Глава 4

Неожиданный улов Малигана Седона

Поздно ночью, с одной лишь мыслью «никого не повстречать на своём пути», Джим тенью кралась по тёмным коридорам. Странное дело, но именно ночью оказалось сложнее всего оставаться для всех незамеченной. Создавалось ощущение, что вся служба с приходом темноты только начиналась, потому что днём столько народу, сколько сновало сейчас по двору и на стене, она не видела.

С того момента, как Джим, не покладая рук и не разгибая спины, начала приводить в должный вид местный зверинец, пошли вторые сутки. Она ни разу не была в столовой, ни разу не искупалась, чувствовала себя жутко грязной, уставшей и, кажется, уже была готова объясниться хоть с самим чёртом. Сейчас она мечтала лишь об одном: хорошенько вымыться. А так как пробраться на женскую половину, где жила Алисия, не представлялось никакой возможности (это выглядело бы довольно подозрительно и неправильно), она кралась в общественную душевую, которую заприметила ещё по прибытии. На такое действо Джим подвигло обещание проснувшихся поутру соседей совместными усилиями прилюдно искупать её в бочке с подозрительного вида водой.

Накануне Джим вернулась в комнату очень поздно, когда все уже спали, чтобы немного отдохнуть на застеленной старым покрывалом кровати, и уснула, не донеся голову до подушки. Но утром даже Виттор, проходя мимо, заткнул нос и проворчал: «Джим, это невыносимо». Так что выхода у девушки было два: провести вторую ночь в вольере у Ки-исы, натаскав в него соломы, или найти, где помыться.

Девушка остановилась и внимательно осмотрелась. Перед ней было два коридора. Решила разведывать их по очереди. Зашла в первый и резко остановилась, почувствовав дуновение ветра. «Ага. Значит, этот ведёт к выходу», – и припустила обратно. Бегом влетела во второй коридор, убедилась, что он пуст, и со всех ног помчалась к заветной цели.

Джим снова услышала впереди разговоры и увидела приближающийся яркий свет от факела – кто‐то шёл ей навстречу. Оглянулась по сторонам, с надеждой посмотрела на коридор позади себя. «Нет, обратно уже не успею. Заметят». Нырнула в тёмную нишу и со всего маху врезалась в кадку с кривой корягой, которая неминуемо упала бы, не подхвати девушка её носком ноги практически возле самого пола. Выдохнув, она наклонилась и аккуратно поставила жуткое «творение» на место, с неподдельным интересом уставившись на брата‐близнеца тех корявых штук, что были рассажены по таким же кадкам в академии. Кстати, там они тоже стояли в качестве украшений по тёмным углам и нишам. «Ну, здравствуй, друг. Видно, доля у нас такая, встречаться в подобных местах», – грустно прошептала Джим, затаившись в ожидании.

Мимо прошли трое мужчин. Они увлеченно о чём‐то спорили. Девушке показалось, что она уже слышала один из голосов, но ей было не до того, чтобы прислушиваться, да и незачем. Её сейчас волновало совсем другое. Как только они свернули в соседний коридор, Джим бегом припустила к душевой, до которой оставалось каких‐то двадцать метров. «Вода. Горячая вода. Мно‐о‐ого воды», – повторяла и повторяла про себя Джим.

Она потихоньку приоткрыла дверь, в помещении горел свет. Джим прислушалась. На первый взгляд создавалось впечатление, что там никого нет, о чём свидетельствовала и полнейшая тишина. Девушка, помня об осторожности, поверхностным взглядом не удовлетворилась, потихоньку прошла вглубь и заглянула в саму душевую. Это была огромная комната с душевыми кабинами, разделёнными перегородками. Там тоже никого не было.

Джим пошла по двойным рядам из подписанных шкафчиков, выискивая свободный. В первом ряду ей не удалось обнаружить ничего подходящего, во втором – тоже. Зато она заметила ящик, на дверце которого было написано: «Касс». Ящик был закрыт, но на скамейке рядом лежали в беспорядке чьи‐то вещи. Девушка усмехнулась и шкодливо прищурилась: «Нет, точно не его. Не может Кассиан быть настолько неряхой».

Джим заметила чуть поодаль ещё три шкафчика, стоявшие отдельно, в углу рядом с входом в душевую. Возле разместилась длинная широкая лавочка, на которой лежало всё необходимое для стирки вещей и купания. На полу высились шаткие конструкции из тазов и ковшиков, и было совершенно непонятно, как они умудрялись не разваливаться.

