Глава 3

Спуск прошел на удивление легко. Возможно, тому способствовала пустая торба за плечами, а может, Жиль настолько испугалась заранее, что действительность оказалась не такой уж и страшной. Как бы там ни было, но очень скоро она уже бодро шагала по каменистой пустоши к Райской долине, а замок на скале остался далеко позади.

Только вот ее не покидало ощущение, что за ней наблюдают. Еще в замке, на кухне, она не могла избавиться от неуютного чувства. Постоянно хотелось оглянуться или даже почесаться. Одернуть юбку или поправить волосы. Возможно, останься кухарка с ней, ничего бы такого Жиль не испытывала. Скорее всего, накрутила она себя сверх всякой меры. Но даже сейчас, все больше удаляясь от замка, она боролась с желанием оглянуться и найти кого-то или что-то взглядом.

А еще она все размышляла, что же такого не успела сказать ей кухарка, и на что та намекала, когда так сильно удивилась, увидев ее.

В школу она уже опоздала. Даже если очень поторопится, не успеет и на последний урок. К такому ей не привыкать, и Жиль знала, что сегодня вечером потратит больше времени на учебу. Ну а пока решила завернуть к Мониле. Тот уже должен был вернуться с рынка, и Жиль надеялась застать друга дома.

Жили Монила с мамой и отчимом на другом конце долины, на самом отшибе. И дом их первым вырос на пути, когда Жиль вошла в городок. И друга своего она разглядела за частым забором. Тот плел рыболовные сети во дворе дома. На рынке он оговорился, что в выходные отправляется с отчимом на рыбную ловлю. У них и лодка имелась.

А вот Жиль у моря была всего два раза. Один раз, когда была еще совсем малюткой, и ходила туда с мамой, чего она не помнила и знала только по рассказам тети. А второй раз они устроили вылазку к морю вместе с Монилой, за что потом оба сидели под домашним арестом.

Вот оно, море – вроде и рядом, прямо за скалами, но путь туда неблизкий и занимает целый день. Жиль даже по выходным не могла себе такого позволить. А теперь и подавно.

– Рад, что ты вернулась живая и невредимая, – буркнул Монила, завидев Жиль, входящую в калитку.

Обиделся, – сразу поняла она, но виду не подала.

– А чего мне будет? Снесла ягоду, заработала монет, – показала она другу полный мешочек, – домой возвращаюсь. Решила вот к тебе заглянуть. Как поторговал сегодня?

– Лучше чем вчера, – уже не так сердито отозвался друг. Оттаивает, значит.

Жиль присела возле него на бревно и вздохнула. Она не знала, с чего можно начать разговор на интересующую ее тему. А вот тем, как ловко орудует друг специальным крючком, и как быстро мелькают его пальцы, сразу же залюбовалась. Молодец Монила – многое умеет делать своими руками. Она же вот только и способна, что выращивать ягоды.

– Какой он? – первый заговорил Монила. – Колдун этот? – посмотрел парень на Жиль.

– Так я ж его не видела. С кухаркой познакомилась, злобным карликом… Заплатил мне управляющий – тот самый, с рынка. А колдуна не видела, – и хвала Богине! – добавила про себя. А вот тому, что Монила заговорил на эту тему сам, порадовалась. – Слушай, а ты не знаешь, чего люди боятся? Почему не ходят в замок?

– А они чего-то боятся? – с удивлением посмотрел на нее Монила. И тут Жиль с огорчением поняла, что с чего она взяла, будто друг знает больше? Ведь он так же как и она совершенно не интересовался сплетнями. Зато, теперь она, кажется, знает, кого можно попытать. Тетушку Зуи. Точно! Уж кто-кто, а та в курсе всех сплетен в долине. Эти сплетни к ней сами стекаются, из уст всех тех кумушек, что так любят просиживать рядом и болтать всякую ерунду.

С тетей получилось поговорить только ближе к вечеру, как управилась со всеми делами. Про поход в замок Жиль решила не рассказывать, как и большую часть монет спрятала в тайник. Да и вообще, никто кроме Монилы об этом знать не должен. А ему она верит как себе, если обещал молчать, то под пытками не выдаст тайну.

