Отзывы на книги автора «Маргарет Этвуд»

Хорошего много, но ваша книга просто фантастическая!

В маленьком итальянском городке появляется странная иностранка. Она слишком старается походить на обычную туристку, чем вызывает подозрения у местных жителей, которые на своем веку повидали тысячи туристов. Ну а когда нашлась одежда, которую она зачем-то закопала под домом, все объединились в едином желании избавиться от нее и как можно скорее, пока эта ведьма не навлекла на их дома беду, гром и молнии. Самое время планировать новое бегство.

Про побег от реальности я знаю всё – я на этом выросла.

Джоан действительно знает, о чем говорит. По сути вся ее жизнь - это сплошное бегство. От самой себя, от своих страхов, от комплексов, от прошлого, от мамаши, от мужа, от бывших любовников – один грозиться убить, второй рвется спасать, и то и другое крайне нежелательно – от шантажа, от угроз, от подкинутых под дверь мертвых животных. Багаж на этот раз будет невелик. Главная и основная его часть – скелеты из шкафа. Точнее из ящика с бельем. Жить с таким хозяйством крайне некомфортно, особенно когда оно постоянно пытается выбраться наружу. Одного зовут «В детстве я была жирной», а второго «Костюмированная готика».

Джоан и ее маман.
Достаточно будет сказать, что она видела свою мать в кошмарах, в которых та или безучастно с кем-то разговаривала, пока дочь летела в пропасть, или сидела перед трюмо трехголовым чудовищем. Кошмары имели продолжение и наяву с той лишь разницей, что у чудовища была одна голова вместо трех.
Мать с мощью и упорством асфальтодробилки вбила Джоан в голову, насколько это мерзко и гадко быть такой жирной как она.

- Посмотрите на нее, - сказала она. – Ест, ест, только одно и умеет. Ты отвратительна, понимаешь, на твоем месте я бы и нос на улицу постеснялась высунуть.

Читая о ее детстве, я не могла порой удержаться от смеха. Мне стыдно! Честно! Это ведь все равно, что смеяться над убогим, но Джоан своей иронией не оставила мне шансов сохранить приличия.

- Не разговаривай с нехорошими мужчинами… Если кто-то подойдет к тебе в овраге, беги со всех ног.
Все эти наставления выдавались во время завтрака – тоном, подразумевающим: как ни беги, уйти не удастся. Я была обречена. Овсянка камнем падала мне в желудок. Мать никогда не говорила, как эти мужчины выглядят, и что они будут делать, если меня поймают, и это, естественно, оставляло большой простор для воображения. Но от ее слов я себя чувствовала заранее виноватой, будто сама насажала в овраге кустов и расставила за ними нехороших мужчин: если что случится, сама дура.

Не удивительно, что при первой же возможности человек свалил из дома.

Джоан и ее мужчины.
Их было трое. Польский граф, муж Артур и Королевский Дикобраз. Никто не знал ее настоящую. И, надо сказать, никто особо к этому не стремился. Каждый имел о ней свое представление, которое она поддерживала. Особое внимание уделялось конспирации от мужа, как-никак семейная жизнь бок о бок. Задачу облегчало его полное равнодушие, поэтому скрыть, что основной доход составляет гонорар от книг серии «Костюмированная готика», удавалось много лет.

Почему я ничего ему не сказала? Главным образом из страха. В начале нашего знакомства он много рассуждал о том, что ищет женщину, чей ум мог бы уважать, и было ясно: стоит ему узнать, что «Тайну Моргрейв-Мэнор» написала я, и моему уму уже ничего не светит.

Джоан и Джоан.

Было слышно, как внизу, под фундаментом, похороненная мною одежда отращивает себе тело. Процесс почти завершился; скоро она, будто гигантский крот, слепо вылезет из-под земли, потом медленно, тяжело, шатаясь, взберется на холм, подойдет к балкону… существо из плоти, что когда-то была моей, - не могла же она исчезнуть бесследно?

Сколько не закапывай свое прошлое, сколько не навешивай на него замков, а оно всё равно выберется наружу. Но оно потеряет над тобой всю свою власть, как только ты перестанешь его бояться и стыдиться. Прими свое прошлое, прими себя такой, какая ты есть. А кому это не нравится – пусть катится ко всем чертям! Это твоя жизнь. Твой танец.

