7. Аудиенция

Говорите, чтоб давление поднялось? Есть у меня проверенное средство. Шшисы во дворце вряд ли водятся, к Фину я ни ногой, пусть хоть полдома письмами завалит, интриган чешуйчатый. А вот лишний раз Валлейна раззадорить будет не лишним. Уверена, он лично на встрече будет. Будет смотреть и вожделеть, главное, чтоб обнюхать успел. Дополнительная доза противоядия уже заказана, и Камиль заберет флакон у ведьмака, пока мы с князем будем во дворце. Да и, как оказалось, справиться с наваждением сложно, но можно. Главное, не наткнуться ненароком на кого-нибудь чувствительного, вроде желтоглазого, а то будет, как тогда… По телу прошла волна дрожи, стоило вспомнить о первом контакте в подворотне.

– Вам нехорошо? – среагировала на мою дрожь и стон, затягивающая корсет Камиль. – Может ослабить чуточку? Надо же чем-то и дышать, а то в такой сбруе только в обмороки падать.

– Нет-нет, как раз то, что нужно.

Мы закончили с платьем, потом с волосами и лицом, я припрятала амулет в свой тайный схрон и взялась за старое.

– Может не надо? – трагическим шепотом проговорила служанка, наблюдая, как я с некоторым внутренним содроганием мажу себя прозрачным розоватым желе в разных местах. – Вдруг опять куда-нибудь не туда попадете?

– Я буду с князем, с ним невозможно попасть куда-нибудь не туда, даже если специально стараться. Я как-то маленькой не хотела на благотворительный детский бал и нарочно с моста в канал свалилась, так его сиятельство вызвал паланкин, но не домой меня отвез, а в сиротский дом, и я все равно была на балу вовремя, но в мокром платье. А это очень неудобно. Нижняя юбка к ногам липнет, и хихикают все по углам.

Во дворец мы отправились верхом на паре тонконогих гнедых. Долго, но красиво. Сначала к одному из четырех мостов, ведущим на Дискос, а потом уже по другой стороне канала почти столько же в обратную сторону. Это было даже неплохо. Меньше постороннего народу меня обнюхать успеет.

Князь был доволен моим внешним видом, немного морщил нос, но мало обращал на меня внимание в пути. Наверное, перебирал варианты отказа поизящнее, чтоб оскорбленный король не сразу понял, что его оскорбили.

По прибытии у нас взяли лошадей и надутый от важности лакей, приняв у отца приглашение, повел внутрь, вышагивая в метре впереди. Корг фон Дасси снова поморщился.

– У вас новые духи? Странный запах.

– Ну что вы, сейчас все так ходят, – отмахнулась я, глазея по сторонам.

Так далеко я еще не заходила. Мое прежнее знакомство с дворцом изнутри ограничивалось бальным залом, несколькими примыкающими к нему гостиными и террасой с выходом во внутренний дворцовый парк, куда не попадешь не будучи официальным гостем.

Наконец узорчатые двери распахнулись, и мы с отцом оказались в тронном зале. От двери до трона метров десять. Его величество величественно восседал, его высочество высился рядом в изящной позе, и его пронзительный взор… пронзал все десять метров зала, упираясь в вот-вот норовящее вывалиться из декольте богатство – реверанс монаршим особам был особенно глубок и почтителен. Данную процедуру надлежало повторить трижды на пути к трону.

Сам трон находился на постаменте из свернутого драконьего хвоста. За троном распахивались крылья, над троном, на длинной гребенчатой шее, нависала узкая голова с оскаленной пастью. Сквозь хрустальное стекло просвечивал каждый позвонок и прочие кости скелета. Ошеломительное зрелище. Великолепное до слез. Особенно когда солнце в огромные окна шпарит и по хрусталю бликует. По легенде, скелет принадлежал драконьему первопредку, мира Хранителю, но на каком-то из балов Валлейн говорил, что это бутафория, а настоящие кости хранятся в внизу, куда нет доступа посторонним.

А вот и первый контакт. Высочество кивнул, снизошел до нас смертных, приложился к ручке и замер. Да, да, моя прелесть, тут я особенно густо нанесла.

Валлейн выпрямился, но руку отпускать не спешил, жадно принюхиваясь. Улыбка, тронувшая чувственные губы, выглядела голодным оскалом, изумрудные глаза потемнели… Кажется, я перестаралась. Так и попасться можно.

– Отказ неприемлем, – говорил меж тем его величество. – Корона согласна выплатить теру Крайту неустойку, эквивалентную годовому доходу с его земель, и подыскать достойную замену вашей дочери.

– Я не могу отвечать за тера Крайта, – упирался отец.

