– Я имею в виду его внутренний свет и личную тьму. Они отлично могут договориться в нужных обстоятельствах. Тело выдохнется, мысли затихнут, и в наступившей тишине можно будет расслышать ответ на самый главный вопрос – тот, что его мучает.

– Мне тоже придётся строить дом? Я должна признаться, что не умею превращаться в дракона и валить лбом дерево, как сейчас Дез. Я вообще строила только куклам из кубиков…

Мастер рассмеялся:

– Нет, тебе придётся учиться. А теперь давай-ка, показывай, что за призрак зверя возле тебя тенью мельтешит, и с каким духом ты связалась?

Господи, он и это видит?! Что поделать, придется признаваться.

Я с трудом оторвалась от созерцания того, как обратившийся в дракона Дезмонд отдирает сильными лапами от ствола дуба ветки с той же лёгкостью, с какой я обычно отрываю ненужные листья со стеблей перед тем, как поставить астры в вазон. Хруст, рык и топот стоял нешуточный. По одному виду дракона с рыжими боками и ударам хвостом о землю можно было понять, что Дезмонд зол и спалил бы сейчас незадачливый дуб ко всем чертям, как и монахов, засмотревшихся на него, и вообще весь монастырь с настоятелем. Тем удивительнее было, что продолжал работать.

Неужели моя жизнь для него что-то значит? Да нет, проект без меня пойдёт насмарку, а он для него важен! Подслушанное прошлой ночью до сих пор не давало мне покоя. «К тому же, она моя жена», – сказал Дезмонд. Почему это имело значение? Почему он вообще так сказал, рискнув возразить неизвестному мне принцу? Ведь жена я ненастоящая. И после того, как мы с Лэйнаром… От всплывшего в памяти напряжённого молчания с Дезмондом в пустыне мне снова стало не по себе.

Отец Дезмонда смотрел на меня, поглаживая недлинную рыжеватую бороду.

– Вы просили показать. – Со вздохом я протянула руку и подумала о хорце. Тот щекотно закопошился под волосами у шеи и сбежал на ладонь. Уселся, сложив лапки, как белка.

– Вот, это хорец, помесь хорька и песца, есть такие животные в моём мире. Я придумала его, чтобы потренироваться. По идее, он должен защищать меня. Так сказать, фамильяр.

– Придумала? Хорошо, – констатировал мастер Ши и протянул ладонь зверьку.

Тот обнюхал чужие пальцы, как настоящий, и перепрыгнул на предложенную ему руку. Мастер улыбнулся:

– Значит, ты доверяешь мне, Оля.

– Почему-то да. – Я ответила робкой улыбкой. – Вы, кажется, хороший человек. И чем-то похожи на Бодхидхарму, буддийского святого с китайских гравюр в моём мире.

– А ему? – Мастер кивнул в сторону сына.

Дезмонд уже обрёл человеческую форму. Рыжие волосы стали влажными. На голой спине блестели капельки пота. Пальцем он водил по воздуху, создавая огненные схемы, затем всё развеял и цветисто выругался. Начал заново.

– Дезмонду? – я задумалась.

Я знала, что он страшный врун, что он использовал меня изначально и будет использовать ради своего проекта; помнила, что он увёз меня от Лэйнара и встал между нами, и за это хотелось дать ему тапком. Но внутри будто что-то щёлкнуло, сдвинулось на миллиметр в строну плюса. Дезмонду нельзя было доверять однозначно. Но я обидела его, а он не пошёл на поводу у «его высочества». И на моих глазах сейчас строил дом. Для меня. Там, куда он пришёл, переступив через что-то в себе. Это вызывало не разлад в моей душе, а наоборот, – странное и новое чувство: будто меня приняли со всеми моими потрохами, недостатками и лишними килограммами. И оттого где-то рядом с недоумением по отношению к Дезмонду возникло ощущение… не дружбы, но, пожалуй, партнёрства. Не оно ли зиждется на доверии?

– И да, и нет, – наконец, ответила я. – Разве это имеет значение, мастер Ши?

– Для мастера – нет; для отца – да.

Я смутилась и побыстрее перескочила на другую тему:

– Извините, можно спросить, что значит «Ши»?

– «Тот, кто видит суть», – ответил он, поигрывая пальцем с хорцом. Осторожно попробовал его меховой хвост, лапки, позволил, подразнив чуть-чуть, куснуть себя. – Удивительное существо ты создала. Ты сказала, для защиты. И как, защищал?

