–Хочу людей защищать. Адвокатом.

–А судьей не хочешь?

–Нет, людей судить не по мне.

–А я бы судьей стала и засудила бы всех этих уродов…

Артем вмешался: «Вот ты, Ритка, человек практический, хоть ты ей скажи. Сидела бы в офисе поблизости от Гены…»

–О, а говоришь парня нет!

–На нашем языке так генерального зовут, ну… главного, директора. В конторах, особенно крупных не по одному юристу работают, а когда народу много, ответственности меньше.

–А…

–Так ведь нет, сестрица моя – честная, непременно на себя самую выматывающую работу взвалить хочет. Она же порожняка гонять не будет – ей это не по нутру. А одной брать ответственность и делать все как следует – тяжело до полной неподъемности! Знаю ее – на психе тянуть будет. И на сколько ее хватит…

Чувствовалось, что Артем говорит серьезно, впервые при Ритке.

Та от такого осознания подскочила на месте и очень серьезно предложила: «Эмма, иди к Гене!»

–Ритка, да ну тебя!

–Рит, не переживай, там видно будет.

–Да вы чего! Я же по настоящему! Следующие несколько минут Ритка поднимала песочек, бегая кругами, выкапывала из разных мест и доказывала свою лояльность и солидарность. Ее еле утихомирили.

Риткиному справному телу и вообще на месте не лежалось, наверно с непривычки к дневной вольности. Она вертелась и складывалась на бока, вскакивала, ложилась и выглядела неспокойной, словно не на сухом песочке покоится, а на острых камнях в наказания корчится.

«Что ты все крутишься? – посочувствовала Эмма – Отдохни, как человек.»

–Ей эта парочка покою не дает. Вкусно целуются – влез брат.

–Ну да еще! Я только одного не понимаю, как им в жару в обнимку не жарко. Это ж свариться можно.

–Да ладно! Признайся, что завидуешь.

–Знаешь, перец, это у вас в городе – любовь на какой ступеньке повыше. А у нас работы невпроворот и на всем ломаться приходится. Грубый труд, бесконечный, ко дню плотно привязанный, так что у нас тут любовь не, не выживает. И потому моменты нежности, в фильме, к примеру… на них наши не как городские… заглядываются. Да где тебе понять, тебя принцем растили и дальше дорожку проложили, нигде не качнет, не скособочит.

–Ритка, а ты, оказывается, философ.

–Женись, узнаешь какой.

–Ок. Сегодня вечером.

–Ишь ты какой! Я девушка честная.

–Предложение отзывается!

Правильно тетя Валя говорит: «Ты Темочка – сущий безобразник…»

В этот вечер Эмма с Риткой и братом шли по дороге к пирсу. Они притормозили, как в прежние годы у Алкиной загородки, ожидая, пока к ним присоединятся подружки Алка и Надежда.

Ритка делала вид, что страстно охотится на брата, протягивала к нему руки, пытаясь повесится на шею, тянулась губами. Тот также выразительно избегал ее объятий. Эмма улыбалась. Не тогда, конечно, когда все никак не состоявшаяся парочка в процессе разогрелась и принялась гоняться друг за другом, едва не сбивая ее с ног.

«Грустно это, грустно, – остановилась продышаться Ритка – никогда не получаешь, чего хочешь, а на тебе жеребец можно воду возить.»

–Спасибо за жеребца. Особенно в захватывающем применении.

–Окстись, это не ругательство, наоборот – комплимент. Не, ну как говорить с этими городскими, когда они на воду обижаются.

* * *

Эмма с Риткой покинули летнюю кухню тети Вали, избавляясь от комаров и теперь гоняли неспешные чаи на ее домашней кухне. Ритка сидела у окна, явно кого-то на улице углядела и потянула Эмму за руку – пошли, щас начнется!

Эмма не поняла, хочет ли Ритка избежать неприятных визитеров, отправившись в бунгало, или желает находиться у двери при их появлении. Появление гостей у тетя Вали Эмма почему-то не рассматривала.

В любом случае, они ничего не успели, Эмма даже подняться из-за стола, когда в дом ворвалась тетка Клавдия – соседка тети Вали, если со станицы, то слева. Тетя Вали ее так и звала – левая соседка, особенно, когда та особо много негатива из чана своей семейной жизни на нее выливала.

