20.

– О, энто была история, которую я никогда не забуду, – я улыбаюсь и театрально взмахиваю рукой. – Он героически спас меня от какого-то пьянчуги. Ты, наверное, не обратил внимания, но мы вчера проезжали мимо «Георгины». Маленький продуктовый магазин, там на вывеске такой странный… – я изображаю ладонями округлые контуры цветка.

– Георгина.

– Я хотела сказать «странный лотос».

– Это георгина.

– Есть такой цветок? А я-то думала… В общем, как ты, наверное, знаешь – хотя, может, в Лагране устроено не так, – только в районах для золотых и серебряных доставка работает в полном объёме. Здесь, в Городе, можно заказать только дешёвый ширпотреб, а алкоголь и сигареты вообще не продают, за ними нужно идти в магазин.

Вопросительно смотрю на Сина, но он качает головой.

– Я не обращал внимания на этот аспект.

– Ну, значит… В общем, здесь вот так. Четыре года назад я переехала в эту квартиру, и в первый момент был такой энтузиазм: наслаждалась самостоятельностью, ходила на мероприятия… В тот вечер я была на одном спектакле, концептуальном перформансе в здании фабрики. Совсем недалеко от Промышленного проспекта, но тогда это было что-то особенное – я была в Районе! Чувствовала себя бунтаркой. Весь этот лофт-антураж… Спектакль был поздно, потому что днём фабрика работала, потом было общение с актёрами, алкоголь, то-сё… В общем, задержалась. И сигареты закончились.

Ох, это пьянящее чувство свободы! Я впервые не зависела от воли отца, могла делать что угодно – ходить куда хочу, общаться с людьми на равных, пить алкоголь, курить прямо посреди улицы и не прятаться. Могла бы даже познакомиться с кем-нибудь… По крайней мере об этом я фантазировала по ночам. И на этом чёртовом перформансе я застряла из-за одного актёра. Конечно, он был красавчик, я даже не пыталась протиснуться в толпу девушек, которые его окружили, но могла я хотя бы постоять неподалёку с бокалом вина и помечтать? Один бокал сменялся другим, ничего не происходило, да это и понятно – кто захочет знакомиться с девушкой, которая стоит в углу и накачивается алкоголем?

А потом мероприятие всё-таки закончилось, и пришло время возвращаться из весёлого гомона перформанс-пространства в пустую квартиру. Дома в холодильнике лежала пара бутылок пива, но было очевидно, что мне нужно купить что-нибудь покрепче, чтобы пережить тишину одиночества. И сигареты, потому что свою пачку я приговорила, создавая видимость хоть какого-то занятия: мол, это ничего, что я стою одна, я так люблю курить, это так увлекательно, мне никто больше и не нужен…

– Я попросила такси высадить меня раньше и отправилась искать магазин. Как назло, браслет разрядился, навигатор не включить… Сейчас как вспомню: два часа ночи, у меня тогда были длинные волосы, ещё и на спектакль нарядилась… Такие модные строгие брюки со стрелками, чёрные, а сверху – тёмно-синяя шёлковая блузка на тонких лямках и чёрная шаль. В Золотом районе шаль – это классика, у каждой есть. Все в городе это знают, это просто как печать на лбу. И в таком виде я бродила ночью, представь? – я нервно хихикаю. – Бухая золотая дамочка – на каблуках, как по подиуму… Вдруг смотрю: в глубине между домами – «Георгина». Повезло. Я зашла туда. И сразу от входа вижу: в конце длинного прохода, в тупичке – полки с крепким бухлом, и там она. Серая текила, – я вновь театрально взмахиваю руками, это уже нервное. – В этом районе её почти не найти, слишком дорого для местных, так что нельзя было упустить такой шанс. Я как от входа увидела бутылку – так и прямым курсом к ней. А перед полками стоял какой-то парень.

Он стоял ко мне спиной, сунув руки в карманы, и разглядывал бутылки: одного роста со мной – то есть со мной на каблуках, – лохматый, весь какой-то потрёпанный и без куртки, хотя уже наступила осень и по ночам было зябко. Я тоже была одета легко, вот только по нему не было похоже, что он приехал сюда на такси.

