Глава II

Я, должно быть, уснула. В любом случае я не мертва. Иначе бы моя голова не болела так сильно сейчас, когда я прихожу в себя. В то же время я чувствую онемение. Почему никто не освободит меня от этих страданий? Ничего не остается, кроме как снова спуститься по лестнице и отправиться на поиски другого выхода. Я игнорирую боль, голод и жажду, вонь и грязь и снова захожу в холодную воду. Единственное, что я не могу постоянно игнорировать, так это глубокий порез на моей ноге и сломанные ребра. Чем дольше я брожу в холоде и темноте и натыкаюсь на тупики, тем тяжелее мне становится дышать. Моя нога напоминает огромный опухший ком. Мне хочется просто сдаться. Я дремлю в каких-то нишах, где пытаюсь найти защиту от крыс. Я потеряла уже всякое чувство времени, но точно знаю, что уже на протяжении многих часов, если не дней, брожу по подземелью. Иногда я кричу в темноту от отчаяния, проклинаю ангелов в общем и Кассиэля в частности, пока у меня не остается на это сил. А затем я плачу, хотя слезы ослабляют меня еще больше, чем злость. Я даю еще один шанс последней лестнице. После этого я просто найду себе уголок и сяду умирать. Я больше не могу. Заползаю вверх по мокрым ступеням, скольжу и ударяюсь подбородком о камень. Со стоном я карабкаюсь дальше, а затем вдруг чувствую теплый ветерок на своей коже. Это определенно галлюцинация. Я опираюсь на локти и тащу ноги за собой. Еще одна ступенька, затем еще одна. Где-то наверху я вижу узкую полоску света и снова чувствую теплый воздух, стараясь нащупать его пальцами. Я вижу, как что-то двигается в этом свете, и прикусываю губу, чтобы не взвыть. Передо мной находится не стена, а еле движущийся занавес, за которым скрывается выход.

Я хочу сорвать его и рвануть в ту сторону. Я хочу подставить лицо солнцу и наполнить легкие свежим воздухом. Но я не делаю этого, потому что слышу шаги с той стороны. Это не шаги стражника, потому что они более твердые и уверенные. Кто бы там ни был, он не должен меня найти. Я не позволю им снова запереть меня.

– Ты уверен, что она сбежала? – Голос похож на шипение уличной кошки.

– Мы в любом случае не можем ее найти, – отвечает кто-то другой. – Стражники сказали, что она словно сошла с ума и бросилась на них, а затем убежала.

За этим следует тихий смех.

– Это на нее похоже. Но ты правда думаешь, что у нее был хоть какой-то шанс против этих трех мужчин? Михаэль специально выискивал их, чтобы сделать стражниками. Надо было нам вытащить ее оттуда. Почему мне раньше об этом не сказали?

Я пытаюсь следить за нитью разговора и в то же время тише стучать зубами. Я почти наверняка знаю, кто стоит там и о чем они разговаривают. Из одной змеиной ямы я попала в другую. За гобеленом стоит Люцифер, падший ангел номер один, бывший фаворит своего создателя и принц ада. Именно из-за него я попала в эту ситуацию. Какое преступление я совершила, чтобы заслужить такую судьбу?

– Это было бы слишком опасно, и другие архангелы бы все поняли, – тихо отвечает Семьяса. – Не упрекай себя в этом.

Люцифер вздыхает.

– Она не заслужила такого. Не надо было вообще ее запирать.

– У тебя не было выбора. Балам сейчас приведет одного из стражников, и мы его допросим. Куда бы она сбежала? Мы ее найдем.

Я устало прислоняюсь к стене. Этот разговор ошеломляет меня. Ему что, стало жаль, что он отправил меня в темницу? Или Люциферу не нравится эта ситуация, потому что ему придется искать другую кандидатку на роль ключа? Что мне делать сейчас? Насколько велик шанс того, что один из выходов ведет прямо в покои Люцифера? Едва ли можно быть еще более неудачливой. Если он меня увидит, мне крышка. Рубашка промокла до нитки и липнет к телу, а ледяная вода стекает вниз по ногам и собирается в лужу на каменном полу. Она смешивается с кровью из моей израненной ступни.

