабатывала где-нибудь? Учти, лучше сейчас скажи правду, если будешь скрывать, все равно мы узнаем, – сознательно решила припугнуть ее я.

– А чего скрывать-то? – вспыхнула Наташа. – Да, она подрабатывала. Няней у богатых каких-то. Только Егору ничего не говорила, потому что… Ну, не знаю почему. Наверное, стыдно ей было.

– Няней, говоришь? – продолжала не доверять я. – А у кого?

– Не знаю я. У богатых людей… Вот и адрес их есть. – Наташа встала, подошла к столу, открыла ящик и достала оттуда бумажку с адресом. – Вот. – И протянула ее мне.

«Андрей, Марина», – прочитала я имена и написанный рядом адрес и убрала бумажку в свою сумку. «Похоже, что не врет», – отметила я про себя и порадовалась, что версия Ирины Альбертовны насчет проституции лопнула. А мнение Владимира Николаевича Любимова насчет «не пила, не курила», наоборот, вроде бы подтверждалось. – Расскажи, во сколько ты ушла из дома и что этому предшествовало? О чем вы говорили с сестрой, как она вела себя? – продолжила спрашивать я.

– Она вела себя странно, – откидывая челку со лба, медленно сказала Наташа. – Она сама попросила меня уйти.

– Вот как? – заметила я.

– Да, именно так. Хотя раньше никогда ничего подобного не было, и Маша даже просила меня поменьше выходить из дома – она переживала за меня. А тут…

– А почему она попросила тебя уйти? Она как-то объяснила это?

– Да, она сказала, что у нее намечается серьезный разговор и я буду только мешать.

– С кем разговор? – заинтересовалась я еще больше.

– Не знаю, вот этого она мне не сказала. Я еще спросила – с Егором, насчет свадьбы? Я думала, он ей предложение делать придет. А она отмахнулась и говорит – да нет, это совсем другие дела. Еще прикрикнула на меня – мол, у тебя одно на уме, одни глупости. Сопливая, говорит, а туда же! Вместо учебы, мол, о всякой ерунде думаешь, которая тебя не касается. – В голосе Наташи зазвучала обида. – А что я такого спросила? – продолжала она, разведя руками. – Маша сама мне говорила, что они разговаривали насчет свадьбы…

– То есть она так и не уточнила, с кем разговор и на какую тему? – спросила я.

– Нет, – покачала головой Наташа. – Я, честно говоря, надулась на нее немного, говорю – ну и пожалуйста, не больно-то мне и интересно! Пойду вот и до утра не вернусь!

Она сразу смягчилась, извиняться стала, денег мне сунула немного, говорит – в парк лучше сходи, там вроде какие-то аттракционы приехали новые, интересно. И в девять велела быть дома.

– А ты пришла во сколько?

– А я… Я уже под утро пришла, потому что… – Девчонка поежилась. – С парнями познакомилась, они меня к себе пригласили. Ну, я и согласилась… Хотела Маше отомстить. Вот дура! А под утро опомнилась, говорю – мне домой надо. Хорошо хоть, парни нормальные попались, не стали меня задерживать, даже до трамвая проводили. Ну и… В общем, я к подъезду подхожу, а тут толпа, и она… лежит, – Наташа заплакала.

– Успокойся, Наташа, успокойся, – заговорила я.

– Я все не думала, что она мертвая до конца, думала, что ее можно спасти… Но врач сказал, что она уже несколько часов назад умерла…

Мне пришлось дать девушке время на то, чтобы поплакать, вытереть слезы и немного успокоиться. Когда она убрала влажный платок, я продолжила:

– В квартире остались какие-то следы пребывания гостей? Ну, там, может, окурки в пепельнице, запах какой-нибудь парфюмерии, посуда на столе?

– Нет, – отрицательно покачала головой Наташа. – Ничего такого. Словно и не было у нее никого. Он как растворился, этот человек.

– Ну естественно, убив Машу, он не стал дожидаться, пока кто-нибудь явится, – невесело усмехнулась я. – Значит, ничего… А соседи что говорят? Что-нибудь видели, слышали?

– Не знаю, их вызывали понятыми, но я с ними не разговаривала, – развела руками Наташа. – С ними милиция беседовала. Но вы можете их спросить сами, это соседи из смежной квартиры, из девятнадцатой.

– Хорошо, я туда непременно загляну, – кивнула я. – И Маша даже не упомянула, с мужчиной она встречается или с женщиной? Этого из ее слов невозможно было понять?

Наташа наморщила лоб, потом твердо сказала:

– Нет, невозможно. Она ничем не намекнула, кто это и что за разговор.

– Наташа, а кто вообще приходил сюда к вам? С кем общалась твоя сестра?

– Ну, из тех, с кем она общалась, сюда почти никто не приходил, – ответила девушка. – В смысле ни Егор, ни какие-то ее подруги… Маша никого не приглашала. Была, правда, один раз какая-то подружка институтская, но она сама заявилась. Мне она не понравилась, – Наташа скривила губки.

