Глава 14

– Простите, я заказывала машину с детским креслом!

Раздражение, копившееся все утро, начинает медленно просачиваться в кровь. Ужасное чувство необъяснимой безысходности. Хоть ничего из ряда вон не произошло. Странное ощущение. Неспокойно.

На работе, как всегда, аврал. А с утра было особенное пекло. Дел до одного места, но я аж за неделю отпрашивалась у руководства, чтобы Анюту отвезти к врачу.

В общем, до обеда меня уже задёргали, так что издательство я покидала, будучи на взводе. Пока доехала до сада, удалось хоть немного остыть.

– А?! – водитель такси как ни в чем не бывало бросает на меня равнодушный взгляд. – Мне пришел заказ, я и приехал, – улавливаю акцент в его голосе.

– У вас что-то напутали.

Как же раздражает! Почему так не вовремя?! Именно сегодня все как с ума посходили! Шикарное «доброе» утро при малейшей возможности тыкает меня носом во что-то дико неприятное, будто заявляя: от сегодняшнего дня ничего хорошего не жди.

– Ну позвоните своему оператору, скажите, что перепутали заказы! Пусть машину другую пришлют! – так, этот вообще как истукан. Еще и агрессивный.

Я резко сжимаю ладони в кулаки, мысленно уговаривая себя успокоиться. Злостью делу не помочь. Смысла огрызаться нет.

Захожу в приложение и делаю новую заявку, отменяя текущую. Если с меня при таком сервисе еще и за ожидание деньги снимут, то мне совершенно точно сегодня не везёт.

Таксист уезжает. Вот же, а?! Хорошо, мы немного раньше времени с Аней вышли, и сейчас есть возможность вызвать другую машину.

Нетерпение заставляет поглядывать на часы. Я взвинчена, а Анюта радостно разглядывает небо и облепивших все дерево голубей.

Я еле-еле дождалась такси. У меня нервы на пределе. Переживаю так, что не выразить словами.

Так, вот и машина. Детское кресло, как и заказывали, в наличии, все нормально. Но уже через десять минут водитель раздраженно цокнул языком и огорошил словами: нужно притормозить на обочине, двигатель закипел.

Только этого ещё не хватало!

Мне хочется плакать от бессилия. Что за день такой?!

Ругаться и тратить время нет абсолютно никакого желания. Уже второй раз за последние пятнадцать минут выхожу из машины, чувствуя себя поверженной. Расстёгиваю детские ремни безопасности. Ничего. Прокатимся в метро, чтобы ускорить процесс. До него доедем на автобусе. Мы не опоздаем. Не опоздаем…

– Мам. А мне точно больно не будет?

Две женщины, стоящие рядом со мной, неодобрительно косятся в мою сторону.

Анюта тоже осмотрит на меня, но с осторожностью, словно чувствует мое внутреннее состояние. И сама переживает.

– Ну что ты, малыш. Мы с тобой часто обследования проходим. Тебе раньше было больно?

– Ну… – доченька опускает глаза. – Мне… нет…

Мое солнышко не слишком жалует врачей. Много их было в нашей жизни.

Проверяю время. Нормально. Успеваем. Проволочка с таким, конечно, крайне неуместна, но ничего. Прорвёмся.

В метро пришлось отстоять очередь, потом потоптаться на спуске.

В медцентр мы приехали с опозданием почти на пятьдесят минут. А если бы вызвали третье такси, скорее всего, ничего бы не изменилось. Только пробки бы собрали.

– Извините. Но Марк Андреевич уже с другими пациентами… – сочувственно взирает на меня администратор из-за стойки ресепшена.

– Да, но мы ведь не слишком сильно опоздали, – я сама не верю в то, что говорю.

Как такое могло получиться – не знаю. Выехали же прилично заранее!

– Обычно пропущенные посещения некуда вставить. Я посмотрю, что можно сделать.

