Я невольно покосилась на Безтважа, и что-то в его облике заставило меня остановиться и всмотреться с новым интересом. В этом тусклом, можно сказать, мистическом свете, окружённый древними надгробиями, с оружием в руке, он выглядел почти как герой из тёмного фэнтези – тот, что в легендах идёт по следам скрытых истин и забытых сил. Пафосно, но красиво. Вон как сосредоточен, черты обострились, а глаза горели каким-то особенным воодушевлением.

Я не могла понять, что именно он чувствует, но в его взгляде читалась осторожность, смешанная с каким-то холодным, почти восторженным предвкушением.

Наконец, мы остановились перед плитой, из-под которой сочилось то самое свечение. Оно исходило из щелей и трещин, словно запертая внутри энергия вырывалась наружу. Теперь вибрация стала сильнее, и каждый волос на моих руках встал дыбом от напряжения.

– Осторожнее, – вдруг предупредил Безтваж, обернувшись ко мне и прислушиваясь к тишине вокруг, – здесь может быть защита. Лучше не касайся ничего без необходимости.

Прямо вот планировала всё облапать! Ладно, молчу-молчу, а то ещё сочтет, что мой лексикон не подходит для уважаемой панны.

Поэтому кивнула, не сводя взгляда с загадочного света, и с замиранием сердца приготовилась увидеть, что же там прячется.

Безтваж поднял руку над плитой, и на его пальцах начали вспыхивать искры магии, яркие и ослепительные. Сначала это было похоже на слабое свечение, но затем магия сгустилась, превращаясь в нечто ощутимое, словно поток света и силы, готовый вырваться наружу. Свет был настолько ярким, что я инстинктивно зажмурилась, чувствуя, как глаза начинают слезиться. Но это не спасло – свечение проникало сквозь них, заставляя меня отступить на полшага назад.

Голос Безтважа, низкий и хриплый, наполнил склеп странной энергией, вибрирующей и пробирающей до костей. На этот раз сильнее, чем ранее.

От первых произнесённых слов заклинания по моей коже пробежали мурашки, словно сама магия скользнула по мне, касаясь невидимыми пальцами. Слова были странными, чуть шипящими, будто сами по себе обладали силой, достаточной, чтобы пробудить всех, кто тут покоится.

Я чувствовала, как вибрация вокруг усиливается, а воздух становился плотнее и холоднее, заполняя лёгкие тяжестью, от которой перехватывало дыхание.

Наконец, голос Безтважа стал громче, слова разлетались эхом, заполняя склеп, и в тот миг я услышала, как плита возле нас задрожала.

Вдруг я ощутила, как что-то невидимое, можно сказать, лёгкое и щекочущее, начинает проникать в моё тело, заполняя меня с головы до ног. Какое странное ощущение, словно невесомые потоки энергии, скользящие под кожей и обволакивающие каждую клеточку. Магия текла по венам, и от неё было не больно, но непривычно, почти леденяще, будто внутри просыпалось что-то древнее, о чём я и не подозревала.

Чувство было настолько новым, что я почти потеряла контроль над собственным телом: мышцы будто откликались на невидимую команду, а пальцы сами собой сжались в кулаки. В голове зазвенело, а в груди разлилось тепло, смешанное с лёгким покалыванием. На какой-то миг мне показалось, что я стала частью этой самой магии, что она наполняет меня целиком, не оставляя места для обычных ощущений.

Казалось, что воздух вокруг загустел, и с каждым вдохом я втягивала в себя не просто воздух, а чистую энергию. И каждый раз, когда я дышала, энергия щекотала и заполняла меня, словно стараясь пробудить что-то дремавшее глубоко внутри.

Я открыла рот, чтобы сказать Безтважу о странном ощущении, но тут же замерла, увидев, как он медленно вынимает что-то из узкого схрона в стене. Длинное такое, где-то на три четверти метра. А ещё закованное в металл, поверхность которого была украшена замысловатыми узорами, едва различимыми под сиянием светляка. На металл нанесены рунические знаки, и я ощутила, как от них исходит слабое, но всё ещё ощутимое свечение, как если бы артефакт хранил древнюю магию, запертую веками.