Прекрасная книга. Прекрасная проза. Прекрасная Этвуд.
Огромное спасибо augustin_blade за чудесный подарок! В любимое. Буду перечитывать.

Моя любимая, любимая, любимейшая Маргарет Этвуд! Такая про-женская, про-активная, ядерно злая, жестко язвительная, очень умная, крайне необычная, чрезвычайно яркая Этвуд! Я всегда была с ней на одной волне, но после этой книги окончательно подпишусь и распишусь в собственном восхищении, уважении и преклонении. Не то чтобы сотворю себе кумира, но я однозначно с ней на одной волне. Я мало знаю таких писательниц, которые бы хлестали язвительно словом, не вызывая у меня при этом негодования. Я не переношу издевательств над людьми, глумления над недостатками, пусть бы человечество сто тысяч раз этого заслуживало (а оно заслуживает в общей массе своей). Этвуд же словесами карает, но... карает так по-человечески, так понимающе, что я и смеюсь, и плачу вместе с героями над собой, над ними. Мы вместе такие несовершенные, такие неидеальные, злые, рычащие, что твоя собака, у которой пытаются отобрать вкусную кость. Но автор это понимает. Она сама такая же. Ну или делает вид.

Кошчий глаз - роман взросления, вернее, попытки взросления. Даже, наверное, просто переосмысления взросления. Уже немолодая женщина-художник Элейн возвращается в родной город (Торонто), где журналисты и художники устраивают выставку ее картин. Город каждой своей улицей ей напоминает о детстве, о юности, которые она не так-то чтобы хотела вспоминать. Она все уже забыла. В Городе она останавливает в мастерской своего бывшего мужа, что "добавляет" ей в копилочку трудного первого брака. Но это она уже забыла тоже. Вернее, очень хочет забыть, но подсознание ни фига не проведешь. Оно решило, и ты вспомнишь все.

В холодном канадском послевоенном городе жила-была в не совсем обычной семье девочка Элейн, папа был энтомологом, мама - эээ спутницей энтомолога. Жили они были не совсем оседлую жизнь, а точнее переезжали с места на место каждые полгода, пока не смогли купить небольшой дом в небольшом,но презентабельном районе. Элейн пошла в школу, где приобрела подруг. "Подруг". Одна из подруг стала таким символом дружбы. "Дружбы". Нет, Элейн на полном серьезе считает Корделию лучшей подругой, она уже все забыла. Но тут вдруг вспомнила. И как 9-летняя Корделия с двумя прочими подругами вдруг решила Элейн "улучшить", а по факту просто буллить, унижать и издеваться. Как Корделия практически чуть не убила Элейн, заманив ее на тонкий лед в едва замерзшем озере. Элейн провалилась, конечно же, а девочки просто убежали. Так вот ты какая дружба? И как мама Кэрол внезапно пригласила Элейн ходить в церковь на воскресные службы, но не забывала ее одергивать, поправлять и обсуждать за спиной. Ну а что, это же для ее же блага, верно? Дикая девчонка, вышедшая из лесу вместе со своими родителями-любителями жуков. Это идеальная мишень верно?

Но автор, к ее славе, не делает из глваной героини жертву. Главная героиня растет, отращивает свои когти и зубы, и сама становится мелким хищником. Мне было радостно читать про мелкую месть Элейн своей "подруге", когда Корделия полностью потерялась в старших классах. У нее то ли от наркотиков, то ли из-за гормональной перестройки, то ли просто так развилось некое подобие СДВГ, когда невозможно сосредоточиться. Корделия попала в заточение под опеку отца. "Отца". Мелкопоместного тирана, на вид такого доброго, такого чудесного, но которого ни в коем случае нельзя огорчать. У Элейн ничего не шелохнулось. Не кажется ли, что вместе с той маленькой девочкой под лед, ушла значительная часть дорой понимающей души?

И это так или иначе аукается и потом. И в веселой студенческой жизни, когда Элейн будет вовсю общаться с парнями, и ее начнет "общать" первый преподаватель рисования, драный Гумберт Гумберт, Элейн делает подлости с покерфейсом. Да, ты моя подруга, но я буду спать с твоим любовником. тебе плохо? Ох, жаль. И когда будет крутить параллельный роман с будущим мужем, Джоном, ну то есть их одновременно двое. Ну и что же? Ну, двое. Джон это делает в открытую, у нас открытые отношения. Сначала мне подумалось, что в прицнипе да, открытые отношения поразумевают равные возможности для обоих. Вот только Джон это делал открыто. А Элейн совсем нет. Но разговаривать эти юные человечки еще не умеют, они умеют только приносить друг другу боль и страдания.

