У меня не может быть печали,
От меня не может быть добра.
Я, как бесконечность синей дали,
Точно так бледна и холодна.
Обмани попробуй тонкий иней.
Или ветер, может, обмани,
Что корявыми зубами томно гложет
Дерево засохшее любви.
Быть стыда не может от разлуки,
Радости не будет от грезы.
Бледные изломанные руки
Черно-синей яростной грозы…
Грозный глас деревьев-великанов
Превратился в жалобный скулеж.
Лишь горючим из граненого стакана
Можно выкурить из горла злую ложь.
Сказка – небыль, истина – не правда.
Я закрою ставни на окне,
Сделаю глоток хмельного яда
И оставлю тело в тишине[1].