Свежеиспеченная сказка

СКАЗКА О СМЕЛОМ ЧЕБУРЕКЕ, НЕЖНОМ БЕЗЕ И МУДРОМ ХЛЕБНОМ МЯКИШЕ

В одной маленькой и жаркой пирожковой жили-были Хлебобулочные Изделия. Хлебобулочные Изделия – это то, что ты так любишь: Пирожки и Булочки, Рогалики и Пончики, Ватрушки и Батоны. И, конечно же, всеми нами уважаемый Хлеб, белый или черный. Кто какой выберет.

Жили они очень дружно. Самыми веселыми среди всех были обычные Булочки. Маленькие и душистые, они успевали побывать всюду и всех рассмешить. И даже подразниться. Они называли Батон долговязым за то, что он такой длинный и неуклюжий, Булочку с маком высмеивали за ее веснушки, а Пирожки обзывали глупыми, потому что в голове у них каша, рис и много-много всего вплоть до капусты. На смешливых Булочек никто не обижался, потому что главным над всеми был Хлебный Мякиш, который был слишком мягким для того, чтобы кого-то наказывать. А там, где никого не наказывают, живется хорошо и весело. А там, где живется хорошо и весело, все очень добры и внимательны друг к другу.

Но вот однажды в пирожковой появился Чебурек. Он был худой и плоский. Внутри него лежали кусочки сочного, приправленного перцем мяса. Чебурек очень гордился своей иностранной фамилией и утонченным профилем. Может быть из-за перца, а может быть от того, что Чебурек приехал издалека и очень скучал по дому – характер у него был никудышный. Он постоянно ворчал, злился и называл Булочки пустоголовыми и тупыми. Хлебный Мякиш попытался заступиться за них, но Чебурек наговорил ему такого, что у Ватрушек, которые все это слышали, вспотели творожные животики.

С того самого дня, как появился в пирожковой Чебурек, все стало меняться. От хорошего – к плохому. Булочки больше не веселились, развлекая остальных, и стали завидовать Пирожкам, у которых внутри было столько разного. Пирожки с мясом загордились и стали говорить всем, что они далекие родственники Чебурека. Батон вдруг решил, что все должны слушаться только его, потому что он самый высокий и только ему сверху все видно и понятно. Он даже обозвал белую Буханку хлеба круглой дурой. Все перессорились и очерствели. А черствый хлеб никто, конечно, покупать не хотел.

Главный пекарь очень испугался, что к нему перестанут ходить покупатели, поехал в кондитерскую и привез оттуда нежное белое пирожное с французской фамилией Безе. Пирожное было роскошным и удивительным. А главное – у него была талия. Тонкая полосочка крема соединяла два воздушных матовых шара. Все булочки и ватрушки впали в уныние, решительно «сели» на диету и ужасно возмущались, когда их пытались помазать маслом.

Безе капризничало невероятно. «Ах, не троньте на меня! Ах, не заденьте!» – слышался с утра до вечера его тонкий голосок. И, действительно, оно было ужасно нежным. Стоило кому-то из Пирожков чуть сильнее прижаться к новой обитательнице, как от нее тут же отлетали маленькие сладкие крошки. Оно было очень хрупким, это Безе. Всем сразу захотелось защищать его и заботиться о нём.

Но больше всех удивил обитателей пирожковой Чебурек, изменившись до неузнаваемости. Он перестал злиться, ссориться и кричать на других. И всегда был рядом с Безе, оберегая его от ушибов. «Какое Безе нежное и красивое», – часто повторял Чебурек и очень смущался, когда его кто-нибудь слышал. Ватрушки шептались с Булочками, а Батон только грустно вздыхал. Кажется, ему тоже хотелось быть рядом с Безе. Этого хотелось всем. Ведь всегда хочется быть там, где красиво.

Но вскоре Пирожное затосковало. «Я не могу жить в этой тоскливой пирожковой, здесь так жарко и скучно», – жаловалось оно бесконечно, и сладкие крошки, безутешные, как слезы, осыпались с него. Чебурек слушал жалобы Безе и всё его мясо сжималось от сострадания.