Элейн вышла замуж повторно, за самого лучшего, доброго, внимательного мужчину, короче, подходящего ей. Но и тут меня покоробило. Она такая уезжает на свою выставку, муж по работе в Мехико, Элейн на волне своей ностальгии встречается с Джоном, первым мужем, тут они "закрывают гештальт", назовем это так, но Элейн при этом не считает это изменой. Вам не кажется, мадам, что вы несколько однобокая? Что вам теперь должны все, а вы ... ну пострадавшая когда-то сторона, ставшая глухой, которой все можно? Мне вот кажется именно так.

Но при этом от книги и от героини нет негодования. Есть грусть, есть печаль, немного тревоги... Потому что под всей этой стеклянной гладью мировосприятия героини - спокойной как удав, злой как кобры - она помимо Джона еще и журналистку, освещавшую выставку, неплохо так отбрила - таится обида в глубину, болезнь в бездну. И где-то в бездне маленькая искорка души. Элейн не помнит, а искорка то жива...

И это все сумела показать Этвуд, ну какова красота?

Третий роман окончательно убедил меня в том, что у Маргарет Этвуд я хочу прочитать всё. Вот только немного успокоюсь, уравновешусь и сразу нырну в библиографию, дабы скорее понять, что за читательские годы я потеряла, сколько жизней не прожила, не переболела, хотя могла бы. Каждая ее книга – совершенно новая история, неповторимая, капельку сумасшедшая. Каждую я брала как барьер, и сейчас, в финале этой, мне больно даже… Сколько бы еще я ходила мимо тебя, Элейн? Сколько бы еще не знала тебя, Корделия? Пожалуй, еще долго, если бы удосужилась хоть немного познакомиться с сюжетом до чтения, но так глупо свои читательские желания я давно уже не растрачиваю.

Подобные книги я сознательно обхожу стороной класса с шестого, после прочтения обезоруживающей как выстрел в сердце повести Владимира Железнякова и знакомства с Ленкой Бессольцевой. В нынешние времена повсеместного закрывания гештальтов, проработки психологических проблем и выведения тараканов из головы никого уже не удивить заявлением, что все мы родом из детства. История Лены, как и история главной героини уже этого романа, конкретизирует, что немало человеческих комплексов цепляются корнями за школьную скамью. Кто сказал, что школьные годы обязательно чудесные? Для кого-то они были и остаются незаживающей душевной раной.
Элейн Ризли, состоявшаяся художница, возвращается в город своего детства Торонто, чтобы принять участие в ретроспективной выставке собственного творчества, но на деле возвращается к своему прошлому. Знакомые улочки, дома, магазины послужат ей ключиком к шкатулке воспоминаний. Элейн вспомнит все, даже то, что казалось бы, давно обратилось в прах – от кочевого младенчества до недавних пор – а еще старательно окунет читателя в сточную канаву девчоночьего взросления, где найдется место не только юбкам в шотландскую клетку и модным журналам, но и играм, желанию выделиться, духу соперничества, попыткам понять странный мир взрослых людей, беспокойству перед будущим и перспективой вырасти такой же скучной, зацикленной, замотавшейся, как родители. Элейн не помнит свое девятилетие, но никогда не забудет то, как будучи ребенком из небогатой эксцентричной семьи, стала легкой мишенью для насмешек и унижения со стороны своих трех новообретенных школьных подруг – Корделии, Грейс и Кэрол.
А ведь детство – такая странная пора, когда хуже порки за плохую оценку может быть только страх потерять друзей. Малейший проступок откидывает на ступень козла отпущения. Когда Элейн оступилась? Неужели, когда уточнила у Корделии, есть ли у нее, как у ее сестер, какой-либо талант? Неужели, когда ненарочно разглядела чужое одиночество и боль? Сейчас и не разобрать, вот только дружба очень скоро стала для девочки как тот отжим, что пропускает через два тяжелых валика мокрое белье, - начала ломать, заставляя угождать, терпеть насмешки, игры в молчанку, тычки, причиняя боль и делая абсолютно гладкой и аккуратной, без сучка и задоринки.
Отрастить хребет, внутренний стержень может не каждый, иногда для этого нужно и вовсе пережить страшное. Элейн смогла, вот только Корделия, главная в той тройке, стала наваждением. Даже обновленная, возникшая на пороге через годы и пытающаяся создать иллюзию, совсем другое прошлое, не соответствующее действительности. Ей помешала память Элейн, которая хоть и была способна выбелить штрихи и незначительности, но все равно не позволила все переписать. Она-то и взрастила в девочке вечную внутреннюю потребность быть своей в любой компании. Она-то и стала причиной болезненного переживания жизненных неудач и вечного беспокойства уже за своих детей.
Эта книга заставила меня выползти из уютной раковины читательских предпочтений, покинуть зону комфорта и взглянуть правде в глаза. Вновь осознать, что детство не всегда подобно сахарной вате и прыжкам розовых пони через радугу. От первой до последней страницы мне было больно и страшно за Элейн, а еще я ничего не могла поделать с собственным гневом. Гневом на родителей Ризли, особенно на мать, которая понимала, что с ребенком что-то происходит, догадывалась, что творится неладное, но будто и не замечала молчаливость дочери, обкусанные пальцы и губы. Иногда знание хуже незнания, вот правда. Потому что после ее признания, что она все видела, но не знала, что делать, мне хотелось рвать и метать. Мать должна быть опорой для своего ребенка, крепостью, прочной стеной, но никак не сторонним наблюдателем, ау!

