– Кто ты, чудная дева?
– Я потерянная душа из Ройтлингена.
Васильковая поляна, без края, без тропинок… Кристофер оглянулся и не увидел ни единого намека на любую другую вселенную, кроме цветов и неба. Нежный голубой купол освещенный солнцем, которого юноша также не смог обнаружить. Ничего. Только васильки, небо и они.
Рыжие как маковое поле волосы до самых колен закрывали загорелую грудь, живот и бедра, маня и отвлекая молодого стюарда от массы вопросов сегодняшнего дня.
– Это где? Под Мюнхеном? Провинция такая?– Кристофер бросал фразы остатками сознания, а глаза не отрываясь смотрели на прелестные формы девушки.
– Ад. – тихо произнесла она и нежными руками взяла его за лицо, чуть приподняла и заглянула в самую душу.– Это место пыток и казней, беспощадного гнева праведников против грешных и падших женщин, еретиков и просто сумасшедших.
– Разве праведники могут гневаться?
– Нет. Но гнев святых и добродетель грешных, все спуталось в местах одних и тех же…
Они стояли и смотрели , понимая друг друга, как будто тысячи лет были знакомы. Приятное волнение от женской наготы в непосредственной близости от его молодого и пылкого сердца перетекло в умиротворенное вселенское осознание двух душ большой катастрофы.
– Уважаемые пассажиры, приношу свои изменения, над Лос-Анжелесом стоит непроходимый туман, посадить самолет не представляется возможным. Необходимо вылететь из зоны тумана. В данном случае это Сан-Диего, я планирую осуществить приземление там. Для тех, кому важно попасть именно в Лос-Анжелес, будет предоставлен горячий обед в аэропорту, и зона отдыха, а как только туман рассеется вас доставит до места назначения рейс AA 6022 . С остальными наш экипаж попрощается. Приносим свои извинения.
Кристофер открыл глаза. Судно начало набирать высоту. Никакой земли из иллюминатора, никаких шасси, коснувшихся аэродрома. Неужели все привиделось?
Нет, он четко понимал, что сейчас мирный ход событий изменился, что время откатилось назад, и пошло по совсем другой ветви вселенского древа судьбы. Дрожь сотрясла молодого человека.
Но отступать некуда, девушка из его сна – ведьма, она как-то повлияла на его жизнь и еще сотни пассажиров этого рейса. Признавать, что Кристофер окончательно сошел с ума, он не хотел.
Тошнота и трясущиеся поджилки перестали волновать, он отстегнул ремень, как только самолет вновь набрал высоту.
– Уважаемый, подайте мне, пожалуйста, виски. – лысеющий мужчина в сером пиджаке одернул стюарда, когда тот развозил напитки.
– Сэр, у нас не подается виски в эконом-классе. – произнес молодой человек, но тут же пожалел. Пассажир побагровел, засопел носом, губы поджались.
– Что? Немедленно принесите мне жалобную книгу.– потом повернулся к худощавой женщине слева, которая похоже, уже устала от такого соседства. – Сукин сын не хочет нести мне виски, потому что я, видите ли, в эконом-классе сижу. А где извинения от пилота за то, что я опаздываю на важное совещание сегодня утром? Мне не нужно в Сан-Диего!
– Сэр, прошу прощения, сейчас я принесу Вам виски. – извинительно начал Кристофер. Но уже было поздно. Разъяренный мужчина просто настаивал на жалобной книге.
Сегодня Анхелика никак не могла уснуть. Обычно она засыпала около одиннадцати, после чего не просыпалась даже от полуночной соседки, которая возвращалась с работы и гремела всем, чем можно было представить. Ключи, брошенные на комод, пакеты с едой из ресторана, в котором она работала, шум воды из ванной, потому что Люси любила мыться на ночь. Все это могло разбудить даже глухого, но не Анхелику, она спала как убитая.
Сейчас полвторого, Люси уже спала, Анхелика же была необыкновенно бодра. Такого ранее не случалось никогда.
Консерватизм во всем: вставать в шесть утра, подстригать и ламинировать чужие шевелюры десять часов, в середине дня ровно сорокаминутный перерыв на обед, после работы заходить в галерею постмодернистских художников напротив своего салона на тридцать минут, и возвращаться к девяти часам вечера домой – вот ее жизнь к двадцати трем годам.
Так что же с ней сегодня?
