Глава третья

«Душа, что нет черней»

– Это произошло в день моего совершеннолетия, – начал Адам, и я погрузилась в воспоминания. – На празднике ты сказала, что видела, как со мной разговаривал человек в чёрном. Действительно, один тёмный пантир проник в Центр, используя иллюзию. Он внушил мне прилететь ночью в их логово и забыть о состоявшемся разговоре.

«Я ни с кем не разговаривал», – вспомнилось мне.

– Ночью, когда ты уснула, гипноз начал действовать. Не помню, что и как я делал, но, когда очнулся, уже стоял перед Вифлаем Уайтом, а рядом с ним… Рядом с ним был твой отец. – По моему телу пробежала настоящая дрожь. – Связанный, без сознания, абсолютно беззащитный перед силами тьмы. Предводитель тёмных пантир сказал, что пощадит твоего отца, если я присоединюсь к ним. – Волна ненависти к Тёмному союзу поднялась во мне с новой силой. – Я бросился на Вифлая, используя весь огонь по максимуму, но…

Адам замолк, не в силах продолжить.

– Я не смог справиться с иллюзией боли. Они показали, как убивают твоего папу, а затем – как умираешь ты. После Вифлай сказал, что мне решать: либо они убьют невинного человека и всё равно выполнят свои планы без меня, либо я присоединюсь к ним. Тогда, – руки Адама сжались в кулаки, – я должен был бороться с ним, должен был победить их иллюзии!

– Адам… – Я попробовала остановить его, но он меня не слышал.

– Я должен был одолеть его! Но не смог…

В глазах Ада плескалась нескрываемая боль, граничащая с отчаянием и ненавистью, а в голосе кричало сожаление.

– Я понял, что смогу остановить Тёмный союз, только если буду контролировать процесс. К тому же у них находился твой отец. Как понимаешь, – на мгновение Адам закрыл глаза, – я согласился стать предателем. И первым их заданием было – лишить тебя сил.

Ад посмотрел на меня, и в его взгляде я увидела простирающуюся бездну боли и тьмы. Мои любимые глаза сейчас отражали душу, которая сгорала изнутри.

– Способ был очевиден, ведь твои новые силы родились из нашего пламени. – Адам осёкся, вспоминая слова главы алмазных пантир. – По крайней мере, на тот момент мы думали так. Я должен был уничтожить тебя шаг за шагом.

Сейчас Ад неотрывно смотрел на меня, и я видела, как рушится стена его самообладания.

– Первым пунктом шло сообщение о воскрешении Тёмного союза, вторым – весть о похищении твоего отца, а третьим…

Он должен был бросить меня.

– Той ночью, вернувшись в Центр, я больше не мог уснуть. Знал, что утро станет началом конца. Я обдумывал дальнейшие действия, тщательно подготавливал каждое слово будущей лжи, но на самом деле мог думать лишь о тебе. Ты лежала рядом со мной такая умиротворённая, тёплая, хрупкая и счастливая… Ты не заслуживала всего, что должно было случиться с тобой! Я думал, представлял: родись ты человеком, прожила бы счастливую жизнь с живыми родителями, без войн, без магии, без меня! – Казалось, в глазах Адама полыхало по-настоящему адское пламя. – В нашу последнюю ночь больше всего на свете желал, чтобы утро никогда не наступило. Но оно неизбежно приближалось, и я знал лишь одно: я сделаю всё, чтобы тебя защитить.

«Я люблю тебя. Люблю бесконечно. Ты же знаешь, что ради тебя я сделаю всё что угодно?» – мгновенно всплыло у меня в голове. Эти слова он сказал той ночью сразу, как вернулся ко мне.

– Первым делом нужно было осмотреть твой дом, установить присутствие тёмных сил и объявить о пропаже человека. Я не мог допустить, чтобы кто-нибудь обнаружил это раньше нас, поэтому мне пришлось…

Адам не договорил, и я решила помочь ему:

– Обвинить меня в том, что осталась у тебя ночевать, а потом выставить за дверь?

Во взгляде, и так наполненном болью, всколыхнулась новая волна боли.

– Я не представлял, как заставить тебя уйти. Придумал на ходу слова, которые должны были стать первым шагом к тому, чтобы ты возненавидела меня. Знаешь, сколько времени я простоял у двери, борясь с желанием всё исправить?

После велел охране без промедлений следовать за мной. Когда мы пришли к тебе домой, вещи в квартире были разбросаны, а мебель сломана. Твой папа явно не сдался без боя, – губы Адама исказились в подобие улыбки, – видимо, это у вас семейное. Пока другие считывали тёмную энергию, я осмотрел раскиданную одежду и подумал, что тебе понадобится другая.

«Я в его подачках не нуждаюсь!» – подсознание услужливо напомнило мою реакцию на обнаруженные новые вещи в шкафу.

– Убедившись, что компьютер не взломан, я установил с ним связь и заказал в Центр немного похожей одежды твоего размера. Уходя, забрал оттуда единственную сохранившуюся вещь – нашу свечу.

