Глава 4

Эмма почти ничего не знала о том складе, где работал отец. Он ничего ей не рассказывал, и ей впервые предстояло увидеть место, где отец теперь проводил большую часть своей жизни.

Все пространство склада вдоль стен занимали огромные полки, заставленные тюками и коробками. Окна, расположенные на крыше, были открыты, но из-за летней жары и тяжелой работы многие мужчины работали без рубашек. Завидев их обнаженные торсы, Эмма покраснела и, быстро отведя глаза в сторону, проследовала по складу за бригадиром грузчиков. В конце концов, миновав узкие проходы между полками, они добрались туда, где другая бригада голых по пояс мужчин поднимала ящики вверх по лестнице, чтобы уложить их на верхние полки.

– Билл де Лайл! – крикнул бригадир. – К тебе пришли.

Один из мужчин вышел вперед, и Эмма с ужасом узнала своего отца.

– Папа? – Увидев его костлявое старческое тело, отощавшее от тяжелой работы, она забыла обо всем.

– Эмма? – Ее потрясенный возглас эхом отозвался в голосе отца. Он мгновенно схватил свою рубашку и надел ее через голову. – Что случилось? Что стряслось, что ты пришла сюда?

– Письмо. Оно адресовано тебе. Я подумала, что в нем могут быть новости от… – Эмма не закончила предложение. Она лишь молча прикусила губу.

– Прошу меня извинить, джентльмены. Я отойду на пару минут, мистер Сирс, – сказал отец стоявшим за его спиной мужчинам и бригадиру, который привел Эмму.

Он отвел ее в сторону.

– Билл?

– Так меня здесь называют.

Эмма слегка улыбнулась. Но когда она передавала письмо отцу, улыбка исчезла.

– Может, мне не стоило приносить его сюда, но я подумала… – Она замолчала, глядя, как отец разглядывает написанный сверху адрес. – Это почерк не Кита, но все же… Возможно, кто-то его видел. Возможно, узнал, где он.

Отец ничего не ответил, но Эмма заметила легкую дрожь в его пальцах, когда он ломал красную восковую печать и разворачивал письмо. Он давно лишился своих очков, и, чтобы прочитать письмо, ему пришлось держать его на вытянутой руке.

Эмма сглотнула. У нее вдруг пересохло в горле. Она сплела свои вспотевшие от волнения пальцы и ждала. Ждала, пока не почувствовала, что больше не может.

– Это добрые вести?

Отец закончил читать и поднял на нее глаза.

– Это прекрасные новости, Эмма…

Воздух, который она задержала в груди, с шумом вырвался наружу. Сердце подпрыгнуло. Страшное напряжение, сковавшее ее, спало.

– …но они не касаются твоего брата.

Теплая волна радости, нахлынувшая на нее, обернулась холодом. Эмма уставилась на отца.

– Я не понимаю.

– Это письмо от миссис Тэдкастер, троюродной сестры твоей мамы. Она пишет, что компаньонка вдовствующей леди Ламертон сбежала с одним из лакеев.

– И что в этом хорошего?

– А то, моя дорогая, – отец улыбнулся, – что вдове нужна новая компаньонка, женщина благородного происхождения, которая понимает, что от нее требуется, и может незамедлительно приступить к работе.

Теперь Эмме стало ясно, почему родственница ее матери прислала им письмо, сообщавшее о таком незначительном событии. Она поняла, к чему все идет. И должна была бы обрадоваться. И непременно обрадовалась бы, если бы это произошло на несколько недель раньше. Но за это время случилось столько всего, что, вместо радости, Эмма почувствовала, как у нее сжалось сердце.

– Миссис Тэдкастер рассказала про тебя ее светлости, и леди Ламертон согласилась взять тебя в компаньонки.

Эмма не могла вымолвить ни слова.

– После стольких лет такая неожиданная и прекрасная новость. Неудивительно, что ты потрясена.

Она действительно была потрясена, но не потому, о чем думал отец.

«– Когда я вернусь, нам надо будет поговорить.

– Звучит очень серьезно.

– Так оно и есть. Вы будете меня ждать?»

Слова Неда и мысли о том, что они могли означать, не покидали Эмму со вчерашнего дня.

Внутри возникла холодная пустота.

– Я не смогу поехать.

– Но почему? – Отец вытаращил глаза.

Разве могла она рассказать ему про Неда? Он даже не джентльмен. Просто человек из Уайтчепела. Человек, который своей жестокостью и опасностью превосходил все, против чего предостерегал ее отец. Человек, который смог одолеть пятерых в кабацкой драке. Который раньше работал в тех же самых доках. Человек, который волшебным образом заставлял трепетать ее сердце и разжег огонь страсти в ее крови. Чьи поцелуи она не могла забыть… и который дал ей понять, что хочет связать с ней свое будущее.

– Я не смогу оставить тебя одного.

– Глупости. У меня на душе станет только легче, если я буду знать, что ты живешь в безопасности и комфорте в доме леди Ламертон. Как ты не видишь, что с меня достаточно того, что я волнуюсь за Кита?

– Я все понимаю, но ты не должен беспокоиться обо мне.

– Ты работаешь служанкой в харчевне.

– В мясном ресторане, папа, – с непривычным жаром поправила его Эмма.

– Эмма, не все ли равно, мясной ресторан или харчевня. Неужели ты думаешь, что я не знаю, каковы манеры тех мужчин, с которыми ты вынуждена иметь дело? Неужели ты думаешь, что была хотя бы одна ночь, когда я мог спокойно спать, не тревожась за тебя и не дождавшись, пока не услышу, как ты открываешь дверь?

