Глава 2. С днем рождения, Сесилия!

На полосе старой авиабазы Брансуик весело поблескивали лужи. Десять тысяч футов укрытого асфальтом бетона узким прямоугольником вытянулись среди темно-коричневых островков голой земли на грязном снежном покрывале. Я же видел трапецию, обращенную ко мне широким основанием. Два огня – белый и красный, показывали, что самолет идет точно по глиссаде. Скорость… снижение… три зеленых огня выпущенных шасси… закрылки… Контрольная карта выполнена. Несколько секунд – и бело-синий «Старфайтер» с бортовым номером сто два, разбрызгивая с мокрой полосы воду, покатил по асфальту. Тормозной парашют рванул машину за хвост. Скорость погасла и я зарулил на стоянку. Учебный полет окончен.

– Это был последний, сэр, – виновато сказал не по-весеннему хмурый техник, когда я выбрался из кабины и спустился по лестнице на землю.

– Ну да. Больше полетов сегодня не будет.

– Вы не поняли, сэр, – техник мотнул головой так, что вязаная шапка свалилась прямо в лужу. – Это последний парашют. Больше не осталось. Мы будем укладывать их завтра.

– Спасибо. Я сообщу полковнику.

– Чуть не забыл, сэр! Вас к телефону. В секретной комнате.

Я вошел в маленькую каморку, отгороженную от ангара толстыми, обитыми войлоком стенами. Отсюда наружу не пробивается ни звук, ни радиоволна. Полная изоляция. И кругом глушилки.

Зазвонил старинный проводной телефон, подключенный к устройству кодирования голоса. Я поднял трубку.

– Добрый день, Джек! – приветствовал меня тесть. – У тебя боевое задание. Прямо сейчас.

– Самолет не готов. Нет тормозных парашютов. А полоса мокрая.

– Придется обойтись без них. В крайнем случае катапультируешься, подберем. Задание особой важности, код срочности – ноль! Сенатор Альберт Вуд, по данным агентуры секретной службы, связанный с российской разведкой и международными террористами, только что вылетел из Квебека в Бостон. Он не должен долететь до места назначения. Короче, ноги в руки – и в небо! Все согласовано. Я скоро буду в Брансуике.

– Какой тип воздушного судна? – официально спросил я.

– Не знаю точно. Агент сообщил, что установил ответчик и отключился. Ты увидишь характерную засветку на радаре. Поспеши! У сенатора пакет компромата на высших лиц государства. Если он прибудет с документами в Бостон, половина Конгресса будет сушить сухари!

Полковник повесил трубку. Мне все это не понравилось. Снова меня используют в какой-то византийской игре. Но делать нечего – работа есть работа. И через пять минут ревущее пламя форсажа уносило меня в безоблачное небо. «Старфайтер» вышел на сверхзвук, и гром ударной волны обрушился на город.

Я щелкнул выключателем радара. На экране вместо яркой искорки появилась маленькая дужка от сигнала ответчика. Если бы у меня были ракеты, я бы сдул цель с неба, не обнаруживая себя – даже простенький «Сайдуайндер» летит на двадцать миль. Но все, чем я располагал – шестиствольная пушка «Вулкан». Волей-неволей пришлось сближаться.

Мишень неожиданно оказалась больше, чем я ожидал. Оставляя за собой белый конденсационный след, в тонкой кисее перистых облаков парил двухмоторный «Боинг». Изящные крылья прогибались под весом тяжелого фюзеляжа. Мне казалось, будто кончики их шевелятся, как перья гигантской птицы.

Неужели такой большой самолет гоняют ради одного сенатора? Я сбросил газ, уравнял скорости и повел «Старфайтер» параллельным курсом рядом с пассажирским лайнером. В окно кабины на меня удивленно смотрел пилот. В иллюминаторах я разглядел пассажиров. Молодая женщина в зеленой блузке прижалась носом к стеклу – не каждый раз увидишь, как тебя перехватывает старинный истребитель. Седой джентльмен делал вид, что не замечает меня, но то и дело бросал встревоженный взгляд на мою машину. Это и есть сенатор Вуд? Или нет? Два мальчугана – братья-близнецы, барахтались на коленях отца. Девочка с нелепым ярко-алым бантом на макушке направила на меня объектив смартфона и, наверное, снимала. Я перехватил ручку управления левой рукой и отсалютовал ей. А кто бы удержался на моем месте?

