Глава третья

Высокий открытый джип, каких много было на дороге, петлявшей по берегу океана, уносил их в сторону юга.

– В прошлом, это было небольшое рыбачье поселение, но в последние годы здесь обосновалось большое количество американцев и богатых мексиканцев, и вырос целый курорт. Я лично предпочитаю жить в самом отдаленном уголке этого полуострова, там, где еще остались ветхие домишки, крытые пальмовым хворостом, где можно увидеть лежащих на дороге коров и где пылят по песчаным дорогам грузовики. Цивилизация и тут наступает. Но, благодаря труднодоступности, эта территория еще далеко не везде освоена туристами, есть и совсем дикие пляжи, – мерно разглагольствовал он, не очень заботясь, интересно ли ей это все или нет.

Она погрузилась в свои ощущения, пытаясь заглушить иногда прорывающиеся старые мысли. Она ведь дала слово. Но совсем не вспоминать о случившемся было почти невозможно. Хорошо, что хоть думать можно свободно, не беспокоясь о том, что кто-то прочтет ее мысли.

– Не переживайте, забудьте обо всем! – ответил он ее мыслям. – Хотите немного музыки?

Он повернул громкость на табло машины, и в динамиках заиграли веселые карибские танцевальные ритмы.

– Вы любите танцевать? – спросил он почти банально, как будто бы они приехали туда на недельный туристический отдых.

– Ой, я даже не помню, когда я в последний раз танцевала, – воскликнула она, поведя плечами в такт заводной песне на испанском языке.

– Вот и чудесно, сегодня вечером потанцуем! – наметил план ближайших действий гостеприимный хозяин дома.

– А потом вы заживо съедите меня? – засмеялась она.

– Нет, я предпочитаю карибскую кухню моего Джоя, – в тон ей ответил он.

Ей показалось, что это был намек на то, что никаких личных планов он на нее не имеет. Ее это завело слегка. Не так, чтобы она почувствовала укол самолюбия, но что-то обидно дружеское в его словах все-таки прозвучало.

– У вас есть жена? – решила осведомиться она, чтобы не увлечься слишком сильно этим уж столь обольстительным мужчиной.

– Нет, жены у меня нет, и не предполагается, я – одинокий волк по жизни, женщины обременительны, а я хочу быть свободным в своих действиях и перемещениях, – просто ответил он, не очень интересуясь скрытым в вопросе предложением.

Она вся вспыхнула внутренне. Нет, не потому, что он ее как-то обидел, а потому, что вынудил ее первой начать этот разговор. И в общем-то сразу ей и отказал.

Вот манипулятор чертов, подумала она, сам обольщает шампанским и прогулками, глазами своими карими меня насквозь пронзает, а сам делает вид, что ему я не особо-то интересна! Она чуть надула губки и отвернулась, рассматривая прибрежные проносящиеся камни и сухие кактусы на фоне синего моря и такого же синего неба.

Пейзаж был до невозможного однообразен. Они проехали уже с десяток километров вдоль океана, а кроме сухих прибрежных веток и белоснежных валунов, она ничего по пути так и не приметила. Даже жителей особо с их жилищами на пути не встречалось. Только проносились мимо на огромной скорости разнообразные джипы.

Ей вдруг стало скучно. Вроде бы жить и радоваться, она была спасена, накормлена и обустроена. Но так уж устроена человеческая природа, что как только самые первобытные потребности удовлетворены, человеку хочется удовольствий. И не просто наслаждаться пейзажем и морским бризом, а вполне конкретным наслаждением плоти. И компания мужчины к этому располагала, и его положение холостяка, и их необычайное пересечение судеб. Все вело к тому. Но мужчина никаких признаков заинтересованности не проявлял.

– Я вас не обременяю своим присутствием? – спросила она, почему-то почувствовав себя неловко в этой зашедшей в тупик ситуации.