– Я никогда не думал, что найти ее будет так сложно, – говорит Люцифер, его голос при этом звучит задумчиво. – Я надеялся, что они оставляют более заметные следы в этом мире.

Несмотря на страх и усталость, я стараюсь слушать его внимательно. Отец всегда интересовался тем, как именно ангелы ищут девушек, которые участвуют в испытаниях ключей. Возможно, у меня есть шанс наконец разгадать эту загадку.

– У нас тогда не было времени ни на то, чтобы спрятать девушек, ни на то, чтобы дать им какие-то точные инструкции. Многие из них были слишком молоды для того, чтобы понять, что с ними произошло, – отвечает Семьяса. – А мужчины целыми веками подавляли их волю. Может быть, наша идея с самого начала была обречена на провал.

Этот разговор вызывает во мне какие-то воспоминания. Я закрываю глаза и пытаюсь сконцентрироваться на них, несмотря на боль. В ночь перед тем, как открылась арена, у меня был один из этих странных снов.

– Нам надо увести ее отсюда, – говорил кто-то в том сне, пока я пряталась за темно-красным занавесом. Или, скорее, человек, которым я была в этом сне.

– А где они будут в безопасности? – спросил кто-то другой, и теперь я снова узнала эти два голоса, потому что тоже пряталась за занавесом.

– Он везде их найдет, – сказал тогда Люцифер.

– Если мы не оставим следов, не найдет. Мы должны хотя бы попытаться, –ответил ему Семьяса. Его голос был измученным. Чувства женщины, которой я была в этом сне, снова отзывались во мне. Тогда я видела воспоминания чужого человека. Они с Семьясой были близки. Я чувствовала ее страх, тоску и отчаяние. Люцифер ответил усталым стоном.

– А ты сможешь это устроить?

Женщина отодвинула занавес в сторону, и мужчины замерли.

– Я никуда не пойду, –сказала она уверенным голосом.– Без тебя никуда.

Семьяса подошел к ней и обнял ее.

– Но у нас нет никаких шансов против его армии. Нас слишком мало. Мы спрячем девочек, – прошептал он ей на ухо. – Это единственное, что мы можем сделать.

Раздается звук, как будто кто-то ударяет по деревянной доске, и воспоминание о сне угасает.

– Черт возьми, – шипит Люцифер.

– Мун вынослива, – пытается Семьяса успокоить его, – она наверняка где-то спряталась.

Дверь открывается, и кто-то еще заходит в комнату.

– Где она? – раздается знакомый мне голос, и я прижимаю свою грязную руку ко рту, чтобы не вскрикнуть от неожиданности. – Что ты с ней сделал?

– Ангел четвертого небесного двора явился в самую пасть геенны огненной, – замечает Люцифер, и его голос сочится сарказмом. – Кто бы мог подумать. Кассиэль, какая честь!

– Можешь спрятать свой цинизм куда подальше. Где Мун?

– Откуда мне знать? Может быть, ты освободил ее из темницы и увел в безопасное место? Все-таки ты обязан этой маленькой девочке своей жизнью. С ее стороны было очень смелым поступком защитить тебя. Она могла умереть, пока тащила тебя на себе.

За этими словами следует оглушительное молчание. По моей щеке стекает слеза, но я не смахиваю ее.

– Ты, как и я, знаешь, что у меня не было выбора.

Голос Кассиэля теперь звучит напряженно.

– А я знаю, по-твоему? – Шаги Люцифера яростно грохочут по каменному полу, и мне приходится напрячься, чтобы понять, что он сказал.

– Конечно, я и на секунду не подумал, что ты можешь пойти против Михаэля. Люди этого недостойны, не правда ли, Кассиэль? Тем более девушка, даже если речь идет о Мун.

