Часть 6. Гималаи. Дорога на Эверест

Горный поселок Намче-Базар 

высота 3440 м.

01.06.2019

Посадка в аэропорту Катманду напоминала погружение в какой-то неведомый хаос. Самолет, словно уставший путник, приземлился на узкую полосу, окруженную со всех сторон величественными, подпирающими небо Гималаями.

Воздух густой и пряный, ударил в лицо смесью ароматов благовоний, специй и чего-то неуловимо экзотического. Вокруг сновала пестрая толпа: туристы с рюкзаками, монахи в бордовых одеждах, местные жители с огромными корзинами на спинах. Казалось, каждый здесь спешит по своим делам, не обращая внимания на прибывающих чужеземцев.

Шум, гам, крики носильщиков, предлагающих свои услуги – все это оглушало и сбивало с толку. Но сквозь эту какофонию до меня донеслась мелодия, льющаяся, казалось, с самих небес.

Звуки флейты, переплетенные с ритмичными ударами барабана, создавали удивительно гармоничную мелодию, которая словно убаюкивала, обещая покой и умиротворение. Это было первое прикосновение к Непалу, к его древней культуре и мистической атмосфере.

Получив свой багаж, я вышел из здания аэропорта и сразу же оказался в окружении таксистов, наперебой предлагавших свои услуги. Выбрав одного из них, я назвал адрес гестхауса, забронированного еще в Екатеринбурге. Машина петляла по узким улочкам, вдоль которых теснились дома, лавки, храмы.

Город жил своей особой, размеренной жизнью, словно не замечая суеты и тревог внешнего мира. Женщины в ярких сари, мужчины в традиционных непальских костюмах, дети, играющие прямо на улицах, коровы, лениво разгуливающие по проезжей части – все это создавало ощущение нереальности происходящего, словно я попал на страницы приключенческого романа.

Добравшись до гестхауса, я заселился в небольшую, но уютную комнату. Усталость после долгого перелета давала о себе знать, но желание поскорее окунуться в атмосферу этого удивительного города было сильнее. Я оставил вещи в комнате и отправился на прогулку, решив просто бродить по улицам, впитывая в себя новые впечатления.

Катманду поражал своей многогранностью. Здесь древние храмы соседствовали с современными зданиями, узкие улочки переходили в просторные площади, а в воздухе витал дух древности и мистики.

Проходя мимо храма Сваямбунатх, я увидел  молящихся людей, крутящих молитвенные барабаны. Их лица светились спокойствием и умиротворением. В этот момент я понял, что Непал – это не просто страна высоких гор и древних храмов.

Это особое место, где люди живут в гармонии с природой и самими собой. И именно здесь, у подножия Гималаев, мне предстояло совершить восхождение к своей мечте, к вершине Эвереста.

Непал¹⁵… Маленькая страна, затерянная в южных склонах Гималаев, словно драгоценный камень спрятанный от мира. Она встретила нас как старый друг, обняв теплом своего гостеприимства, несмотря на всю свою нищету и вечный праздник жизни.

Узкие, извилистые улочки, вымощенные камнями, которые помнят шаги тысячелетий, вели нас через шумные базары, мимо лавочек, где жизнь бурлит, как горная река. Здесь, среди грязи, пыли и дыма кострищ, чувствовалась какая-то особая, почти мистическая гармония.

Непал – это страна контрастов. Хаотичный транспорт, галдящие толпы, запахи специй и дыма, смешанные с ароматом горного воздуха. И все это – под небом, которое кажется таким близким, будто его можно коснуться рукой.

Несмотря на всю суету, здесь чувствуешь себя как дома. Ты вдруг начинаешь замечать мелочи: как солнечный луч играет на стене древнего храма, как ветер шепчет что-то на ухо, как улыбаются местные, словно знают какой-то секрет, недоступный остальному миру.

И ты сам становишься другим. Будто возвращаешься в детство, когда все вокруг – чудо. Каждый звук, каждый запах, каждый прикосновение к шершавой стене или теплой глиняной чаше – все это вызывает восторг.