– А зачем бы я вас привозил к себе домой и выхаживал, как вы думаете? Чтобы себя вами обременить? – рассмеялся он и рассеял ее сомнения.

Похоже, какой-то интерес он к ней все-таки испытывал, но какой? Чисто утилитарный? Ему нужны были ее знания о пирамидах? Ее ум, смекалка, способность анализировать ситуацию и находить неожиданные пути разума?

– Нет, у меня к вам совсем не утилитарный интерес, если вы подумали об этом, – опять он удивил ее своей догадливостью. – Но и в постель свою вас укладывать я не планирую.

Это было уже слишком! Какой наглец! Какой самозванец! Как он посмел подозревать ее в испытываемом к нему желании! Она чувствовала себя почти оскорбленной таким равнодушным ответом уверенного в себе мачо. Но тут же спохватилась, вспомнив, что находится тут на птичьих правах, и от него зависит, засохнет ли она здесь на палящем солнце или выживет в абсолютно чужой ей стране, где она даже языком не владеет. И что, кроме него, у нее теперь в целом свете никого нет! Только он, его джип, дорога перед ней и океан справа по боку. Тихий! Ни много ни мало!

– Вы обиделись, – односложно констатировал он.

– Да нет, ну что вы…, – выдавила из себя она, чуть не поперхнувшись от разочарования. – Я вам очень благодарна за все, что вы для меня сделали… Мне не на что обижаться… Я и не думала вовсе…

– Вы ожидали от меня романтических вечеров и жарких признаний, – продолжал как ни в чем не бывало он. – Нет, этого не будет.

Она уже просто задыхалась от нахлынувшего на нее желания, от дурманящего запаха его тела, столь близкого и столь недоступного, от бархатного тембра его голоса, ласкающего ее левое ухо, от поблескивающего на его бронзовых плечах пота и от предвосхищения того, как он прижмет ее к себе своими горячими большими ладонями. У нее буквально потекли слюнки. Она сглотнула и стала хватать ртом сухой воздух.

Он протянул ей бутыль с водой, припасенную на заднем сидении. Машину слегка повело в сторону, и ему пришлось дать руля вправо, чтобы не столкнуться носом со встречным джипом. Раздался гудок встречки, недовольной его вальяжным вождением.

– Черт бы их побрал! – выругался он. – Что гудеть-то! Что я маленький что-ли? Водить не умею? Поддал бы я газку до двухсот-трехсот, мы бы посмотрели, кто руль держать умеет!

Пока он высказывал все свое недовольство, она любовалась этим длинноволосым мачо. И все больше и больше ее щеки рделись желанием броситься в его объятия этой же ночью.

– Даже и не мечтайте! – сказал он и свернул под откос в сторону океана, и продолжил по горбатой песчаной дороге посреди торчащих сухих веток и витиеватых серых стволов, в сторону звучащей невдалеке музыки.

Он остановил джип на небольшой утрамбованной стоянке для машин, где уже стояли с десяток автомобилей разных марок и цветов. Он соскочил на землю первым, а она осталась сидеть еще пару минут, приходя в себя и переживая заново все чувства.

Он открыл ее дверцу и пригласил выйти из машины. Она боялась на него взглянуть после столь низкого падения в пропасть невысказанных откровений.

Он как ни в чем не бывало протянул ей руку, и ей пришлось поднять на него глаза. Он обжег ее своими карими столь умными глазами. В них горел искренний интерес, забота, и искорки игривости распаляли ее еще больше. У нее сперло дыхание от одной мысли о том, что он просто играет с ней, завлекает в свои сети, заигрывает, распаляет, и ее в конце концов ждет жаркая ночь в его объятиях.

– Нам надо еще об одном договориться, Майва! – сказал он, пристально глядя ей в глаза.

– Я уже догадалась, – она ощущала всем своим существом свою униженность.