– Я не буду оправдываться перед тобой, – уверенно отвечает Кассиэль. – Ты думаешь только о себе. В течение тысяч лет другим архангелам приходится расплачиваться за то, что ты натворил. Каждый из нас поступается со своими желаниями, кроме тебя. Ты все такой же надменный и самоуверенный, как и десять тысяч лет назад.

– Исчезни из моих покоев, пока я не перебросил тебя через парапет, – говорит Люцифер. – И больше никогда здесь не появляйся!

– Я уйду только тогда, когда узнаю, где Мун и как у нее дела.

Значит, теперь он захотел мне помочь? Теперь он решил обо мне позаботиться? Кассиэль это явно несерьезно. Мне не нужна ни его помощь, ни забота. Пусть идет к черту! Хотя он уже и так тут. Истерический смех вырывается из меня, но я прикусываю губу. От ярости я дрожу еще сильнее, чем от холода, и чуть не пропускаю мимо ушей звук снова открывающейся двери. Я слышу стон, и что-то скользит по полу. Я не могу ничего с собой поделать и приподнимаю занавес, чтобы заглянуть под него. Сначала я вижу только сапоги, но потом еще немного приподнимаю ткань. Ангелы находятся в комнате, напоминающей рабочий кабинет. Стены обставлены книжными полками, а в центре стоит огромный письменный стол, заваленный горами бумаг. Высокие арочные окна впускают внутрь комнаты солнечный свет, в котором танцует пыль. Ковер лишь частично прикрывает мраморный пол. Сначала я вижу Семьясу. Он расслабленно опирается на письменный стол и крутит глобус, похожий на те, которые стояли в библиотеке моего отца. Люцифер встал перед Кассиэлем, и оба уставились на грязную кучу у их ног. Кассиэль побледнел. При взгляде на него мое сердце на мгновение останавливается. Он предал меня ценой похвалы своего архангела. За красивым фасадом скрывается душа Иуды. Если у него вообще есть душа. Куча двигается, и я узнаю Рикардо, грязного стражника. К сожалению, я могу рассмотреть его только сзади. Я бы хотела узнать, насколько сильно я разукрасила его в ответ, когда они с друзьями меня избивали. Я аккуратно касаюсь своего сломанного носа. Он стал большим и опухшим и болит, даже когда я едва до него дотрагиваюсь.

Семьяса подходит к стражнику и пинает его кончиком ботинка. Рикардо тихо хныкает. Все ясно, он панически боится ангелов, а в темнице вымещает свою злость на заключенных.

– Может, ты хочешь нам что-то рассказать? – спрашивает Люцифер, и даже я замираю, услышав этот ледяной тон. Он одет в черное, и я вижу, как его темные крылья сверкают в солнечном свете. Туман окутал Люцифера и ползет по мраморному полу в направлении стражника, который судорожно от него уклоняется. Рядом с окруженным темнотой Люцифером Кассиэль кажется светлым, как день.

– Она напала на меня, когда я принес ей еду, – заикается он. – Она бросилась на меня как сумасшедшая!

– Безоружная девушка? – спросил Люцифер. – Девушка, которая только-только оправилась после болезни, если меня правильно проинформировали.

Рикардо уставился в пол. Если бы он мог, он бы утопился в мраморе.

– Куда она убежала? – вмешивается Кассиэль. – Она была одна?

Рикардо кивает:

– Она убежала в катакомбы. Мы везде ее искали, но не нашли. Она наверняка уже давно мертва. Все выходы замурованы. Она не выберется оттуда.

Кассиэль становится еще бледнее и недоверчиво качает головой:

– Ты думаешь, она мертва?

Рикардо кивает, не поднимая на него взгляда, и Кассиэль проводит обеими руками по волосам.

Пусть он так и думает. Так будет даже лучше. Если ангелы заметят меня, Люцифер сразу же отдаст Семьясе приказ снова бросить меня в темницу, а в моем нынешнем состоянии Рикардо куда легче удастся получить от меня желаемое.

Кассиэль тихо вздыхает, оборачивается и идет к двери.

