Глава 2

Уртская шаманка Перея, шла вдоль излучины реки, ища среди подернутой первым ледком опавшей листвы логова впавших в спячку ужей. Ветер морозно дохнул, срывая с веток и унося вдаль последние листья. Его порыв заставил Перею плотнее запахнуть зипун из шкуры горного козла.

– Ну и погода, – буркнула она, поправляя выбившуюся седую прядь под узорчатую вязаную шапку с длинными ушами.

И тут ее внимание привлекла маленькая нахохлившаяся красногрудая птичка, неподвижно сидящая среди голых ветвей ракитника.

– Ты что это, малышка, – удивленно проговорила Перея, пришамкивая беззубым ртом, – никак зиму с летом перепутала? Все твои родичи уже в жарких странах давно, а ты тут мерзнешь… – на ее широкоскулом морщинистом лице появилась ласковая улыбка.

Птичка встрепенулась, и черные бусины ее глаз посмотрели на шаманку так, что она невольно вздрогнула. Ей показалось, что маленькая зорянка заглянула прямо в душу.

– Кто ты? – тихо выдохнула она, не смея отвести взгляд от птички.

– А кем ты хочешь, что бы я была? – птичка грустно склонила голову набок.

– Лай-он-на, – заворожено глядя на нее, прошептала Перея.

– Капля росы, отражающая мир? – удивленно переспросила птичка. – Что ты имеешь в виду?

– Ты волшебница, способная перевоплотиться во что угодно. Так? – шаманка нервно сглотнула.

– Да, я могу принять любой облик, – кивнула птичка.

– Значит, Лай-он-на.

– Возможно… – птичка грустно вздохнула, – я не помню, как меня зовут.

– Это как так? – шаманка удивленно прищурила и без того узкие глаза и непонимающе покачала головой.

– Ничего не помню… ни мое имя… ни мой дом… ни мою семью… ни кого любила… но я точно знаю, что все это у меня было, я просто где-то все это потеряла… и не могу вспомнить где, – птичка вновь нахохлилась и отвернулась.

– Так ты все потеряла? Вот беда… – шаманка сокрушенно вздохнула, а потом протянула вперед руку. – Может тогда, со мной пока пойдешь? Здесь холодно, и я смотрю, ты замерзла.

Птичка тут же доверчиво слетела к ней на руку, а потом перебралась на плечо:

– Пойдем, тут, и правда, холодно.

Зайдя в небольшую пещеру, служившую ей домом, шаманка склонилась над очагом, поджигая сложенные горкой дрова. Птичка тут же перелетела с ее плеча на небольшой выступ рядом с очагом и устроилась там.

– Жаль только ни одного ужа так и не нашла, – с сожалением проворчала Перея, пристраивая над занявшимися дровами небольшой котелок с водой и высыпая в него крупу. – Так что не обессудь, гостья дорогая, угощать лишь постной похлебкой буду.

– Тебе нужен уж? Зачем?

– Как зачем? Вкусный он… мясо такое нежное, что и без зубов управишься и наваристое. Вот нашла бы, попробовала бы ты похлебки с ужом и знала бы тогда, зачем их ищут.

– Так ужа найти не проблема, – усмехнулась птичка, взъерошивая перья, – вон один у тебя под ногами копошится.

– Ах, духи гор, – всплеснула руками шаманка, взглянув себе под ноги, – и вправду уж… да жирный какой… Никак ты поспособствовала? – она подняла голову и испытующе посмотрела на птичку.

– Ты не на меня смотри, а лучше ужа своего хватай, – весело рассмеялась птичка, – а то уползет, и поминай, как звали.

– Куда ж он по такой погоде уползет… если только до порога, – усмехнулась шаманка, достала из-за пояса нож и ловким движением, подхватив извивающегося ужа, отсекла ему голову. После чего вышла из пещерки и, сев на пороге, принялась разделывать обезглавленную тушку.

Когда от варева, сдобренного от души пряными травами, потянуло сочным мясным ароматом, шаманка сняла котелок с огня и установила его на небольшой выступ в углу пещеры. Потом взглянула на птичку:

– По-моему, угощаться в таком виде тебе явно не с руки будет. Может человеческий облик какой примешь?