История Элейн получилась полнокровной, богатой на поводы к самым ярким эмоциям. Она то перекидывала мостики к моим личным воспоминаниям, то позволяла пожить богемной жизнью живописца, то прогоняла через исторические вехи. С ней я тосковала по брату, которого у меня никогда не было, и размышляла о дружбе, которая так и не случилась. А еще я различала в ней феминистические ноты, ненавязчивые и в своей ненавязчивости прекрасные. Жизнь и смерть, боль и редкие мгновения счастья – все смешалось в этом романе, удивительно и неповторимо, как те оттенки синего в стеклянном шарике «кошачий глаз». Взглянешь с другого ракурса и все увидится иначе.

Шекспир для меня - это как Здоровый Образ Жизни. То есть понятно, что это, безусловно, полезно, важно и нужно, но как же лень! Меня все время тянет на фастфуд. Хоррорбургер, детектив по-деревенски, пирожок с фэнтези и триллер-кола - вот мой обычный заказ у книжной свободной кассы. А Этвуд как гениальный коучер по правильному питанию духовной пищей маскирует Шекспира под современным слогом, как брокколи под толстым слоем сыра. И вот уже вместо любимых “быстрых углеводов” я пью зеленые смузи и с удивлением понимаю, что понравилось и можно было бы повторить.

Шекспир - это по сути бесконечные литературные раскопки, он многолик и неоднозначен. Маргарет Этвуд, как опытный археолог, аккуратно смахивает кисточкой с сюжета пыль веков, и вот он уже переливается разными смыслами и подтекстами. Она вдохновенно и деликатно адаптирует его в наши дни. А какой по Шекспиру получился шикарный рэпчик! Знаю, звучит ужасно, но это чистая правда.

Театральный режиссер Феликс с фантазией Виктюка и темпераментом Аль Пачино предан своей вероломной “правой рукой” - ближайшим помощником Тони Прайсом. В расцвете своей карьеры, в зените славы Феликс изгнан из своего царства - театра. После долгих лет добровольного затворничества в сельской глуши он решается на месть. С этого дня Феликс займется главной постановкой своей жизни - расправой с предателем. У Просперо был магический остров, Ариэль и духи. Для Феликса таким волшебным островом станет Флетчерская исправительная колония, где он работает преподавателем учебного курса “Грамотность через литературу”, а заключенные будут духами и нечистью. Феликс терпелив, ему некуда спешить и он долгих 4 года с изобретательностью талантливого режиссера идет к своей цели. Немного удачи и он её достигнет. Феликс начинает готовить постановку “Бури”, именно на этом моменте двенадцать лет назад рухнула его театральная карьера. Но теперь для него это уже не просто спектакль, теперь это возмездие.