В Центре первым делом собрал всех в Главном зале, чтобы сообщить новость: Тёмный союз вернулся. – На лице Адама промелькнула тень усмешки. – Это было первое и последнее собрание в моей жизни в качестве Старейшины. Я знал, что за каждым моим шагом наблюдает кто-то из тёмных пантир, поэтому должен был действовать без ошибок и промедления. Я велел пантирам молчать об инциденте, в один миг заставив всех ненавидеть меня. Знаешь, никогда не слышал, чтобы отец так кричал. Значит, со своей ролью я справился великолепно. После собрания оставалось последнее и самое сложное – лишить тебя сил.

На последних словах голос Адама надломился, а меня захлестнули воспоминания: «Человек, которого похитили, – твой отец».

«Всё, что мне надо, я и так знаю. Остальное – не мои проблемы». «В том, что произошло, целиком и полностью твоя вина!»

– Всё почти разрушилось, когда ты попыталась убежать домой. Я не мог пустить тебя туда и чуть не раскрыл себя.

«Там слишком опасно», – тогда думала, что тревога в его глазах – лишь игра моего воображения.

– Перед тем как пойти с тобой в сад, я отправил сообщения Акварине и Эмилю. Не мог оставить тебя в таком состоянии одну.

Воспоминания и боль, что испытывала тогда, поглотили меня, не давая больше мыслить здраво.

– Ты ушёл. Я всё равно осталась одна.

– Знаю, – прошептал Адам. – Я не представлял, что заставить тебя поверить в то, что всё было ложью, окажется так сложно. Я рассказывал тебе бред, придуманный ночью, уверенный, что возненавидишь меня с первых слов, но ты… – Голос Ада был пронизан отчаянием. – Ты упорно не верила мне, приводила аргументы в доказательство, что люблю тебя! Как мне хотелось бросить всё, прижать тебя к себе, молить о прощении и никогда не отпускать, никогда больше не причинять боль. Я ненавидел себя всей душой, каждой клеточкой своего тела. Но должен был защитить тебя и твоего отца, поэтому другого выхода для меня не существовало.

«Поздно, уже слишком поздно».

– После ухода я отправился в Тёмный союз. Вифлай был доволен тем, как я справился с заданием, и поставил новую цель: украсть Алмазный шар и уничтожить всех, кто помешает мне. Я хотел отказаться и наброситься на него, но потом понял одну вещь: они в любом случае проникнут в Кунсткамеру, использовав иллюзии или гипноз на мне, ведь только меня, как Старейшину, пропустят туда. А спасти вас можно будет, лишь находясь в сознании, поэтому я согласился. Наплёл им сказку про то, как давно мечтал о власти, но думал, что быть Старейшиной – достаточно, и лишь теперь, когда передо мной открылись такие перспективы, осознал, что хочу большего и что только Тёмный союз поможет достичь желаемого. Сначала они не поверили мне, но все последующие дни я старательно рисовал для них чертёж здания, придумывал, как разом обезвредить всю охрану. Я делал это с таким энтузиазмом, что в конце концов даже Вифлай поверил моей лжи. Параллельно с этим я узнавал всё о Тёмном союзе и думал о том, как уничтожить Вифлая в одиночку. Это было почти невозможно, потому что ко мне приставили охрану, которая не отходила ни на шаг, а на меня надели наручники, не позволяющие использовать магию.

Наблюдая за Вифлаем, я заметил, что он каждый день уходит в некую комнату, куда не пускает никого, и не выходит долгое время. Это было идеально для меня, и одним вечером я обезвредил пантир, что находились рядом со мной, и отправился за Вифлаем, решив, что буду сражаться даже без сил, но то, что услышал, заставило меня остановиться…

Я приоткрыл дверь, думал, Вифлай сразу это заметит, но он увлечённо с кем-то разговаривал. Присмотревшись, увидел женщину в полубессознательном состоянии. С первого взгляда мне показалось, что это ты, только старше, поэтому я быстро понял, что передо мной твоя мама. Огонь во мне вспыхнул моментально, желая порвать Вифлая на части, но он произнёс следующее: «Как мне повезло, что в тебе скрыто столько сил, Лана. Ты можешь стать моим бесконечным источником энергии. Жаль будет, если мальчишка всё испортит. Вздумай он напасть на меня, придётся использовать гипноз, ведь для проникновения в Кунсткамеру нам нужно его участие, а длительное внушение требует большого количества сил. В таком случае придётся вытянуть из тебя всю энергию. В конце концов, у меня есть запасной источник – твой муж. Возможно, позже, если никто не будет мне мешать, я позволю вам умереть в один день».

Я понял, что, даже если выиграю поединок с Вифлаем, твои родители пострадают. Это слишком высокая цена, поэтому в тот вечер я отступил. На следующий день мой план по захвату Алмазного шара привели в исполнение. Но худшим было не украсть шар, а встретиться с тобой. Даже после того, как я бросил и предал тебя, ты сказала, что любишь меня. В тот миг мне показалось, что у меня галлюцинации, ведь такое невозможно. Но в твоём взгляде всё ещё горела вера в меня. Я нашёл в себе силы отрезвить тебя, переключив твоё внимание на отца. Даже специально обвинил тебя в его исчезновении, хоть и знал, что твоего папу похитили ещё утром в день моего рождения. Я продолжал тебе твердить про него, чтобы ты сосредоточилась на спасении отца и думала лишь о нём.