– Спасибо большое. Очень неприятная ситуация. Мы дождёмся… вдруг Марк Андреевич сможет принять нас между записями.

Внутри поднимается буря. Не может все быть так критично!

Но когда стало очевидным, что времени на нас у врача нет, я прилично запаниковала.

– Возможно, он сможет принять нас чуть позже, – уже в который раз подхожу к стойке ресепшена.

– У Марка Андреевича после запланированных приемов круглый стол с коллегами.

– Хотите сказать, что он нас вообще не примет?!

Аня нервно сжимает мою ладонь. Мне нужно быть поспокойнее, волнение передается котёнку.

– Вы пропустили очередь, мне жаль. А у Марка Андреевича очень плотный график. Он всего два дня приём ведёт, а завтра уже улетает обратно за границу.

Меня словно по голове ударили, как это не примет?!

– Елена, – бросаю быстрый взгляд на бейджик, фиксируя имя. – По досадной случайности мы не приехали вовремя. Но мы готовы подождать в порядке живой очереди. Да и вместо нас ведь кто-то зашёл, а значит, мы может пойти на приём вместо того человека… Или после всех…

– Я донесу информацию до доктора. Присаживайтесь, пожалуйста.

– Мам, мы что, опоздали? – Анюта садится на стул возле кабинета и начинает рассуждать вслух. – И нас теперь не примут?

– Примут, малыш, не волнуйся. Чуть позже.

Но чуть позже ситуация не изменилась. Не помог разговор ни с врачом, ни с администратором.

Чувствую, что нужен глоток свежего воздуха. Вроде и ничего такого, но мне нужно было именно к этому доктору!!!

Оставляю дочь сидеть на стуле с ее любимой игрушкой подмышкой, а сама, отойдя в сторону на три шага, чтобы не выпускать её из виду, достаю телефон.

Просто капля поддержки. Любой. Любое доброе слово, уверение, что можно что-то придумать ещё. Что все еще обойдется…

– Да, Юль. Занят очень, давай кратко. Как съездили? – раздаётся сухой тон в трубке. Вопреки участливым словам, в голосе мужчины я чувствую раздражение и равнодушие.

– Мы опоздали. Представляешь? И теперь….

Сбивчиво рассказываю все по порядку, а Леша просит закончить побыстрее. Мне необходимо выговориться, не могу молчать. Может, услышу дельный совет. Что делать? Продолжать под дверью сидеть… или что?! Настаивать на приеме? Но мы и правда сами виноваты, а если у врача нет времени… меня уже несколько раз послал администратор. И один раз я сама подходила к врачу…

Сколько же мы тут уже сидим?

– Ты придаёшь излишнее значение мелочам. Просто запишись на приём в другую клинику, где работают проверенные специалисты. Они нормально проконсультируют. Выбери клинику получше. Даже если и дорого, оплатим – не проблема. Не спеши расстраиваться, Юль. Мне пора.

– Спасибо, Лёш. Это именно то, что мне нужно было услышать.

Глава 15

– Юль, я перезвоню чуть позже. У меня важный разговор.

Да, конечно. У него всегда важный разговор. Или встреча. Или поездка. Или вечер. Всегда. Скрепя сердце ловлю себя на мысли, что Лёши в моей жизни недостаточно именно как мужчины. Когда хочется просто опереться на чьё-то плечо. Да и, что греха таить, просто поделиться чем-то значимым или выговориться. Да, мама почти всегда меня поддерживает, но это немного другое. У меня нет чувства защищённости. Нет уверенности, что если у меня что-то случится, Лёша как минимум потрудится поднять трубку, я уж не говорю про сорваться с места. Потому что он мне нужен. Скорее всего, он просто сбросит вызов, отправив встречное смс: «Перезвоню. Я на совещании». Или скажет: «Юль, да ты не заморачивайся. Ничего непоправимого нет. Если надо – я все оплачу, делай, что необходимо». Мне почему-то захотелось добавить: «Только меня не трогай».

