Очень тяжело открываю глаза. Не хочу просыпаться. Тело все болит как после тренировки. Но мне сладко. Я потягиваюсь, чтобы размять хотя бы руки. От меня разит потрясающим мужиком, вернувшим веру в мою сексуальность и… Невероятно, но в его глазах и руках я – самая красивая женщина на свете. Разве такое возможно?
Поворачиваю голову, улыбаясь.
Он вчера заявил мне, что я принадлежу ему.
Зиновий.
Но его нет в постели. Жмурюсь от света и головной боли. Сажусь на кровати, скидывая с себя простыню.
– Зиновий? – зову его, прислушиваясь. В душе никто не моется. Одежды в номере нет. Как и следов его присутствия. Слишком тихо.
Ну, что? Понадеялась, дура? Думаешь, ты кому-то по-настоящему можешь понравиться? Потрахали тебя, довели до многократных оргазмов, и ты решила, что все? Это любовь всей твоей жизни?
Как же обидно!
Он говорил… говорил же?
Я смотрю на свои бедра с засохшим семенем. Он, наверное, думал, что я предохраняюсь, а я…
А я, кажется, после такой бурной ночи скоро стану мамой. Не может такой безудержный секс пройти бесследно.
Как в тумане бреду до душа, но мыться сил нет.
Сажусь на пол душевой кабинки и…
Реву!
Ну, как же так? Что я натворила?
Я знаю только его имя и фамилию – Зиновий Самарин, и то, наверняка это его какой-то псевдоним, и все это представление с номером Евы… все подстроено. А мне теперь как быть? У меня свадьба в воскресенье!
Но зато я знаю, что с Глебом наши отношения больше невозможны. Я ему изменила. Да, пускай мы ни разу не… но…
Как же больно! Зина, как ты мог подарить надежду и забрать ее у меня?!
– Вот ты где!
У меня слуховые галлюцинации уже. Мне просто очень хочется, чтобы Зина вернулся и…
Поднимаю глаза.
И правда. Зина мой. Открыл кабинку и сурово смотрит на меня.
– Что случилось? Тебе плохо? – ему все равно, что вода с душа льется и брызгает на него. Он протягивает руку и выключает воду.
– Угу, – сообщаю я, шмыгая носом.
Все, теперь я еще похожа на мокрую псину. Превосходно. Я – рок-звезда!
– Иди сюда, – он наклоняется ко мне и вытаскивает меня из душевой. Мокрую, голую, и, на деле, не мытую. – Оставил тебя на пару минут, а ты утопиться пытаешься.
Я сижу у него на ручках и мне больше ничего не надо. Совсем-совсем.
– Угу! – утыкаюсь ему в шею. Он-то чистенький, красавчик весь из себя. Одетый. И благодаря мне теперь тоже мокрый.
– Я уж подумал, что ты свалить от меня решила.
– А если бы свалила? – бормочу. Слышится что-то вроде бы «А еси бубубубу». Но он, удивительное дело, разбирает.
– Нашел бы и по жопе бы надавал.
Оу! Звучит угрожающе, но и… куда бы я от него свалила?
– Давай поедим, а потом ты нормально помоешься уже. Я тебе одежды прикупил. Видел, что ты свою выбросила. Но я не уверен, что она тебе в пору. Тебе, кажется, в отделе для подростков одеваться можно. Я взял самый маленький размер!
Зина ставит меня на ноги после своей тирады. Разве бывают еще более идеальные мужчины?
– Я слишком маленькая, да? – мне неловко, потому что он оборачивает вокруг меня гостиничный халат, и я все равно из него выпадаю.
– В самый раз. Все, как нужно и во всех местах, – подмигивает Зина и легонько целует меня в нос. – Так чего ты ревела?
Молчу, не признаюсь.
– Думала, что я ушел, да? – он качает головой и сажает меня на стул у небольшого письменного стола, который в том числе заменял обеденный.
– Нет, Танечка. Я человек военный, слов на ветер не бросаю. Говорю и делаю. Ясно?
Он раскладывает передо мной разную еду в контейнерах, и завтрак из отеля на подносе. Даже роллы «Филадельфия» есть в коробочке. Готова расцеловать его и на еще одно рандеву в постели устроиться.
– Я не знаю, что ты любишь. Но, кажется, роллы тебе заходят, да? – он смеется и оставляет меня наедине с едой, а сам ставит на зарядку мой телефон. – Тебя, наверное, потеряли?
