– Я бы хотела узнать о том, что случилось с Адалиной, подробнее. Ты можешь мне рассказать? Я чувствую вину за то, что не поверила ей в последний раз…
Пожалуй, между всем списком вопросов, что я подготовила, этот был самый насущный. Хотя понять, зачем на нас напали люди Иванютина, и что он вообще за фрукт такой, хотелось не меньше.
Просто в очередной раз сместила приоритеты в более понятную мне сторону. А ещё я понимала, что все беды простой девушки начались, после того как она имела неосторожность стать моей подругой.
Никогда не думала, что такое простое действие способно испортить человеку жизнь. Но я вообще много о чем не думала раньше. Например, об этих играх для взрослых.
Игорь нахмурился. Я сейчас перевязывала ему руку. Рана выглядела более чем сносно. Ему повезло, что все-таки мы не занесли инфекцию.
– Боюсь, что в этом вопросе я не смогу тебе рассказать больше, чем уже рассказал. Просто сам знаю про историю лишь со слов брата. Твоя подружка зацепила его. Когда я отправился забирать тебя, он поехал за ней на юг. Но с тех пор о них нет никаких вестей.
Мои руки дрогнули. Выронила ножницы, и они звякнули о кафель на полу.
– Получается… Они могли… Как ты можешь так спокойно говорить об этом?! Он же твой брат!
Я всплеснула руками. Меня словно ушатом холодной воды окатили. Как он может рассуждать о том, что Максим и Ада погибли? Они же близкие люди.
Но Игорь все так же без ярких эмоций поднял ножницы и сам завершил наложение бинта. Он не смотрел прямо в глаза и вообще вёл себя слишком… бесчувственно!
Отошла от него, с раздражением собирая обрезки и обертки медицинских отходов. Да, Ада, по сути, была мне никем. Что такое в наше время подружка по переписке?
Да никто! Тем более что вживую мы виделись с ней всего два раза в жизни. Но тем не менее я ещё ни с кем не ощущала ничего подобного. Странное родство душ и близость.
Я не хотела, чтобы она умерла. Не хотела, чтобы люди вообще умирали насильственной смертью. Нам хватает аварий и болезней, хватает врачебных ошибок и бедности. А ещё глупости…
Зачем же ещё и уничтожать друг друга?
– Я научился жить с этим, Ева. Чтобы, как ты, не выпускать эмоции наружу. Это опасно. Враг может считать их, использовать против тебя. Я уже потерял сестру, неужели ты думаешь, что хочу потерять кого-то ещё?
Вздрогнула после его слов. Потерял сестру? Но почему, как? Прикусила губу. Вряд ли сейчас время для подобных вопросов. Мне же стало совестно. Потому что я снова подумала о нем хуже, чем было на самом деле…
– Прости… Просто мне кажется, что для меня это все слишком. Снимать розовые очки очень сложно. И больно.
Его лицо сразу же смягчилось. Эти качели меня выматывали. Ещё позавчера мой мир был полон радужных единорогов и любящего папы. Я думала, что все всегда будет хорошо.
А потом в нас начали стрелять, потом была борьба с собой за своё прошлое и наверняка будущее. А ещё сначала меня похитил псих, из которого и слова не вытащишь, но он очень быстро превратился в человека, ломавшего все мои принципы и устои.
– Не надо извиняться. Всему своё время, Ева. Я прекрасно осознаю, как тяжело тебе даётся понимание того, что все изменилось.
Да, принять это сложно, но мне казалось, что он не может знать, каково мне. Судя по всему, его-то как раз жизнь смолоду готовила к тому, что придётся бороться.
Я другая. Но это не значит, что я не хочу правды. Негромко спросила:
– А почему твой брат поехал на юг? Разве с Адой что-то случилось?
Я кожей чувствовала, что в этом деле замешан мой отец. Теперь словно под другим углом смотрела на его поведение, после того как девушка уехала. Точнее, сбежала. Вот почему он бесился…
Получается, папа пригласил мою подругу, для того чтобы иметь доступ к ее телу? А потом затащил ее на эти странные игры для взрослых. Боже мой, ей же всего восемнадцать было!