Даже когда на тебя чуть не наезжает древний, видавший виды велосипед или тележка, ты не злишься. Только улыбаешься, подтруниваешь над водителем и отправляешь его дальше, с легким сердцем.

Катманду – древняя столица, где время течет по своим законам. Здесь царит атмосфера блаженства и легкой беспечности. Архаичный город, который словно живет в своем ритме, где прошлое и настоящее переплетаются так тесно, что уже не понять, где кончается одно и начинается другое.

Попав в этот водоворот, я буквально ожил, чувствуя себя в своей стихии, как будто обрел утраченный дом. Здесь я был собой – свободным, счастливым, безраздельно принадлежащим текущему мгновению.

Но все изменилось, как только мы покинули город и направились к подножию Эвереста. С каждым шагом, с каждым поворотом тропы, ведущей в горы, мир вокруг преображался. Катманду остался позади, сняв маску, чтобы показать свое истинное лицо.

А впереди нас ждали горы – величественные, молчаливые, полные загадок. С каждым шагом напряжение нарастало, словно сама природа готовила нас к чему-то грандиозному. Твой взгляд становился напряженней, сердце билось быстрее, скулы сжимались, а нервы начали шалить.

Это было поразительное ощущение, как-будто мы попали в эпицентр урагана. Когда тебя со всех сторон окружают огромные горные скалы, массивы, словно какой-то титан разбросал здоровенные глыбы среди пустынных равнин.

Создавалось ощущение, будто ты завис в пустоте, без опоры, без твердой почвы под ногами. Сначала это казалось терпимым, даже привычным. Но с каждым днем это состояние начинало давить сильнее, глубже, словно тяжелый камень на груди. Оно выводило из себя, лишало покоя, выбивало из колеи, заставляло сомневаться во всем.

И вот наступает момент, когда ты понимаешь: дальше – ни шага. Ты буквально застываешь на месте, будто ноги вросли в землю. Мысль о том, чтобы развернуться и уйти, кажется такой заманчивой, такой простой.

Вернуться домой, туда, где тепло, безопасно, где нет этого бесконечного напряжения. Но почти сразу ты отбрасываешь эту идею, загоняешь ее в самый дальний угол сознания.

Потому что ты не можешь предать. Не можешь предать команду, которая верит в тебя. Не можешь предать себя, свои принципы, свою мечту. Ведь это будет означать конец всему, во что ты верил, к чему стремился. И даже в тех обстоятельствах, когда от тебя, казалось, ничего не зависело, ты знал: другого выбора нет. Ты не мог поступить иначе.

Эверест… Он забирал у тебя все: силы, время, покой. Но он же умел и дарить. Да, он был жесток, но в его жестокости была какая-то странная справедливость. Он дарил моменты, ради которых стоило терпеть.

Одна только мысль о вершине – она сводила с ума. Она пленяла, как наркотик, заставляла забыть о боли, о страхе, о сомнениях. Эверест всасывал тебя в себя, как воронка и ты, сопротивляясь из последних сил, все равно поддавался его власти.

Ты боролся. Боролся всеми силами, всеми фибрами души. Но чем больше сопротивлялся, тем яснее понимал: ты бессилен. И в какой-то момент ты просто сдался. Сдался ему, судьбе, всему этому безумию. Отдал себя целиком, без остатка.

А внутри… внутри все кипело, бурлило, как раскаленная лава. Эмоции рвались наружу, адреналин бил в голову, как ударная волна. Но сквозь этот хаос чувств пробивался страх. Да, страх.

Он был всегда рядом, тихий, почти незаметный, но неумолимый. Он жил в тебе все эти дни, недели, месяцы подготовки. Он грыз тебя изнутри, как червь, точил душу, не давая забыть о риске, о цене ошибки.