«Вместо того чтобы думать о себе и своей несчастной любви, лучше бы побеспокоилась об отце», – перед глазами вспыхнула картина, как Адам кричит эти слова.

– Единственное, – продолжал Ад, – что в плане захвата шара придумал не я, – это последняя часть. Тёмные пантиры должны были наслать на вас чёрный шар, который медленно бы поглощал ваши силы и уничтожил вас. Этот момент и был тем, ради чего я добровольно украл главный источник Света.

«Я тоже хочу в этом участвовать», – пронеслись воспоминания в голове.

– Когда я послал огненный удар, он попал точно в цель – в поглощающий шар, созданный тёмным пантиром. Из-за их столкновения произошёл взрыв, и от чёрной энергии, которая должна была вас уничтожить, остался лишь едкий запах, лишивший всех присутствующих сознания. Как только его учуяли тёмные пантиры, они схватили меня и сбежали. На этом моя миссия предателя была окончена.

Я поражённо застыла. Так тем ударом он спас нас!

– Не думал, что так преуспею в обмане. Сначала обманул и предал вас, затем обманул Тёмный союз. «Душа, что нет черней».

И снова эта фраза!

– После того как Вифлай узнал обо всём, он пришёл в ярость, и я испытал на себе все прелести иллюзии боли. Он показывал мне, как один за другим умирают все, кто мне дорог, потом – как их убиваю я сам, а затем – как вы убиваете меня. Последнее было бы облегчением.

Меня поместили в темницу и день за днём показывали различные вариации того, как вы приходите, чтобы спасти меня. Лишь первый раз был болезненным, ведь тогда я подумал, что это правда, но постепенно привык. И это стало в некотором роде спасением для меня. Иллюзии давали возможность видеть вас и хотя бы на время избавляли от мыслей о том, что я отдал Свет в руки Тьмы, что я подлый предатель, и о том, как поступил с тобой. – С каждым словом грудь Адама вздымалась всё чаще, ногти всё сильнее впивались в ладони, вены норовили прорвать кожу, а каждая чёрточка на лице искажалась от внутренней боли. Иногда до меня доносились обрывки разговоров тёмных пантир, из которых я узнал о существовании Кристиана и о том, что вы живы. Мне даже в голову не приходило, что всё это время сын Вифлая находился рядом с тобой! – В глазах Адама полыхнула ярость, но тут же погасла. – В одной из тех иллюзий, где меня спасала ты, он пришёл вместе с тобой. Ты сказала, что ненавидишь меня и мечтаешь, чтобы твой принц избавил мир от прогнившей души вроде моей. После этого ты ушла, а он убил меня. Конечно, это была всего лишь иллюзия, но видение твоих глаз, полных ненависти ко мне, не выходило у меня из головы. Худшим было то, что я понимал: это именно то, чего я заслуживаю, и то, что мне предстоит увидеть. Тогда я впервые не сдержался и нащупал браслет, который в день ухода надел на ногу. Это была единственная вещь, напоминавшая о тебе, о прежнем мне, о той жизни, где я не был предателем. В тот миг мне хотелось кричать, умолять о том, чтобы ты простила меня, но я знал, что не заслуживаю прощения. Я худшее существо на земле. Настоящее зло. И я никогда не прощу себя за это.

Постепенно тело Адама отражало то, как выглядела его измученная, израненная, искалеченная душа. Она горела живьём в личном аду, закованная в цепи по собственному желанию. И в данный момент выхода из этой темницы для неё не существовало. Наверное, нет наказания страшнее, чем нескончаемая ненависть и отвращение к самому себе.

– Лисандра, прости меня, – повторила я шёпотом его слова.

– Что? – Адам удивлённо посмотрел на меня.

– Это те слова, что я услышала из браслета.

– Ты носила его с собой?

– Он всегда со мной.

Я задрала рукав, чтобы показать браслет, который до этого был спрятан.

– Почему ты не выбросила его после всего, что произошло? – В глазах Адама застыли растерянность и искреннее непонимание, но они быстро сменились болью. – Прости, я не хотел, чтобы ты это слышала. Просто был не в себе тогда. Не волнуйся, я никогда не посмею просить у тебя прощения. Это немыслимо.

В комнате повисла тишина, а внутри меня поднималась буря протеста. Кажется, Адам действительно ничего не понимал.

– И что теперь? – спросила я. – Зачем ты рассказал всё это мне?

– Чтобы ты знала правду.

– И что дальше?

– Дальше я расскажу её в суде, после чего мою судьбу решат Старейшины и все члены судебного процесса.

Суд? От этого слова всё внутри сжалось от страха, но об этом я подумаю позже, когда разберусь с главной проблемой.

– Так, значит, пойдёшь отбывать наказание в тюремной капсуле?

Адам непонимающе посмотрел на меня и, помедлив, ответил:

– Да.

– И снова бросишь меня одну?