Будь я на месте Крайта, уже энергично кивала бы головой и радовалась замене. Принц тем временем увлек меня в сторону и недвусмысленно елозил шаловливой ручонкой по спине. Там, где корсет заканчивался и начинались банты с фижмами. Вот одно в этих нарядах хорошо (или плохо?) – через такой ворох почти ничего не чувствуешь. А мне хотелось? Ой, да… Еще как!

Я нервно облизнула губы, меня притиснули к подоконнику, и коленка Валлейна нагло вклинилась в складки платья намекая на более тесное общение.

– Вы же понимаете, княжна, что вам придется вернуть то, что вы взяли. А я возьму вас… у вас, – поправился Валлейн, – свой амулет и всем будет хорошо. Мы поженимся и не будем друг другу мешать. Я буду навещать вас, скажем, раз в неделю, для порядка. Договорились? И, знаете что, Агнесса, – принц воткнулся мне носом в шею, горячо и влажно подышал, как ластящийся барс, задел кончиком носа мочку уха, отодвинулся, наслаждаясь реакцией, – я бы все же закончил то, что мы там начали. Или называть вас Тимин?

Я сейчас растаю, как шарик пломбира, от этих урчащих ноток в голосе. А что это такое твердое касается меня? Я распахнула глаза и посмотрела вниз. Согнутый мизинец Валлейна упирался в край декольте, а мое потерянное кольцо, надетое на его палец, чуть придавливало кожу. Принц посмотрел на прикушенную губу и провел печаткой вдоль края кружева.

– Я очень хочу, – выдохнула я, – мое кольцо.

– А я – мой амулет, – соблазнительно улыбался Валлейн и продолжал на меня давить печаткой и… авторитетом. Зря я на рюшики надеялась, очень даже чувствуется, какой твердый позади меня подоконник и угол оконного проема, в который мои лопатки упираются. – Так где же он?

– Я ношу его под сердцем, – хлопнув ресницами, сообщила я чистую правду. Король и отец в этот момент замолчали, и потому мои слова, хоть и сказанные не слишком громко, услышали.

Король помрачнел и вопросительно посмотрел на сына. Валлейн тут же убрал от меня все свои руки и колени и тут же принялся отпираться:

– Да я даже начать толком не успел, не говоря уже о том, чтобы…

– Закончить обсуждение ваших похождений мы сможем и без свидетелей, ваше высочество.

– Агнесса, – вырвал меня из состояния томного волнения раздраженный голос отца, – нам пора. Прощайся.

Я была только за.

Прощались скомкано, удалялись быстро и почти неприлично, я даже дышать не успевала. Зато кольцо нашлось. И, кажется, я больше не иду замуж за папиного партнера. Или все еще иду?

Корг фон Дасси был раздражен и куда менее вежлив, чем я привыкла. Он велел мне сменить духи, подобрать слюни, снять с глаз розовую вуаль и заявил, что мое желание выйти за Валлейна не любовь, а дурь и блажь. И мне стоит хорошенько подумать головой, а не тем местом, которым я на лошадь сажусь, так ли мне нужен малый венец и кобель в придачу.

– Дракон, – осмелилась поправить я.

– Да? Не заметил.

– Тогда к чему было ваше желание видеть меня при полном параде?

– Не для его высочества. Ваша служанка, как всегда, растеряла по дороге половину слов. Я собираюсь вас кое с кем познакомить.

Догадаться, с кем, было не трудно.

Но со знакомством пришлось повременить. Запыхавшийся посыльный с эмблемой торгового дома (пирамида на фоне четырехлистного клевера) переминался у входа. Фон Дасси процедил сквозь зубы ругательство и принял протянутое послание. Вчитался и велел мне отправляться домой. Потом нам подали наших лошадей, и он умчался. У меня не было никакого желания снова лезть в седло в юбках, поэтому я попросила доставить лошадку к нам в дом отдельно от меня, а сама неспешно направилась по дорожке к дворцовым воротам.

Королевский парк окружал дворец снаружи. Туда было позволено ходить без приглашения всем подряд, но бродяг и побирушек, конечно же, не пускали. Входом в него, была та самая, упомянутая Фином в записке Змеиная арка. У меня и в мыслях не было никаких желтоглазых наглецов, все думы целиком и полностью занимал горячий и страстный принц, поэтому я была совершенно не готова к тому, что меня утащат в тенек, предусмотрительно зажав рот рукой, чтобы не орала.

По коже продрало ознобом, перед глазами поочередно мелькнули обвивающие каменные столбы барельефы со сплетенными в смертельной битве змеиными и драконьими телами (драконы, конечно же, побеждали), потом серая муть, будто я угодила в густой туман, а потом над головой мелькнули ветки и листья, а в шею с урчанием ткнулся сначала нос, а потом влажный язык прошелся по щеке в том самом месте, где и прежде.

