Цитаты из книг автора «Марина и Сергей Дяченко»

когда код активируется по полной программе – это немножко опасно. Начинается великое переселение народов, война, разные глобальные процессы… – Будет война?!– Не уверен. Может быть. Люди станут переселяться большими группами, без причины или по вымышленным причинам. Люди будут объединяться в сообщества, странные на первый взгляд и неестественные. Встряски неизбежны в любом случае, я постараюсь свести их к минимуму. С тобой все будет в порядке, и с теми, на кого ты укажешь. Никакие кризисы, войны их не коснутся. – Какие еще кризисы?!

– Это фундаментальное понятие. Не биологическое. Информационное. Каждый человек воспринимает прочих в двоичной системе. Свой – чужой.

– Человечество, Арсен, – Иван перестроился в левый ряд и наконец-то набрал скорость, – это большая информационная машина. Совокупность материальных носителей, то есть людей и их сообществ, и программ, то есть идей, которые развиваются и передаются по достаточно простым законам. Тот, кто однажды запустил эту машину, отлучился куда-то, я не знаю, кто это был и куда подевался… И люди остались, как щенки в темноте. Сидят и ждут, когда придет хозяин. – Я тебе не верю, – в панике начал Арсен, – ты морочишь мне голову, придумал бы что-нибудь покруче…– Я набрел на эту совокупность устройств, когда оказался в трудном положении, – безжалостно продолжал его собеседник. – Я – это не Иван и не Максим, как ты понимаешь. Я.– Оно. – Арсен поперхнулся.– С половыми признаками не сложилось, – признался Иван. – Я не биологическое существо. Я информация. Грамматически точно будет – оно.Белые и черные полосы на ограждении сливались, мелькали, навевали дурноту. Солнце, вечернее, низкое, ударило в глаза, когда дорога повернула.– И теперь я отрабатываю в этой информационной машине программу, которая нужна мне, – сказал человек со шрамом на носу. – Базовая программа, та, которую я застал, направлена на тупое выживание как можно большего числа особей. Если ее ликвидировать – человечество в два дня прекратит существование.– Ты…– Тихо, цифровой. Мне нужно человечество, целое и невредимое. Я вживил свою программу в тело уже существующей, и меня приняли как родного, разнесли по всей системе, размножили…– Ты вирус.– Обывательские бредни. Я не вирус, я просто пользователь. Ладно, продвинутый пользователь. В какой-то степени даже программер. Я собираю из людей цепочки. Коды. Последовательности. Благо двоичный код не надо изобретать, он сидит в человечестве, он основа его существования…– Какой двоичный код?! – А ты не заметил? Свой – чужой.

– Арсен, – Анин голос дрожал, было видно, что она держится из последних сил. – Оно что-то делает. Со всеми. С нашими близкими. С людьми. Сперва это было незаметно: игрушки, сплетни, слухи. Потом одна странность, другая… Оно перестраивает человечество. Ты мог этого не знать, не замечать, тебе, в конце концов, всего четырнадцать лет… – Мне уже давно пятнадцать, – резко сказал Арсен. – Он… Максим сказал, что хочет человечеству добра, и «Пиноккио» подтвердил, что это правда.– А кто тебе дал «Пиноккио»? – вдруг рявкнул Толик. – Что такое «добро»? А?Зашипела свечка. Как в средневековом подвале, подумал Арсен, но без страха – с раздражением.– Ты знаешь, кто ты? – шепотом спросила Аня. – Ты вирус. Ты ведь вирус! Ты засеял для него все эти игры… Все, кто ходит в Сеть, получают частичку тебя. Все, кто смотрит телик. Все, кто пользуется даже мобилкой! Все на веревочках, а он манипулирует, Арсен, складывает свой пазл…Арсен мигнул. Пазл. Головоломка. Картинки на мониторе Максимова ноутбука.

– Тебя послушать, так все на свете друг другом управляют. – Баффи убрала с лица прядь ярко-каштановых жестких волос. – Да. – Арсен остановился и взял ее за руку. – Помнишь, я тебе рассказывал про моих щенков?– Помню. – Даже мои щенки мной управляли. Они вели себя как живые. Будучи всего лишь последовательностью кодов. Но вели себя, как будто им страшно и грустно без меня. Как будто я им нужен. Они мной манипулировали, Ира.

– А кто решает, кому быть игрой, кому игроком? Он так удивился, что даже встал на какое-то время.– Сам же человек и решает. Своей жизнью. Своей системой ценностей. Я решил стать игроком.– А ты уверен, что ты игрок? Что в тебя никто не играет?Он кивнул: – Ясен пень, пытаются многие. Ты, например.

– Что будет, Арсен? – задала она вопрос, ради которого затеяла встречу. – Да что обычно. То же и будет.– Мы все привязаны, – она посмотрела в небо, на стайку голубей. – Мы все сидим у экранов.– Так и раньше сидели. – Не так. Раньше была и… нормальная жизнь. А теперь – только та, что за монитором.

Игра хотела только, чтобы в нее играли: Баффи оказалась внутри сюжета, потом внутри еще одного сюжета, и так до тех пор, пока не выкинула диск с игрой в мусорное ведро. – У меня было такое чувство, что я человека выкидываю, – призналась она потом Арсену.

Человек привык жить публично. В пещере, когда снаружи вьюга, а внутри все твое племя, ни от кого особенно не спрячешься. Будь как все, а то ведь шаману ничего не стоит вынуть твой след, пошептать над ним и воткнуть, к примеру, бронзовую иголку…

Люди, сами того не зная, оставляли обильные цифровые следы на множествах носителей. Следы – находка для шамана, так говорил Максим.