Вот и сейчас мне просто необходимо было услышать, что я не самая плохая мама, если опоздала на приём к врачу, которого ждала чуть ли не полгода. До сих пор не понимаю, как так все пошло наперекосяк. Но… возможно, Лёша и прав. Успокоиться и просто сходить к любому другому доктору в городе. А такого уровня специалисты, как Марк Андр…

– Мамочка, у тебя телефон звонит, – нежные ручки гладят меня по волосам. Терпеть не могу, когда кто-то трогает мои волосы или лицо. У меня прям пунктик. Но Анюта вкладывает в жесты всю свою заботу. Дети очень чувствительны. Вот и сейчас доченька видит, что я сильно переживаю, и старается поддержать, как может.

Чувствую себя никчемной и жалкой. Не смогла вовремя привезти ребенка в клинику!

Смаргиваю подступившие слёзы и вытягиваю телефон из сумки.

Равнодушно бросаю взгляд на короткое мужское имя. Не хочу отвечать… только его наездов для полного счастья не хватало!

– Мам, ну ты чего. На! – Анюта толкает мою ладонь с зажатым мобильником ближе к моему лицу.

И ещё кивает на телефон и пальчиками так забавно дрыгает, мол, давай-давай.

Отчаянно выдохнув, я принимаю вызов, стараясь влить в голос ну хоть толику воодушевления или спокойствия.

– И тебе привет, – тут же настораживается Адам. Мои уловки, видимо, не сработали совсем, потому что мужчина подозрительно уточняет: – давай рассказывай, что случилось.

– Да я… я… – неожиданно горло хватает спазм и эмоции, накопившиеся за день, укрывают. – Я тебе потом перезвоню, ладно?

Голос дрожит, уже не получается делать вид, что все в порядке.

– Эй-эй-эй. Никаких потом. Что стряслось?!

Представляю, как лицо Адама вытягивается, а он вскакивает с места.

– Мы опоздали на приём к врачу из Германии. Я несколько месяцев ждала, когда он к нам приедет, чтобы Аню показать. И… и я… я даже не смогла ее привезти вовремя! – срываюсь: самообладание мне отказывает, а нервы уже сдали. – Я идиотка! Он принимает всего два дня! И завтра он уже улетает! Пропущенную очередь никак не вернуть. Мы почти на час задержались… и ждём теперь полдня в надежде, что у него появятся лишние двадцать минут, – жалобно всхлипываю. У Адама только что появилась небывалая возможность у виска покрутить и вылить на меня ведро помоев, уточнив, что мне нельзя доверить ребёнка…

Приготовившись услышать худшее, стираю со щеки одинокую слезинку. Чувствую себя абсолютно бестолковой и бессильной…

Убийственно добиваю сама себя:

– Первое такси приехало без детского кресла. Второе сломалось прямо в дороге. В итоге мы поехали на метро, а пока добрались… уже наша очередь прошла.

– Юль, ты заканчивай слякоть разводить. Всякое случается, причём в самый неподходящий момент. Ты чего мне-то не позвонила? Я бы перенёс встречи и сам вас отвёз, на прием бы с вами сходил, ну!

На это мне ответить нечего. Напрягать не хотелось, я привыкла все одна тянуть. Да и просить его о чем-то – тоже не было желания, к чему демонстрировать свои слабости? А в итоге… кому хуже сделала?

– Так, ты не переживай, договор? Скинь мне адрес или название клиники. Можешь просто точку геолокации. Я скоро подскочу, – слышу, как на заднем плане громко хлопает дверь. И раздаётся приглушённый голос Адама: – Меня до завтра не будет, перенеси все, что на вечер было. Ты плохо слышишь? Я сказал, перенеси. Налоговикам сам позвоню. Гурацкому тоже.

