Стоя и ожидая девушек, Берд пытался осознать произошедшее – каким же неведомым образом в упавших самолетах не было ни одного человека? Благодаря карманному коммуникатору он уже успел запросить списки летевших пассажиров – в общем счете бесследно исчезло сто семьдесят два человека. Отщелкав несколько трагичных кадров на вокзале, а точнее – на его останках, он сразу же позвонил Маше, чтобы уточнить, где она в данный момент находится и знает ли о происшествии. Как ни странно, почему-то все они оказались как раз рядом с местом крушения.

На этих мыслях он и прервался – из зева обветшалой кирпичной цитадели уверенной походкой вышли Анклавки. Маша подошла к журналисту и поцеловала его, Деметра же ограничилась дежурным приветом. Трое молодых людей тут же двинулись пешком до ближайшей станции метро – «Выборгской».

Со всех окрестных районов к Финляндскому вокзалу стекались толпы зевак. На дорогах вокруг вновь начали образовываться пробки. Постовые давно уже не исполняли свои обязанности и где-то гуляли, вместо того, чтобы выйти на работу.

Под прохладные дуновения ветра с практически голых деревьев опадали последние выцветшие листья. Некоторые из них все еще таили в себе жалкое подобие желтых или оранжевых оттенков, но и таковых, из-за постоянных выбросов химикатов в атмосферу, оставались единицы. Шелестевшая под ногами сухая трава также не отличалась особой цветовой прытью – во многих местах она почернела и начала гнить. То тут, то там по пути Анклавцев всплывали жесткие ежики кустов шиповника и других местных растений. Если бы сторонний фотохудожник убрал из этой картины напористый автомобильный гул, то и дело проскальзывавших мимо, сновавших по своим делам и переругивавшихся пешеходов, небольшие компании пьяных неформалов, вяло перетекавших с одной стороны улицы на другую, и выключил яркую подсветку рекламных вывесок оставшихся, пока еще не разорившихся из-за финансового кризиса, магазинов, то получился бы этакий стоп-кадр, даже без доработки в графическом редакторе имевший минимальную насыщенность цветов.

Подобная обстановка нагоняла уныние и взывала к депрессиям. Это была уже не та радостная золотая осень, которую привыкли видеть люди, нет – это было увядание. Смерть всего живого, содержавшего в себе хоть капельку хлорофилла. Вслед за растениями, будто лишний раз указывая на приближение неизбежности, город покидали и животные – бездомных кошек и собак становилось все меньше. А вот бездомных людей – с каждым днем больше.

– То есть, ты хочешь сказать, что в разных районах города практически одновременно рухнули два самолета? – Переспросила Маша, обратившись к Артему.

– Ну да. В этом-то и вся трабла, – Ответил журналист, – Один лайнер упал здесь, на «Финике», а второй – на проспекте Просвещения, недалеко от «Гражданки», протаранив пол района. И в обоих случаях ситуация одна и та же: машины потеряли управление и упали по причине того, что ими некому было управлять…

– Но ведь кто-то же должен был поднять самолеты в воздух! – Продолжила Анклавка.

– Разумеется, более того: экипаж и пассажиры были внутри самолетов практически вплоть до падения – я уже проверил списки, в сумме пропало сто семьдесят два человека с обоих лайнеров, а пилоты в последний раз докладывали диспетчеру на подлете к городу, то есть совсем незадолго до катастрофы.

– Ну, это понятно. Но как объяснить исчезновение? И, тем более, двух совершенно разных, даже не столкнувшихся друг с другом, самолетов…

– Видимо, их что-то переместило… – Вставила свое слово Лена.

– Да, и как ты себе это представляешь?! – Воскликнула Смокер, – Что и зачем? Для чего кому-то «вырывать» людей из летящих самолетов?