– Могу и человеческий, а какой именно хочешь, что бы я приняла? Хочешь двойником твоим стану?

– Что ты! Что ты! – испуганно замахала руками Перея. – Не хорошо это, что б кто-то образ двойника принимал… силы уходят. Да и что хорошего в образе старухи? Ты лучше свой прими. Ты ж говорят, красоты неземной.

– Да не помню, какая я… говорила ведь тебе, – птичка раздраженно встряхнулась.

– Ну так я напомню. Невысокая, но стройная да гибкая словно осинка. Белолицая, что первый снег, да высоколобая. Брови черные вразлет, как крылья ласточек, нос прямой точеный, а глаза как два бездонных озера по весне. И волосы прямые длинные серебристо-белые, что покров невесты. И носишь ты всегда поверх платья душегрейку заячьего меха расшитую бисером да такие ж сапожки. Вот так про тебя бают.

– Что ж, раз так бают, то может, так оно и есть, – усмехнулась птичка и, вспорхнув, обернулась девушкой. Именно такой, как описала шаманка.

– Ну точно. Истинно Лай-он-на, – радостно закивала та.

– Значит, угадала, – удовлетворенно кивнула девушка. – Кстати, коли к столу зовешь, то и мне без подарка негоже. Может, от меня подношение примешь? Скажи, что хочешь.

– Да есть вроде у меня все… Твой визит и есть лучший подарок. Это надо же на старости лет саму Лай-он-ну повстречать. Кому сказать, то и не поверят вовсе. Не иначе как боги милостивы очень ко мне, что такую радость ниспослали.

– Это еще не известно к кому более милостивы и кого кому они послали. Я вот тоже счастлива, что тебя повстречала, – улыбнулась та, и села на небольшой камень около очага. – Ладно, может после еды ясно станет, чем тебя за гостеприимство отблагодарить.

Шаманка достала пару ложек, налила в две плошки своего варева, одну подала гостье, вторую взяла себе и, подтолкнув поближе к очагу еще один камень, тоже села.

– Пробуй! Надеюсь, по вкусу придется. Ужи, они вкусные.

Пригубив варева, гостья задумчиво покачала головой:

– Своеобразный вкус… питательно и жирно, конечно, но мясо волка или куницы, на мой взгляд, вкусней…

– Может и вкусней, но без зубов не особо пожуешь такое, – усмехнулась шаманка.

– В этом ты права, – согласно кивнула гостья, принимаясь за еду.

Доев все без остатка, она со словами благодарности отставила плошку в угол.

– На здоровье, – тут же откликнулась шаманка.

– Кстати, – гостья лукаво улыбнулась, – я сказала, что сама найду, чем тебя отблагодарить. Так вот, я придумала. Отныне жевать сможешь не только мягких ужей, – она повела рукой, и соскользнувшее с ее руки серебристое облачко на мгновение окутало шаманку. – Нравится такой подарок?

– Такое не может не понравиться… – шаманка с удивлением коснулась своего рта вновь полного зубов.

– Я очень этому рада, – в глазах гостьи замерцали ласковые огоньки.

Проснувшись на следующий день, Перея с сожалением обнаружила, что нежданная гостья уже покинула ее пещерку. Шаманка не удивилась. Виданное ли дело, чтобы Лай-он-на надолго задерживалась средь людей. Порадовала своим появлением и то хорошо.

Покряхтывая, она поднялась, накинула зипун и, зябко поеживаясь, вышла на порог. Порывистый ветер гнал с севера темные груды туч и нес одинокие снежинки. Неожиданно восходящее солнце, прорвав плотную завесу облаков, розоватым светом окрасило верхушки близлежащих гор, но вскоре снова скрылось, погрузив окрестности в сероватый сумрак.

– Похоже, что через пару часов метель разыграется, – пробормотала шаманка, привыкшая из-за долгого отшельничества разговаривать сама с собой, – и похоже надолго. Надо бы за дровами сходить, а то осталось совсем мало.

Она вернулась в пещерку и стала поспешно собираться в путь.

Тепло одевшись и захватив веревку, она шагнула к выходу и едва не столкнулась со своей вчерашней гостьей, стоящей на пороге.