– А сколько времени? – вот теперь до меня доходит, что я совсем страх потеряла. Папа и Глеб, может, полгорода переворачивают, а я тут роллы палочками держу и в соевом соусе обмакиваю.
– Не беспокойся. Одиннадцать утра всего. Мы почти не спали, – он ухмыляется, обнажая свои белоснежные зубы. Какой же роскошный мужик. Застываю, так и не донеся еду до рта. Заветный ролл шмякается обратно на тарелку, развалившись на молекулы.
Зина ржет надо мной. Но нашу идиллию нарушает мой телефон, оживший от миллиарда сообщений.
– Все-таки тебя, кажется, потеряли.
– Мне пора домой, – потухшим голосом сообщаю я. Потому что как бы мне не было хорошо с этим мужиком, мне придется возвращаться в реальную и такую взрослую жизнь.
– Так, отставить! – приказывает мне Зина, а я аж выпрямляюсь от его тона. – Вначале поешь. Потом все остальное. Я отвезу тебя домой, не переживай.
– Я даже не знаю тебя! – конечно, я хочу, чтобы этот потрясающий интеллигентный качок был все время со мной. Но и… странно же! Максимально!
– А что ты хочешь узнать обо мне? – смотрит на меня как на дурочку. Ну, да! Самое главное я этой ночью узнала. И размер и… Таня, какой кошмар! Ты можешь думать о чем-нибудь другом?
– Вдруг ты женат, или…
– Женат, – сообщает Зина, как само собой разумеющееся.
– Что? – второй ролл выскальзывает из палочек.
– У меня двое детей. Пока что. Но скорее всего останется один ребенок.
– А?
– Ешь, Танечка! А я тебе еще что-нибудь о себе расскажу, – издевается надо мной Самарин. Но и не вижу в его глазах проблеска веселья. Неужели, он это серьезно?
– Что-то не хочется больше, – лепечу я.
– Ты вот тоже в воскресенье замуж собралась. Я ж не попрекаю. У всех нас есть недостатки.
– Зина! Это не смешно!
– Я не смеюсь, Танюша. Уже год развожусь с бывшей своей. Детей и имущество делим. Но уже через две недели буду свободным. Обещаю.
– Я не знаю что делать, – бормочу. Один ролл без потерь я смогла все-таки одолеть.
– Я тоже. Но думаю, что вместе нам очень хорошо. Давай, приедем к твоему отцу, я все ему расскажу?
На мгновение я представила своего папу и Зиновия рядом. И то, как Зина деликатно объясняет, что он прекрасно меня пожахал, настолько, что теперь я должна принадлежать ему. Бред же? Бред!
И мой маленький папуля рядом с этим амбалом.
А вдруг тому Зина не понравится? Не такой воспитанный, и мизинчик не оттопыривает, когда чай пьет?
Представляю Зину у нас в гостиной с попугайчиком и с чайной парой в руке.
– Что смешного?
– Я сама. Правда. Я справлюсь.
– Скажешь ему, что свадьбы не будет?
– Скажу. Но не потому, что тебя встретила.
– Вот как?
– Да. Потому что это неправильно по отношению к Глебу.
– Хлебу?
– Глебу!
– Оу. И какая фамилия тебе от Глебушки должна была перепасть?
– Кондратьева.
Наконец-то. И Зина может быть неидеальным! И иначе что за подозрительный хрюк он издает?
– Не смешно.
– Да я сама серьезность, милая. Ты ешь, а то Кондратий твой сам явится с разборками.
– Вижу, как тебе страшно. Вон напрягся весь, – задеваю Зину.
– Напрягся, согласен. Можешь потрогать и убедиться. Но не из-за Кондратия твоего, а потому что ты сидишь в халатике вкусненькая вся.
Ну и как он это делает? Почему мои щеки горят? Пылают! Пошлый до невозможности! Невоспитанный, прямолинейный. Таран, а не мужик!
И почему я не чувствую отвращения? Только жду, что он пальчиком поманит и поделится своим напряжением.
Ай, ну и черт с ним! Еда отличная. И Зина классный. Побуду еще немного в своем мирке, а потом домой. Ох, и нелегкий мне предстоит разговор с отцом.
Только вот… зачем Зине такая…
Я?
Не могу перестать улыбаться. Я испытываю смешанные чувства. Тревога в перемешку с счастьем. Такое возможно вообще?