Тетка Клавдия от двери споткнулась и крикнула: «Точно тебе говорю, дальше неразборчиво… маленький…» тут она, пытаясь срочно поймать хозяйку в поле зрения начала на скорости разворачиваться, окончательно утратила равновесие, от торопливости зацепившись о собственную ногу и следом глухим ударом слегка подправила стену лбом.

Все трое подскочили, надеясь поймать несчастную, хоть бы у пола, раз стена уже пострадала.

Но скоростная гостья не упала, лишь некоторое время продолжала скользить вниз уже большей, чем один лоб поверхностью.

Сумев наконец притормозиться, Евдокея быстро оправилась и подняла с пола упавшую разноцветную панаму. Выдохнула, однако, запала не растратила.

Тетя Валя все же успела встрять в паузу: «Клавдия, ты бы потише, тут дети!»

–Это они, что ли дети? Скажешь тоже! У нас об их пору уже по второму было! И вообще, пущай знают, что это за стихийная подлость – замужество! Кой там в шторм на утлой лодочке!

–Ну, ты давай, девчонок не пугай и все в кучу не вали. Есть и счастливые семье.

Клавдия расхохоталась влет – резко, живо. Видимо, получила привет от стукнутого лба и ухватилась за голову. Поскольку ха-ха и реакция на него постигли ее неожиданно, несчастная не успела набрать для всего достаточно воздуха и начала давиться звуками.

–Так, садись. Говори. Чаю хочешь?

–Да! «А что рассказывать про эту сволочь? – спросила жалобным голосом Коавдия и… не умолкала полчаса.» И на этот раз воздуху ей на все хватало.

По мере повествования до не слишком заинтересованных слушателей довели, что Клавдия считает своего мужа маленьким сатаной.

«Почему именно маленьким?» – спросила Ритка.

«Потому что такие тупые тупари нигде карьеры не сделают!» – последовал ответ.

Выяснилось место действия сегодняшней разборки, она проходила у супругов в хлеву рядом с козой. Но дальше мысли оскорбленной женщины запрыгали к старым и совсем старым обидам, перемешались с последними, путая места действий. И стало непонятно, какая обида постигла ее самой последней. Но никто больше вопросов не задавал. Человеку просто надо выговориться.

Клавди позже, выпив три бадьи чаю, ушла успокоенная, хозяйкой провожаемая. Поселив у девушек некоторое беспокойство.

«Ну и как в этом мире жить!» – высказала Ритка общую мысль.

«И впрямь – поддержала Эмма – лучше бы, конечно, вообще серьезно ни с кем не связываться…»

«Обалдеешь от них!» – вставили Ритка.

–Ну да, а старой девой тоже оставаться…

–Противо природное явление…

–Да без детей…

–То то и оно…

–А дети должны в полной семье расти, иначе…

–Могут вырасти процентными социопатами.

–Ну, не обязательно…

–Да ладно, неполные семьи здоровья детям не прибавляют, про неуверенность незащищенности уж не говоря..

–И как жить…

Решение как жить частично созрело ближе к ночи «во-первых словах, гнать депрессиху от себя поганой метлой и дома ни в коем случае не сидеть».

А то всю жизнь просидеть можно…

К следующему вечеру Ритка явилась второй раз на дню упакованная и переодетая, готовая к любовным подвигам.

Она не влетела, вошла в бунгало торжественно ступая. Между пластиковым столом, деревянными стульями слева у входа, и кроватями в глубине, выбрала стол. Ширму и узкий шкаф, блестящий полировкой с середины прошлого века она для угнездения не рассматривала.

Указав в низкое окошко, провозгласила явно обдуманную фразу из последнего разговора: «Да и проплакать над одиночеством, которое по причине личной изоляции никогда не сменится на компанию.

«Пойдем куда?»

Эмма, конечно, не особо рассчитывала встретить свою половинку вдали родного города, но в жизни всякое бывает, кивнула.