– Нет, не догадались, я не желаю связи с вами, ни телесной, ни душевной, ни дружеской, я не хочу к вам привязываться никоим образом, и не хочу привязывать вас к себе, никак. Я хочу, чтобы в один прекрасный день наши дороги разошлись, и ни вы бы ко мне не испытывали никаких обид и претензий, ни я к вам, хорошо? – он смотрел очень серьезно и даже испытующе.

– Ну, это уже слишком! – вспыхнула она. – Вы сами меня выкрали, не дали мне умереть, выходили меня на краю света и теперь требуете оставаться к вам равнодушной?! Я не способна на это и не могу вам обещать, что не влюблюсь в вас по уши и на всю жизнь! Вот и живите теперь с этим! О прошлом я забыть могу, но не предвкушать будущего – это увольте! Это просто бесчеловечно по отношению ко мне! Если захочу, я страдать и любить вас буду, столько, сколько захочу! И как захочу! – она хлопнула дверью автомобиля и пошла в сторону крытой пальмовой соломой постройки, пыля белым песком босыми худыми ногами.

Постройка оказалась прибрежным кафе-баром для местных жителей этого края земли. Вполне себе комфорная и обустроенная по последним требованиям моды международных курортов. Она на мгновение забыла, что находится у черта на куличиках и вспомнила всю привычную ей цивилизацию. Пары и группы по пять-шесть человек сидели за столиками или у стойки бара, внизу на пляже тоже расположились пикники отдыхающих. Не так чтобы много, но пусто там не было. Громко играла музыка.

Она присела за стойкой, лицом к океану. Он подошел и бросил на землю ее тряпичные тапки, забытые в машине, и протянул соломенную шляпу:

– Не обожгитесь, песок здесь горячий, да и солнечный удар не трудно заполучить, что будете пить? – спросил он заботливо и почти обыденно, как будто уже давно привык о ней заботиться.

– Я хочу текилы, здесь это пьют, ведь так? – буркнула она, не смотря на него.

Он отошел к стойке бара.

Тут к ней подсел какой-то незнакомец с карибской наружностью, и на чистом испанском чем-то поинтересовался. Она ответить не смогла, но мило улыбнулась, показывая своим скучающим видом, что ей не до него. Незнакомец отошел в сторону.

– Вот ваша текила, – он поставил на деревянную плоскость стойки стакан с напитком. – Быстро же вы влюбляетесь в незнакомых мужчин! – проиронизировал он.

– Мне не до смеха! – она отпила текилы и чуть успокоилась, почувствовав мгновенный эффект алкоголя. – Ладно, я поняла, что полностью проиграла эту партию. Еще даже до того, как она началась. Вы со мной знакомы, я так полагаю, уже достаточно давно. Все шрамы зажили, ничего нигде не болит. После огнестрельного-то ранения? Несколько месяцев, год? Сколько я тут уже на вашем обеспечении? Ну, рассказывайте, что за ценный самородок вы привезли себе на побережье Тихого океана? Ради каких опытов или открытий? Я готова! Тем более, что никакого другого выхода у меня нет и не предвидится. Говорите начистоту!

– У меня нет никаких опытов и я не предвижу никаких открытий! Я просто живу и наслаждаюсь жизнью! И вас приглашаю последовать моему примеру, – он подсел рядом и потянул текилы с солью.

– Но у меня есть тело и оно не может оставаться равнодушным рядом со столь притягательным мужским телом, – ответила она в тон его.

– Резонно, у вас постепенно появится огромное количество возможностей утолить потребности вашего тела, с этим здесь проблем нет, – он обвел глазами людей вокруг них.

– А вы, смею спросить, тоже утоляете свои потребности тела столь прагматичным способом? – она вся рделась от подобного разговора.

– Да, утоляю время от времени, – он кивнул в сторону группы брюнеток.

– О, нет, не провоцируйте меня на ревность! – она вспыхнула яростью тигрицы. – Слишком много эмоций за всего один лишь день! Я ведь только сегодня воскресла из небытия разума и чувств!