Безтваж издал негромкий возглас, в котором я уловила оттенок восхищения, и это, честно говоря, меня удивило. Обычно его эмоции проявлялись не столь ярко, но сейчас в его глазах мелькнул неподдельный интерес, даже благоговение. Он держал предметы бережно, словно в руках у него была не просто вещь, а что-то более значительное.

– Ты… знаешь, что это? – выдохнула я, не скрывая удивления.

Безтваж кивнул, не отрывая взгляда от находки.

– Да. Точнее, думаю, что да. – Он поднял на меня взгляд. – Чем быстрее мы уйдём отсюда, тем будет лучше.

Понятнее не стало, но если колдун с тяжелым предметом в руках говорит, что нужно быстро уходить, то не стоит его хватать за рукав и спрашивать: «А почему?».

Мы поспешно покинули склеп, пройдя через зал молчаливых гробниц, и выбрались обратно в затхлый коридор. Точнее, то, что играло его роль.

В свете ускользающих теней предметы казались ещё более загадочными. Я то и дело поглядывала на них, но вопросов не задавала. Безтваж шёл уверенно и стремительно, а я старалась не отставать, приглушая каждый шаг, чтобы не нарушить тревожную тишину.

Когда мы выбрались на свежий воздух, получилось выдохнуть с облегчением. Лес встретил нас прохладным ветром, и густая крона деревьев дрожала, словно сама природа была не в восторге от происходящего.

Мы направились обратно по узкой тропе, оставляя склеп за спиной, и я невольно ловила себя на том, что оглядываюсь через плечо, боялась: вдруг кто-то или что-то решит последовать за нами?

Безтваж шагал впереди с таким видом, будто и не замечал вокруг леса, по которому мы пробирались. Но я-то чувствовала, как деревья нависают над нами, каждый шорох отдавался замиранием в груди.

В общем, прогулки по лесу ночью – это не моё.

– Как думаешь, за нами могут наблюдать? – наконец решилась спросить я, нарушая почти неловкую тишину.

Безтваж не повернул головы, но я видела, как его глаза блеснули в сумеречном свете.

– В лесу всегда кто-то наблюдает, – ответил он спокойно, но не резко. – И всё же сейчас мы, думаю, успели раньше других.

От этого стало ещё неуютнее.

– Кстати, а почему появились только мы? Ведь я правильно понимаю, что это… артефакты?

– Правильно, – усмехнулся он. – Но мой дом ближе к этому месту, а расставленные ловушки и индикаторы колебаний магии сообщили сразу о появлении хурзы. Расчеты я сделал верно. Хватило времени и подготовиться, и справиться с задачей.

Мы шли по лесу, и, несмотря на холодок, пробирающийся сквозь одежду, мысли всё сильнее вертелись вокруг произошедшего. Ну и о нашей добыче. Безтваж явно доволен.

– Значит, никто, кроме нас, не знал об этом месте? – тихо спросила я, всё ещё переваривая его слова.

Безтваж кивнул, его взгляд был сосредоточен на тропе впереди, но в голосе мелькнула тень довольства.

– Это место, как и многие другие в Темнокрылье, скрыто от любопытных глаз, пока кто-то не потревожит его покой. Хурза нарушила баланс, и мои заклинания дали знать об этом. Мы пришли вовремя, пока никто не успел воспользоваться этим. Но вот появление хурзы явно могли заметить. Поэтому задерживаться тут не стоит.

Я осознала, что этот лес, как и сам колдун, полон тайн, которые он не всегда собирается раскрывать. Ну и ну. Впрочем, лес меня волнует мало.