И вот, однажды утром, все обнаружили пропажу. Чебурек и Безе исчезли. Их ждали, искали, но напрасно. Чуть позже маленькая слойка с яблоками рассказывала смутную историю о том, как Безе и Чебурек сбежали в очень дорогую кондитерскую. Там Пирожное отправили на прилавок к другим Пирожным, а Чебурек отдали местному коту Ванилину, за какие-то там кошачьи заслуги. В кондитерской не нужны были Чебуреки с мясом. Слушая эту грустную историю, Булочки плакали, Ватрушки, как обычно, потели творожными животиками, а Батон вообще сломался и его отправили на сухари.

Хлебный Мякиш записал эту красивую и печальную историю – и стал писателем. С годами он несколько подсох, но не очерствел. Усевшись на большой разделочной доске, он и сейчас читает свежеиспеченным Булочкам и Пирожкам эту повесть о настоящей любви. А заканчивает ее всегда так: «Не грустите, ребятки. Это хорошая история. Потому что жертва во имя любви и красоты никогда не бывает напрасной». И тихо добавляет, глядя куда-то вдаль влажным умудренным взглядом: «Красота спасет мир… Так говаривал один мой знакомый. Тоже хороший писатель…»

Сказка о снежных бабах

Снег неспешно опускался на землю мохнатыми белыми хлопьями. Это был настоящий праздник для Снежных Баб. Под шумок можно было освежиться, встряхнуться и даже слегка поразмяться. Следы их маневров успешно скрывал свежевыпавший снег.

Снежных баб было пять. Четыре практически идентичные: три шара, веточки-ручки, угольки-глазки, вместо носа-морковка. Их слепили на перегонки мальчишки, живущие в этом дворе. Особо не заморачиваясь, они торопились воплотить в жизнь классический мультяшно-открыточный образ. Первым закончил свое сооружение щекастый Петька, воткнув в самый верхний шар своей скульптуры ярко-оранжевую морковку. Вбуравился ей в самый мозг. От такой яростной инсталяции у его Снежной бабы еще часа два гудело в голове.

Мальчишки торопились. Уже несколько раз матери, по очереди, звали их домой в открытые форточки. До прихода Нового года оставалось чуть меньше пяти часов.

Последнюю, пятую, снежную бабу лепила тоненькая рыжеволосая девочка. Она совсем недавно переехала в их двор и поэтому, как все новое и неизведанное, обладала особой притягательностью. Разогретые духом соперничества, мальчишки вовсю старались привлечь к себе внимание громкими разговорами, задиристым смехом и всяческими пацанячими междусобойчиками.

Но, девочка так увлеклась своим занятием, что не замечала ни сгущающихся сумерек, ни любопытных взглядов юных соперников. Её снеговая фигура отличалась от своих соплеменниц не только маленьким ростом и сглаженными формами, но и всеми остальными бабьими атрибутами… Голову украшало не ведро, а пшеничные локоны, сотворенные из, взявшейся неведомо откуда, соломы. Вместо традиционной морковки, был нажёван из трех розовых жвачек, а после, умело налеплен, крошечный курносый носик. Ручки-веточки заканчивались парой ярко-красных перчаток, а глазами служили две огромные голубые пуговицы, без тени сомнения, оторванные с новой курточки. Девочка плавно покружила вокруг своего творения и метнулась в сторону дома. Вскоре вернулась, торжественно неся перед собой большой букет искусственных цветов.

– А это тебе еще зачем? – с недоумением спросил один их мальчишек.

Ребята давно закончили свои типовые снежно-бабьи проекты и топталась невдалеке, с интересом наблюдая за воплощением в жизнь чудных девичьих фантазий.

Девочка не ответила и попыталась разделить букет на его составляющие. Но, проволочные стебли цветов перепутались между собой и не хотели расцепляться.

