Аяз подвисает. В эту минуту он выглядит настолько растерянным, что при других обстоятельствах мог бы вызвать у меня улыбку.
Не мигая он смотрит в мои глаза. И слова не может вымолвить. Ну же. Не теряйся. Давай… давай же.
Я от болезненного предвкушения даже тихонько ударяю пальцами снизу по руке Аяза.
– И что молчим? Отвечай ей, – решительным взглядом указываю на смартфон.
– Что… прям вот так, что ли?
– А в чем проблема? Она ж по делу звонит?
Звонит – слишком громко сказано, потому как вызов ожидаемо прерывается.
А. Ну да. Отличный ход. Прикинуться жирафом, до которого очень долго доходит суть слов. Оригинально же. Надо бы взять на заметку.
И отплатить ему той же монетой.
– Гелена, – возникает Аяз, поспешно пряча телефон в карман, – я все понимаю, тебе неприятно, но давай мы просто обговорим… на каких условиях ты согласна принять новости. Так, чтобы тебе было комфортно.
Это звучит уже намного лучше. Но я ведь не проглочу просто так «нелепое недоразумение»!
– Аяз! Ты себя слышишь?! Ты врал мне! Намеренно вводил в заблуждение! Ты мной не дорожишь, не беспокоишься о моих чувствах, и ты… ты…
Тут в памяти всплывает недавний разговор, когда Аяз был зол, резок и крайне убедителен.
Я осекаюсь, осознавая, что потрясенно уставилась на жениха. Подбираю неграциозно упавшую на пол челюсть. На всякий случай отхожу на несколько шагов назад. Быть такого не может! Он ведь говорил недавно совершенно другое.
– Попробуем-ка ещё раз, – отодвигаясь на очередные пару шагов назад от Аяза, я напускаю на себя невинный вид. – Вы с ней были вместе несколько лет назад. Я правильно поняла?
– Да, все верно, – подтверждает он, неосознанно закапываясь во лжи все глубже.
– И ты предлагал ей серьезные отношения. Но она отказалась. Про беременность она не сказала. Ты узнал о ребенке лишь год назад.
– Все так, – вновь соглашается жених, самолично продевая голову в петлю.
– А когда сватался, ты о ребёнке ничего не знал. И никого, – в последнее слово я вкладываю особый смысл, – не обманывал.
– Да, Гелена, да! Все именно так и вышло. Я узнал позже, но тебе уже не хотел рассказывать, чтобы ты перед свадьбой не…
– Тогда как ты мог моему отцу сообщить о ребенке, о котором ещё не знал?! – срываюсь я и несдержанно повышаю голос, слегка подаваясь вперед.
– Не понял, о чем ты…
– О том, что в ресторане ты сказал, что мой отец в курсе! И ты с ним все обсудил заранее! И про сына ты знал еще два года назад! Зачем ты мне врешь, Аяз?!
Возмущение, обида и разочарование не позволяют успокоиться.
– Я не вру, ясно?! Я рассказал ему, когда узнал!
– А со мной ты поговорить не пробовал?! Или я для тебя всего лишь предмет мебели? Удобно, недорого, привезут и соберут другие! А ты продолжишь к бывшей девушке мотаться в перерывах между работой и пока я дома пылиться буду?! Мне не нужен такой брак! Я соглашалась на него с другими вводными! А в этом болоте ты сам скоро захлебнешься! Не верю ни единому твоему слову!
– Гелена! Мне нужна только ты! Она мне не нужна! Да, я любил ее, сильно, признаю, но перегорело всё уже, понимаешь? Не нужна она мне, а ты нужна! Тебе что, со мной было очень плохо?! Чего-то недоставало?! Да! Прости! Я утаил правду! Потому что не смог тебе все это преподнести! Ну просто не смог! Я не знаю, что мне еще сделать! Ты ждешь, что я на коленях ползать начну?!
– Я жду хоть крупинки твоего уважения и честности! Но ты и сейчас не собираешься признаваться, что все это время ты просто изменял мне! Тогда женись на ней! Я-то тебе зачем?!
– Я твоему отцу рассказал обо всем, когда узнал! Сразу!