А вот Безтваж волнует. Возможно, даже больше, чем я когда-либо могла себе представить. Мы углублялись в сумрак леса, и мне казалось, что каждый шаг возвращает нас из древности в настоящее, из мира скрытых магических ловушек обратно в реальность.

Вскоре показались огни дома, и тьма вокруг стала не такой давящей. Я почувствовала облегчение: стены дома колдуна всё же казались надёжнее этих бескрайних теней леса.

– Пришли, – коротко сказал он, оглянувшись на меня. На мгновение его лицо смягчилось, и он кивнул, давая понять, что для нас вечер окончен. – По крайней мере опасности.

Я только кивнула в ответ, чувствуя, как усталость наконец берёт своё.

– Надеюсь, Стинек выполнит своё обещание.

– Я бы не доверял этому пройдохе, – вздохнул Безтваж.

Не успели мы переступить порог, как перед нами возник сам Стинек, словно поджидал всё это время. Его вид был красноречивее любых слов – сплошное возмущение. Он окинул нас обоих внимательным взглядом, от которого мне захотелось поскорее оглядеть себя в зеркало. Только сейчас я осознала, что видок у нас, конечно, ещё тот.

– Я всё слышал, между прочим! Готовлюсь, стараюсь, а они! Они! Наши герои! – насмешливо фыркнул он, скрестив руки на груди. – В таком виде вы точно впечатлите кого угодно, только не меня. Оба – в ванную, быстро. А я уж накрою на стол, чтобы вас там не видно было, пока вы не приведёте себя в порядок.

Я с трудом подавила улыбку. Даже стукнуть его не захотелось. Ну почти. Саркастичное ворчание живой тени – что может быть уютнее после боя с тварью и посещения склепа?

Безтваж закатил глаза и устало вздохнул, но не стал спорить. Просто кивнул мне и направился к себе.

– А вы, – не остался в долгу Стинек, – следуйте в свои комнаты, милая панна. Понабрались на себя всякого… теперь отмывайтесь. К тому же… – Он покосился на наши потрёпанные одежды. – Не хватало ещё, чтобы за столом грязь летела по всей кухне.

– Какое же ты хамло, – мило улыбнулась я.

Стинек чуть зацепился за стену, явно не ожидав от меня этого услышать.

– Панна, вы грубите!

– О, нет. Только напоминаю о границах.

Стинек потерял дар речи, что-то булькнул, явно подбирая ответ, но я уже повернулась и пошлепала в ванну. Меня ждала горячая вода и, к моему удивлению, несколько ароматных трав, которые кто-то заранее бросил в воду. Вдохнув их терпкий бодрящий запах, я ощутила, как в душе разливается спокойствие, и, наконец, позволила себе расслабиться.

Тепло обволакивало, будто смывая все переживания дня, а усталость уходила, оставляя после себя странное ощущение умиротворения. Ощущение, что в этом доме, со всеми его обитателями и странными правилами, я чувствую себя на своём месте.

Когда, наконец, я выбралась из ванны, почувствовала себя обновлённой, почти полной сил. Надев чистую одежду, я пошла в столовую, откуда уже доносились аппетитные запахи и приглушённые голоса.

Спустившись вниз, я увидела, как Стинек и Безтваж накрывают на стол. Ого, ничего себе. Колдуну не чужды хозяйственные дела. Как это мило.

Место выглядело удивительно уютно: свечи освещали деревянный стол, на котором уже стояли блюда с тёплым хлебом, запечённым мясом и чем-то, что подозрительно напоминало свежие овощи. Безтваж, переодетый и, к моему удивлению, заметно посвежевший, встретил меня лёгким кивком, а Стинек молча указал на моё место, снова напуская на себя свой обычный вид. Не обижается – и то хлеб.

– Садитесь, панна, – невинно произнёс он. – И постарайтесь обойтись без наставлений за ужином.

Зараза. Уколол всё-таки!

Я усмехнулась и поймала себя на мысли: поздний ужин, возможно, лучшее, что произошло за последнее время.