Ошарашенно смотрю на Аню, шмыгая носом. Это он к нам сейчас приедет? Отложив все дела? Кажется, я его недооценила. Вопреки всякому здравому смыслу, из низов поднимается мощная волна благодарности и облегчения. Это странно. Я привыкла все тянуть на себе сама. Но сейчас все сошлось в одной точке и любая мелочь кажется концом света, а ещё я ноготь сломала. Отмечаю это, нащупывая подушечкой большого пальца острый уголок…

Прошло совсем немного времени, а я уже наблюдаю за тем, как Адам разговаривает с девушкой за ресепшеном. Я вижу, что она откровенно строит глазки мужчине, хлопает ресничками и взволнованно подаётся вперёд. Ага. Я тоже когда-то такой дурой была. Уши развесила, придумала себе то, чего нет, и сама же поверила. Но можно же свои «брачные» игры оставить и на потом!

– Мам, а Адам приехал, потому что тоже расстроился, как ты?

– Адам приехал помочь, попросить, чтобы нас сегодня все же приняли, несмотря на опоздание. Мы же так долго ждём.

– А, понятно.

– Ну что, девчонки. Посидим ещё. Кто хочет чай или кофе? Или шоколадку? – Адам вытаскивает из кармана косухи маленькую шоколадку. Лёша на такие всегда говорит «пробник». А мне удобно. Съел пару долек, Аня одну утащила, и удовольствие получили, и упаковку выкинули, и остатки не валяются, и все счастливы.

– Я хочу! Мама, можно? – мое маленькое чудо поворачивается ко мне и вопросительно уточняет.

Так мы сидим ещё какое-то время. А Адам тихонько развлекает нас забавными историями.

– Мам, – неожиданно дочь шепчет в ухо, – я в туалет хочу.

Когда мы вернулись, заметили, что Адама на диване нет. Он стоит рядом с доктором и о чем-то тихо беседует. У меня прямо сердце екает.

– Да, конечно, у всех своя работа. Я все понимаю, сами опоздали и наглеть здесь не к месту. Просто за дочь волнуюсь. Хочу именно вам ее показать. Если не сейчас, хоть намекните, в каком городе можно будет попасть к вам в будущем, – Адам разговаривает спокойным обыденным тоном, как со старым знакомым.

– Придётся ехать в другую страну, а не город, – Марк Андреевич строго смотрит на Адама.

– Нет проблем. Скажите куда. Где-то можно найти контакты? Как узнать, куда везти ребёнка?

Врач добродушно улыбнулся, и глаза его немного сузились, а вокруг них углубились морщины.

– Мне через пятнадцать минут нужно быть в другом здании: у нас заседание. Извините. Все вопросы к администратору сего мероприятия. Кратко скажите, какого рода проблемы у ребёнка?

Адам быстро подзывает меня и просит в общих чертах пересказать суть.

Я начинаю сбивчиво объяснять, озвучивая странный диагноз. Говорить о восстановительном периоде. И уточняю, что чуть меньше года назад врачи зафиксировали ухудшение. Мы опять проходили кучу обследований, а мнения специалистов разнились. Кто-то назначал довольно тяжёлые препараты, чтобы избежать возможных неприятных последствий и стимулировать работу сердца, так сказать, во избежание, кто-то говорил, что ни в коем случае этого нельзя делать и организм должен развиваться вместе с ребёнком. Резкое медикаментозное вмешательство необходимо только в случае жесткой необходимости, и пока правильнее придерживаться облегчённой корректировки выявленных отклонений и тщательного мониторинга, потому что наперёд предсказать, как поведёт себя организм ребёнка, не сможет никто.

Так или иначе, никаких серьёзнейших, как говорили врачи, отклонений все же не было, лишь тревожные звоночки, а позже показатели постепенно пришли в норму.

Адам смотрит на меня очень серьезно, словно все это он знает и так. Даже вида не подал, что услышанное его удивило. Лишь коротко добавил, правильно истолковав мое стремление попасть именно к этому врачу:

– Нам очень важно услышать именно ваше мнение.