Мне в голову пришла пьяно-хулиганская идея подкрасться как можно тише, и я подкралась на цыпочках, чтобы не цокать каблуками. Вытянув шею, наклонилась к уху парня – вблизи от него пахло горькой химией реки и затхлой одеждой – и сказала: «Извините?..» Он зыркнул на меня через плечо и отступил, освобождая проход, а я, вместо того чтобы броситься к любимой текиле, источнику покоя и утешения, замерла, уставившись ему в лицо. Просто залипла. Конечно, тут сыграла роль степень моего опьянения, но не только. Глаза у парня в самом деле были цепляющие: с приподнятыми уголками, будто насмешливые, и необычного жёлто-карего цвета, – они ярко выделялись на худом лице.

Вторым, что я заметила, был шрам, вертикально спускающийся по середине левой щеки. Под моим взглядом парень отступил ещё на шаг назад и склонил лицо – чуть в сторону, – будто пряча его. Рубец тогда был свежий, ярко-розовый и бугристый, с выделяющимися следами стежков. Неприятный. На правой скуле, заходя под глаз, виднелся красно-фиолетовый синяк.

– Для меня тогда речные были в новинку – как это, человек без чипа! В голове не укладывалось! Ну, и я была выпивши, поэтому уставилась на него как на чудо какое-то. Особенно на перчатки, конечно, – парень хоть и держал руки в карманах, но их-то видно. И цепь немного. Я чуть даже не попросила показать, представь? – я хихикаю. – Даже не знаю, как Джанки отреагировал бы на такое. Точно бы охренел. Пришёл себе тихо-мирно в магазин, а тут какая-то безумная дамочка разглядывает его, словно экспонат в музее, разве что не щупает. Ну, он тоже на меня посмотрел, конечно, – волосы эти, гардероб… Джанки как-то интуитивно отличает качественные вещи от ерунды и, думаю, сразу понял, что моя шаль – не просто «закос под золотых», а в самом деле дорогая. Забавное знакомство у нас вышло. Он – с юга, я – с севера, встретились перед полками с алкоголем на нейтральной территории.

Дэну тогда было семнадцать, но в первый момент мне показалось, что он младше, даже вообще несовершеннолетний. Как он оказался в магазине среди ночи, после комендантского часа? Зачем смотрит на алкоголь, если ему всё равно не продадут?

Однако больше всего меня поразила реакция этого речного мальчишки на меня. Я ожидала увидеть в его взгляде злость или презрение, ведь было очевидно, что я принадлежу к более состоятельному слою. Но вместо этого он смутился – словно перед ним стояла по-настоящему красивая девушка, а не всего лишь я. Может, причины были совсем в другом, наверняка, я просто льстила себе, да и алкоголь выдавал желаемое за действительное, однако в тот момент я была вполне уверена. До этого в моей жизни всегда было наоборот, в присутствии парней робела я, так что это было непривычно. Очень мило. И он был милым – а я была смелой после выпитого на вечеринке. Поэтому, наконец-то сняв с полки и прижав к груди желанную бутылку, я посмотрела парню в лицо, улыбнулась и спросила: «Любите текилу?». Совершенно глупый вопрос – откуда у него такие деньги? – но ничего другого не пришло в голову.

Он слегка качнул головой.

Мне хотелось сказать что-нибудь ещё – дать понять, что я не такая, как все эти высокомерные гордячки из Особняков, – но подходящей реплики не было. В одно мгновение я чуть даже не выпалила что-то вроде: «Ничего страшного, у меня тоже есть шрамы, да и синяки на лице бывали», – но, конечно, не решилась. Это было бы слишком.

Пауза затягивалась, парень уже смотрел на меня с недоумением, так что я снова – уже натянуто – улыбнулась и пошла к кассе, ругая себя последними словами. В очередной раз выставила себя дурой.

Син смотрит на меня со спокойным вниманием, и под его взглядом сложно – легкомысленным тоном – рассказывать о том, что я старалась забыть все эти годы. Я всё чаще нервно улыбаюсь и посмеиваюсь, давая понять, что в тех событиях не было ничего – совершенно ничего! – особенного, а тем более страшного.

– Купив всё, я вышла из магазина и решила закурить.

Один из немногих способов расслабиться. Вот и сейчас я беру пачку и выковыриваю ещё одну сигарету.

После магазина улица показалась ещё более холодной, сумрачной и одинокой. Осенняя ночь, в которой меня никто не ждёт. Уютно светящиеся кругом окна высоток только подчёркивали это.