И я до сих пор не знаю, был ли этот страх другом или врагом. Но именно он стал тем самым топливом, которое гнало тебя вперед. Именно он заставлял искать в себе силы, чтобы подняться после каждого падения, чтобы сделать еще один шаг, когда тело кричало: "Хватит!"

Вообще страх в горах – это не просто чувство. Это нечто большее, почти осязаемое. Он обволакивает тебя, проникает в каждую клетку, становится частью тебя, но при этом живет своей собственной жизнью.

Он как отдельное существо, которое дышит рядом, смотрит тебе в глаза и шепчет: «Ты не справишься». И ты понимаешь, что это не просто тень, а настоящий противник, с которым придется бороться. Не на жизнь, а на смерть.

Этот страх – особенный. Он не похож на тот, что ты испытываешь в обычной жизни. Он горный, дикий, первобытный. Он меняет форму, то сжимаясь в комок где-то под ребрами, то разливаясь ледяной волной по всему телу. Он материализуется, становится почти видимым. И ты знаешь: чтобы идти дальше, нужно сразиться с ним. Лоб в лоб. Без компромиссов.

И ты сражаешься. Каждый день, каждый час, каждую минуту. Это битва на износ, где победа дается ценой неимоверных усилий. И когда ты в финале одерживаешь верх, понимаешь: это не просто победа над страхом. Это победа над собой. Она стоит тех же усилий, что и восхождение на саму вершину. Может, даже больше.

Для меня страх был главным испытанием. Не холод, не усталость, не отсутствие удобств. Нет. Именно он – этот всепоглощающий, давящий страх – был моим самым сильным противником. Я знал: если смогу его победить, все остальное покажется детской игрой. И это знание давало силы. Оно стало моим компасом, моей опорой.

Все началось еще на подходе к базовому лагерю Эвереста¹⁶ (БЛ). Неделя пешего перехода через ослепляющие, захватывающие дух пейзажи. Казалось бы, что может быть прекраснее? Но внутри бушевала буря. Мысли метались от восторга и предвкушения до отчаяния: «А может, все бросить? Зачем мне это?» Но ты идешь. Потому что назад дороги нет.

А потом – жизнь в базовом лагере. Казалось бы, это просто палаточный городок у подножия великой горы. Но нет. Это испытание на прочность. Каждый день, каждая ночь – это борьба с собой, с сомнениями, с тем самым страхом, который не отпускает.

И когда начинается само восхождение, ты понимаешь: это уже не просто борьба. Это война. Война, где тебе порой «сносит мозги», где ты теряешь опору, где кажется, что помощи ждать неоткуда.

Но именно в этом, наверное, и заключается магия Эвереста. Он не просто проверяет тебя на прочность. Он ломает, чтобы собрать заново. Он заставляет тебя чувствовать все: от безумного страха до экстатического восторга.

И когда ты проходишь через это, ты становишься другим. Сильнее. Выносливее. Мудрее. Ты закаляешь свой дух и понимаешь: теперь ты способен на большее. На максимум. На то, что раньше казалось невозможным.

Горы… Они всегда были для меня чем-то большим, чем просто камни и снега. У них своя душа, своя аура, своя карма, не похожая ни на что другое. Ее чувствуешь за версту, за километры, еще до того, как они появляются на горизонте. И когда ты приближаешься к ним, шаг за шагом, ты словно входишь в магический круг, заколдованный и вечный.

Ты чувствуешь, как незримая тяжесть обрушивается на тебя – давящая, плотная, будто сама тьма приняла форму. Она пронизывает тебя насквозь, будто пытаясь проверить, достоин ли ты быть здесь. Воздух вокруг наполнен чем-то неуловимым, словно микроскопическое облако, витающее в пространстве. Оно пахнет… как? Сложно описать.

Этот запах – как отзвук удара молнии. Резкий, вяжущий, с металлическим привкусом на языке, будто язык лизнул батарейку. Он обжигает ноздри, но за ним тянется что-то приторное – сладковатый отзвук озона, будто сама стихия оставила после себя незримый шлейф силы. Его не спутать ни с чем.