«Где младший юрист? – поинтересовалась Ритка и не дожидаясь ответа заторопилась – как ты, кстати, относишься к моим на него поползновениям… и даже домогательствам? Врятли, конечно, из этого для меня толк выйдет, ну хоть мастерство обольщения на городском парне пооттачиваю, тренировка всегда полезная… так сказать… но… ты наверняка ему другую жену хочешь.»

–Мы с тобой нормально общаемся… только у Артема еще полный ветер в голове, сама видишь. Подождать бы несколько лет, а то… это как ребенка совращать.

–Да ладно, мужик с рождения мужик. Да и нету у меня несколько лет. Зеркало мне уже женские черты начинает задвигать вместо девичьих. Видишь, скулы резче обтянуло и пара легких бороздок прутся вкруг глаз, когда улыбаюсь. Вот смотри, смотри!.

–Не выдумывай. Я тебя сколько, три года не видела? Пока не меняешься.

–Думаешь? А бороздки?

–А ты себя раньше, например, в пятнадцать внимательно в зеркало рассматривала? И что б с улыбкой?

–Да вроде, нет.

–Ну, вот. Ладно, пошли.

В однокомнатное южное сооружение типа «сарай» ввалился Артем.

–О. привет!

«Как порыбачил?» – спросила резко заулыбавшаяся во все свои здоровые зубы Ритка, про аврал с морщинками также не поминая.

–А, да. Отлично!

–А улов где?

–У тети Вали шкворчит, сразу отнес. Мы там с мужиками немного посидели.

«В чайной или на берегу?» – строго спросила Эмма.

–Правильно, в чайной – оплоте цивилизации и под боком у жен мужики сильно не квасят, на морском просторе – дело другое – вольное.

–На берегу, но мы по чуть. Законодательство штата Огайо запрещает спаивать рыб допьяна.

–Больше сегодня не капли.

«Правильно, мне тоже муж алкаш не к чему, вон их сколько вокруг, бери, не хочу! – встряла Ритка – А что и такой закон есть?»

«Да ладно тебе, прямо сопьюсь я тут за пару месяцев, – ответил Артем сперва сестре – опять же натур продукт, в основном…». А Ритке улыбнулся – закон-то есть, но не рассчитывайте, леди, как вы говорите: «На меня ваш местный хомут надеть.»

«Леди… – потянула Ритка – месяц бы с улыбкой борщи варила… как звучит… возвышенно.»

–Эмм, тетя Валя зовет ужинать.

–А ты чего усаживаешься?

–Меня уже покормили.

–На бережку?

–Ага и тетя Валя тоже. Тебя ждет. Мою рыбу оценишь.

–Добытчик ты мой. Ладно. Иду. Рит, ты как?

–Спасибо, я сытая. Не бойся меня с Темочкой оставить, не съем.

–Надеюсь. Я скоро…

Алка, Надежда и Ниночка уже ждали на прежнем месте, обсуждая новости. Сегодня вернулась из города местная устойчивая как цементный постамент пара: Нелли и Виктор.

«Готовятся осенью пожениться, – прокомментировала Ритка и довольно недоброжелательно добавила – вот скажи, почему меня Нелей не назвали, думаю, Витька на ней из-за имени женится.»

–Почему так считаешь?

–Есть кой какие мысли.

–А что Неля своего будущего мужа с пятого класса пасла… ладно, большие силы в отношения вложила. Никогда на сторону не смотрела и не только ему, даже его родителям буквально угождала, это ничего не значит?

–Да ладно, не такая уж она правильная. Просто хитрая. Замуж сильно хочет, детей нарожать, ей больше ничего не надо. Тетка Дарья отправляла в город учиться, родня у них там, так не захотела. Витя… Витенька.

«Я таких девушек называю «правильные самочки», – вдруг съехала с позитива Эмма. – классическая ситуация: когда стукнет… не будем о грустном, часто выясняется, что они – правильнее самочки были правы. Надо было рожать.»

–Ох уж мне эти разговоры про локоть, который почему-то надо непременно самой себе кусать, словно это не просто «стукает» – а в вампиршу превращает.

–Но мы-то в любом случае еще ничего не проворонили.

–Ну да…

«Привет, ребята, как съездили?» –кисловато поинтересовалась Ритка, первой здороваясь.