Стул в гостинице почему-то один, поэтому Зина сгоняет меня с него и садится сам. Наверное, у меня слишком говорящее выражение лица и этот невозможный мужчина смеется. Да так удивительно. Откинув голову. Его темные глаза блестят. Поразительно. Мне кажется, смех в его жизни – не частое явление. Но со мной он постоянно улыбается.
Я помню, какой он хмурый и злой явился в номер этой ночью, а сейчас такой… расслабленный, уверенный в себе.
– Иди сюда, кнопка моя, – он хлопает себя по коленям и… я да… я с удовольствием! Мне так нравится у него на ручках!
– Надеюсь, стул выдержит, – хихикаю я, устраиваясь поудобнее.
– Стул выдержит, а я – нет, – Зиновий гладит мое бедро в распахнувшемся халате.
– А ты – ешь! – я беру вилку вместо палочек и кормлю роллом, а потом и яичницей, и вообще всем, что тут есть. Зина тоже успевает пропихнуть в меня чуть-чуть еды. Мы смеемся и шутим. И как же хорошо вместе! Я уже и забыла, что могу вести себя так непринужденно и беспечно. Меня никто не одернет и не скажет, будто я кого-то позорю или делаю что-то не так.
– У тебя красивая улыбка, Танюша, – хрипло бормочет Зиновий, когда еда закончилась и я просто нежно глажу его по лицу.
– А ты редко смеешься и улыбаешься, да? – я разглаживаю его суровые морщинки на загорелом лице. Он старше меня, опытнее во всем. Но почему-то я чувствую что со мной ему словно жить легче.
– Меня не назвать весельчаком, ты права, – он, прикрыв глаза, трется о мою ладонь щекой, как довольный кот. – Но с тобой не могу перестать улыбаться.
– Мы не знаем друг друга. Совсем.
– Заладила. Почему это так важно для тебя? Тебе хорошо со мной?
– Очень.
– И мне.
– Но…
– Живем один раз, Танюша. И слишком мало, чтобы делать неправильный выбор.
– Мне уже двадцать шесть…
– А мне тридцать четыре!
– О-у.
– Все будет хорошо, Танечка. Ты просто доверься мне.
– Сложно.
– Представь, что я твой гинеколог.
– Что? – вот это сравнение!
– Или стоматолог!
Я хлопаю его по плечу, а он в ответ сжимает мою ягодицу и целует меня в шею.
– Ты конечно меня извини, но… зачем? – недоумеваю я. Хлопаю ресницами и смотрю на его ухмыляющуюся физиономию. Лицо. Потрясающе красивое и суровое лицо. Ах, Зина, что ты творишь со мной?!
– Ты же им доверяешь. самое ценное, так? От тебя мало что зависит. Вот и мне доверься. Все так, как нужно, – его губы перемещаются к моим губам, но не раскрывают их, а просто легонько касаются. От такой непринужденной и без сексуального подтекста ласки, у меня словно крылья вырастают за спиной. А что, и правда так можно?
Он просит доверить ему самое ценное – свое сердце, душу, себя. Если бы это был всего лишь секс, то он бы так не гооворил. Он бы вообще со мной не разговаривал. Молча бы ушел, оставив меня. Не заботясь обо мне – голодная я, есть ли мне что надеть, беспокоятся ли обо мне мои близкие. Невольно сравниваю наши странные отношения с Глебом. Тот, кажется, даже не помнит, сколько мне лет и когда у меня день рождения.
– Я родилась восьмого августа! – выпаливаю я, просто, чтобы… чтобы… я не знаю, зачем!
– Львица значит, – урчит Зина. Он и в астрологии разбирается? – А я – овен.
– О боже, – теперь мне все понятно!
– Иди давай, гриву свою помой, мне надо тебя домой вернуть. Ненадолго.
Что значит это его «ненадолго»?
– У львиц нет гривы, – огрызаюсь и встаю с его колен, за что получаю ощутимый, но очень приятный шлепок по попе.
Душ принимаю, напевая веселые песенки. Кое-как привожу себя в порядок средствами, которые есть в отеле. Боже, я нарушаю все правила! Мажу лицо кремом для рук! Кожу стягивает от воды и это просто невыносимо. Да, нужно домой к своим баночкам-скляночкам, половину из которых я выкидываю, воспользовавшись по одному разу. Но покупала импульсивно, потому что казалось, что они сделают меня красивее, замечательнее, счастливее…
А оказывается, человеку нужно так мало? Просто тепло и понимание? Забота? Всего лишь? Это так работает, чтобы почувствовать себя счастливой?