Раскрасневшаяся от легкого морозца и ветра, с большой вязанкой дров на плече, она удивленно взглянула на Перею:

– Ты уходишь куда-то?

– Я за дровами хотела… – Перея попятилась назад, давая возможность девушке войти.

– Не надо. Я уже принесла, – улыбнулась та, кладя вязанку у порога. – Лучше чайку вскипяти.

– Тогда я за водой, – Перея шагнула к ведру, однако оно было полно до краев.

– И к роднику я тоже уже сходила, – с улыбкой пояснила девушка, стряхивая с волос запутавшиеся в них снежинки. – Так что ставь воду для чая.

– Конечно… конечно… – шаманка торопливо склонилась над очагом. – Ты, поди, устала да замерзла. Сейчас все сделаю.

Девушка тем временем сняла из-за спины лук, прислонила к стене и, отстегнув от пояса двух добытых горных ласок, протянула ей:

– Это тебе на обед, ну и шкурки может на что-нибудь сгодятся.

Обернувшись, Перея взяла и стала удивленно рассматривать отверстие от стрелы вместо левого глаза обеих. Потом, не веря собственным глазам, озадаченно прошептала:

– Лай-он-на, ты умеешь стрелять ласок?

– Я умею стрелять кого угодно, – усмехнулась в ответ та.

– Вот уж никогда бы не подумала… Хотя что тут удивительного… это не более удивительно, чем то, что ты ходишь за водой и дровами… – шаманка отложила подстреленных зверьков и возобновила прерванные хлопоты у очага, желая побыстрее напоить чаем гостью, к ее безграничной радости решившую у нее задержаться.

Дни побежали приятной размеренной чредой. Вставала Лай-он-на еще до рассвета и уходила в горы, а возвращалась уже ближе к обеду в зависимости от нужды или с дровами, или с богатой добычей. После этого шла к ручью за водой, где долго умывалась. Шаманка к тому времени уже ждала ее с горячим обедом, после которого волшебница вместе с ней спускалась в поселок, где помогала местным жителям, прознавшим о ее появлении, избавиться от болезней и прочих недугов. Вечера они проводили за разговорами. Вернее говорила в основном Перея, рассказывая сказки и легенды, которых знала огромное количество, а Лай-он-на молча слушала и улыбалась, изредка кивая головой или подбадривая ее одобрительными замечаниями. Перея нарадоваться не могла на нежданно появившуюся у нее постоялицу и старалась всячески ей угодить и доставить хоть небольшое удовольствие.

Так прошло немалое время, а потом шаманка стала замечать, что волшебница улыбается все реже и реже, почти не говорит, и глаза у нее вновь полны той тоски, которая сквозила в ее облике, когда она была птичкой. Перея догадывалась, в чем причина, но боялась заводить об этом разговор, страшась, что волшебница покинет ее.

Однако с каждым днем та становилась все печальнее и грустней. И, наконец, как-то за обедом, шаманка не выдержала:

– Ты тоскуешь о потерянной семье? – тихо спросила она, глядя на неподвижно сидящую у очага и не сводившую взгляда с языков пламени волшебницу.

– Да, я все время пыталась вспомнить… Надеялась твои сказания помогут мне, как помогли найти мой образ, но похоже, бесполезно все это. Я не сумела отыскать даже маленького клочка воспоминаний, – она печально вздохнула и едва слышно выдохнула: – Мое сердце разрывается от тоски… я чувствую, что кого-то очень любила, но не могу вспомнить кого.

Шаманка помолчала немного, потом решительно взмахнула рукой:

– Тебе надо отправиться на юго-восток, Лай-он-на. Я слыхала, там высоко в горах живет очень могущественный маг, способный и найти любого и лишь мановением руки переместить кого хочешь куда угодно. Он наверняка сможет помочь тебе отыскать твою семью. Его, правда, очень трудно найти, но ты же волшебница. Ты сможешь.

– А ты откуда о нем знаешь? – заинтересованно посмотрела на нее та.