Этвуд создала литературный “кубик Рубика” - многогранник, который разбирается на мелкие составные части и дает множество вариантов трактовок. Она устроила “Бурю” в “Буре” - креативный анализ произведения, изящно вживленный в сюжет романа. В главах о постановке пьесы легко угадывается монолог с читателем - увлекательная лекция с разбором актов, сцен, персонажей, их поступков и мотивов. Вместе с заключенными читатель вовлечен в размышления о пьесе, в необходимость рассмотреть её в мельчайших деталях. Этвуд как Просперо - величайший книжник и манипулятор - спланировала ловушки для читателя, чтобы он не сорвался с темы. Она заманила его в свою книгу, как на остров, и отпустит, только когда сама сочтет нужным.

Хочется верить, что остальные книги серии “Шекспир XX века” так же хороши и будут способствовать вдумчивому знакомству с великим Шекспиром, который сотни лет вдохновляет писателей и режиссеров и волнует умы людей.

Это гадкая, протвная, мерзкая, гнусная и невообразимо подлая книга. Ее совершенно нельзя читать обычным людям, которым надо за день успеть привести себя в порядок, обслужить все драгоценное семейство, сбегать на работу, прошвырнуться по супермаркету, сварить борщ, нажарить котлет и выучить уроки с детями. Потому что, если вы возьметесь за "Мадам Оракул" еще с утреца, ваше семейство удивится, почему вы забаррикадировались с книгой в постели, на работе вы получите выговор за прогул, а к вечеру назреет угроза развода, так как необласканная с утра вторая половина не обнаружит на плите ни борща, ни котлет, ни даже яичницы. Зато книга крайне полезна для фигуры - выбраться из постели, чтобы поесть, вам будет недосуг.

А если серьезно, то второе знакомство с Этвуд стало для меня откровенным потрясением и потрясающим откровением. Сюжет, что уж греха таить, для обычного и ничем не примечательного дамского романа, но в ее исполнении это что-угодно, но не дамский роман. Тут и драма, и психологический триллер, и мистический детектив.

Джоан Фостер честно и без прикрас рассказывает нам о своей жизни. Хотя о какой честности может идти речь, если говорит с нами Джоан? У кого-кого, а у нее личин хватит на целую группу поддержки футбольной команды. Это и нафталиновый шарик, лишенный крыльев, и толстушка, выслушивающая секреты своих стройных и красивых подруг, и борец против материнской экспансии, и любительница сентиментального кино, и обладающая невероятной силой воли девушка, и любовница-содержанка случайного встречного, и автор легкого чтива, и поэтесса с прогремевшим именем, и верная жена, и подлая изменщица-предательница, и... Да мало ли кто еще? Джоан, она не одна. Их много. И все они, глядя в зеркало, видят кого-то за своей спиной. Либо собственную мать, либо еще одну-другую Джоан.

Можно, конечно, сказать, что книга о попытках разобраться в себе или примириться с собой. Но мне почему-то так не кажется. Как и не кажется, что в книге идет речь о попытках разобраться с устройством общества и переделать его либо, опять же, примириться с ним. Скорее это рассказ о прогулке по длинному зеркальному лабиринту, из которого нет выхода, в который нет входа, где нет ни одного ровного зеркала и ни одного кривого.

После этой книги - точно и однозначно читать и читать Этвуд. Потому что это - невероятно.

Женщина ждёт.
Всегда ждёт.
Её удел - ткать и распускать.
А мужчины, эти изворотливые типы, им-то что - они шляются по миру, пытаясь проскочить между Сциллой и Харибдой, чтобы побыстрее предаться ласкам неуёмных богинь.
А потом вернуться.
Может быть.
Лет через двадцать.
Женщина ждёт всегда: в юности замужества, в замужестве - понимания и любви, потом, когда мужчина улепётывает на сторону - ждёт мужчину и справедливости от богов, а в перерывах - ждёт от детей понимания и любви, и опять, и снова, по кругу. Так уж исторически сложилось.
Все мы, женщины, немного Пенелопы, и мы не устанем ждать даже в загробном царстве Аида.
Книга-игрушка, не полноценный роман, а скорее сочинение на заданную тему, изящный миф о мифе. Но Маргарет Этвуд всегда отлично пишет, за что ни возьмётся, так что меня, верно, даже её список покупок увлечёт.