– Цапнул он только Деза. И то лишь раз. Выдумать у меня его получилось, а «вдумать» обратно нет, – хмыкнула виновато я. – Так что по большей части хорец скрашивает моё одиночество. Для чего он ещё пригодится, не понимаю. Разве что по крышам бегать…

Мастер Ши позволил хорцу перескочить на другую ладонь, щёлкнул пальцами, тот замер, а потом снова засуетился. Мастер пояснил:

– Твой фамильяр необычен для нашего мира. Ты смогла так зарядить его энергией, что он стал полуматериальным. Кусает ощутимо, но ни крови, ни следов потом. То есть действует на уровне восприятия, так сказать, сразу в мозг. И форму держит – я попробовал его развеять, как обычную иллюзию, не вышло. Только тебе подчиняется. Значит, сила магии у тебя недюжинная, но пользоваться ты ей не умеешь. Помнишь, как создавала фамильяра?

Я кивнула. Мы отлично развлекались тогда с Алкалой в подвале древнего храма. В тот момент я вспомнила о том, как меня учил Лэйнар концентрироваться, а перед этим позволила себе расслабиться и даже хлебнула вина. Я рассказала об этом мастеру, и он тут же расшифровал:

– Вина? Выходит, ты сняла свои сознательные блоки. И дух вдохновения тебе помог? Очень хорошо. А эмоции помнишь?

– Да, было весело, но потом почти сразу я испугалась: пришёл Дезмонд…

Мастер глянул на меня, а я закусила губу: наверное, этого говорить не стоило.

– Значит, Дезмонда ты боялась.

– Ну, не совсем. Просто… – я растерянно пыталась подобрать нужное слово.

– Просто всё сложно, – закончил за меня мастер и посмотрел с прищуром на Дезмонда, который начал рисовать в воздухе новую схему, отпечатывающуюся огненными линиями.

– Я не боюсь его больше, – честно призналась я.

– Ладно.

– Я хотела бы узнать, почему у меня получился хорец – хотя бы такой, полуматериальный. И два раза мне удалось спастись, материализовав мои иллюзии. Обычно получаются только простые, зато буквально всё, что в голову приходит, вылезает наружу. Очень неудобно.

– Материализовать? – удивлённо изогнул густую бровь мастер. – Расскажи-ка.

И я рассказала про случай на границе с Аэранхом, про то, как спаслась при падении с крыши, умолчав про Лэйнара. Мастер испытующе взглянул на меня:

– Ты не всё сказала. Что такого случилось, что заставило моего сына привезти тебя сюда?

Я вспомнила про воронку, которая засасывала меня под землю, и содрогнулась. Но рассказывать об обстоятельствах, приведших меня к отчаянию, было невозможно. Соврать?

– Когда обманывают, рядом искривляется пространство, – словно между делом заметил мастер.

– А если недоговаривают? – с волнением спросила я.

Он усмехнулся. Хорец навострил ушки и бросился ко мне на плечо.

– Это случилось во время свадьбы? – спросил Мастер.

– Почти…

Я подумала, что проще действительно провалиться под землю, чем признаться и скомпрометировать Дезмонда, с которым и так у них отношения не очень. Но я даже не придумала ответ, как небольшая воронка у моих ступней выдала меня. Она ничуть не была похожа на тот кошмар, который произошёл прошлой ночью, но я содрогнулась и подтянула под себя ноги. Мастер не мог не заметить её.

– Вот так случаются иллюзии. Мне достаточно подумать, – пробормотала я. – Хорошо, если какая-то ерунда, но иногда… это очень пугает.

Мастер смотрел на меня и молчал. Пришлось продолжить:

– И всё самое страшное в твоей голове. Мне надо научиться контролировать это. И эмоции, как сказал Дезмонд, – бодро говорила я. – Я пыталась, точнее, меня начали учить в Аэранхе, но я была вынуждена срочно уехать. Дальше всё, как Дезмонд рассказал.

– Кто учил тебя?

Я покраснела, но отвечать нужно было.

– Один лаэр…

– Маг? Жрец?

– Опекун. И не заставляйте меня искривлять пространство, очень прошу.

– Хорошо. Только один вопрос: при последней материализации иллюзии рядом с тобой тоже был «один лаэр»?