– Тут горные тролли живут… я однажды ногу одному лечила, так вот он рассказал, что двоюродная золовка его троюродной сестры выбрала себе в партнеры тролля из тех мест. Этот маг послал его зачем-то в наши горы… то ли ягод каких достать, то ли еще чего, я уж толком и не помню. Причем переместил сюда за несколько секунд, а еще кольцо дал, чтоб обратно тот вернулся. Так пока тролль его задание выполнял, партнершу здесь себе приглядел, с ней и ушел.

– Так это арка переходов… в том ничего особенного нет, – разочарованно протянула волшебница и снова отвернулась к огню.

– Так тот тролль много чего про него рассказывал. Что все прошлое и будущее предсказать может, что стоит ему в глаза заглянуть, и он уже все-все о любом знает.

– По глазам? Ты уверена? – она вновь обернулась к шаманке.

– Я с тем магом не общалась, как я могу быть уверена? Говорят так про него…

– А ведь это вариант… Может, стоит попробовать? Как ты думаешь? – в ее глазах загорелась надежда, а губы тронула улыбка.

– Думаю, стоит. Ты ведь ничего не теряешь.

– И ты меня отпустишь?

– Я? – шаманка в недоумении прижала руки к груди. – Как я могу держать тебя? Тебе не надо спрашивать меня о таком.

– И все же я хочу спросить.

– Я не прощу себе, если ради меня ты будешь мучиться от тоски. Твоя улыбка очаровательна. Ты подарила мне много радости, и теперь мне хочется отплатить тебе тем же. Я хочу, чтобы ты была счастлива, Лай-он-на.

Шаманка встала и осенила ее охранным знаком:

– Пусть сопутствует тебе удача, и боги будут милостивы к тебе.

– Благодарю тебя! – улыбнулась в ответ та и, обернувшись маленькой зорянкой, вылетела прочь из пещерки.

Норлан сидел в кабинете своего горного убежища и читал, когда почувствовал чье-то присутствие. Он резко повернулся. На пороге стояла Веста. Обычно она не смела заходить сюда, и Норлан решил поинтересоваться, что ее заставило нарушить данное правило:

– Что-то случилось?

– Тебя разыскивает девушка.

– Меня многие разыскивают, но это не повод отвлекать меня, – Норлан раздраженно поморщился. – Ты ведь знаешь, что я не люблю, когда мне мешают?

– Да. Я знаю, – кивнула Веста, по-прежнему стоя в дверях.

– Что-то еще?

– Я, конечно, сказала ей, что ты здесь бываешь редко и давно уже не навещал нас…

– Замечательно. Это все?

– Нет, – Веста нервно сглотнула, – она сказала, что я лгу, и просила передать тебе, что будет ждать тебя у родника на восточном склоне ближайшие три дня.

– Теперь ты передала, молодец. Все?

– Нет, – снова повторила Веста и потупилась.

– Ну договаривай, что еще.

– Она дала мне это, – она протянула ему мешочек, – и сказала, еще даст тебе, если ты придешь. Сказала, что не отнимет у тебя много времени, ей надо лишь спросить тебя. Теперь все.

Норлан встал, подошел к ней, взял из рук бархатный мешочек и, шагнув к столу, высыпал его содержимое. По столешнице раскатилась россыпь отборных бриллиантов и рубинов, а потом выпал небольшой слиток золота.

– Ничего себе… – в замешательстве проговорил он и повернулся к Весте: – И это она дала тебе всего лишь за то, что ты передашь мне ее просьбу?

– Да, – кивнула та.

– Ладно, иди к себе.

– Ты сделаешь мне из этого колье? – Веста просительно заглянула ему в глаза, и Норлан, поняв, кто натолкнул ее на такую мысль, не смог скрыть усмешки.

Неизвестная просительница все точно рассчитала. И то, что в этом случае ее просьба будет точно передана, и то, что золото и драгоценности, единственное, что может прельстить мага, и то, что за трехдневный срок почти любого к ней приведет обычное любопытство. Даже того, кто поначалу воспримет ее просьбу враждебно.

– Да, сделаю, – кивнул он, и Веста со счастливой улыбкой тут же удалилась.

Поняв, что ищущая с ним встречи девушка по меньшей мере мудра, Норлан решил не испытывать ее терпение и, открыв арку, вышел из нее у родника.