Как назло, к Зуи сегодня шли и шли. Приятельницы, соседи, даже вон продавец из рыбной лавки заглянул. И сидит, невзирая на уже довольно поздний вечер. И разит от него так, что Жиль даже в своей комнате чувствует, словно под носом у нее стоит корыто со свежей рыбой. А тетушке хоть бы хны. Должно быть, травка притупила в ней способность улавливать запахи. Подобные мысли насмешили, хоть смешного в том и мало было.

Грела душу и позволяла стойко бороться со сном мысль, что сегодня Жиль заготовила на зиму три баночки малинового варенья. А завтра столько же наварит ежевичного. Все же, нужно поблагодарить еще раз управляющего замка, за то что дал ей такую возможность. И половину яиц она пустила сегодня на пышный бисквит, из которого завтра смастерит торт. Пировать, так пировать. Правда тете пришлось солгать, что яйца сегодня продавались из рук вон плохо. Та конечно, поворчала, но на бисквит весь день смотрела и облизывалась. Жиль точно знает, кто завтра съест добрую половину торта.

Наконец-то и пахнущий рыбой знакомый Зуи покинул их дом. Самое время для разговора. Да и после его визитов тетя обычно была настроена благодушно, уж не потому ли, что тот оказывал ей знаки внимания большие, чем просто знакомой?

Странные вещи мне поведала тетушка Зуи…

Сначала, правда, я ее никак не могла разговорить и настроить на нужный лад. Твердила как заведенная: «Горис, Горис…» Горис – это тот самый дядька из рыбной лавки. Фу! После его ухода пришлось долго проветривать дом. И на ночь я оставила щелку в двери, чтоб сквозняком вонь выгнало. Но я отвлеклась…

Кое как мне удалось привлечь внимание тети и заставить ту забыть хоть на время своего Гориса. Спать она уже хотела нещадно и зевала безостановочно, но и мне было важно поговорить с ней именно сегодня. Ведь завтра мне снова взбираться на скалу.

– Да сдался тебе этот колдун! – разозлилась Зуи, когда я в который раз заговорила на эту тему. – Кстати, чего это ты им так интересуешься? – подозрительно уставилась она на меня.

Пришлось быстренько придумывать историю, как подслушала я разговор на рынке, будто место на скале, где стоит замок, считается нечистым. Вот и не ходят туда люди.

– Тьфу ты! – сплюнула тетя прямо на пол, нимало не заботясь, что сегодня я его драила себя не щадя. – Дурни! Языками мелят почем зря! А потом вот и ползут все эти сплетни…

– Ну ведь это правда, что люди туда боятся ходить? – настаивала я, видя как все сильнее у тети соловеют глаза. Нет, нет и нет! Уснуть я ей позволить сейчас не могла. Она точно что-то знала – по лицу ее хитрому читала.

– Не люди, дуреха. А девки! Прячут девок своих матери-наседки. И ты смотри, не суйся туда ни под каким предлогом! – прикрикнула еще на меня, да замахнулась для пущей важности, хоть за всю жизнь и пальцем не тронула. Ворчала, кричала, но не била, даже в детстве.

– А почему прячут-то? – старалась я не подать виду, что последняя ее фраза напугала меня.

– Да проклятие, поговаривают, на роде того колдуна. Вековое. Неснимаемое… – и закрыла глаза.

– Что за проклятье, Зуи? – тронула я ее за плечо, выдергивая из дремы. Не время еще спать, не время. Я еще не услышала самого главного. Заранее знала, что правда мне не понравится, но я должна была ее знать.

– Вот же пристала, что та пиявка в стоячем пруду! – разозлилась тетя. – Не знаю я, в чем смысл проклятья. Но говорят, что жена его примет насильственную смерть, как и мать когда-то давным-давно.

– А колдун женат? – вот это новость!