Ближе к горам этот молниеподобный, острый аромат постепенно растворяется в других – теплых, нежных, дышащих жизнью. Цветы, травы, деревья… Они ковром расстилаются у подножия, будто природа сама пытается уравновесить суровость каменных гигантов мягким дыханием земли.

Алые розы, пышные рододендроны, кружевные гортензии, огненные маки, освежающая мята, терпкий можжевельник… Их ароматы не просто смешиваются – они танцуют в воздухе, сплетаясь в единую симфонию, столь же яркую и насыщенную, как сама жизнь.

Но чем выше поднимаешься, тем сильнее меняется мир вокруг. Воздух становится холодным и резким, почти стерильным, словно его пропустили сквозь ледяной фильтр. Снега и льды вытягивают из него последнее тепло, оставляя лишь кристальную чистоту и гнетущее безмолвие. А там, где начинается «зона смерти» – выше 8000 метров – исчезает все лишнее.

Здесь каждый вдох обжигает. Ледяной воздух впивается в легкие ледяными иглами, смешиваясь с колючей снежной пылью. Она проникает под кожу, выкорчевывает изнутри все мысли, все страхи, оставляя лишь голый инстинкт. Желание выжить. Жажду вершины, которая уже так близко – и все еще недостижима.

И все же, даже в этом царстве вечного холода, где ветер выдувает последние следы жизни, природа не сдается. Среди лезвий льда и скал, острых, как предательство, она находит способ напомнить о себе.

Изредка среди бескрайних просторов вечной мерзлоты встречаются крошечные островки зелени – будто капли жизни, затерянные в ледяном безмолвии. Эти упрямые растения, впившиеся корнями в скупую землю, словно бросают вызов самой природе.

Их цветы – вычурные, яркие, неприродные всполохи – пылают среди звенящей серости, словно живые искры упорства. Кажущиеся хрупкими, они не склоняются, а отвечают порывам ветра пластикой выживания, напоминая: жизнь пробивается даже там, где, кажется, восторжествовал лишь вечный холод.

А ночью… Ночью Эверест преображается. Небо, черное, как бархат, становится ближе, чем когда-либо. Мириады звезд зажигаются одна за другой, словно кто-то рассыпал алмазы по небосводу. Они так близко, что кажется, будто можно протянуть руку и коснуться их.

И в этом безмолвном мерцании, в гробовой тишине гор, есть что-то завораживающее, почти мистическое, ирреальное. Это момент, когда ты чувствуешь себя одновременно ничтожно маленьким и частью чего-то бесконечно великого.

Но если отбросить эту магию ночного неба, то остальное… Остальное – это вызов, брошенный самой природой. Выше снеговой линии, в так называемой «зоне смерти», ты словно теряешь связь с реальностью. Там, где воздух становится разреженным, а холод проникает в каждую клетку тела, остается только одна мысль: «Как бы унести отсюда ноги?»

Это место, где жизнь замирает. Ничего не растет, не ползает, не летает. Только камень, лед и вечная тишина. Это царство смерти и она здесь – полноправная хозяйка.

Она маячит перед тобой, как только ты переступаешь черту. И если ты оказываешься в ее власти, счет идет на часы, минуты. Ты должен успеть подняться на вершину и спуститься обратно, пока она не забрала тебя навсегда.

Это состязание со смертью, с самим собой, больше похоже на русскую рулетку. Ты собираешь всю свою волю, все свои силы и идешь вперед, не оглядываясь. И остается только надеяться: повезет – не повезет. Если повезет, ты вернешься живым, словно заново родившись. Если нет… Ну что ж, значит, судьба.

Ее лицо до сих пор стоит у меня перед глазами… Минуя отметку 8400 у скалы «Балкон», я заметил женщину. Голова ее бессильно упала на грудь. Снег намел на ее капюшоне целую шапку. Рядом, скрючившись в позе эмбриона, лежал другой – колени намертво вжаты в живот.