Девушка сидела на камне спиной к нему, но при его появлении сразу обернулась и встала. Вечерний сумрак еще не успел полностью вступить в свои права, позволяя разглядеть просительницу во всей красе. Одетая в снежно-белого меха расшитую красными замысловатыми узорами душегрейку, какие носят только на севере, и такие же сапожки. Невысокая, примерно ему по плечо. С волосами серебристыми, как лунный свет, черными, как смоль бровями и бездонными синими глазами. Ее глаза на мгновение напомнили ему Къяру, и сердце, несмотря на годы проведенные без нее, вновь болезненно сжалось.

– Здравствуй в веках, – на губах девушки заиграла лучезарная улыбка. – Я так счастлива, что ты не отказал в мой просьбе. Вот прими мой скромный дар, – она протянула мешочек раз в пять объемнее, чем тот, который ему отдала Веста.

– Я еще ничем не помог тебе. Так что твоя благодарность преждевременна, – покачал он головой.

Девушка шагнула к нему и склонившись положила мешочек у его ног, после чего отступила:

– Ты пришел, и тратишь на меня свое время. Я благодарна тебе вне зависимости от того сумеешь ты мне помочь или нет.

– Кто ты?

– Урты называют меня Лай-он-на, – распевно произнесла она.

– Как? – от столь дорогого его сердцу созвучия у него перехватило дыхание.

– На их языке: капля росы, отражающая мир, – немного застенчиво пояснила девушка. – Так ты примешь мой дар?

Поняв, что это лишь близкий по звучанию набор слов, Норлан глубоко вздохнул и холодно проронил:

– Да, приму.

После чего повел рукой, и мешочек исчез в одном из его хранилищ.

– Говори, что хотела, – он пристально посмотрел на нее.

– Я потеряла память, – она потупилась под его взглядом и стала нервно вертеть в руках пряжку от своей расшитой бисером душегрейки.

– И что?

– Может, ты поможешь мне вспомнить, где те, кого я любила?

Она подняла на него свои глаза, и он утонул в бездне тоски, которой был полон ее взгляд.

– Понимаешь, – не сводя с него взгляда, продолжила она, – я чувствую, что у меня была семья, любимый, но я не могу вспомнить, кто они и где мне их искать.

– Дел-то… – губы Норлана тронула легкая улыбка, и он вытянул вперед правую руку, сканируя сознание девушки. Однако его импульс будто завязнув в мутном тумане, не вернул почти никакой информации. Удивленный Норлан усилил воздействие, но результат не изменился. Он применил энергетику четырнадцатой сферы, но и это оказалось бесплодно.

– Ничего не понимаю… – он опустил руку, – ты не ставишь блок, я чувствую, что могу считать информацию о последнем периоде твоей жизни, но тебе это вряд ли нужно. Ты и сама это помнишь. А вот дальше мутная масса, явно поглотившая информацию и полностью растворившая ее, – он раздраженно повел плечом. – Причем я не знаю ни одного способа сотворить такое, ну и соответственно как противодействовать такому не знаю тоже.

– Хочешь сказать, мое прошлое безвозвратно потеряно? – в ее взгляде мелькнуло отчаяние.

– Подожди, не надо скоропалительных выводов. Есть другие способы. Дай мне руку.

Она доверчиво протянула ее, и он легко сжал ее пальцы. Это прикосновение неожиданно вызвало в нем давно забытый трепет и прилив желания, но он мощным усилием воли отогнал их, и вскинул свободную руку к небу. Стояли так они очень долго. А звезды тем временем плясали бесконечным хороводом, не желая дать однозначный ответ.

– Вот сколько живу, первый раз такое вижу, – он опустил поднятую вверх руку, потом разжал другую.

– Что говорят звезды? – с надеждой в голосе спросила она.

– Они говорят, что ты та, кем пожелаешь стать.

– Это правда. Урты меня поэтому так и называли, я могу принять любой облик, – девушка грустно улыбнулась. – А о прошлом они тебе ничего не сказали?

– Нет, я не смог найти твоей звезды, все проекции твоей судьбы выходят из мглы черной дыры.

– Грустно, но что поделать. Я вот тоже своей звезды не отыскала. Думала, у тебя получится. Что ж, видимо, придется с этим смириться. Ты был моей последней надеждой.