В душе Эммы зашевелилось чувство вины при мысли о том, как отец волновался, пока она с удовольствием проводила время в обществе Неда.

– Если бы ты жила у леди Ламертон, я мог бы подыскать жилье поближе к докам. Здесь всегда можно найти желающих составить мне компанию, чтобы арендовать комнату на двоих. Так мне было бы проще, дешевле и удобнее. Конечно, их общество меня немного раздражает, но что поделаешь.

– Леди Ламертон непременно решит, что это прекрасная возможность выяснить у меня все подробности нашего скандала. Ты же знаешь, что она самая главная сплетница, и нюх у нее как у гончей.

– Клариссе Ламертон нравится быть королевой светских сплетников, но не объектом сплетен. Она будет тебя терзать, но защитит от других. Что за странная перемена настроения, Эмма? За такими аргументами всегда скрывается что-то другое. Ты ведь была так решительно настроена вернуться в общество и разыскать Кита.

Эмма отвела взгляд.

– Способность леди Ламертон добывать разные сведения – это еще одна причина поступить на это место. Ты будешь прекрасно устроена в одном из лучших домов Лондона и сможешь разузнать про Кита. У сына леди Ламертон есть связи в Уайтхолле. Если появятся какие-нибудь новости, молодой Ламертон и его мать наверняка узнают об этом. Ты должна воспользоваться этой возможностью, Эмма, ради меня, ради Кита и ради себя самой. Ты и без меня это знаешь.

Она знала. Вот в чем проблема. Эмма понимала, о чем говорил отец, и знала, что он прав.

– Если ты останешься здесь, ты пропадешь. Один из этих мужчин сделает тебя своей, это всего лишь вопрос времени. Чудо, что этого до сих пор не случилось.

Эмма опустила взгляд на пол, чтобы отец не смог разглядеть правду в ее глазах.

Но он, протянув руки, взял в ладони ее лицо и приподнял.

– Ты красивая молодая женщина, точная копия своей матери, какой она была, когда я встретил ее и женился на ней. Я хочу для тебя лучшей жизни, чем та, которую может обеспечить тебе какой-нибудь обитатель здешних мест.

Эмме захотелось рассказать ему про Неда, про то, что было между ними, но она не могла. Во всяком случае, теперь, когда на нее так давило чувство долга.

– Можно подумать, что я собираюсь выйти замуж за кого-то из местных мужчин. – Ее вынужденная улыбка выглядела как гримаса.

«Вы будете меня ждать?» Она словно смотрела в глаза Неда.

И еще она слышала звук собственного голоса: «Я не собираюсь никуда уезжать, Нед Стрэтхем… Я буду ждать».

– Я рад, что ты не забыла клятву, которую дала матери, Эмма.

– Как я могла забыть? – Она никогда бы этого не сделала. Не смогла бы. Семья есть семья. Клятва означала именно это, даже если ценой было ее счастье. Эмма почувствовала, что ее сердце разрывается между семьей и человеком, которого она полюбила.

Она говорила себе, что Нед, возможно, совсем не любит ее. Что она могла неправильно понять, о чем он хотел поговорить с ней. В конце концов, он ничего ей не обещал и, несмотря на их ночные разговоры и вспыхнувшую страсть, они так мало знали друг друга. И только сердце подсказывало Эмме, что она понимает его.

Однако это никак не меняло того, что она должна была сделать.

– Эмма, ты сама знаешь, что должна использовать этот шанс. – Глаза отца пристально всматривались в нее.

– Да. – Одно короткое слово – и со всем, что наполняло ее сердце, было покончено.

– На обратном пути с работы я зайду на почту, куплю бумаги и чернил и напишу миссис Тэдкастер.

Эмма кивнула:

– Давай я провожу тебя.

Эмма взяла отца под руку и пошла рядом с ним, не замечая полуголых мужчин, которые, прекратив работать, с молчаливым восхищением смотрели ей вслед.

Эмма вспоминала все дни и вечера, когда не покладая рук трудилась, чтобы вырваться из Уайтчепела. Вспоминала, сколько раз молилась, чтобы ей представился именно такой случай. И вот теперь ее молитвы наконец услышаны, а она не хочет уезжать.

Она вспоминала мужчину, чьи волосы светились на солнце, как кукурузные поля, а глаза спорили цветом с летним безоблачным небом. Мужчину, который пленил ее сердце и которому она ничего не сможет объяснить.

* * *

В тот вечер, когда Нед вернулся из Портсмута, он отправился прямиком в клуб «Уайтс». Но теперь встреча уже подошла к концу, все необходимые представления были сделаны, все идеи обговорены. Нед пожал руки графу Мисборну, виконту Линвуду, маркизу Рейзби и мистеру Найту.

– Прошу меня извинить, джентльмены. – Легкий кивок, и он в сопровождении своего друга и управляющего Роба Финчли, выйдя из зала, двинулся по коридору.

Впереди Нед увидел группу мужчин, которые знали его тайну. Мужчин, которых разбирало желание уничтожить его, рассказать, кто он на самом деле. Но они не могли. Еще издалека Нед посмотрел в глаза каждому из них, словно хотел напомнить, почему они не могут произнести вслух то, что вертится у них на языке. Их взгляды отвечали ему высокомерным презрением.

Роб едва слышно выругался:

– Они смотрят на тебя как на подзаборную крысу.

Нед усмехнулся, глядя на этих надменных молодых аристократов. Это произвело желаемый эффект.

– Вспомни, чего им стоит стоять здесь и молча терпеть мое присутствие.

Роб улыбнулся:

– Уже полегчало.