«Да все в порядке! – с контрастным энтузиазмом затараторила Нелли – Что надо купили, что надо заказали… свадебное платье шикарное… Хотя не без приколов… да все рассказать – полдня не хватит… Короче теперь порядок, хоть беготни… Витенька как всегда был на высоте. Все объяснил мне бестолковой, так что благодаря ему дело с места сдвинулось…»

Девушки слушали с прежним кислом интересом и когда Ритка, перебив Нелли на середине фразы, заявила, что им пора, Эмма с удивлением заметила, что тоже рада оставить счастливую парочку их счастью.

«Неужели завидую? – подивилась Эмма, почти не участвуя в вечерней тусовки, надолго уходя мыслями, задумчиво глядя в морскую черноту.

Небо, вступая в ночь сомкнулось цветом с морем, но Эмма… я ж почти юрист, что б недавние разделы не помнить, не сводила с примерной линии глаз… между тем, прежде в темноту долго смотреть было все же не настолько интересно… не всегда, только сегодня…

Так… да нет, нет же, не может быть, дома уже столько свадеб сыграно. Никогда не стремилась усесться во главе стола под драпировку бантов и самые кричащие букеты. Думала наоборот – вот и закончилась вольная жизнь очередной подруги. И в лучшем случае навсегда. Убито звучит. Безнадега.

А здесь чего проняло? Странно. Природа. Естество. В ту запрограммированную степь и тянет. Так, наверно.

* * *

Следующее утро началось для жителей поселка рано, даже для них. В три с копейками.

Бабаханье и крики настигли брата и сестру неожиданно и показались совсем близкими, словно разразились на крылечке тети Вали.

Силовая разборка в отдельном взятом доме?

Эмма села в постели из положения «на животе». Артем, которого для скоростного пробуждения требовалось густо сбрызнуть водой, желательно из уличного рукомойника (а лучше из проруби) подскочил с секундной задержкой.

И Эмма пробужденной мыслью подумала, что состояние нервной системы обоих находится в удалении от реакции на отдых. Скорее – на угрозу.

«Что?» – спросили друг у друга разбуженные и рванули на улицу. Артем на ходу впрыгивал в шорты, Эмма сэкономила на нескольких шагах в желании накинуть на себя длинную хлаламиду с ширмы и тоже схватила ближние шорты. То, что они с братом перепутали футболки стало ясно на улице. Артема затянуло, как курсистку, Эмма же местами реализовала мысль о хламиде, жаль не во всех. Но щас не до ха-ха.

«Тетин Валин дом разваливают?» – предположил Артем уже на бегу.

«Кто-то из этих спьяну въехал?» – поддержала версию Эмма, спросонья в громких тресках-криках вовсе не кажущуюся бредовой.

В середине тропинки кусты черешни начала сада уже не скрывали дом и брат с сестрой убедились, что он, видимый двумя сторонами, по крайней мере с места не снесен. Голос тети Вали раздался от уличной калитки. Ребята успокоено подумали, что голос человека, дом которого развалили, звучит иначе, но темп не снизили.

–Теть Валь, что случилось?

–Хозяйка обернулась на голос.

–Что и вас перебудили, вот оглашенные! Пока не ясно. Похоже у Игната опять заваруха. В прошлом годе к нему также ночью за сиренью полезли, так забор завалили.

–Кто, эти?

–А кто ж еще? Наши умеют через калитку заходить.

–Так эти мародеры с забором свалились, друг на друга попадали, кто внизу, кто сверху, хари пьяные посшибали и разозлились… на Игната. Собаки лаем с лап сшибались, Игнат на грохот выскочил, так пришлось за дробовиком бежать. Хорошо, что наши подоспели, неизвестно, чем бы все закончилось.

«А сваленный забор дяде Игнату поставили?» – спросил неожиданно серьезно Артем.

–Иии… милай, об чем ты? Куды! Нет, конечно! Такая уж порода пришлая. Самолично поднимал, до сих пор что-то мастерит, заменяет, деньги ведь…

К месту заварухи бежало сразу несколько человек. Трое впереди спешащих закрывали часть обзора. Но все равно тайна ночного шума раскрылась – у усадьбы дяди Игната свалка находилась в самом разгаре. Многострадальный забор не выстоял, его снова притянуло к земле – неровными вздыбленными горками. Серые, отмытые дождем узенькие доски потеряли строевую целостность.