Мария огляделась по сторонам. Над городом, свившись в клубки, медленно ползли тяжелые коричневые облака. Где-то далеко на западе сквозь их дымчатые туши пробивались лучи уходившего на покой сентябрьского солнца. «А ведь еще каких-то два года назад в эти дни наша лампочка опускалась гораздо позже…» – подумала она. «Как же быстро все меняется… Конечно, мы предполагали, что именно так все и будет, готовились к этому… Но оказались не готовы. Тогда все это казалось нам призрачной вероятностью далекого для нас будущего, что мы успеем… Только будущее это уже наступило. Полчаса назад вон шел дождь – а теперь из-за облаков и солнышко проглядывает. Погода вообще поет свой сольный мюзикл, ни черта не понятный ни синоптикам, ни прорицателям, коих, кстати, развелось больше, чем собак…» – от углубленного осознания философских вопросов наступивших дней девушку отвлек ответ подруги.

– Значит, надо было кому-то. А может и не надо…

– Погоди! Чего ты сейчас сказала?! – Переспросила Мария.

Из Анклавки вмиг ушла вся ностальгия. Она резко остановилась и цепким, словно попытавшимся пролезть в уже испарившиеся из разума слова, взглядом посмотрела на обернувшуюся от удивления Елену.

– Значит, надо было кому-то. Или не надо.

«И-ли-не-на-до» – проговорила у себя в голове по слогам Смокер в попытке вспомнить что-то, казалось ей, очень важное.

– Черт! Ускользнула мысль, блин…

– Ничего, дорогая, вспомнишь еще. – Деметра улыбнулась приятельнице.

– Насчет видения… Именно эти самолеты я и видела… Их крушение.

– Да-а? – Искренне удивилась Лена, – Интересно, очень интересно… Вовремя ты, прям так скажем… Раньше ты заранее видела такие вещи, в смысле, мы еще успевали среагировать. Может, что-то изменилось?

– Вполне возможно… Ты сама прекрасно знаешь, что скоро наступит. Дьявол знает, как это отразится на всем окружающем… Оп-па, а это не твою машинку отгоняют на эвакуаторе? – Девушка увидела, как мимо станции метро провозят знакомую ей поддержанную иномарку.

– Проклятье… Точно, моя! – Выругавшись, подтвердила собеседница, – Я ж ее только на минутку там оставила… Ладно, вам, я думаю пора – до «Выборгской» мы уже дошли, да и твой кавалер что-то непривычно долго молчит… Побегу-ка я вызволять своего железного коня, удачи вам!

Деметра поцеловала в щечки обоих друзей и быстрым шагом отправилась вслед за еле двигавшимся в пробке тягачом, утаскивавшим ее автомобиль.

– Чего молчишь-то, и впрямь? – Маша легонько толкнула приобнявшего ее Берда.

– Да вот, задумался над вашим разговором. Ты сама знаешь, как я отношусь к этой всей хрени.

– Ути-пути, ты мой скептик… – Совсем уж по-девчачьи, с доброй шуткой в глазах, проворковала девушка и поцеловала своего избранника. – Пойдем, домой пора, отдохнуть надо.

Во время поездки в метро каждый из них думал о своем: Анклавка – о том, какие невообразимые силы заставили исчезнуть пассажиров двух авиалайнеров, а журналист – сколько же еще работы накинут ему в ближайшее время.

Артему, в общей сложности, было наплевать на то, что происходило с миром и людьми – он состоял в организации только из-за дружбы с остальными ребятами и из-за отношений с Машей. Берду не нужно было спасать чужие жизни – он был вполне доволен своей, а та, пока что, в спасении не нуждалась. Обычный парень, со среднестатистическими для молодежи его поколения ценностями – любимая девушка, более-менее интересный заработок и выпивка по выходным казались ему лакмусом пристойного успеха. Он не просил у небес большего, но и давал им понять, что в особых случаях на него надеяться тоже не стоит – для этого есть такие вот шизики, как Анклав. Эти ребята играли в какие-то свои собственные игры, непонятные прочим, в том числе и ему.

«Ну и пусть играют… Все это давно уже потеряло смысл…» – Посчитал Артем про себя в заключение мыслей.

Свернувшись под одеялом на кровати, Мария задумалась о последних месяцах. Легкий янтарный свет фонарей с ночных улиц города пробивался сквозь кружевные занавески и освещал спальню. Шума проезжавших мимо машин слышно не было – в квартире, еще при покупке, установили стеклопакеты, ставшие теперь редкостью из-за цены. Иногда в окнах мелькал свет фар, на секунду вытягивавший тени интерьера в извилистых чудовищ.