– Ну ты совсем тупая, что ли?! – оттолкнула меня Зуи от себя и повалилась на тахту, устраиваясь поудобнее. – Не женат! Потому и не пускают туда девок, чтоб не приглянулась одна из них. Все, оставь меня в покое. Дай поспать, – и почти сразу же захрапела.

Я еще какое-то время сидела возле нее, обмозговывая услышанное.

Ерунда какая-то получается. Да и про проклятье, скорее всего, все выдумки. Я и того не знала, что мать колдуна умерла молодой. Ну получалось, что молодой, раз давно уже это случилось. В проклятья я верила, конечно. Когда вокруг столько ведьм, магов и колдунов, наложить проклятье на кого-нибудь проще простого. Но он же сам колдун! Да и не бывает таких проклятий, которые невозможно снять. Другое дело, что многие не знают, как это сделать. Это я уже знала от знакомой ведьмы, что продавала мне заговоренные удобрения.

Надо бы еще разговорить кухарку, но как? Господина Модира она сегодня явно испугалась. Скажет ли она мне больше завтра?

⁂

Тем же вечером Модир прибыл с докладом к господину. Узнать про маленькую лоточницу всю подноготную оказалось проще простого. Основная информация, касающаяся ее рождения и наследственности, была записана в гражданской книге, что хранилась в архивах ратуши. Ну а остальное Модир сопоставил, додумал, переговорив кое с кем, кто был близок с девушкой. Например, директор школы девочек-сирот. Добрейшей души старичок. Охотно поведал Модиру все, стоило тому только намекнуть, что рассматривает кандидатуру Жиль в качестве установления опеки над ней.

– А что известно про ее отца? – не слишком заинтересованно уточнил Ландер.

Они с Модиром расположились на летней террасе замка с видом на море. Солнце уже клонилось к горизонту. В тени деревьев создавалась приятная тень. А со стороны обрыва дул легкий ветерок, прогоняя остатки жары.

– Безотцовщина она. В гражданской книге напротив этой графы стоит прочерк. И люди толком ничего рассказать не смогли. Знаю только, что гостила мать ее у кого-то из друзей, далеко отсюда. А в долину уже вернулась брюхатая.

– Приблуда, значит? – кивнул Ландер.

– Получается, что так. Тетка ее – еще та дрянь, – скривился Модир.

Эту жирную корову ему сегодня пришлось лицезреть, когда якобы ошибся домами. На самом деле, сделал он это специально, чтоб посмотреть, в каких условиях обитает маленькая лоточница. Чуть не задохнулся в наркотическом угаре, да и нищета, царящая в доме, шокировала даже его, привычного и повидавшего многое. Да еще и эта толстуха едва с крыльца его не спустила и орала так, что на всю округу слышно было.

– А что тетка?

– Эта тварь, как отправилась мать малышки в иной мир, продала свою хату-развалюху и переехала жить к девочке, якобы чтоб заботиться о той. Сама же шлялась целыми днями. За ребенком приглядывали соседи. Монеты прокутила за месяц. А потом побиралась, и сироту заставляла. Той из жалости давали больше. Так дело обстояло несколько лет, пока не подросла девочка и не пошла в школу. С тех пор она работает, не покладая рук. Как еще учиться успевает? И корову эту на себе тащит, – вновь брезгливо скривился Модир.

– А зачем та ей? – все так же равнодушно удивился Ландер. История трудного детства лоточницы того явно мало трогала. И Модира это не устраивало. Следовало давить на жалость сильнее, чтобы хоть что-то расшевелить в душе этого знатного, но холодного пуэра^[1].

– Родня, – пожал он плечами. – Никого роднее у нее нет. Любит, наверное, по-своему, – хоть сам он не представлял, как можно любить подобные отбросы общества.

– Что-то еще? – повернулся к нему Ландер, которого, казалось, морские просторы волновали и интересовали гораздо больше, чем то что рассказывал Модир.