– Это нормально! Ваши проснувшиеся гормоны играют! Скоро это пройдет и вы ко мне охладеете, привыкнете, я вам даже надоем! – он пристально посмотрел в даль океана. – Страсти человеские не вечны. И я от них устал! Так устал, что даже представить себе не можете.

– Хорошо, а если мои страсти улягутся, и я охладею к вам, вы увидите во мне способ утоления ваших потребностей? – она капитулировала полностью, поняв, что ей там уже ничего не светит.

– Если это действительно произойдет, то все возможно, но я вам тогда уже буду не нужен, не тратьте ваше время и силы на ожидание, нет ничего хуже – чего-то ждать и понять, что тебе это уже и не нужно! – он как-то несвойственно ему тяжело вздохнул. – Легкость, во всем должна быть легкость бытия! И радость жизни! В каждом ее мгновении!

– Какая может быть легкость, когда я должна себе отказывать в естественном человеческом порыве? И о какой радости может идти речь, если я должна жить в доме мужчины, который меня не хочет! – она чуть вздрогнула от вырвавшегося откровения.

– А я не сказал, что я вас не хочу, – сказал он обыденно и просто.

– Вы все время говорите загадками! – она пристально на него взглянула. – Кто вы в конце концов?!

– Вы мне уже придумали новое имя? – он уставился на нее своими карими теплыми глазами.

– Мистер Никто! Вот вам новое имя! И с ним теперь живите! – бросила она с вызовом.

– Как хотите, мне все равно. Если вам так удобно, зовите меня так. Только как-то длинно получается – мис-тер-ни-кто… Много слогов! Сократите!

– Терник! – хмыкнула она.

– Уже лучше, а еще что-нибудь, более оригинальное? – он выжидал.

– Просто Ник!

– Замечательно! Теперь зовите меня Ник! Меня устраивает!

Он взял ее руку в его ладонь, поднес к лицу и прижал к щеке:

– У вас тонкая, изящная рука, трудно представить себе вас среди активных разведдействий. В вас скрыта какая-то небывалая сила. Хватит тратить ее на мужчин! В кои веки потратьте ее на себя! Вам она нужнее. Я готов любить вас, если вы будете способны полюбить себя и только себя…

– Как это, любить?

– А так, любить и все! Живите! Вам такой выпал шанс!

– А вам разве не хочется, чтобы вас любили?

– Нет, не хочется. Меня уже любили слишком сильно. Я устал.

– То есть вы мне предлагаете любовь без постели в обмен на нелюбовь? Странная формула счастья! – она сконфузилась.

– Что-то вроде того, но это не произойдет сразу, может, спустя несколько лет, может, больше…

– Вы планируете, что я проживу у вас несколько лет? – поразилась она.

– А что в этом странного? Я обычный мужчина. Если мне будет с вами комфортно, то я и на всю жизнь захочу. Но захотеть мне трудно. Потому что я уже абсолютно ничего не хочу.

– Значит, я нужна вам для того, чтобы научить вас заново любить кого-то?

– Любить, это не проблема. Мы все любим кого-то. Проблема хотеть. У меня напрочь отсутствуют все желания. Я пресыщен жизнью.

– Но что-то же вами движет? Вы же не просто так меня сюда привезли, так?

– Да, не просто так. Просто хотел дать вам второй шанс, вторую жизнь. Но совсем другую.

– Хотите развернуть линию моей судьбы и сделать меня другим человеком?

– Таких претензий у меня нет. Просто захотелось сделать что-то по-настоящему хорошее и стоящее в жизни.

– И вы выбрали меня?

– Почему бы и не вас?

– Так это случай?! – она была разочарована.

– Скорее математический расчет! Алгоритм – алгебра, геометрия, синусы, косинусы… Искусственный интеллект!

– Так вы – машина??? – она чуть отодвинулась от него.

– А что это меняет, если вы чувствуете ко мне непреодолимое физическое желание? – он уставился ей в глаза.