Это правда. Он не рядовой врач, он приехал к нам из Германии принять участие в медицинской конференции, дав согласие организаторам на двухдневный прием в свободное время. Причем бесплатный.

Седовласый доктор поджимает губы ровно в тот момент, как слышит своё имя:

– Марк Андреевич, время. Почти все уже собрались, – мне известно, что вечером у него круглый стол, посвященный узконаправленной специфике из области кардиохирургии.

– Контакты у администратора. Я предупрежу, – и уточняет, насколько свежий у нас на руках мониторинг, имея в виду комплекс обследований.

– Все в динамике. Последние результаты самые свежие, – уверяю.

– Перешлите их мне. Взгляну.

Мы рассыпаемся словами благодарности, я, крепко прижав Анюту к себе, смотрю вслед доктору, который в данный момент торопливо переговаривается с администратором и кивает на нас.

– Устали? – Адам глазами указывает на лестницу.

– День сумасшедший. Домой хочется, – произношу отстранённо. Столько мыслей в голове… за Анюту я сейчас спокойна, спасибо Адаму, а вот в душе раздрай.

У меня сейчас такое состояние… необходимо побыть одной. С самого утра мои нервы проверяются на прочность. Нет, я ничего не имею против Адама. Напротив, я бесконечно ему благодарна за такую поддержку. Он сорвался и приехал. Просидел с нами вечер. Хоть я не просила. Да, не каждый сможет так сорваться. И необходимости, на самом деле, не было, но… Я понимаю, что время – один из немногих ресурсов, который ничем никогда не заменить. Именно время расставляет приоритеты в нашей жизни, выделяя то, чему мы готовы уделять внимание чуть больше, чем остальному.

Врачу я позже отправлю сканы документов. Еще раз спасибо Адаму…

Но сейчас почему-то очень хочется увидеться с Лёшей и спросить его: хоть когда-нибудь он сможет найти время и желание вставить меня в забитый график тогда, когда это нужно мне?

Я не просила его приезжать. Я не просила решать мои проблемы. Я не просила ничего сверхъестественного. Я в состоянии додуматься и записаться к другому специалисту в случае неудачи. Я прошу просто выслушать меня. Поддержать морально. Сказать мне что-нибудь приободряющее, а не раздраженно отмахиваться: я занят сейчас, не до тебя, не кипишуй. Вон бабки возьми и разгребайся. Все оплачу. А я на совещании. Не забудь, что в субботу ты ко мне едешь…

Впервые мне захотелось отменить нашу выходную встречу. Впервые нет желания его видеть. И неважно, что ничего критичного не произошло. Я хочу чувствовать от него поддержу и хотя бы мизерное моральное присутствие! А у нас на самом деле как-то все повелось… да я и сама это поддерживала, мне было проще, потому что я научилась ценить своё время и свободу. Слова мамы сейчас режут по живому особенно болезненно: что это за отношения такие и встречи по субботам? Его вообще нет в твоей жизни.

И правда, нет. За приём в клинике я в состоянии заплатить сама. И за путевку с Анюткой на море – тоже. Сколько раз он отмахивался от меня, когда ему было неудобно? Не счесть. И почему я раньше ничего этого не замечала? Он говорил про семью? Семья это опора и поддержка. Я с Лёшей не из-за денег. А теперь получается, что между нами, кроме постели и «я все оплачу», мало что есть. И это бьет с размаху. Но хуже всего, что меня все устраивало и я сама топила за такие отношения. Именно потому, что морально привязываться и опираться на кого-то мне не хотелось. А теперь, когда все же привязалась, тяжело осознавать, что спустя полгода мы с Лёшей все также стоим у подножья, продолжать надо, начиная все с нуля, а опора так и не появилась. И скорее всего оттого, что я изначально взяла не тот вектор. Снова не тот…