Воображаю, как эти проказливые боги слоняются по Олимпу и бултыхаются в амброзии и нектаре, упиваясь дымом жертвенных костей и жира, - точь-в-точь десятилетние ребятишки, которым времени не занимать.."Ну, кому из них сегодня, так и быть, ответим на молитву? - спрашивают они друг друга. - Может, бросим кости? Этому - надежда, этому - отчаянье, а во-он той девице, пожалуй, подпортим жизнь: проберусь-ка я к ней в постель в образе лангуста!" По-моему, они просто бесились от скуки"

"Что-то произошло, что-то связанное с этими тремя, но оно - как текст мельчайшим шрифтом, как даты древних битв..."

Наверно, в жизни почти каждого человека есть такие моменты-события-эпизоды, которые произошли в детстве, забылись, потому что не хотелось в это верить, а потом все же оказали свое влияние на дальнейшую жизнь. Вот так и у Элейн. Она уже давно выросла, два брака, две дочки, художница, выставки, необычные картины, признания, скандалы, нет подруг... Это сейчас...

А раньше было детство. Были подружки. Интересные девчонки, даже три. Две не так близки. Но Корделия запала в душу, стала спутником. Элейн живет с папой и мамой, и старшим братом. Она девочка, про которую можно сказать "свой парень". А подружки у нее из другого теста. Но она вхожа в их дома, знакома с родителями, ходит с ними в церковь (свои-то не ходят в нее). Но вот станет ли она этим девочкам своей??

Может быть, ей не стоило забывать, лучше было все слышать, понимать, а потом простить и отпустить. Простить стоило хотя бы Корделию... И Элейн ведь это сделает, но возможности уже будут утрачены. Будет множество миров Элейн, множество вариантов жизни.

Маргарет Этвуд мастерски перемешивает прошлое и настоящее, чтобы точно рассказать о том, что творилось на душе у главной героини, но главное, чтобы поведать нехитрую правду о жизни. Элейн ведь станет художницей не просто так. Надо было сублимировать свое детство, свое мировоззрение, свои мысли и выразить их в картинах. Стать женщиной-художником в то время, в середине 20 века в Канаде. И картины она будет рисовать необычны, сюрреалистичные. Элейн живет в искривленном памятью пространстве-времени, отсюда и такое творчество.
"Я забыла все плохое, что у меня случилось."

Забыть, как оказалось, мало. Лучше осознать и отпускать.
Роман чудесный, очень мой, в нем так много всего переплелось, будет много и о родителях, и о брате, о муже... Роман в хорошем смысле девчачий... Не женский, а именно девчачий, в нем много девчонок, много того, чем они живут. Маргарет Этвуд замечательно пишет об утраченном, о несбывшемся...

Дальше...

Книга о том, что за обманом окружающих кроется болезненное самоотрицание, ведь если мы скрываем что-то от других, то мы этой части своего прошлого или настоящего настолько стыдимся, что хотим эту часть напрочь игнорировать или заменить чем-то более для себя приемлемым и менее порочащим. Книга о том, как самые близкие люди могут заложить в тебе такой фундамент, на котором может быть построен только шаткий кособокий домишко, требующий постоянного ремонта в будущем. Книга о том, как всё твоё тщательно замумифицированное и погребенное под семью печатями прошлое вылазит в самый неподходящий момент и требует к себе внимания, требует пищи, требует признания. Так в главной героине вылазит вечная жирдяйка, в главной героине-красавице с роскошным телом и копной неимоверно красивых волос вылазит забитая, эта проклятая - тьфу на тебя! -толстуха. А вот во мне, скажем, постоянно вылазит девочка-отличница, которая должна делать всё или на пятёрку, или никак. Я предпочитаю делать никак, никак не делать. А кто из вас лезет, стоит вам только зазеваться, а?

Как обычно, Этвуд кратко и очень точно формулирует те мысли, что у многих людей иногда проносятся в головах, но так и не находят достойного словесного оформления:

Трудно искренне сострадать жирной семилетней девочке, которую заставили танцевать в костюме белого медведя; слишком уж потешна картинка. Однако, представь я себя существом хрупким и очаровательным, слушатели единодушно решили бы, что со мной поступили ужасающе несправедливо. К десяти годам я это уже прекрасно понимала. Если бы, скажем, Дездемона страдала избыточным весом, кого бы огорчило, что Отелло ее придушил? Почему девушки, которых на обложках журналов известного толка пытают нацисты, непременно хорошенькие и стройные? Потому, что, будь они толстыми, эффект оказался бы иным. Мужчины не возбуждались бы, а катались от смеха. Между тем некрасивых толстух подвергают мучениям ничуть не реже, чем худышек. А даже чаще.