Из-за накопившегося на душе эмоционального груза уснуть Анклавке было тяжело. Недавно на их улице произошла крупная авария: школьный автобус столкнулся с грузовиком. Машина перевозила несколько газовых баллонов с метаном – взрывом выбило все стекла в соседних домах и задело еще две легковушки. Пятьдесят погибших, двадцать тяжелораненых. Более половины из них – дети. Неделю назад с рельс сошел пассажирский электропоезд – какие-то личности скрутили все, что смогли с починенной железнодорожной стрелки… Четырнадцать погибших, включая машиниста. И это только здесь, в Питере… В Лос-Анджелесе провели серию терактов – взрывы на трех станциях метро и двух автобусных остановках. В Непале мощное землетрясение унесло жизни нескольких тысяч человек. А в Венеции уже почти целый год уровень воды стоял на много метров выше нормы. Мир девушки разваливался у нее на глазах – в мелочах, в миллионе деталей, без внимания не заметных.

Аккуратно поднявшись с постели, чтобы не разбудить Артема, Анклавка накинула на себя футболку и мягкой кошачьей походкой прошла на кухню. Легким прикосновением руки девушка включила свет. Подойдя к полкам и достав оттуда чашку, принялась заваривать себе кофе. Сон на сегодня откладывался. Люди гибли день ото дня во всех частях света, с каждой неделей все больше. Различные стихийные бедствия рекордных масштабов уносили с собой целые города в анналы истории. Знаки бывали и раньше. Начиная с зимы две тысячи десятого года, после землетрясения в Гаити, ситуация стала усугубляться. С тех пор число катаклизмов принялось расти в геометрической прогрессии. Правительства самых развитых государств закрывали глаза, стараясь замять подобные явления, изредка приговаривая: «Все будет хорошо, беспокоится не о чем». «Ага, как же…» – подумала Маша. «Из-за вашего чертова кризиса большая часть людей осталась без работы, жилья и средств к хоть какому-то существованию. За всю историю последних веков такого не случалось. Демократия, Федерация… Феодализм, мать вашу! Горстка богатых чиновников имеет всех и вся, а остальные вынуждены выживать чуть ли не как дикие звери, да еще и без всякого способа исправить положение. Сделаешь что-нибудь не то – тюрьма, либо расстрел. И это еще «мирное время»! Политики дорвали себе все, что плохо лежало и теперь начали лаять друг на друга. Несогласия точек зрения в ООН стало обычным делом, каждая сторона пытается показать себя. Запасы мировых ресурсов подходят к концу… Только где эти ресурсы? Общество катится к чертям под громогласные заявления президентов о всеобщем благополучии. Люди по всей планете с нетерпением затаили дыхание, смотрят вокруг и ждут: «А что же будет дальше?» Да ничего! Ничего не будет! Конец это, конец!»

Кофе закончился. Мария решила узнать, какие проблемы приключились в мире сегодня, и подошла к маленькому белому телевизору, закрепленному под потолком. Нажав на кнопку включения и пощелкав по каналам, она нашла ночной выпуск новостей. Помимо необъяснимой трагедии с падением самолетов в Санкт-Петербурге, рассуждения о которой длились почти двадцать минут эфирного времени, она узнала и кое что еще не менее интересное.

«Сегодня приблизительно в три с половиной часа утра был совершен ужасный акт террора и вандализма – была взорвана Рослинская Капелла, великий памятник культуры, находившийся в Шотландии. Британские спецслужбы пока не в состоянии твердо прокомментировать случившееся. Жители Объединенного Королевства недоумевают, кому и зачем потребовалось взрывать древнюю часовню… По последним данным, правительство Евросоюза поручило расследование инцидента Скотленд-Ярду…»

Анклавка уже не слушала голос дикторши. Ее заняли собственные мысли. «Интересно… Это какого черта взорвали Рослин? Что?! «Предположительно это были террористы?!» Ага, ну разумеется… Чуть что взорвалось – сразу «глупые самоубийцы», которые якобы только и делают, что бегают по всему миру с поясами, напичканными взрывчаткой, да подрывают себя. Зачем им уничтожать бесполезный со стратегической точки зрения и совершенно безлюдный в момент взрыва памятник?».