– Нет, не верю! Вы – настоящий мужчина! Вы не можете быть машиной! Вы – человек! – она отпрянула и стала пристально искать на нем признаки нечеловечности. И не находила. Но влечение и страсть как рукой сняло. Она к нему в миг охладела, и щеки и руки стали холодными.

– Вот видите, как недолговечно было ваше чувство ко мне! Мужчиной я вам нужен, а машиной уже нет! Так что любите лучше себя, а я постараюсь научиться любить вас! Идет?

– Нет, не идет! Я не верю вам! В вас нет ничего искусственного, все подлинно, живо, трепетно. Вы пахнете, как человек! У вас человеческий голос! У вас мягкие руки и доброе сердце! Вы – точно человек! Чего я не смогла бы сказать о всех тех, кого я раньше знала…

– Вы обещали! Ни слова, ни жеста о прошлом! Его уже нет. Есть вы и я. И есть этот миг, называемый человеческой жизнью, – он был ласков и серьезен.

– То есть вы предлагаете мне любить машину? – ужаснулась она.

– В том-то все и дело, что я прелагаю вам любить саму себя! Я не нуждаюсь в вашей любви. Я хочу научиться любить сам! И хотеть, и желать, и чувствовать. А чтобы вам не было со мной скучно, я предлагаю вам прогуляться в одно любопытное место. Оно вам понравится. И вы вскоре перестанете так расстраиваться по поводу того, что я не оправдал ваших ожиданий…

– Нет, не могу поверить! Ваше тело прекрасно!

– А дело тут совсем не в теле. Тело-то как раз у меня мое, человеческое.

– А что же тогда… Ах, искусственный интеллект!

– Да, именно он и есть! У меня интеллект машины! В человеческом теле. Вот такая вот незадача… И мне теперь с этим жить!

Она была настолько ошарашена откровениями ее спасителя и хозяина ее нового пристанища, что лишилась дара речи. Почему-то она ему верила. Это было немыслимо, но поверить пришлось – в теле очаровательного мужчины жил искусственный интеллект!

– Хорошо, я попытаюсь вам дать то, что вы просите! Я вам обязана жизнью! Но если вы по-настоящему влюбитесь в меня, а я наоборот…

– Я буду любить вас всю жизнь!

– Ваша жизнь конечна?

– Конечно! Я же живой человек! У меня лишь мозг искусственный. Сверх-мощный, сверх-умный, сверх-способный предсказывать события. Мне нужна женщина с такими же способностями, но живая… Мне еще есть чему научиться у вас. Я хочу стать живым!

– Если вы все можете предсказывать, то чем я могу вам помочь?

– Вы способны выходить за рамки известных алгоритмов, вы способны к творчеству, вы способны генерировать чувства, эмоции, испытывать радость, любовь, грусть, ревность. Вы способны предсказать то, на что машина не способна. У вас есть интуиция, шестое чувство, связь с Высшим Разумом Вселенной. А у меня ее нет!

– Но как? Как это возможно? Как вы заполучили этот интеллект?

– Страсть к исследованиям…

– Ах… Я поняла… Вы тоже пострадали от Пирамид…

– Вот вы все и поняли. Я рад. Вы сделали это быстрее меня. Мне на это понадобились годы, а вы за считанные секунды все поняли. В этом и есть наша с вами разница. Вы – гораздо быстрее меня! Ну что, вернемся к нам домой? Там, наверное, ужин уже готов.

– Да-да, конечно, – машинально ответила она, но от прежней торопливости уже не осталось и следа. Оказаться в постели с машиной, даже с великолепным человеческим телом, она уже не торопилась. Да и жить рядом с искусственным разумом было как-то неуютно… Она поежилась.

– Не бойтесь, все будет хорошо, я обещаю вам это, – он заплатил за две текилы и направился к стоянке машин. Она неуверенной походкой пошла за ним следом.

Это был единственный ее дом. И единственный в мире человек, который был готов любить ее. Если когда-нибудь сможет…