– Перестраховался? Молодец. Только ты не в ту сторону речь толкнул. Мне нужно было рассказать! Мне! Если ты со мной жить собирался, а не с ней, меня нужно было в известность ставить! Я бы поняла! Мы бы смогли прийти к какой-то договоренности! А ты все сделал по-свински! И доверять тебе я больше не могу!
– Гелена! Я готов признать вину! Готов ее загладить! Только подскажи как. Я немного разберусь в сложившейся ситуации, и мы вместе придем к какому-то соглашению! Ребёнок есть, и я не могу от него отказаться! Не могу, понимаешь?! И я не буду выбирать между ним и тобой! Потому что я… – он сглатывает громко и дальнейшее признание жениха слышится едва различимым шелестом ветра, – я тебя люблю.
Надежда ярко пылает на его лице. Во взгляде плещется неозвученная вина. Руки Аяза безвольно свисают вдоль туловища. Почему-то от него веет безнадежностью.
– Мог бы быть и поубедительнее. А ей ты тоже в любви признавался так невыразительно и вынужденно? Или мне одной очень везет?
У меня такое чувство, что все мои планы и мечты оказались украдены. Этой самой женщиной. Диларой.
И имя же ещё, как назло, такое красивое…
– Аяз. Оставь меня, пожалуйста. Иди, – прошу я жениха. И, судя по всему, уже бывшего.
Устало опускаюсь на диван, тянусь к пульту. Не собираюсь включать телевизор, но руки хочется чем-то занять.
На душе горько. Аяз даже не собирается мне ничего объяснять. Видимо, я не достойна услышать правду. А в том, что её еще не озвучили, я абсолютно уверена.
– Мы хотели чай пить. Пойдём, – умоляюще смотрит он на меня снизу-вверх: присел передо мной на колени. Задрав голову, ждёт моего ответа. Тянется к ладони, но я тут же отнимаю руку, как ошпаренная, и тогда Аяз хватается за мои бедра.
– Гелена, просто я не предполагал, что ты будешь настолько разочарована. Ну прости.
– Ты спрашивал, как загладить свою вину? – не глядя на него, интересуюсь я.
– Именно.
– Уходи. Я рассчитывала услышать правду. Но ты мною не дорожишь совсем, чтобы ее открыть.
Выгнать Аяза мне не удается. Не меряться ведь с ним силой. Он остается. Всячески пытается смягчить разлад, но у него это выходит из рук вон плохо. Я надолго закроюсь то в ванной, то в гардеробной.
Разговор не поддерживаю принципиально. Просто молчу в ответ на любые попытки Аяза заговорить со мной. Уходить из дома мне уже нет смысла: поздно, завтра рано вставать.
Поэтому я, стараясь не обращать внимания на очевидное раздражение и беспомощность мужчины, начинаю собираться на утро.
– Пойдем. Закроешь за мной, – объявляет он неожиданно. И поверженно.
– С радостью. Кстати, за весь вечер ты не получил ни одного смс, ни единого звонка. Звук отключил?
– Да, чтобы нас никто не беспокоил.
– Даже сейчас ты не понимаешь, как отвратительно это звучит?
– Да почему отвратительно?! Я хотел побыть с тобой.
– Успокоить, внушить «нужные» мысли, – иронизирую я. – Сочувствую, что не получилось.
– Ты сейчас очень перегибаешь палку, Гелена.
– Аналогично. Ты ее перегнул еще два года назад. Пойдем, я провожу.
К отцу у меня тоже остается много вопросов… И я их задам обязательно.
– Зачем тебе? – строго интересуется Акрам. Его голос доносится из динамика немного приглушенно.
Мне не хочется лишний раз напрягать братишку и настаивать на своем, но больше обратиться за помощью не к кому. У Акрама очень серьезные проблемы в семье, здоровье его любимой женщины и еще не родившейся дочери в большой опасности, хоть и кажется, что все идёт по плану. Зорине категорически запрещено рожать. Но беременность уже наступила, и о смертельной напасти они с Акрамом узнали совсем недавно. Я как могу приободряю их обоих, вселяю надежду, что все будет хорошо, да и сама стараюсь в это верить и настраиваться на лучшее, вот только… возможностей для этого у меня остается всё меньше.