Причина уничтожения старинной церквушки Марии была не ясна, а ночной эфир новостей продолжился.

«Помимо прочих упомянутых событий, американские сейсмологи предсказывают возможность крупного землетрясения в Калифорнии, в районе разлома Сан-Андреас. Приблизительную мощность толчков, по их словам, предугадать невозможно, но всем жителям участка уже выданы рекомендации покинуть на некоторое время свои дома, взяв с собой все необходимое…»

* * *

«Ненавижу такое дерьмо. Легкое задание, да? Хрена с два!» – мысленно выругался майор Куприенко, висевший вниз головой на прикрепленном к потолку тросе, упершись руками и ногами в железные трубы. В двух метрах под ним проходил патрульный коридор. Руки и ноги мужчины от длительного напряжения затекли, но голова еще работала нормально. Вот уже как полчаса он находился в таком состоянии – выжидал, пока нетрудолюбивый американский часовой дозволит закончить жевать жвачку в углу и решит вернуться к исполнению своих патрульных обязанностей.

Сергей очнулся двадцать третьего июля две тысячи девятого года у себя в постели. За окном стоял типичный летний денек. Взглянув на дату в телефоне, он застыл. Это был тот самый день. Его дочка спала после завтрака, а жена собиралась на работу. Майор подбежал к своей супруге, крепко обнял ее и расцеловал. Он и не мечтал увидеть их живыми. Тем более – ощутить живым самого себя…

Рука немного соскользнула и сдвинулась вниз на сантиметр, из-под ладони армейца просыпались хлопья ржавчины. Отдыхавший патрульный поднялся на ноги, вышел из угла и начал осматриваться. Свет его фонарика выхватил из темноты трубы мрачного коридора, половина из которых была способна рассыпаться в течение месяца и усеять проходы объекта своим металлическим прахом. Ту часть труб, что была несущей и по которым проводилось основное количество нефти, заменили пол года назад на кристально чистые, доставленные прямо с заводского конвейера, в этом же секторе новеньких не было. Луч фонаря осветил силуэт человека в черной экипировке, с разгрузкой на торсе. Часовой инстинктивно потянулся к закрепленной на поясе рации, но в этот момент его глотку перерезал ножом навалившийся сверху Куприенко. Охранник умер беззвучно, заплескав своей кровью весь пол. Поднявшись после сделанного при приземлении переката через спину, майор зашагал вдоль коридора. Наличие тела его не волновало – остальные часовые в данном секторе уже были мертвы.

Через десять минут ходьбы по одинаково ветхим помещениям он все-таки вышел к следующей контрольной точке, в мыслях отмеченной еще на брифинге. Каким-то образом руководство смогло достать карты этого комплекса. «Наверняка, нашли и подкупили старого инженера-проектировщика. Деньги ведь всем нужны, особенно сейчас… Хотя, какая к черту разница, когда? За хрустящие бумажки и золотые монеты люди истребляли друг друга на протяжении почти всего своего пребывания на Земле… Это уже мы сами придумываем отговорки для своей совести, чтобы хоть как-то ее успокоить» – Подумал армеец.

Прямо перед диверсантом находился лифт. Если бы он нажал на кнопку, зашел в кабинку и поехал наверх, то охрана на контрольном пульте моментально бы зафиксировала подъем, а часовые в неположенные зоны во время дежурств не заходили. Двумя часами ранее Куприенко нашел электрический распределительный щит ближайших четырех уровней и отключил эту шахту. А чтобы ей не пришла заниматься ремонтная бригада, он устроил небольшую поломку одним уровнем ниже: вентиляционные шлюзы там перестали функционировать, подвергнув опасности жизни рабочих. В свете более серьезных проблем ремонтники не сразу смогут обнаружить отключение питания одного из лифтов. Хозяева явно сэкономили на безопасности своих сотрудников, и с точки зрения предохранительных мер, лифты вышли просто ужасными. Сергей свободно раздвинул двери кабинки руками – те даже не были застопорены в случае потери энергоснабжения. Зайдя внутрь, он взглянул наверх, увидел люк экстренного лаза на потолке, подпрыгнул пару раз и сбил его подвижную крышку рукой, открыв себе проход.