Зина не просто вломился ко мне в номер вчера. Он вломился в мою жизнь. Оглядел в ней все своим суровым взглядом и решил, что больше я в нее не вернусь.
Высушив волосы, которые, на удивление, приняли более-менее благопристойный вид, я выхожу обратно в спальню где стоят пакеты из магазина одежды. Все бы ничего. Но… спортивной одежды. Достаю, клянусь, хлопковый костюм, пускай и пудрового нежного оттенка, но с тремя полосками. И кроссовки там же. Такие же.
Зина сидит на стуле и не отлипает от своего телефона, с кем-то переписывается, сведя брови в одну линию. Когда я начинаю шуршать пакетами, он поднимает на меня взгляд. Почему он даже смотрит сексуально?
– Это спортивный костюм, – констатирую я.
– Там еще куртка есть, – он указывает пальцем на еще один пакет. – Девчата в магазине сказали, что ты будешь секси.
– Откуда они знают?!
– Я им фото показывал.
– Голое?!
Зина разражается смехом, а я себя чувствую идиоткой. Краснею. Я что, правда, понадеялась, что Зина фоткал меня голую себе на память?
– Милая, если это твоя фантазия…
– Зина!
– Ты думала, я тебя в соцсетях не найду? Достаточно навести твое лицо в поиск по фото и… Виноградова Танечка, профили закрывать надо от таких мужиков, как я.
– Закроешь тут свой профиль, как же! – бурчу я, пытаясь быть серьезной но… что это? Ревность?
– И ни одной фотки в купальнике! Что за ерунда? – возмущается забавно Зина.
– У меня были, но…
– Хлебушек заставил удалить? – все он понимает. А мне даже немного обидно.
– Глеб…
– Да хоть Пирожок! Срать на него. Танечка, или иди ко мне, или одевайся. Я же не железный.
Понимаю, что стою перед ним голая. Оглядываю себя. Я что, вот так бесстыдно вышла к нему? А он пожирает мне взглядом и в самый последний момент я хватаю пакет с одеждой и бегу в ванную. Захлопываю дверь перед самым носом Зиновия – настолько он быстро вскочил, чтобы поймать меня.
– Ничего, у нас еще будет время, – обещает мне он. А я… не знаю. Будет ли? Разве мой отец позволит? И деньги на свадьбу… У меня платье белое в шкафу висит. Которое мне ни разу не нравится, но мать Глеба в восторге.
Не думай, Таня! Все решится своим чередом!
В спортивной одежде я чувствую себя странно, но свободно. И уютно. Костюм теплый с флисовым слоем – то, что нужно на влажную осень. Футболка приятная из белого хлопка. Даже носки забавные – под цвет костюма. Все предусмотрел. Какой же он…
– Чего ты опять носом хлюпаешь? – хмурится Зина, когда я возвращаюсь в номер.
– Ничего, – отмахиваюсь. – Просто не хочу расставаться.
– Так это ж ненадолго, – закатывает глаза Зина.
– Ты не понимаешь, мой отец…
– Виноградов Владимир Евгеньевич, декан факультета юриспруденции очень известного университета, – выдает мне информацию Зиновий. Даже знать не хочу, откуда он… – Даже если он премьер-министр, Танечка, тебя у меня никто не заберет!
– Обещаешь? – с надеждой спрашиваю, за что получаю крепкие объятия. Утыкаюсь носом в грудь Зины. Как же хорошо!
На подземной парковке отеля мы садимся в его машину. Здоровый черный блестящий внедорожник. Под стать Зины.
Он весь такой в темной одежде, в кожаной куртке, еще и очки надел солнечные – октябрь решил напомнить Москве, что такое солнышко.
– Ты – бандит? Занимаешься чем-то незаконным? – спрашиваю у него, когда он останавливается на каком-то светофоре.
Сказать, что меня это все заводит с пол-оборота – ничего не сказать! Я еду в спортивном костюме в тонированном «Лексусе», а за рулем здоровый сексуальный мужик, на плечах которого кожанка скрипит и натягивается.
– Похож, да? – павлин смотрит на себя в зеркало заднего вида и довольно улыбается.
– Что?
– У меня и мотоцикл есть. Надо было тебя на нем забрать, чтобы до икоты снова довести, – почесывает колючий небритый подбородок.
– Ты серьезно?
– Знаешь, Танюша, я думал о твоих тараканах в голове.
– Ты? Подумал?
О проекте
О подписке
Другие проекты