– В этом году она заканчивает школу, правда, на два года позже всех остальных выпускников. Болела вроде много… Директор школы в ней души не чает, внушал мне, что она одна из самых умных и талантливых учениц. Кстати, я заглянул в списки экзаменационной комиссии. Ты там тоже есть, – выдал скупую улыбку Модир.

– И снова они забыли спросить меня, – скривился Ландер. – Ох уж эта мне общественная повинность!..

Ландер уже много лет состоял почетным членом городского магистрата. Только вот в заседаниях участия не принимал почти никакого, как и в жизни долины. Разве что, не отказывался от настойчивых приглашений, когда важен был каждый голос. Ну и очень редко его вносили в какие-нибудь списки общественной повинности, как вот в этот – экзаменационно-приемной комиссии. И неизменно это вызывало раздражение в душе уважаемого пуэра.

– Не считаешь, что тебе следует познакомиться с ней поближе? – решился на прямой вопрос Модир.

– К чему ты клонишь, Мод? Дело ведь не только в крыжовнике. Давай начистоту. Я же понимаю, что не просто так ты заманил эту птаху в мой замок, – наконец-то, заинтересованно посмотрел на него Ландер.

– Почему птаха? – удивился Модир.

– Сам не знаю, – пожал плечами Ландер. – Птаха, ну! – в легком раздражении отвернулся.

– Как давно к тебе в замок забредали молодые девушки? – вкрадчиво поинтересовался Модир. – Самая молодая, кого ты лицезришь каждый день – это Гура. Да и той не так давно исполнилось тридцать.

– Дальше что? Ну говори же уже! Не таись!

– Жениться тебе пора, Ландер.

– И не жалко тебе ее? – усмехнулся мужчина, испытав в душе мимолетный приступ тоски, которая вспыхивала каждый раз, стоило ему только задуматься о будущем.

– Ее судьба пишется на небесах, не мы ее направляем, – задумчиво отозвался Модир.

Жалко ли ему было эту малышку? Разве что самую малость. Но с того самого момента, как только увидел ее, Модир не сомневался, что никого лучше не найдет. Было в малышке что-то такое, что притягивало взгляд, заставляло не забыть о ней сразу же. И Ландер тоже клюнул, только и самому себе не хотел в этом признаваться.

– Когда она придет? – вновь поинтересовался пуэр.

– Обещалась завтра, если не испугается.

Но сам он не сомневался, что лоточница придет. Не побоится слухов и неприступности скалы. Монеты решают все. Она в них нуждается, а он ей щедро платит. И именно это обстоятельство перевесит чашу весов в его пользу.

– Хорошо, – кивнул Ланлер. – Я встречусь с ней. Проводи ее после всего сюда. Я буду ждать ее.

– И ты обещаешь не спугнуть ее сразу же, не оттолкнуть ледяной неприступностью?

– Хватит, Мод! – прикрикнул Ландер. Настойчивость управляющего порядком надоела. – Ты переходишь все дозволенные границы. И я сам решу, как мне с ней себя вести. Делай то, что тебе поручено.

– Как скажете, господин, – встал Модир с кресла и поклонился. – Удалюсь с вашего позволения.

– Иди, – кинул ему Ландер и снова уставился на море.

И что он только в нем нашел?!

Обида и раздражение не сразу утихли в душе, хоть Модир и приучил себя уже давно к смирению. Видимому смирению. Но сейчас, когда он одной ногой встал на дорожку, ведущую его прямиком к цели, следует быть особенно осторожным.

Было кое-что еще, что Модир узнал в ратуши. Это касалось земельного участка, которым владели лоточница и ее противная тетка. Из-за бьющего из земли источника цена на участок возрастала с каждым годом. И несмотря на налог, что исправно вносился в казну каждый месяц, власти города решили такие участки сделать собственностью долины, а по-простому, отобрать у жителей. Но! Все же они оставили лазейку. Назначили откупную. Только вот размер откупной удивил даже Модира, который считал себя довольно-таки зажиточным гражданином. И у малышки Жиль точно не наберется столько монет. Вот на этом он и собирался сыграть в последствии, если лоточница будет упрямиться.