– Давай помогу, – предложил один из мальчишек, осмеливаясь подойти ближе.

Девочка пристально посмотрела ему в глаза такими же небесно-голубыми, как у её снежной бабы, глазами и протянула мальчику букет. Потом подышала на свои замерзшие пальчики и опустила их в кармашки своей курточки. Мальчишка отметил, что на куртке не хватает двух пуговиц и понимающе улыбнулся. Он довольно быстро справился с поставленной задачей и протянул рыжеволосой скульпторше первый цветок. Девочка аккуратно сложила проволочку пополам, перекрутила её и воткнула ярко-желтый цветок в один из снежных шаров. Со следующим поступила точно также. Через несколько минут вся снежная баба была щедро украшена цветами.

– Фигня какая!! Таких снежных баб не бывает! – фыркнул один из юных наблюдателей, желая поддеть девчонку. Но его никто не поддержал.

Из окон дома снова раздались призывные материнские крики:

– Колька, я кому сказала – домой!

– Андрей, ты хочешь, чтобы отец с ремнем вышел?

– Петька, я тебя больше звать не буду! Дверь закрою и будешь Новый год во дворе со снеговиками встречать!

Мальчишки, один за одним, рванули каждый к своему подъезду. Во дворе, в окружении свежеслепленных изваяний, остались стоять двое: Мальчик и Девочка.

– Смешная получилась, – улыбнулась Девочка, сняла с шеи шарфик и повязала его на плод своего вдохновения. Словно поставила точку.

– А мне нравится… – с готовностью отозвался Мальчик и увидел, как глаза Девочки заискрились сотней радостных огоньков.

– Меня Стеллой зовут, – произнесла она чуть слышно, повернулась и медленно поплыла к дому.

– А я – Сережа, – поспешил назваться мальчишка, следуя за ней.

Небольшой двор стремительно накрывала тьма. Лишь четырехугольники окон да тусклое пятно от единственного фонаря, кое-где, рвали её на куски.

Сразу после полуночи из всех подъездов стал высыпать народ, чтобы под шумок праздника вдоволь наораться и настреляться петард. Кто-кто запустил парочку бюджетных фейерверков в мглистое зимнее небо. Изрядно принявший на грудь, электрик приставал ко всем с поцелуями, отправляя во Вселенную полный пьяного человеколюбия вопль: «Люди!!! Я вас люблю! С Новым годом!!» Развеселые жильцы еще немного пошумели, душевненько спели песню про ёлочку и рассосались обратно по квартирам.

Одно за другим гасли окна. Подслеповатый фонарь близоруко освещал затихший двор с пятью снежными изваяниями, успевшими пострадать от неуёмной человеческой радости. У одной из них, из предполагаемого рта, чуть ниже морковки, торчала недокуренная сигарета. Со второй бабы кто-то сбил с головы ведро. Безжалостно оторвали левую руку у третьей бабы, заменив её на пустую водочную бутылку. У четвертой надгрызли нос, видимо, употребив оный в качестве новогодней закуски. Нетронутой осталась лишь голубоглазая малышка в цветочном наряде с соломенными волосами и ярко-красными ладошками.

– Тьфу, ты! Гадость какая! – раздался в тишине скрипучий, словно надтреснутый, голос.

Это ругнулась, выплевывая воткнутый в неё бычок, одна из участниц скульптурной композиции.

– Сволочи, а не люди! И чем только помешало им мое ведро!? Стою теперь вся такая лысая, неженственная, – поддержала подругу вторая из баб.

– Ага! А то с ведрами мы все тут такие женственные, обалдеть! – подключилась к разговору баба с надкушенным носом.

– Ну шо разнылись!? Мне бы ваши проблемы! Подумаешь – бычок! Выплюнула и забыла! И без ведра тожа обойтися можна! А мне как прикажете жить без одной руки-то!!?

– На фига тебе рука? – съехидничала Баба без ведра. – Вареников не лепить, младенца на руках не укачивать!