Подтянувшись, майор забрался на крышу лифта, взялся руками за трос и полез вверх. Усталость в руках давала о себе знать, но действовать приходилось быстро, без передышки. Главная цель была близка. Благо, лезть пришлось всего два этажа, десять бы он точно не сдюжил. Аккуратно поставив ноги на бордюр края шахты и оттолкнувшись от троса к стене, военнослужащий умело зацепился руками за верхний бордюр и медленно передвинулся к дверям – разумеется, они также оказались не запертыми. Выпрыгнув из шахты, он тут же пригнулся и осмотрелся. В тусклом освещении флюоресцировавших ламп перед ним предстало три пути: от входа в лифт шло три коридора. Майору нужен был левый. Часовых около подъемника не было – видимо их временно отозвали с постов на сопровождение рембригады. В конце тьмы светился маленький синий огонек – кнопка открытия двери. Нажав на нее, Куприенко зашел в серверное помещение.

Внутри достаточно просторной комнаты вдоль всех стен располагались огромные компьютерные блоки. Посреди главного хранилища информации вертикально стоял контрольный терминал, колонной уходивший в потолок. Над клавиатурой было наклеено изображение символа кампании – античный мускулистый мужчина с огнем в руке, под которым красовалась бордово-коричневая надпись на английском языке: «Prometheus Oil Production». Со всех серверов к центральному терминалу стягивались десятки черных проводов, оплетавших помещение, словно сеть огромного паука, заманивавшего к себе маленьких мух. «Надеюсь, это просто мое ассоциативное воображение так разыгралось, а не предчувствие…» – Проскочило в голове у майора.

Скачав всю информацию на переносной жесткий диск, диверсант решил прикрепить к терминалу взрывпакет, способный разнести на куски всю серверную – после уничтожения главного компьютера нефтяная платформа не смогла бы контролировать системы откачки и подачи давления, и неизбежно исчезла в облаке взрыва. Однако далее произошло нечто такое, чего Сергей никак не ожидал: с гулким грохотом по всей конструкции платформы откуда-то снизу пронеслась мощная волна вибрации – Куприенко даже пошатнулся, но смог удержать равновесие и устоять.

Первая мысль, возникшая у военнослужащего: «Взрыв»… Но ведь он не сделал ничего такого, что могло бы к нему привести. «Случайное стечение обстоятельств, рабочие сами что-то начудили?…» – домыслить мужчина так и не успел: последовал еще один толчок, более мощный, чем предыдущий. «Землетрясение. Только этого еще не хватало… С другой стороны, мне даже повезло – не придется ничего взрывать, за меня все сделала природа!» – Подумал армеец, бросившись вверх по коридорам.

Несколько лестничных пролетов толчки не давали о себе знать, но затем долбануло так, что Сергей не смог устоять на ногах. Повалившись с площадки в сторону ступенек, он инстинктивно схватился за одно из перил, тем самым не позволив себе скатиться вниз. Свет погас столь резко, словно майора вырубили ударом биты по голове. С соседних уровней послышался лязг металла и человеческие вопли. Ситуация вышла хреновая: в любой момент сильный толчок мог разрушить всю нефтяную вышку. Однако отсутствие света могло сыграть ему на руку. Включив налобный фонарик, мужчина побежал наверх. Перемахнув со скоростью заправского спринтера несколько этажей, Куприенко выбрался к выходу на открытый воздух, где образовалась сильная толкучка. Большинство рабочих оказались без фонарей, паниковали, кричали друг на друга и толпой ломились через дверь, на деле лишь задерживая себя и усугубляя панику. Как и предположил диверсант, в темноте и общем напряжении никто из сотрудников платформы не распознал его как чужака – все пытались спасти собственные шкуры.