– Люси. – шепот пронзил душную тишину. –Люси, проснись. Мне не спится, мне надо с кем-то поговорить. – девушка в лазурном махровом халате трясла подругу за плечо.
Но вот наконец ей удалось разбудить Люси, послышалось недовольное мычание.
– Что происходит? Я проспала?– светловолосая молодая женщина присела на кровати. Потирая глаза, она задела свои волосы, те все еще были влажными. – Боже, еще ночь. Что случилось? – Люси перепугано посмотрела на подругу.
– Да, прости, что не даю спать. Но мне правда нужно с кем-то поговорить. Я сейчас готова горы свернуть, такая бодрость, даже не знаю, как будто какой-то невидимый генератор накачивает меня энергией. В последний раз со мной такое было, когда я готовилась к экзамену по истории в одиннадцатом классе.– взбудоражено говорила Анхелика. Необычно рыжеволосая, с яркими зелеными глазами она сейчас и мертвого бы подняла таким видом.
– Дорогая, ты как ведьма, особенно при свете луны. Мне даже как-то не по себе. – Люси еще пару секунд всматривалась в подругу, а потом запахнула халат и бросила – Ладно, пойдем пить чай, всё расскажешь.
Анхелика издала радостный возглас и побежала на кухню заваривать чай.
– Ну рассказывай. Влюбилась или выиграла в лотерею? – не скрывая зевок, спросила Люси.
– Нет, что ты. – Тут же отмела подруга, а потом задумалась. – Хотя может и так. Я как будто влюбилась в одного очень симпатичного парня, только никак не могу его вспомнить, ни имя, ни внешность… – Взгляд девушки устремился в окно на огромную луну, светящую словно люминесцентный фонарь.
– Наконец-то. Боги сжалились надо мной. – Люси возвела руки к небу.
– Только и ждешь, когда я съеду?– девочки засмеялись.– Ну, а если честно, то я сама не своя. Кажется, что я крепко спала несколько веков и вдруг очнулась.
– Неудивительно. Живя в такой рутине и мне бы хотелось проснуться. – Соседка заглянула в зеленые глаза подруги.– Посмотри на себя, у тебя такая скучная жизнь, что я уже задумывалась сама найти тебе парня, или психолога, или того и другого.
– Неужели все так ужасно?– Анхелика отложила чай и с неуместно радостным удивлением всмотрелась в лицо подруги. Та очень эффектно кивнула. Что ж, расстройство обошло обеих девушек стороной, ведь лучше поздно такое осознать, чем никогда.
– А что это на твоем лице?– Люси отодвинула рыжий локон с щеки подруги, и возле левого уха увидела небольшой шрам.
– Что там?– встревоженно спросила Анхелика и побежала к зеркалу. И вправду прямо у виска красовался шрам в виде стебля розы – извитая линия с четырьмя штрихами по бокам. «Мистика какая-то. Похоже на затушеванную тату. Или даже на клеймо. Но ни того ни другого просто быть не может.»
– А ты оказывается, не такая уж тихоня – хитро заулыбалась подруга, словно раскусила ее.
– Нет, что ты! Я этого не делала. Ну по крайней мере я не помню ничего подобного… – возмутилась девушка со шрамом.
– Это еще раз подтверждает мои слова.
– О нет – теперь и Анхелика повеселела – Не надо намекать, что я тайно выпиваю. Не в моем стиле напиваться до беспамятства, ты же знаешь.
– Я уже сомневаюсь, что вообще знаю тебя. – Люси всмотрелась в горящие глаза подруги, ярко рыжие локоны разбросанные по плечам – Сегодня ночью ты открылась мне с другой стороны. Такой тебя не видела я никогда. Ты словно … живая что ли.
– Живая – сквозь время и пространство устремился ее взгляд, и не замечая Люси, Анхелика погрузилась в воспоминания о своей унылой жизни до этой ночи. Все выглядело как кошмарный сон, где нет эмоций, переживаний, изо дня в день все то же беличье колесо, отсутствие стремлений, своя коробка, в которой тепло и уютно, но уже слегка попахивает гнилью.
И все же, откуда этот шрам?
Ройтлинген.
Ответ, который, к сожалению, она не понимала заставил вернуться на кухню к Люси.
– Ройтлинген. Ты знаешь, что это такое? – взбудоражено спросила девушка.
– Ок. Гугл. Что такое Ройтлинген? – о чудо техники, даже посреди ночи нет необходимости копаться в пыльных книгах в поисках неизвестно чего.