Практически всякий, кому вы признаетесь в отсутствии таланта, непременно сочтет вас мудрым.

Этвуд распределяет стандартные мужские недостатки и стереотипные взгляды на женщин между двумя героями - Артуром и Полом. Так один придаёт чуть ли ни сакральное значение девственности, а отсутствие таковой видит серьёзным препятствием к нахождению удачной партии для женщины; женский удел - дети и шитьё, как только женщина становится конкурентом и в чём-то превосходит партнёра, так сразу же теряет для него всю привлекательность. Второй старается откреститься от женской чувственности, привлекательности, а женский интеллект и вовсе игнорирует, при этом умудряясь превозносить исключительно платоническую сторону отношений. А ещё один мужик был - да весь вышел. Впрочем, мужики в этой книге какие-то проходные, поверхностные, да и не в них беда даже.

Важная, как мне кажется, мысль (особенно в рамках феминистических воззрений): не только мужчины портят женщинам жизнь, но и сами женщины превосходно с этой задачей справляются. Борьба Джоаны со стандартными женскими предназначениями - здоровый внешний вид, готовка, семья как таковая - приобретает гротескные формы и масштабы: так лишний вес она принимает за победу над стремлением матери сделать из неё во всех смыслах приемлемую дочь, которой можно не стыдиться; неспособность приготовить простейшие блюда становятся тайной победой "над идеей еды как таковой". В каждой книге Этвуд есть одна или несколько женщин, которые так или иначе озвучивают взгляды общества на то, что женщина должна. В "Мадам Оракул" таким "передатчиком" является мать ГГ. Хотелось бы наивно надеяться, что такие матери существуют только на страницах романов. Увы! В жизни они тоже прекрасно наличествуют, сначала готовят в умах детей (преимущественно дочерей, как ни прискорбно) благодатную почву для комплексов, а потом имплантируют в этот чернозёмчик вариации на тему "кому ты такая будешь нужна!" и "посмотрите, люди добрые, у всех дети, как дети, а у меня обжора, неудачница, тихоня" (нужное подчеркнуть).

Но хоть лейтмотив книги и не особенно весел, а героиня барахтается в пучинах собственного многокилограммового прошлого, в "Мадам Оракул" есть некий дух авантюризма, лёгкость и даже некоторый юмор. А что важно для женщины-автора, пишущей о женщинах? Скорее понимать внутреннее надфизиологическое устройство женщин, нежели механизмы женского подавления, успешно разработанные этим жестоким миром в целях угнетения прекрасной половины человечества. И Этвуд понимает, да. Понимает с той самой проницательностью, которая не перестает меня удивлять и восхищать в её каждой книге.

Им требовалось, чтобы их мужчины имели твердый хищный рот и были сильными, чувственными, страстными, неотразимыми, но одновременно почтительно-нежными; они мечтали о таинственном незнакомце в плаще, который выкрадет их с балкона, и тут же — о глубоком взаимопонимании и полной открытости... Но бедняжкам хотелось многократного оргазма и чтобы земля уходила из-под ног — а также чтобы им помогали мыть посуду.

Я была умна, все это говорили, но ум в своей жене мужчина ценит до тех пор, пока держится от нее подальше.

После первого (и единственного пока) знакомства с Этвуд, решила приглядеться к автору получше. И результат оказался очень и очень положительным.

Не буду лукавить, люблю мифы Древней Греции, отношусь к ним с трепетом и уважением. Не потому что их герои - сплошь прекрасные люди/Боги/и прочие Наяды. Вот уж кто не без греха, мягко говоря. Просто я обожаю античность в искусстве и литературе за тот пласт времени, за ту "пыль веков", которые в ней таятся. Даже представить сложно бездонную пропасть лет, нас разделяющую.

Основа основ. Интереснейшее мировозрение и мироустройство, сохранившееся и дошедшее до наших дней. Та самая Старина, от которой захватывает дух.