Мелькнуло желание открыть бутылку, которую я по-прежнему прижимала к груди, и начать пить прямо здесь. Но я не решилась. Хорошие, правильные девушки так не делают, а я всё ещё надеялась однажды попасть в их ряды.

Следующей пришла мысль, что вряд ли у меня это когда-нибудь получится. Сегодняшний вечер очевидно указал моё место – никому не интересная неудачница, не более. Хватит притворяться, что однажды это пройдёт. Дело было не в отце и не в Особняках, на новом месте история повторялась. Пора смириться, что это со мной что-то не так.

Я начала курить всего за полгода до этого, но уже привыкла, что сигареты помогают отвлечься от подобных – невыносимых – мыслей. После выкуренного на перформансе горло саднило, от мысли о ещё одной порции никотина подташнивало, но другого способа спастись я не придумала. В конце концов, может, мне повезёт, и прямо сейчас откажет сердце? Это было бы замечательное решение всех проблем.

Щёлк. Ничего. Чёртова зажигалка.

Щёлк. Огонёк тут же сорвало порывом мокрого ветра.

Щёлк. Аккуратно…

Прикурить удаётся лишь с третьей попытки. Это уже другая зажигалка – ту я выбросила, даже несмотря на изящный узор серебряной поверхности, – но тоже срабатывает через раз. Дерьмовое качество. А может, дело в том, что я частенько щёлкаю зажигалками просто так, для успокоения нервов.

– Было ветрено. И я как-то не обратила внимания на окружающее, а потом сзади – шаги, и меня хватает местный плейбой. Представь? Ну, типа, решил так пофлиртовать или что… Да уж, было неприятно, – я хихикаю.

В следующее мгновение горло сзади пережало что-то сильное, душащее. Рука, которая перехватила меня локтем за шею. В нос шибануло резким химическим запахом – это нижнюю половину лица сдавила до боли ладонь в колючей шерстяной перчатке.

В первые секунды я так и осталась стоять – с бутылкой в объятиях, – почему-то ожидая, что меня вот-вот отпустят, ведь это несерьёзно, это какая-то шутка, недоразумение, ошибка…

Но рука сжимала всё сильнее, тянула вверх, поднимая за шею. Когда подошвы оторвались от земли, я поняла, что всё это происходит по-настоящему.

Нет, я в своей квартире, а это всего лишь воспоминания. На самом деле этого нет. Я дома. Нет никакой опасности. Вот бы текилы сейчас…

Внутри взорвалась паника. Я замычала и дёрнулась – неуверенно, потом сильнее, – но с тем же успехом могла бы вырываться из тугих объятий портового каната. Скребла пальцами по рукаву, дёргала ткань, пытаясь хоть немного освободиться от руки на шее. Чувствовала, что человек куда-то меня тащит, но воздух в лёгких заканчивался, в глазах темнело, а сознание неумолимо ускользало…

Я затягиваюсь и улыбаюсь Сину как можно непринуждённее. Это должно выглядеть как обычное выражение лица, а не как спазм мышц.

– Ну, и не успела я испугаться, как этот господин отпустил меня и прилёг отдохнуть прямо в лужу. Оказалось, что парень из магазина приложил его бутылкой по голове, – я смешливо фыркаю. – Конечно, не очень вежливо, но хватать девушек на улице – тоже сомнительное занятие, так что мужик заслужил.

Ухмыляясь, я старательно постукиваю сигаретой по краю пепельницы – всего лишь прячу глаза, надеясь, что Син не прочтёт в них всей правды. Если убедительно делать вид, что всё хорошо, – всё будет хорошо. Если улыбаться – кажется, что ничего страшного не случилось. Если сказать себе, что ничего не было, то это каким-то образом отменит факт, что четыре года назад тот мужик, скорее всего, приметил меня заранее, может, ещё на выходе из такси, шёл за мной, следил, поджидал из магазина… А я ничего не заметила.

Руки, держащие меня на весу, внезапно разжались, я бухнулась на землю, на четвереньки, бессознательно поползла вперёд. Горло наполнил холодный воздух – словно пригоршня снега. Почему-то он резко вонял спиртом. Я не сразу сообразила, где нахожусь: мужик успел затащить меня в тёмный закоулок за магазином.