Два немых вопроса, застывших в небо. Ни пафоса, ни величия – только леденящее дыхание смерти и его жуткая, неприкрытая будничность здесь, на вершине мира. И тогда рассудок, этот бесстрастный бухгалтер, выдал холодный расчет: «Восемьдесят тысяч… За спуск одного… Проще бросить. Большинство так и остаются здесь. Навеки».

На подступах к Эвересту я уже был там – не телом, но душой. Мои мысли, словно альпинисты, карабкались вверх, прокладывая маршруты, штурмуя вершину за вершиной в моем воображении.

Я видел, как мои ноги ступают на эту легендарную вершину, как я стою на Крыше Мира, а где-то далеко внизу, в туманной дымке, остаются овации, восхищение и весь этот шумный, суетливый мир.

Я едва замечал, как проходил мимо многочисленных поселков и деревень, мимо местных достопримечательностей, которые, словно грибы после дождя, вырастали то тут, то там. Гигантская ступа Боднатх¹⁷ в Катманду?

Да, она была величественна, но для меня она оставалась лишь фоном, размытым пятном на пути к моей цели. Люди, их лица, их улыбки – все это сливалось в одну пеструю канву, которую я не мог разглядеть.

Гул толпы, смех детей, крики торговцев – все это было где-то далеко, за плотной стеной моих мыслей. Эти звуки, словно назойливые мухи, жужжали в ушах, но не проникали внутрь.

Мой слух улавливал их, но не слышал. Мое зрение фиксировало яркие краски, радужные отблески жизни, но чем ближе я подходил к Эвересту, тем больше эти краски тускнели, теряли свою силу.

Моя душа была уже там, на вершине, где царят тишина и вечность. Этот мир с его «изысканным лоском», с его суетой и блеском, не трогал меня. Я был мертв для него, глух к его соблазнам.

Даже здесь, в одном из самых роскошных уголков земли, я чувствовал себя чужим. Мое сердце билось в ритме ветра, который гуляет по склонам Эвереста, а не в такт этому шумному, яркому, но такому далекому миру.

Однажды, в Базовом лагере Эвереста, во время традиционного обряда Пуджа, я услышал слова молодого шерпы-проводника¹⁸, которые навсегда врезались в мою память. Они звучали как откровение, как тихий, но мощный голос самих гор.

Пуджа¹⁹ – это не просто ритуал. Это священный момент, когда буддийский монах читает молитвы, обращаясь к духам гор, прося защиты и благословения для тех, кто отважился бросить вызов вершинам. Это посвящение в мир, где каждый шаг может стать последним, где стихия диктует свои правила.

И вот, среди дымящегося благовония и шепота молитв, этот шерпа, едва замечая мое присутствие, произнес: «У многих людей с Запада есть одна беда. Они разобщены внутри. Их души рассеяны, словно ветер в ущельях. Они потеряли связь с тем, что делает человека цельным – с верой, с традициями, с чем-то большим, чем они сами.

Они не умеют контролировать свой ум, не могут абстрагироваться от суеты. Их взгляд блуждает, их мысли расфокусированы. Но в горах это смертельно. Здесь ты должен быть собран. Здесь ты должен быть цельным».

Его слова ударили меня, как удар колокола. Он был чертовски прав! Горы не прощают слабости. Они требуют не только физической силы, но и абсолютной концентрации, внутренней гармонии. Молитва, ритуал, вера – это не просто традиция. Это инструмент, который помогает настроить душу, как натянутый лук, готовый выпустить стрелу к цели.

И я слушал его, затаив дыхание. Я чувствовал, как его слова проникают в самое сердце, как будто сам Эверест говорит через него. Я принес в дар горам частицу своей души, с самого начала пути. И я сделал все, чтобы оставаться верным своей цели. Каждый шаг, каждое дыхание, каждая мысль – все было подчинено одной мечте: достичь вершины. Во что бы то ни стало.