Я сжала пальцы от волнения, чувствуя, как горят щёки.

– Да.

Вдалеке Дезмонд выругался, помянув бранным словом и ветки, и скалы, и весь монастырь. Я глянула на него мельком. Широченная всё же у него спина. И в него наверняка кто-то влюблён, ведь он умён, красив и богат. Не я… Нет, как-то это неправильно. Пожалуй, надо просто признаться, что прийти сюда было ошибкой, и не делать так, от чего будет ещё хуже. Я проект, я вирус, и помогать мне как фальшивой жене сына никто не обязан.

Мастер сидел молча, щурясь. А я подбирала слова, вот только правильные никак не находились. Наоборот, потерялись последние. Уходить не хотелось. Здесь было тихо и хорошо. Вдалеке тренировались могулы, лаэры и люди, и это было красиво. А я просто не знала, куда мне идти. Потому что туда, куда хочу, к кому хочу, было нельзя. А всё остальное разве имело смысл?

И мастер сказал вдруг:

– Хорошо. Попробую тебя научить. А ты готова учиться магии, Оля? Выполнять всё, что я скажу? Готова поклясться, что не причинишь никому вреда полученными знаниями?

Господи, я только этого и хотела: никому не навредить больше! И так Лэйнара подставила, а Дезмонду доставила проблем. Потому я взволнованно сглотнула и поспешила ответить:

– Готова! Конечно готова. Клянусь. Только научите, как!

Мастер Ши улыбнулся и кивнул:

– Тогда и начнём.

– Прямо сейчас?

– Прямо сейчас.

– Твои иллюзии возникают в мире воображения. Нужно научиться ощущать его границы. Открывать, когда пожелаешь, и держать закрытыми, когда требуется. Для начала надо понять самое основное. Мир воображения или фантазий находится между миром снов и миром бодрствования. То, насколько реален каждый из них, зависит лишь от того, как ты их ощущаешь.

– Немного не поняла. Сны, фантазии, реальность – всё это совершенно разные вещи.

– Фамильяра одолжишь на минутку? – спросил мастер Ши.

– Пожалуйста, пользуйтесь, если он вас послушает. Я не против.

Мастер поманил зверька пальцем. Хорец снова спустился с моего плеча к руке мастера. Тот сделал пас рукой. Хорец исчез. Я так сосредоточенно смотрела на происходящее, пытаясь уловить, в чём суть фокуса, что в глазах затуманилось на мгновение. Но я моргнула, и всё стало прежним и чётким. Зверёк засуетился на ладони мастера, а потом лёг, свернувшись в клубочек и закрыв нос хвостом, как дома.

– В мире снов ты можешь летать, бегать, танцевать, даже наесться на пиру, но когда проснёшься, выяснишь, что настоящего ничего не было, ты по-прежнему голодна, – проговорил мастер. – Однако воспоминания могут быть очень реальными, так?

– Да, конечно.

– Бывает, что просыпаешься в слезах, если что-то расстроило тебя во сне? Или, наоборот, счастливая, если сон был хорошим?

– Бывает. Жалко, нельзя загадать, что увидеть во сне.

– А если можно?

– Вы думаете? – удивилась я. – Было бы здорово!

– Я не думаю, я знаю. Чем, по-твоему сон отличается от реальности?

– Это легко: реальность не выдумана, не иллюзорна, именно поэтому она – реальность. Вот мы сидим с вами здесь и разговариваем, и это реально. Мы же не во сне…

– Уверена? – усмехнулся в бороду мастер Ши.

– Конечно.

– А где мы сейчас, по-твоему, находимся?

– В вашем монастыре, на ступеньках вашего дома, на острове… В общем, в реальности. Вон Дез… – Я подняла глаза и опешила: – А где Дезмонд?

На площадке у самой скалистой ограды, на которой Дезмонд только что строил дом, не было ни его самого, ни веток, ни поваленного дерева, ни обломков коры и листьев. Не было и дракона, и другого зверя, в которого мог бы обратиться Дезмонд. Зато несколько минут назад поваленный молодой дуб вновь рос на своём месте и даже покрылся розовыми соцветиями, как сакура. Но ведь дубы так не цветут…

– Ничего не понимаю, – пробормотала я.

– Сейчас мы во сне, конкретно – в моём сне. Это вообще сделать не сложно, а с помощью твоего фамильяра пригласить тебя в мой сон – совсем пустяк.