– Ты куда собрался? – спрашивает Люцифер. – Ты не хочешь узнать, что еще он может рассказать о местонахождении Мун? О том, где может быть ее труп?

– Я пришел, потому что надеялся, что она у тебя. Но я ошибся, – ангел переводит дыхание. – Мун исчезла два дня назад. Никто не выживет в катакомбах так долго. Она мертва, и я ничего не могу с этим поделать.

– Тем не менее ты можешь отправиться на ее поиски, – провоцирует его Люцифер. – Ты мог бы спуститься в темные лабиринты, чтобы посмотреть, не оставили ли эти жестокие ублюдки от нее хоть что-то, что еще можно спасти. Может быть, тогда ты сможешь хоть как-то извиниться перед ней за свое предательство, – последние слова он выкрикивает так громко, что я вздрагиваю.

– Ты мог хотя бы попытаться спасти ее. Мог бы отплатить ей тем же за свое спасение. Но, конечно, ты выбираешь путь наименьшего сопротивления.

Рука Кассиэля уже лежит на дверной ручке.

– Уже слишком поздно, чтобы что-то менять, – отвечает он, и я задаюсь вопросом, что бы Кассиэль сделал, если бы нашел меня в покоях Люцифера.

Тот презрительно фыркает и машет на Кассиэля рукой.

Когда ангел исчезает, Люцифер пинает Рикардо по ногам.

– Расскажи нам, что именно произошло после того, как она сбежала, ленивый ты ублюдок! И я предупреждаю тебя, не смей мне лгать.

– Мы попытались остановить ее, но она очень быстро скрылась.

– А пока вы пытались ее удержать, вы решили заодно снять с нее брюки? – Семьяса кажется заскучавшим, он рассматривает свои ногти. – Интересную же технику вы выбрали, чтобы остановить беглянку.

Рикардо закрывает свою голову руками в ожидании очередного удара, и он вполне может последовать, потому что Люцифер сжимает и разжимает кулаки, будто едва контролирует свою злость.

– Она сделала вид, что пытается нас соблазнить, – дрожащим голосом объясняет Рикардо.

Что за свинья! Я уже близка к тому, чтобы вылезти из-за занавеса и ударить своего мерзкого обидчика прямо между ног. Нападать на беззащитных девушек и так раболепствовать перед ангелами – последнее дело. Неудивительно, что ангелы нас так презирают. Надеюсь, они ему не верят.

Люцифер почти весело смеется, скрещивая руки на груди.

– Я уверен, она просто с ума сходила по вам, немытым и вонючим придуркам.

Если бы я чувствовала себя лучше, я бы даже улыбнулась. Но мне удается только прохрипеть. Я запретила себе думать о том, что эти мужчины сделали бы со мной. Но мысли об этом сами приходят в мою голову. Теперь я зажмуриваюсь, чтобы прогнать эти картины. Когда я снова открываю глаза, я замечаю на столе чашку чая и тарелку с кантуччини^[1]. Мой живот урчит, а взгляд Люцифера скользит по комнате. Я опускаю занавеску и прижимаюсь к стене.

– Ты хоть понимаешь, в какие неприятности ты вляпался? – слышу я его голос. – Мун де Анджелис – кандидат на испытания ключей, идиот!

Рикардо заикается:

– Если она умерла, значит, такая у нее судьба…

– Судьба? – гремит голос Люцифера, заполняя комнату, и я замираю.

– Ну, она же не единственная девочка в семье, – продолжает Рикардо. – Что насчет другой из библиотеки? Там была еще одна девчонка.

У меня перехватывает дыхание. Нет! Откуда он вообще знает о Стар? Это невозможно!

– Наверняка она ключ. Она была очень красивой и намного более покорной, чем это неуправляемое чудовище.

– Ты о чем вообще говоришь? – Люцифер как бы подчеркивает каждое слово, словно с трудом сдерживает себя.

– О сестре Мун. Стоит попробовать с ней.

В это мгновение мне кажется, что мир остановился. Все, что я делала, было для защиты Стар. И все обернулось прахом. Все… Я пытаюсь слегка отодвинуть занавеску в сторону.