Из средств самообороны у меня были только локти и каблуки. Первое было надежно зафиксировано, а вторым я с удовольствием воспользовалась.

– Ай, – сказали позади, тиски разжались, я отскочила, разворачиваясь и набирая полную грудь воздуха, чтоб поорать, но корсет значительно ограничивал возможности. Впрочем, я поперхнулась уже набранным, потому что напротив скалился шшисов Фин.

Мы стояли в кустах за аркой. Деваться мне было некуда – продраться сквозь ветки, не оставив на них часть волос и платья, не представлялось возможным. Единственный более-менее редкий участок перегораживала эта желтоглазая орясина. Каменная змеиная морда, выпирающая из арки, смотрелась над его головой очень символично. Сюда он меня прямо сквозь стенку приволок, как тогда в борделе?

Зрачки в дурноватых глазах пульсировали, и на меня, в такт пульсации, то накатывало, то отпускало странное состояние. Хотелось одновременно бежать прочь, невзирая на кусты, и подобраться поближе.

– Приш-ш-шла, – проурчал-прошипел нахал и облизнулся.

– Не к тебе! – я пыталась стереть со щеки ощущение от прикосновения горячего языка, но только разогнала мурашки по коже.

Шшис побери, на мне опять эта дрянь и придурочный Фин рядом.

– Говори, что собирался, и я ухожу, – как можно спокойнее заявила я, стараясь держаться подальше, насколько позволяло пространство.

Он прикрыл глаза, подышал в сторону, потом пригнулся и добыл из кустов тугой сверток, которым оказался мой забытый в борделе плащ. Я рванула к нему, как к родному. К плащу, конечно же. Зашарила по карманам, радостно воскликнула, обнаружив флакон на прежнем месте, откупорила и приложилась.

Было ли это результатом самовнушения или средство так быстро подействовало, но в голове прояснилось, а желтоглазый перестал казаться магнетически притягательным. Да, симпатичный, но не такой красавец, как Валлейн. Нет в нем этой царственной вальяжности и холеного лоска. Резковатые черты, косые скулы, грубоватый подбородок, наглые глаза, одна бровь чуть выше другой, волосы странного цвета, губы узкие и такие…

Кажется, противоядие не действует или действует, но слабовато. Просрочилось, валяясь в кармане? Валлейн… Думать о Валлейне…

– Слушай, спасибо, что вернул. Я пошла.

– А свидание?

– Какое свидание?

– Ну, я тебе доброе дело, а ты со мной на свидание. А?

– Что ты ко мне пристал?

– Нравишься, – разулыбался скользкий гад и по этим своим губам (о, мира Хранители!) языком мазнул. – Танцуешь хорошо. Веселая.

– Фин, ты… ты классный, – запинаясь пробормотала я, во все глаза следя за его руками, вроде как спокойно лежащими у него на (ох… да что ж такое!) на бедрах, только кажется, что вот-вот дернется и цапнет, – и красивый даже, но видимо, это от приворота… Не важно. Ты же знаешь, кто я? Ну вот сам и ответь.

– Да какая разница, кто. Ты на свидании хоть раз была? На нормальном? А не на этих ваших променадах с толпой гувернанток на хвосте и ни шага с оговоренного за неделю до встречи маршрута? – Бровью над наглым глазом дернул, той, что повыше, и опять зрачки вытянулись, а глаза протаяли серым. Какой красивый цвет… Тысяча дохлых шшисов!..

– Хорошо же посидели, – продолжал Фин.

Вот репей… И принюхивается, а у меня… была бы шерсть на спине, уже бы дыбом стояла и потрескивала от напряжения. Но и правда, весело было…

– Ладно, шшис с тобой, послезавтра до обеда я буду свободна.

– Я за тобой зайду? Так положено!

Представляю эту картину… Фин является на крыльцо дома и сообщает нашему дворецкому Химсу, что ему назначено, а лошадиная морда Химса вытягивается, рыбьи глаза выпучиваются, будто на него корсет надели и затянули до хруста…

Упс.

Длинные руки Фина дотянулись-таки и прижали меня так тесно, что не вдохнуть. Я схватила ртом покидающий легкие воздух, а поймала твердые жадные губы. И сопротивляться не было никакого желания. Как раз наоборот.

Ощущения, как от карусели, голова кругом, под коленками пустота, страшно, волнительно и хочется еще.

Под грудью резко и сильно кольнуло. Боль вымела из головы дурман. Я вывернулась из кольца рук, схватила плащ и, протиснувшись в щель между ветвями и аркой, стремглав бросилась в сторону моста.

А оказавшись дома и забравшись в ванну, чтобы смыть с себя приворот, запах Фина и ощущения от его рук и губ, обнаружила, что артефакт пропал.