Да, она никогда не представлялась кисейной барышней. Дикая, необузданная, моя полная противоположность. Смелая южанка, которая не боялась ничего.
Мы часто смеялись, говоря, что, просто как инь и янь, дополняемся друг друга, настолько сильны наши противоположности. Я вглядывалась в лицо Игоря и ждала ответа.
Он тоже смотрел, но внимательно, наверняка гадая, стоит ли мне раскрывать причину. Не вернётся ли та самая тьма, что лишала меня паники. И тогда я просто положила свою руку на его. Мужчина тяжело вздохнул:
– Понимаешь, если ты попал в игры для взрослых это, считай, на всю жизнь. Нельзя просто так сыграть, а потом думать, что тебя не настигнут последствия. Так вот, Адалину настигли. Она снова в игре вместе с моим братом и твоим отцом.
Я, как кукла Барби, глупо хлопала глазами. В смысле в игре? Это вообще что означает? Как можно настолько серьезно воспринимать какие-то развлечения…
Кажется, пришло время наконец-то понять, что за игры такие у нас проводят в Гродном.
Она спросила меня про игры. А что я должен был ей ответить? Как ещё уберечь ее от этой разрывающей все ее существование правды…
Ева Мендельсон. Дочь врага и самая притягательная для меня девушка на свете. Едва увидел ее впервые, сразу понял, что пропал. Это не лечится, но я сразу определил свою болезнь.
Влюбился. Влюбился как мальчишка и никому не говорил про это. Лишь брат, прекрасно знавший меня, заметил и, как водится, растрындел друзьям. Хоть и старше меня на пару минут, но все равно вечно ведёт себя как раздолбай.
Я знал, что она окажется рядом, но, признаться, не думал, что таким образом. Не думал, что мне придётся ее выкрасть, а потом неделями ломать голову над тем, как сделать своей.
Нет, я далеко не святой. Я хочу эту девушку больше всего на свете. Хочу ее себе. Обладать ее телом, вторгаться в него, приникая губами к белоснежной коже. Хочу забываться в ее белокурые волосы и слышать, как с ее уст срываются стоны наслаждения.
Хочу видеть ее улыбку. Только мою, полностью принадлежащую мне. Хочу спрятать ее от больного отца, от всего мира, чтобы Ева могла вернуться к своей беззаботной, наполненной благотворительностью жизни.
Хочу быть рядом в самые счастливые моменты. Но сейчас вынужден снимать с неё розовые очки. Делать больно каждым словом. Окунать ее бьющееся в судорогах тело в море, чтобы излечить.
Злость и раздражение на судьбу иногда переходили за все рамки допустимого. Я хочу любить ее, а не отвечать на вопросы о ее сумасбродной подружке.
И уж тем более не становиться тем, кто посвятит ее в игры для взрослых. Но, как и каждый раз в моей жизни, приходится запихивать все это поглубже внутрь и подбирать слова.
Потому что она сидит напротив и ждёт. Такая прекрасная даже в своей немного потускневшей красоте. Невероятная, любимая, желанная… Не верящая в то, что я могу стать частью ее жизни.
Но я терпелив. Рано ил поздно она поймёт, что другого пути нет. Я порой чувствую, как ее тело отзывается на меня, как душа поддаётся. Не бывает безответной любви такой силы. Иначе это просто помешательство.
Но я не псих. Проверял. Не верю в то, что она может пройти мимо. Особенно после того, что нас связало вместе. Поэтому я сажусь напротив неё и начинаю рассказ.
Игры для взрослых всегда для меня были самой сложной темой. Потому что ассоциировались с болью, отчаянием и невозможностью что-то изменить. А я привык быть хозяином собственной жизни.
Когда-то давно больной ублюдок по имени Ибрагим Иванютин, иначе Цербер, придумал развлечение для тех, кто любит пощекотать нервишки. Так называемые игры для взрослых.
Он занимал почётную должность нового молодого мэра по кличке Аид. Так вышло, что я очень дружен с его сыном. Он явно не в отца пошёл, но там своя история5…
Так вот первой и самой жестокой игрой была русская рулетка. В неё играли те, кому были нужны деньги и слава. Кто попробовал в жизни все или, напротив, хотел окунуться в омут с головой.
О проекте
О подписке