В детстве зачитывалась Н.Куном, а в институте с удовольствием изучала курс античной литературы, конспектируя по заданию преподавателя самую яркую представительницу архаического периода - Гомеровскую Иллиаду, попутно перечитывая мифы и заново разбираясь в паутине родственных связей бесчисленного количества богов и людей.

Героический эпос "Одиссея" знаком, я думаю, каждому человеку. По крайней мере, все слышали об интереснейшей царственной паре из Итаки, где супруг никак не может вернуться домой, а верная жена двадцать лет терпеливо ожидает хитроумного мужа, страдая от разлуки и отбиваясь от орды наглых женихов, стремящихся пойти с Пенелопой под венец.

Чёткие роли. Никаких интерпретаций сюжета. Великий аэд (он же - рапсод) знал о чём говорил. Против гекзаметра не попрёшь.
Но не тут-то было. Маргарет Этвуд оказалось сложно напугать. Её женский взгляд на события давно минувших дней мне тоже по душе. А как иначе реагировать на умную, тонкую, приправленную сарказмом прозу? Да, пожалуй, феминистически настроенную, но ведь и название романа "Пенелопиада". А значит, приготовьтесь к развороту на 360 градусов от первоисточника.

Получилось очень интересно. Примите такой вариант событий, расслабьтесь и получайте удовольствие). Будь я режиссёром, обязательно превратила бы этот роман в фильм в стилистике "Мулен Руж" или "Чикого". Помните, коронную чечётку героя Ричарда Гира, адвоката Флина, когда он блестяще выкручивался из опасной ситуации со своей подопечной? Наслоение защитной его речи и виртуозного танца. Вот нечто подобное происходит и у Этвуд, иногда принимая форму бурлеска. К слову, заседание суда по невинно убиенным служанкам, имеется и в "Пенелопиаде".

В книге уживаются фарс и драма, загробный мир и дела наши земные - главное, что нет ощущения перебора или скатывания в глупость. 5 баллов и огромное желание продолжить дружбу с писательницей.

Дальше...

«Пенелопиада» («Penelopiad») – масштабная инсталляция двух американских художниц Анны Фалмин (Аnna Fulmine) и Виктории Шахрох (Victoria Shahrokh) (источник)

В моем шкафу есть несколько коробок с мотками пряжи, до которых редко, но метко добирается кошка. Тогда, входя в спальню, я неожиданно обнаруживаю затейливое переплетение ниток между ножками кровати. Распутывать такие художества приходится часами. Некоторые книги Этвуд мне очень напоминают то безобразие, что творит моя кошка с клубками. Запутанно так, что местами раздражает, но в распутывании есть особое удовольствие, а в композиции – своя неповторимая красота.

Маргарет Этвуд всегда умеет интересно начинать свои книги, ловя читателя на крючок. Тащить и подсекать тоже надо уметь, но начало играет важную роль. В этот раз с первых страниц мы знакомимся с главной героиней Джоаной, которая инсценировала свою смерть, а сама сбежала. Теперь она вспоминает прошлое, живя с другой стороны океана. Конечно, у такой истории будет богатая предыстория. Здесь и о детстве, и о деспотичной матери, о страхах и переживаниях растущей девочки. На мой взгляд, это самая сильная часть книги. И не чувствуется расстояние в километрах и годах, разделяющее современного читателя и маленькую героиню. Реалистично и животрепещуще. А потом дьяволинка, присущая Этвуд и ее стилю прорывается наружу, гармонируя со взрослой жизнью героини, в которой хоть частично, но узнает себя почти каждая женщина. Появляются два важных мужчины, Пол и Артур. С одним она начинает отношения неожиданно для себя, пуская на самотек. Другой – бестолковая любовь, больше поддерживаемая Джоан. Тут Этвуд не могла сдержаться, добавила подробностей, кажущихся чистой выдумкой. Но ведь в жизни все бывает и позакрученней. Так что тут нельзя сказать однозначно: Этвуд переиграла жизнь или жизнь Этвуд.

После ярких и нестандартных книг канадской писательницы большинство современных романов кажутся просто бледными поганками с возом штампов. У Этвуд же буйство красок в описаниях и метафорах, взрыв впечатлений от поворота сюжетных линий и бесконечный карнавал персонажей с богатым внутренним миром. «Мадам Оракул» замечательная книга, где правильно и классически построенная история героини сочетается с современным стилем писательницы, превращаясь в изумительной красоты путаницу, которую так приятно распутывать.