– У нее есть сестра? – спрашивает Люцифер, обращаясь к Семьясе. – Почему я об этом ничего не знаю?

Тот пожимает плечами:

– Кассиэль никогда не упоминал вторую девочку.

Люцифер снова начинает ходить взад-вперед.

Рикардо осмеливается посмотреть вверх и кивает:

– До вашего возвращения я работал в музее. Там были две маленькие девочки. Эта, дерзкая, и еще одна, которая не разговаривала, но при этом выглядела как ангел, – стражник задыхается, словно понимая, что он только что сказал. Сравнивать человека с ангелом сегодня считается оскорблением. Никакой человек не может быть идеальным, как ангел.

Люцифер скрещивает руки на груди:

– Она выглядела как ангел? Значит, ты не уверен, что она все еще жива?

– С тех пор я ее больше не видел, – признается Рикардо. – Может быть, она уже умерла. Их мать и отец уже умерли.

От холода и голода у меня голова идет кругом, но мне нужно что-то предпринять. Если Люцифер решит отправиться на поиски Стар, она, считай, потеряна. Они увидят в ней идеальный ключ. Я не могу этого позволить.

– Убери его с глаз моих, – требует Люцифер в момент, когда меня охватывает отчаяние. – Если я еще хоть раз поймаю тебя на том, что ты плохо обращаешься с заключенными, я сразу перережу тебе горло, – добавляет он таким будничным тоном, словно заказывает стакан воды в ресторане. Слова звучат совершенно бесстрастно, а меня охватывает паника. Руки дрожат, а мое тело покрывается холодным потом. Что он сделает, если найдет меня здесь? Кровь ударяет по венам. Все было напрасно. Земля уходит из-под ног.

– Поднимайся с пола, – командует Семьяса ноющему стражнику, а затем я слышу затихающий звук шаркающих шагов и закрывающейся двери.

Я заставляю себя вдыхать через нос и выдыхать через рот. Это не помогает мне успокоиться. Нужно выбраться из этого чертового дворца. И как можно скорее. Но даже если мне это удастся, куда я поведу Стар? Фениксу придется спрятать ее. Он знает такие места в городе, о которых не слышали ни люди, ни ангелы. Он моя единственная надежда. Нужно только предупредить его об этом. После они могут делать со мной все, что захотят. Я пройду эти испытания, если это та цена, которую я должна заплатить за безопасность своей сестры.

Но пока что я заперта в этом коридоре. Я не могу вернуться, потому что боюсь снова потеряться в путанице подземных переходов. Отсюда выйти я смогу только тогда, когда Люцифер покинет комнату. Я слышу, как он вышагивает по комнате туда-обратно. Неужели у него нет неотложных дел? Мне плохо, и я срочно должна что-то выпить, прежде чем сойду с ума от обезвоживания. Рана на моей ноге выглядит не очень хорошо, и, хотя мои глаза уже не такие опухшие, мое лицо явно усыпано синяками. Я аккуратно втягиваю свежий воздух в легкие и пытаюсь увлажнить свои разбитые губы языком. Боль заставляет меня тихо стонать, и шаги в комнате утихают. Секундой позже занавеска отодвигается в сторону.

– Мун! – Люцифер становится на колени передо мной. Его голос кажется ошеломленным и в то же время обеспокоенным. – Ты что здесь делаешь?

Действительно, что я здесь делаю? Ожидаю свое водное такси. Злость на него и весь мир зажигается во мне, а лихорадочные мысли одна за другой приходят в голову. К сожалению, ни одна из них не может быть реализована. Я опустошена, и у меня нет сил прыгнуть и оттолкнуть его в сторону. Я даже пальцем пошевелить не могу.

– Воды, – шепчу я вместо этого.

Люцифер кладет палец на мой подбородок. Куда мягче, чем я ожидала, он поворачивает к себе мою голову и рассматривает мое избитое лицо.

– Это стражники с тобой сделали?