– Мне очень нужно, у тебя ведь есть связи, пожалуйста… – всхлипываю я в трубку.
– Очень срочно?
– Очень, – киваю я, хоть брат и не видит.
– У тебя точно нет проблем?
– Точно. Мне бы узнать, кому принадлежит сим-карта…
– Ладно, скидывай.
– Спасибо, братишка!
– Как что-то выясню – звякну.
Отправляю брату неизвестный номер, с которого несколько дней назад я получила обличительное смс. Обратный звонок мне ничего не дал, абонент выключен или вне зоны действия сети. Сама я не в курсе, как можно разведать, кому принадлежит номер, и понять, кто вовремя подсуетился, прислав мне информацию. Поэтому я решила обратиться к Акраму.
И не прогадала: уже спустя два часа я получаю сообщение, что номер «свежий», лишь на днях зарегистрированный на некую Гильманову Анну Артуровну.
Ничего большего в итоге не открылось. Я попробовала еще раз позвонить, но нет. Неудачно.
Точно знаю, чего ожидаю от разговора. Спросить зачем. И почему сейчас. Ах да, еще пожелать удачи с Аязом, потому что я не особо-то и претендую, пусть без меня разбираются.
– Гелена Ильдаровна, – раздается бодрый голос сразу после уверенного стука, – можно?
Я оборачиваюсь в недоумении. Быстренько чиркаю недовольным взором по циферблату, фиксируя время.
– Я тут… сзади… лопатка немного… я, в общем, плечо потянул, что ли, – заявляет сбивчиво господин «это мое место», вдруг напуская на себя жалостливый вид. Смотрится это, конечно, забавно: здоровенный чернявый детина, руки, как кувалды, мощные плечи, чувственные губы в легкой усмешке и хитринка в бездонном взгляде.
– А массажиста наверняка уже нет на месте? – предполагаю я, вздыхая. Вот что он ко мне прицепился?! Вечерок скоротать не с кем? Глядя на этого Аполлона, сложно поверить в сие возмутительное предположение.
– Вы правы, – скорбно соглашается Роберт, уже успевший занять собою весь дверной проем.
– В это время специалист еще у себя, пойдемте вместе заглянем, – решительно заявляю я, шагая ближе к посетителю.
– А-а… Его там нет, – поспешно заявляет «посетитель», выглядя при этом очень убедительно. – Я только что оттуда. Мне сказали, он пораньше уехал.
Чертыхаясь про себя, подхожу к рабочему стационарному телефону. Звоню на ресепшн для уточнений. Да, действительно. Николай сегодня отпросился на полтора часа раньше.
– Убедились, Гелена Ильдаровна? – темные брови насмешливо сдвигаются над переносицей.
– Рассказывайте, – отвечаю я, больше не желая вступать с ним в дискуссию.
– Не посмотрите, а?
– Да с удовольствием, – цежу я сквозь зубы. – Ложитесь на кушетку животом, сделаю, что смогу.
Мужчина играючи занимает предложенное место. Даже не поморщился. Ну что ж. Сам напросился.
– Снимайте майку, – подтруниваю я и начинаю медленно поглаживать широкую спину, плавно разогревая мышцы. Пальцы у меня сильные, массаж я делаю вполне себе сносно. Аязу, во всяком случае, нравилось.
– У вас потрясающие руки, Гелена Ильдаровна, – тает от моих прикосновений Роберт.
– Я в курсе, – насмешливо отзываюсь и начинаю прощупывать мышцы. Ощутимо прощупывать!
– О-й, так… – он прочищает горло: в этот момент ему неприятно, – тоже ничего.
– Вы уверены? – сладкой патокой осведомляюсь я.
– Да… аа-а, – вырывается у Роберта, а я крепче смыкаю губы, чтобы не расхохотаться.
– Это хорошо, значит, так вам тоже понравится, – глотая смех, я продолжаю работать с «клиентом», заставляя его прочувствовать в полной мере неприятные ощущения. – И так тоже нравится? – усердствую я, намеренно жестко проминая мышцы.