Я прибрал газ, и послушный «Старфайтер» занял место сразу позади «Боинга». Щелчок тумблера – на лобовом стекле засветилась желтая прицельная марка – два кольца и перекрестие. Секунда – и она с радостным писком прыгнула чуть вниз: радар выдал дистанцию до цели. Еще щелчок – и шесть огненных зубов моего «пса войны» готовы искромсать алюминиевое тело беззащитной жертвы.

На всякий случай я переключил радиостанцию на кодированный канал и вызвал Брансуик:

– Полиция штата? Говорит машина сто два, шериф Прендергаст. Автобус битком набит пассажирами. Повторяю, автобус битком набит пассажирами. Подтверждаете задержание?

Хриплый, искаженный шлемофоном голос полковника ответил:

– Задержание… подтверждаю!

Я положил палец на «пикл» – кнопку стрельбы на ручке управления. Сейчас именно на этой маленькой горошине висели судьбы десятков человек. Как много месяцев назад, в Атлантическом океане, когда со старой дымящей посудины мне махали руками совершенно посторонние, невинные люди, а вовсе не террористы. Тогда я не пощадил их. Дежавю?

Радар цепко вел мишень. Прицельная марка чуть подрагивала, когда «Старфайтер» попадал в спутный след «Боинга». Давно пора было открывать огонь. Но изнутри меня грыз маленький червячок сомнения. Большой палец, словно парализованный, оставался неподвижным. И вдруг я понял, что не дает мне окончательно решить судьбу обреченного лайнера. Если я сейчас нажму на гашетку, то проклятый кроваво-красный бант будет преследовать меня до конца жизни! Но дело… Долг… На счет «три» – залп!

– Раз! Два! Т…! А, черт! – закричал я и рванул ручку управления в сторону так, что «Старфайтер упал на крыло и помчался к земле. Потеряв цель, недовольно заворчал радар. Желтое перекрестие прыгнуло на середину лобового стекла. Я поставил пушку на предохранитель и выключил прицел.

Через десять минут я пошел на посадку. Заходящее солнце сверкало в лужах, аэродром казался залитым жидким огнем. Я резко, даже грубо приложил истребитель стойками шасси об асфальт – не потому что я злился, вовсе нет. Я хотел, чтобы колеса продавили слой воды, и резина сцепилась с полосой, дав мне возможность остановить самолет.

Машина, окутанная облаком брызг, неслась со скоростью гоночного болида. Прерывистая осевая линия почти слилась в сплошную бело-серую черту. Сработал автомат юза, и педали упруго задрожали под ногами.

«Старфайтер» молнией пролетел все десять тысяч футов полосы – я, как мог, помогал машине, то чуть прижимая, то ослабляя нажим на тормоза. Но все было бесполезно – стрелка указателя скорости слишком медленно ползла вниз, к нулю. Улавливающая сеть за торцом росла на глазах. Вот уже можно разглядеть ячейки… Я, как мог, уперся в приборную доску.

Пустой «Старфайтер» весит почти десять тонн – можно себе представить его инерцию на скорости хотя бы в пятьдесят узлов. Меня швырнуло вперед. Истребитель с треском, который я слышал сквозь плексиглас кабины и шлемофон, разодрал в клочья первую сеть, сорвал с опор вторую и встал, запутавшись в третьей, последней. Только теперь я перекрыл подачу топлива, и гул двигателя смолк. Пожарная и санитарная машины, завывая сиреной, уже катили по рулежным дорожкам. Я выбрался из кабины по аварийному канату.

– Мне надо вас осмотреть! – крикнул молодой врач.

Я покорно позволил себя ощупать и обстукать. Потом меня отвезли в ангар.

Полковник измерял шагами секретную комнату.

– Как задание? – спросил он, как только мы остались одни.

– Никак. Я не стал стрелять, сэр.

Лицо тестя стало каменным. И все же он не кричал и не ругался, а только пожал плечами:

– Жаль, что в тебя вбухано столько денег. Иначе ты вылетел бы на улицу как офисный хомячок. Но, в любом случае, об F-35 можешь забыть.

– Я не расстроен, сэр, – соврал я.

Тесть, не говоря больше ни слова, хлопнул дверью. В этот холодный вечер я добирался домой на автобусе.