– Почему? – спросила я.

– Какая-то наглая, – нахмурившись, продолжала девчонка. – Пришла как к себе домой, развалилась в кресле и давай что-то там у Маши просить. Причем так нахально, как будто Маша ей обязана! Какие-то там курсовые, что ли… Потом стала в кафе ее звать, с полчаса уговаривала. Я видела, что Маше она тоже не по душе, и она в конце концов сказала, что ей нужно отлучиться по делам. Только тогда эта девица убралась.

– А что все-таки за девица?

– Регина ее звали, – с нескрываемой антипатией процедила Наташа. – Такая высокая, на лошадь похожа. Но одета хорошо, и сережки у нее дорогие были. И сумка красивая. В юбке кожаной она была.

– А она точно из института? – спросила я, поскольку это было для меня гораздо важнее, чем сумки-юбки.

– Да, потому что, когда она ушла, Маша говорила, что, мол, эта Регина не учит ничего, на занятиях сидит дуб дубом, а потом достает всех – напишите ей это, сделайте ей это… И еще говорила, что сама ей писала несколько раз курсовые, а теперь жалеет. Я еще спросила – а зачем писала? А Маша говорит – так она же деньги платила. Маше приходилось порой так подрабатывать… – закончила Наташа.

– А как она еще подрабатывала? Ну, курсовые пописывала, няней работала, а может, еще где?

– Больше нигде, – ответила Наташа. – А зачем? Я вообще говорила, что лучше бы она не работала няней. По ночам туда ездить! А я одна тут оставалась. Страшно…

Я невольно усмехнулась про себя. Насколько все-таки велика разница между двадцатидвухлетним и семнадцатилетним человеком. Пять лет – и целая пропасть в мировоззрении. Ранняя зрелость и трезвость взглядов с одной стороны – и детский эгоизм и полный наив, с другой. Что же все-таки у них за родители, неужели тоже настолько непосредственные, как их младшая дочь?

– Так ты не знакома с семьей, где Маша работала няней? – еще раз уточнила я.

– Нет, откуда же я могу их знать? – пожала плечами Наташа. – Она же не брала меня с собой.

– А как она с ними познакомилась, не знаешь?

– Вроде бы по объявлению. Я особо не интересовалась…

– Наташа, может быть, ты все-таки знаешь кого-то из знакомых твоей сестры, кто мог прийти к ней для серьезного разговора?

– Ну… – Наташа задумалась. – У нее был в институте знакомый преподаватель, с которым она занималась дополнительно. К этим занятиям она всегда относилась серьезно. Но он это приходил или кто-то другой – понятия не имею. Наверное, вряд ли… Потому что с преподавателем она здесь не встречалась, по крайней мере никогда не слышала я об этом. Одно могу сказать вам точно – трудно даже представить, чтобы кто-то из знакомых Маши мог с ней так обойтись. Ужас просто! Я даже не представляю, кто это мог сделать!

– А скажи мне, Маша не могла сама свести счеты с жизнью? Или по неосторожности упасть с балкона?

– Нет, – Наташа еще больше испугалась.

– Ладно, извини, – тут же поправилась я. – В конце концов, экспертиза выяснит, как это произошло. А ты знакома с этим преподавателем? – перевела я разговор на другую тему.

– Я видела его только один раз, и то случайно, – сказала девушка. – Мы с Машей шли по городу, и он с нами поздоровался, они немного поговорили между собой. Маша сказала, что это и есть Антон Владимирович. Симпатичный такой мужчина, интеллигентного вида.

– Ты фамилию его не знаешь?

– Ой, вот нет. Про это я не спрашивала. Я поинтересовалась, не женат ли он, а Маше почему-то не понравился этот вопрос. Она еще съехидничала, что, мол, если хочешь ему понравиться, то зря – он в женщинах ценит в первую очередь ум, а я, дескать, еще сопливая и совсем ему не буду интересна. Я спросила – а ты? А она говорит – я с ним другими делами занимаюсь. И опять прикрикнула, чтобы я глупости не болтала. Как будто я одни глупости болтаю!

Я снова улыбнулась.

– Наташа, я обязательно приеду к вам в Аткарск на похороны Маши. Ты сможешь меня познакомить с теми, с кем она общалась, когда жила там?

– Я, конечно, смогу, – с готовностью отозвалась Наташа, – да только зачем это вам? Ведь Маша давно не общалась ни с кем из Аткарска, она уехала оттуда четыре года назад. Ну, остались там бывшие школьные подружки, Васька…

– Васька? – заинтересовалась я. – А это кто?

Наташа раскраснелась.

– Ну, считался ее женихом когда-то… Но это все просто смешно, они же еще в школе тогда учились. Давно забылось все.

– Ну хорошо, я разберусь, – взяла я себе на заметку полученную информацию. – А этот Васька будет на похоронах?

– Ой, я даже понятия не имею. Я сама его давно не видела. Но если что, я знаю, где он живет.

– А директора музея, коллекционера, ты знаешь?