Из-под самой высокой неровности торчали недвижимые, неизвестной принадлежности, но явно мужские ноги – босые и очень волосатые. Тело в направлении прироста покоилось под забором. На заборе и вокруг него копошилось сразу и не скажешь сколько людей. Треск, крепкие выражения. Среди них высокий голос.

–И женщина на дело пошла?

–Сирени ей не хватало?

–Женщины цветы принимают, а не добывают…

–Ну, я тебе щас…

–Ты, сволота немытая…

–Убью, гаденыш!

Эмма моргнуть не успела, как Артем легкой тенью скользнул мимо и секунду позже схватил кого-то сзади за футболку, навесным ударом врезал под дых и удивительно неслышно поволок в сторону. Казалось – с одним из мародеров покончено.

Эмма ахнула и рванула за братом. И подоспела как раз, когда мужик ухитрился развернуться и увесистым размахом отправить Артема в полет в ее же направлении.

Эмма на ногах не устояла. Артем подреб ее под своей массой, больно врезав по боку острым локтем. Над ними тут же склонилась перепуганная тетя Валя.

–Ребята, как вы?

«Да нормально, – легко подскочил на ноги Артем. Эмка – отличный амортизатор».

Сама Эмма встала на колени, немного покачалась и поднялась с помощью тети Вали презлющая.

–Ты… придурок…

–Э..э.. тетя Валь, попридержи сестренку. Такой злой я ее с детства не видел, когда часть ее конфет сьел, нет, когда куклу сломал.

Хотел сказать: «Любимой кукле голову оторвал?»

–Ээээ, Эмка, не надо, ну прости, прости. Как ты солнышко?

Тем временем баханье в районе сваленного забора стало затихать. Сразу, как только чей-то истеричный голос крикнул, перекрывая женоподобные звуки: «Ироды, стойте, мужика задавили!»

Тут уж отпустили чужие грудки и взялись за дело. Откинули забор, освободили лежащего. Однако, человек продолжал оставаться недвижимый. Все сразу затихло.

«Надо бы подойти посмотреть», – предложил прежний голос.

Но тут кто-то крикнул: «Разойдись!»

Хозяин протолкнулся вперед и со всего маху вылил на недвижимое тело ведро воды.

Игнат, ты бы того…

Но тут подгребенный дернулся, фыркнул, откашлялся, погреб пальцами по песочку и резко сел.

«Живой!» – всколыхнуло ветерок…

К Эмме рефлексы вернулись полностью. Она привычным захватом вцепилась в футболку Артема и железным голосом приказала: «Домой!»

По дороге назад к дому выяснилось, что и шорты брат с сестрой тоже перепутали. Когда прежде они пытались махнуться одежкой, то быстро выясняли, что их пропорции неизменны. Верхняя половина Артема, как он говорил – «Косая сажень в плечах» превосходит объемом узенькие плечи Эммы, ее интеллигентский бюст вещи Артема также не фиксирует.

С нижней частью тел родственников соотношение также сохранялось.

Эммин все еще напряженно работающий мозг зафиксировал странное движение одновременно с… утерей нижней части гардероба. Теперь она поняла, что подтягивала шорты автоматически, а теперь расслабилась, а они, не будь не соизмерными дураками, тут же и упали.

«Когда это я успела так похудеть, ожидала под раздачу наоборот лишних пару кило», – радостно подумала Эмма, одновременно фиксируя внимание на походке брата.

Так выворачивают ноги, когда перехваченному телу не позволяют свободно двигаться. Обтянутая футболка дополнением кричала о принадлежности выбора и сгоняла к трагическим мыслям «не может быть!».

«И шорты перепутали, – догадалась наконец Эмма – а я уж про себя обрадовалась, про Тёму напряглась…»

–Артем, ступай медленней. Двигаешься, как прости господи…

Дальше неразборчиво, чтобы подтянувшаяся тетя Валя не услышала.

* * *

Эмма сидела за барной стойкой ножку на ножку и старалась не делиться откровенностью, что скучает. Народ в кои вели выбрался в город. Все-таки больше семидесяти километров. И народу весело.