Мэри встретила меня с круглыми глазами и тут же, не давая мне раздеться, потащила в гостиную, где телевизор изливал на зрителей бурлящий и клокочущий поток срочных новостей. Остроносый «Старфайтер» на экране выглядел как ракета с отогнутыми вниз маленькими крылышками. Даже сейчас, через шестьдесят лет после создания, машина смотрится настоящим звездным бойцом.

Канал переключили на студию. Ведущий, улыбаясь во весь рот, бесстрастно произнес:

– У нас в гостях автор видео, снятого мобильным телефоном. Знакомьтесь, Сесилия Шиен, шесть лет. Скажи, что ты думаешь о неизвестном самолете?

Камера поймала фокус и девочка с красным бантом получила пять минут славы.

– Это не самолет! – упрямо воскликнула она. – Это космический корабль и в нем сидел астронавт. Он летел на Луну! Он даже показал салют! Вот так!

Сесилия приложила руку к голове. Меня же пробрало до костей: я представил, как из горящих обломков лайнера вываливается ярко-красный, нарядный бант и, кружась, медленно опускается на землю.

– С днем рождения, Сесилия! – воскликнул я. – Со вторым днем рождения!

Мэри непонимающе смотрела то на экран, то прямо мне в глаза. Но сейчас ей лучше ни о чем не догадываться.

***

Тесть не звонил и даже не интересовался здоровьем дочери, как он обычно это делал. Только через неделю в коридоре раздались знакомые шаги.

– Ты совсем забыл о нас, папа! – упрекнула Мэри, забирая у него плащ и шляпу.

– Дела, дела. Сооруди-ка нам с Джеком по кофе. И себя не забудь. У меня в машине отказала печка, и я здорово продрог. Завтра поеду в ремонт и вставлю этим бракоделам по первое число! Или даже по второе!

Вскоре мы сидели в гостиной, каждый в своем кресле и, как это ни удивительно, просто пили кофе. Когда полковник поставил на столик пустую чашку, он прошелся с детектором жучков по комнате, вернулся на место и неуверенно произнес:

– Вроде все чисто. Можем говорить. Наверное.

– Только выкладывайте сразу, а? Без ваших любимых эффектных вступлений на полчаса, – сказал я.

– Да какие здесь вступления. В общем, Джек, умный человек чем отличается от дурака? Он думает и признает свои ошибки. Я хочу извиниться перед тобой. Иногда и своя страна бывает неправа. Но ты там не зарывайся, хорошо?

Мэри недоуменно захлопала глазами, раскрыла рот и развела в стороны руки. Я, наверное, выглядел не лучше. Чтобы полковник попросил у кого-то прощения? Интересно, остался ли в лесах вокруг озера Себейго хотя бы один живой медведь?

– Я ничего не понимаю, – честно сказал я.

– Здесь нечего понимать! Нечего! – вдруг вскричал тесть. – Если бы ты открыл огонь, мы бы вовек не отмылись! Это импичмент президенту! Скандал на весь мир! Самолет ЦРУ по просьбе секретной службы сбивает над территорией США набитый пассажирами лайнер! В мирное время! Сто шестьдесят пять человек в салоне! А самое главное, Альберта Вуда на борту не было. Он исчез сразу перед вылетом! Кто-то очень хотел нас подставить и просчитался. Только благодаря тебе, Джек, благодаря твоему чутью, осторожности и черт знает чему еще!

Кажется, лишь факт отсутствия в самолете продажного сенатора по-настоящему волновал полковника. Всех остальных он считал расходным материалом. Цель оправдывает средства?

– Моей заслуги здесь нет, – твердо возразил я. – Сказать спасибо мы должны девочке с красным бантом. Она заслужила почетную медаль Конгресса, не меньше.

Теперь настала очередь тестя изумленно хлопать глазами. Когда он проморгался, то махнул рукой:

– Девочке так девочке. Хоть мальчику в синем пиджаке. Кстати, поздравляю с окончанием школы ЦРУ. Но не расслабляйся. Как только из Лэнгли придет твой профиль, отправишься в учебный центр корпорации «Локхид». F-35 твой.

Мэри молчала. Только по ее плотно сжатым губам можно было догадаться, что происходило в ее душе.

– Ничего не хочешь сказать, дочь? – спросил тесть.

– Я обещала любить мужа и в горе и в радости, – ответила она без эмоций. – Остальное ваши, мужские дела.