Девушка быстро подошла и приоткрыла дверцу крайнего шкафчика. Удовлетворённо улыбнулась: «Так, действуем быстро», – и принялась раздеваться. А через мгновение шлёпала босыми ногами в сторону душевой. Как только она вошла, в третьем отделении от входа потекла вода. Джим от неожиданности вздрогнула. Лишь спустя мгновение до её перепуганного сознания дошло, что там кто‐то находится. И этот «кто‐то» только что открыл воду. В голове проносились мысли одна страшнее другой. Ну сколько она искала для себя шкафчик и раздевалась? Едва ли несколько минут! Значит, получается, что кто‐то зашёл в душевую за мгновение до неё. «Я вполне могла столкнуться с ним нос к носу, – девушка нахмурилась. – Да кому же по ночам‐то не спится?»

Джим покрылась холодным потом, сердце грозило выскочить из груди. Медленно попятилась назад. Шаг. Другой. Развернулась и нечаянно задела ногой одну из конструкций с тазиками. От грохота заложило уши. В панике Джим бросилась к шкафу и принялась лихорадочно одеваться: штаны, сорочка – всё на голое тело, поверх свободный жилет. И уже наклонилась, чтобы подхватить сапоги и мешок с чистыми вещами, когда боковым зрением увидела, как из‐за угла кто‐то вывернул. Чьи‐то голые ноги остановились рядом.

– А, малыш, это ты! – голос Кассиана звучал удивлённо. – А я‐то думаю, что случилось. – Он внимательно присмотрелся: – Да ты никак купаться пришёл? – И тут же изумлённо спросил: – Неужели только сейчас закончил работать? – его голос звучал сочувственно.

Джим мгновение ещё изучала голые стопы перед собой, затем тщательно зажмурилась и как была, не разгибаясь, повернулась к шкафчику, распахнула прикрытую дверцу и чуть ли не вся всунулась внутрь, делая вид, что что‐то ищет.

– Это хорошо, – продолжал Кассиан, делая шаг следом за Джим, он стоял прямо за дверцей шкафчика. – А то мы с ребятами уже и не знали, что думать, – усмехнулся. – В столовую не являешься, в душ не ходишь, а тут, оказывается, тебя так припахали, что время помыться остаётся только ночью. – Кассиан потянул на себя дверцу, но она не поддавалась, тогда он заглянул через верх. – Эй! Ну ты где там? Чего молчишь?

Джим смертельной хваткой вцепилась в дверцу шкафчика. «Голый. Совсем голый. Жу‐у‐уть, какой голый! И нас разделяет лишь дверца шкафчика».

– Д-да здесь я, здесь, – немного заикаясь, ответила она.

– Ты чего? – Кассиан отпустил дверцу, озадаченный странным поведением мальчишки.

– Ищу я… там… здесь…

«Тьма! Что я несу?» – Джим в ужасе округлила глаза.

– Потом найдёшь, пошли искупаемся. Ещё ведь нужно немного отдохнуть: скоро уже утро, а сегодня выходим за стену, – Кассиан с усилием снова потянул дверцу на себя.

– Нет! – завопила Джим, как только услышала его «пошли искупаемся». Она так ошарашила Кассиана, что он от неожиданности выпустил ручку дверцы из рук, и девушка, всё это время тянувшая её на себя, едва не упала, перестав чувствовать сопротивление с той стороны. – Мне важно, – прокряхтела она, выпрямляясь. – Очень нужно найти прямо сейчас.

– Да что хоть потерял? – голос Кассиана прозвучал прямо над ней.

Очень медленно, как бывает только во сне, девушка подняла голову и встретилась с ним взглядом. Они удивлённо вглядывались друг в друга и потрясённо молчали, разделённые между собой лишь дверцей шкафчика.

– Грязные вещи, – едва дыша произнесла Джим, не в силах отвести взгляда от синих глаз юноши. В качестве доказательства подняла руку с мешком.

– Что? – переспросил Кассиан, нехотя переводя взгляд на мешок, которым трясли перед его лицом.

– То есть, наоборот, чистые, – глаза девушки сделались огромными. Она вдруг прекрасно поняла, насколько нелепо прозвучало то, что она сказала, но вернуть слова назад была неспособна, потому только шумно вздохнула и отвела взор.

– Ничего не понимаю, – безнадёжно сказал Кассиан. – Ты стираться, что ли, пришёл?

– Да! – радостно ответила Джим. – То есть нет, – смятенно добавила она, наблюдая, как с каждым сказанным ей словом всё больше и больше хмурится юноша. – Я уже.