– Вообще кайф, – сдавленно шепчет Роберт, но экзекуцию терпит.
– Хотите, поскорее закончим? – наивно уточняю я. Честное слово, смотрел бы мужчина на меня, я еще бы и ресничками хлопнула для пущей убедительности.
– Не-не, не надо, все в порядке, – гордо заявляет Роберт, сцепив челюсти.
– Оу, ну как скажете.
Наверное, он планировал поговорить, но в его положении это сложно: ему приходится стойко выдерживать «мягкие и нежные» касания.
Какой крепкий орешек, смотри-ка, даже не пискнет. Я усердствую еще немного. Надо же! Удивил. Все вытерпел!
Ладно, нельзя так сильно и долго издеваться над человеком.
– Ну как? Теперь полегче? – я отхожу в сторону и тянусь за черной спортивной борцовкой Роберта. Подаю, зажимая между пальцев. На самом деле ему должно стать значительно легче.
Мужчина тихо прочищает горло и… глубокий чернющий взгляд опасно сковывает мои движения. Я не могу пошевелиться.
РОБЕРТ
Девчонка неповинно разглядывает меня.
Очевидно, в устремленном на нее взгляде она все же успевает рассмотреть что-то, потому как настороженно делает шаг назад.
В ее глазах превосходство, а я не понимаю, какого хрена так цепляет. Я рассчитывал на абсолютно другой эффект. А тут… она изо всех сил старается от меня избавиться. Удивительные новости. Вообще-то это я собирался ее шокировать нестандартным подходом.
Девчонка меня уела. Смелая какая.
Тут надо бы поразмыслить. Очень хочется ее украсть после работы и подстроить все так, чтобы она была вынуждена провести со мной вечер.
Но уже в который раз с ней ничего не срабатывает. Интересная девочка. Но ничего. Я и не с такими задачками справлялся.
У нее звонит личный телефон. Она тянется к металлическому корпусу, нетерпеливо на меня поглядывая. Ждет, что я поскорее свалю отсюда. Хм! Как бы не так, девочка!
– Ты можешь ответить, я не побегу жаловаться.
Девчонка смеряет меня презрительным взором и торопливо принимает вызов.
– Что?! Объясни коротко, – вдруг выдает она командным голосом. – Все будет хорошо! Соберись! – дает наставления Гелена. – Все были готовы!
Она слушает ответ собеседника и горячо возражает:
– Шансы всегда есть. Успокойся. Выдохни. Я бы сорвалась к тебе, но не могу с работы отлучиться. Прости, пожалуйста… С ней врачи, – взволнованно продолжает объяснять она, а я тщательно прислушиваюсь к разговору: вижу, у девчонки дрожат пальцы. Она переживает, и очень. Новость выбила ее из колеи. Я бы сказал, нанесла удар. – Они сделают все возможное. Поверь, в истории медицины есть случаи и похуже. У нас все прекрасно. Врач сам дал отмашку, что пора. Да, было бы лучше, если бы все осталось под абсолютным контролем, но иногда что-то может пойти не так. Это не значит, что все пропало. Это значит, что нам всем придется пройти через дополнительные сложности. Но все получится. Поверь, братишка.
О как. Брата успокаивает. А сама на нервах. Молодец. Крепка. Лицо держать умеет. Это похвально, мне такое нравится.
Дальше девушка сбивчиво отвечает, что «малышку» поместят в специальный бокс – уход, присмотр и все такое. Кажется, у ее брата родилась дочь и у нее проблемы со здоровьем. Или слишком маленькая. Гелена обещает брату, что девочку выходят, успокаивает как может, а у самой глаза на мокром месте.
– Я приеду после работы, – обещает ему. – Давай сориентируемся по факту. Держи меня в курсе. Как только получишь какую-то информацию – сразу звони мне, договорились?
После разговора девушка долго смотрит в крохотное оконце. Я оказываюсь рядом, но молчу. Вижу, она переваривает информацию, размышляет.
– Я был бы рад оказаться на месте этого телефона, – пытаюсь пошутить и слегка разрядить обстановку. Но выходит как-то криво.
– Простите, я задумалась. Чем-то еще могу помочь?
О проекте
О подписке