– Город в Германии, районный центр, расположен в земле Баден-Вюртемберг.
– Совершенно бесполезная информация –возмутилась Анхелика. – Какое отношение ко мне имеет Германия?
– Ну может, там было то самое веселье, во время которого тебе сделали эту тату? – Люси подтрунивала, а вот Анхелике было не до того. Ведь подруга в чем-то права. Она на самом деле именно там получила свой шрам. Но как? – Иди лучше спать, утро вечера мудренее, глядишь, во сне ответ получишь. – очень заразительно зевая, произнесла подруга.
Девушки разошлись по комнатам съемной квартиры, Анхелика попыталась заснуть.
Но все ее попытки оказались тщетными. Подсчет овец вывел ее из себя уже на тринадцатой. Потом она применила мамин урок про самовнушение, что разные части ее тела спят, начиная от кончиков пальцев ног, постепенно поднимаясь к голове. Но как только она дошла до глаз, они предательски распахнулись. Комната сияла лунным светом, так манящим полетать под ней.
“Что я сказала? Полетать?” – Анхелика быстро села на кровать и устремила взгляд на себя в зеркало напротив. В белой ночной рубашке с рыжими длинными волосами и светящимися зелеными глазами она точно ведьма.
Точно, та самая ведьма из Ройтлингена, которых жгли на кострах во времена святой инквизиции. И никакие индульгенции ее поклонников за душу милой роковой красавицы не спасли от праведного гнева Римской католической церкви. Ее сожгли.
– Я все вспомнила – прошептала горько ведьма. – Обряд Святой Марии спас меня.
Обряд Святой Марии – это клеймо, которое ставит ведьма перед смертью, чтобы на пятьсот лет запиреть свою душу от мира мертвых, давая надежду на искупление или месть. Если через пятьсот лет душа казненного находит родственную душу среди живых, то у нее есть неделя на то, чтобы обрести любовь. По истечении срока, она может вновь продолжить существование в мире живых, либо мир мертвых навсегда примет душу казненного.
В Сан-Диего Кристофера отчитали словно котенка, нагадившего в хозяйские тапки. И что он такого сделал? Пару раз врезал по морде охамевшему пассажиру. А как еще можно было защитить беспомощную даму и других сидевших рядом пассажиров, ведь этот буйный пьяница полез с кулаками на всех, кто пытался его угомонить.
– Ты понимаешь, что тебя снимали эти ротозеи? Уже весь интернет пестрит дракой на боинге: “упрямый пассажир” или “как стюарды хорошо боксируют”. – изводился криком старший по званию. В небольшой комнатке в аэропорту он буквально брызгал слюной на Кристофера. – Ты хоть представляешь, скольких денег будет стоить компании восстановление репутации? Миллионы! Миллионы долларов!
Замолчав, он демонстративно подошел к окну, вздохнул так, словно выносит смертный приговор.
– Ты отстранен от работы на неделю. Возьми билеты на Фиджи например, погрейся на солнце, приди в себя. Ты выглядишь болезненно.
– Но, сер, я не могу отдыхать, мне нужны деньги. Вы знаете мою ситуацию лучше других, после развода я остался ни с чем. –начал было молодой стюард, но мужчина в возрасте перебил его.
– Отставить давление на жалость. – строго произнес он – Либо отпуск, либо ты уволен. Ты не можешь подвергать опасности ни имидж компании, ни тем более жизни людей. Посмотри на себя, если ты упадешь в обморок, или уснешь на работе, то рискуют все. Я бы не раздумывая тебя уволил, если бы не твой опыт в экстремальных ситуациях, ты через многое прошел и очень ценен … в здоровом состоянии, естественно.
– Но…
– Разговор окончен! Тебе все ясно?
– Ясно – Кристофер сжал губы, и быстро вышел из кабинета. Чертова ведьма. Все из-за нее. Ну подожди, я найду тебя и ты все мне объяснишь.
Сан-Диего не так уж плох для того, чтобы отоспаться на лужайке под палящим солнцем. Снимать гостиницу в его положении дороговато. Он принял душ в аэропорту, позавтракал набором из бизнес-класса и решил, что погода располагает для обеденного сна. К тому же, он наконец-то захотел вздремнуть посреди дня.
Могла ли она себе представить, что когда-нибудь проснется на поляне среди влажной травы в одной рубашке. Вокруг одни деревья Ноттинг Хилла, рядом лежит метла, чудеса да и только.
О проекте
О подписке
Другие проекты