– Что «уже»? – поинтересовался Кассиан. Пожалуй, за то время, что девушке доводилось общаться с ним, она ни разу не видела такого потрясённого выражения на его лице.

– Постирал. Искупался. Ухожу! – выпалила Джим на одном дыхании, толкая дверцу от себя и заставляя Кассиана отступить. – И сейчас иду спать.

– Подожди! – Кассиан пребывал в недоумении. – Да когда же ты успел?

– Устал, – демонстративно зевнула Джим, прикрывая ладошкой рот. – Пойду я. Нужно ведь поспать немного, – она повторила его слова, снова толкая его от себя дверцей. – А ты там пойди потрись. Помойся хорошенько, эм‐м‐м…

Запнувшись на полуслове, она спохватилась и рванула, как была, босая и растрёпанная, в сторону выхода.

– Джим! – требовательно окликнул её Кассиан.

Но Джим и след простыл.

Кассиан со злостью хлопнул дверцей, за которую зачем‐то до сих пор продолжал держаться, сдёрнул с себя полотенце и запустил им во вторую конструкцию из тазиков, которые с оглушительным грохотом свалились на груду своих собратьев. «А чего они будут стоять?» Удовлетворённо хмыкнул, развернулся и отправился мыться, твердо решив, что завтра, точнее, уже сегодня, непременно выяснит причину такого странного поведения мальчонки, к которому по непонятным причинам его так тянуло.

Джим, не чувствуя ногами холода, промчалась по коридору. Остановилась лишь за поворотом, безвольно выронила из рук мешок и сапоги. Приложила обе ладошки к груди, пытаясь таким образом унять сердцебиение, потрогала лоб и щёки. Она чувствовала себя больной. «Ну почему, почему из всех мужчин, находящихся в крепости, мне посчастливилось встретиться именно с Кассианом? Да ещё где?! В душевой!!!» – Джим подняла сапоги и надела их. Немного постояла, обдумывая, что делать дальше, подхватила мешок с вещами и решительно зашагала по коридору. Она знала, куда надо идти. Джим направилась в сторону зверинца к маленькой двери в стене. «Даже если мне придётся перелезть через стену, я сегодня обязательно искупаюсь! Но лучше пусть будет открыта дверь».

Стена, соседствующая со Светлой империей, не была напитана магией. Она возводилась вручную из обычных кирпичей, была невысокой и имела не оборонительный характер, а служила ограждением для крепости. Зато стена, разделяющая между собой две империи, была настолько пропитана магией, что даже гудела. Особенно сильно это было слышно по ночам, что иногда пугало непосвященных. Никто не знал, как она была построена. Создавалось впечатление, что стена однажды просто выросла из земли. «Или её вырастили?» – внезапно подумала Джим. Стена действительно выглядела так, будто её насыпали из земли, и была просто невообразимо высокой, и в ней было просто море магической энергии. Маг, запечатывая на ночь ворота в Тёмную империю или, как он говаривал, закрывая разрыв, выматывался настолько, что после шёл подкрепляться настойкой из запасов самого Малигана, щедро разрешившего брать одну‐две бутылочки в целях восстановления здоровья.

Джим относительно быстро добралась до зверинца, подошла к нужной двери и неуверенно потянула за ручку. Дверь оказалась открытой. Она вышла наружу, прислушалась. Тишина. Вздохнув, девушка подняла голову и всмотрелась в ночное небо. В разрывах между облаков были видны звёзды, но луна пряталась. Возблагодарив всех богов, Джим тенью метнулась к деревьям – именно там был самый удобный спуск. Там же она заприметила старое дерево с толстыми ветками, опущенными к воде. Вчера днём, когда Джим выходила за эту дверь, она тщательно изучила всю близлежащую местность и все подходы к воде. Уж очень ей хотелось разобраться, почему в этом месте получилась такая заводь. Мыслей было много, но одна всё же казалась самой правдоподобной: это бобры устроили для себя запруду. Появилось непреодолимое желание обнаружить их хатку и подтвердить свою догадку. Но это можно было сделать только днём, что для Джим не представлялось возможным. Откинув в сторону лишние мысли, она быстро разделась, расплела волосы, взобралась на дерево, ловко прошла по толстой ветке. На мгновение мелькнула мысль: «Начало осени ведь. Холодно, наверное?» Махнула рукой и прыгнула в воду.

Малиган Седон, комендант крепости Нордфорд, не представлял своей жизни без рыбалки. Он полностью посвящал себя любимому делу, мог целыми часами – да что там часами! – днями напролёт сидеть с удочкой возле водоёма, но вот отправиться рыбачить ночью его надоумил Маер, пообещав доселе невиданный в его жизни клёв. «Это уж точно, что невиданный. Вон уже сижу сколько, а до сих пор ничего не увидел», – Малиган зло усмехнулся, насаживая очередного червя на крючок и кидая наживку в воду. Вот уже битых несколько часов он с завидным упорством забрасывал одну за другой удочки в надежде поймать хоть одну маленькую рыбёшку. Нет, не для еды, а для удовольствия. Мужчина тяжело вздохнул, продолжая ждать.

Эх, всё как‐то не складывалось последнее время. Обоз с продовольствием из Светлой империи запаздывал, а уже пора было собирать новые подводы с продуктами для дальних застав. За последние дни не перевели ни одного беженца из Тёмной империи, да и с приграничья светлой стороны начали приходить тревожные доносы. Ах да, ещё не вернулся патруль с первого поста. И почему‐то беспощадно грызла совесть за мальчишку, который в одни руки за два дня вычистил его конюшни, именуемые по‐простому зверинцем. Малиган поднял голову к ночному небу. «Хоть бы луна вышла, что ли, ведь не видно ничего», – в сердцах подумал он, вытягивая из воды пустую удочку. «Странно. А показалось, что потянуло». Забросил обратно.

Как раньше чистили конюшни? Правильно, туда попадали в наказание. Провинился – пошёл дерьмо из‐под лошадок грести. Вот Малигану и приходилось каждый раз изворачиваться в поисках «провинившихся». Ведь как ни крути, а животным уход нужен. Сколько он ни пытался, найти постоянного работника не получалось. А тут этот мальчишка. И вычистил, и убрал, даже соломкой посыпал, и всё с ангельской покорностью. «Нет, с парнишкой точно что‐то не так! – убеждённо вздохнул комендант. – Или же я, старый дурак, ничего в этой жизни не понимаю!» Ему показалось, что леску натянуло, он аккуратно начал подтягивать её к себе. И в этот момент с соседнего дерева кто‐то прыгнул в воду. Да знатно так прыгнул: брызги долетели даже до Малигана.

Помянув на трёх разных языках родственников полуночных прыгунов – всех без исключения, мужчина отправился лично познакомиться с нарушителем ночного режима. Мало того что кто‐то без разрешения вышел за стену, так ещё и местные воды решил баламутить. Он довольно потёр ладони: «Вот и нашёлся помощник на конюшни».

Малиган еле продрался через кустарник, росший возле деревьев с другой стороны от места, где он устроил ночную рыбалку. Он руками раздвинул ветви, высунулся по плечи и внимательно вгляделся в тёмные воды заводи. Было слышно, что кто‐то плавает в воде, но никого видно не было.

Джим вынырнула на поверхность, фыркая и мотая головой, чтобы хоть немного откинуть мокрые волосы с лица. Не помогло. Перевернулась на спину и опустила голову в воду. Удовлетворённо хмыкнула: «И вовсе не холодно». Снова поплыла, сильными гребками рассекая поверхность воды. Своим умением в совершенстве плавать она была обязана дяде и своему дедушке, проводившим с ней много времени у водоёмов. Джим переплыла туда‐обратно весь водоём, немного полежала на поверхности, раскинув руки и разглядывая кое‐где видневшиеся звёзды, и направилась к берегу, где в мешке лежало специальное средство, созданное Шельгой Араи для мытья её непослушных волос.

В этот момент ветер разогнал тучи. Луна вышла на небо, заливая призрачным светом небольшую полянку и сверкающую гладь водоёма. Джим медленно выходила на берег, на ходу скручивая мокрые волосы и отжимая их.

Мужчина благодарно посмотрел на луну, которая только что выплыла из‐за огромного облака. Всё это время ему приходилось подслеповато прищуриваться, пытаясь рассмотреть на тёмной воде пловца, которого он мог лишь слышать. Как только луна залила своим светом каждый уголок, комендант вытянул шею и внимательно присмотрелся. Из воды выходил…

«Мать честная! – Малиган в смущении отвёл взгляд в сторону. – Так это же малыш…ка Джим. Как же ты, старый пень, такое просмотрел? – Брови его поползли на лоб. – Тьма‐а‐а! А ведь он, точнее, она, в одни руки за два дня вычистила весь зверинец! – Он уже повернулся, чтобы уйти, но замер как вкопанный: – Я же его… её к мужикам подселил, да и купаться бедняжке приходится в заводи с бобрами».

Комендант решительно вернулся обратно, собрал вещи и тихонько подкрался к двери в стене. Ни о какой рыбалке уже не могло быть и речи.