День 14.

Вот он город. По периметру, где кончается лес – начинается насыпь, довольно высокая, метров десять – пятнадцать, земляной вал, вероятно, идет кольцом вокруг всего города, поэтому отсюда я вижу лишь освещенное небо и слышу шум транспорта. Но город там, он существует! Вчера дошел только до этого вала, побоялся, что насыпь для охраны и может сработать сигнализация или заметят следы, если лезть. Однако лезть все равно надо, дождался вечера, чтобы, набравшись смелости, сделать вторую попытку. Еще немного постою и рискну. В сам город пока не пойду, не сегодня точно, на сутки провизии должно минимально хватить, лучше как следует осмотреться. Воду же приловчился добывать из луж и небольшого озера (большая лужа) в лесу – отравления не наблюдается, а другого выбора, чем утолять жажду, попросту нет. В озере удалось даже слегка искупаться, ополоснуться. Вода на первый взгляд и вкус обычная, ожидаемо чуть пахнет болотом, других посторонних привкусов не ощущаю. Заметил, что над озером туман слегка плотнее и есть едва уловимое восходящее движение, но на воду пыль не оседает, никаких инородных частиц в ней не видно, кроме песка и обычного лесного мусора (отфильтровываю это через фильтр, сделанный из рубашки).

[…]

Лезу на этот вал,

[…]

Хорошо, что я не среагировал на оклик! Почти уверен был, что это охрана, что меня заметили. Лежал, уткнувшись лицом в землю, и ждал выстрелов. Но их не последовало, голоса удалялись… Поднял голову: это была компания молодых людей, два парня и две девушки, они пришли со стороны города, перелезли насыпь и пошли в лес. Почему-то у меня в голове сложилось такое ощущение, что люди из города не могут выходить в лес, покидать границу города, не знаю, почему так подумал, и вот из-за этого был невнимателен, а сейчас еще волнуюсь за свои вещи там в лесу, особо ведь не прятал, да и костер, наверное, еще дымит. Правда, они направились левее моего лагеря. […] после вала метров триста – пустырь, и дальше начинается непосредственно город. Лежу, смотрю на город, отсюда все неплохо просматривается. Картина в чем-то мистическая. Вот он какой, он есть, здесь живут люди! Бетонный, ровные одинаковые дома, семи-, девяти-, двенадцатиэтажные; деревьев нет, газонов тоже не замечаю отсюда; он не бурлит, как наши мегаполисы, очень тихий, движение есть, но транспорта и людей не много; все как-то заторможенно, машины движутся медленно, люди идут медленно, причем ходят они несколько прямоугольно, будто по четко заданному маршруту; есть светофоры, дорожная разметка, но не видно вывесок магазинов, чего-нибудь такого, рекламы; сейчас уже темнеет и в окнах появляется тусклый желтый свет. Серый бетон, черный асфальт, и все это покрывает рыжий туман, который тут кажется еще плотнее. Какое-то неторопливое, сонное существование, погруженное в ржавое болото. И пахнет тухло, вроде по-болотному, но не так, как в лесу, запах ближе к химическому, чем к природному.

15.

Раньше боялся леса и одиночества, теперь боюсь людей, а в лесу наоборот чувствую защиту. Ночью почти не спал, прислушивался, ждал, вдруг кто-нибудь идет, вдруг меня обнаружат, вдруг ищут… Может быть, зря не взял с собой никакого оружия, хоть спокойнее было бы.

Побаиваюсь идти в город. Жизнь там явно отличается от нашей, явно имеет иной уклад. Впрочем, выбора уже нет, утром с нервов доел все те крохи, что оставались, надо пополнять запасы. Сегодня останусь голодным, но еще не пойду, буду более обстоятельно осматривать с бруствера окраины города, надо определить лучшее время, наметить цели, составить план.

А вообще говоря, уже есть чувство некой победы, результата, может и промежуточного, но результата. Дошел, добрался, жив, уже видел людей, город. Это что-то невероятное, не верится в то, что видишь, словно бы другое измерение, хотя отдаленно, в детских воспоминаниях город имеет сходство с теперешним, по крайней мере архитектура та же и транспорт из того времени.

16.

Лезу на вал. В том же месте, что и вчера, точно запомнил, где залезал, но нет моих следов, а наследил я порядочно, тем более ведь ползком. Может, все-таки это охранное укрепление. На всякий случай спускаюсь обратно и отхожу в сторону около пятидесяти метров. Вновь забрался наверх, осмотрелся: все спокойно, город по-прежнему такой же заторможенный и вязкий, внутренний склон насыпи чуть более крутой – аккуратно сползаю, чтобы не покатиться кубарем. Переживаю по поводу одежды, вдруг буду сильно выделяться. По пустырю иду быстро и пригнувшись, все-таки открытое пространство. Оглядываюсь по сторонам и назад, не привлек ли внимание, не наблюдает ли кто-нибудь, кажется, вот-вот должна раздаться сирена, и меня станут догонять, ловить. Приближаюсь к городу, вот он момент истины, сильно волнуюсь.

Ступаю на тротуар, ощущаю себя в некотором роде как астронавт на далекой, неизведанной планете, и по сюжету космического триллера сейчас ужасная, уродливая тварь внезапно должна схватить меня за ногу и потащить, и сожрать… Людей мало, в основном одеты в рабочую одежду, комбинезоны, но разные, неодинаковые, некоторые одеты вполне обычно, самая простая одежда, так что нормально, не буду так уж разительно отличаться. Здесь кругом сплошь один бетон, все каменное, ни деревьев, ни газонов, ни травы, ни клумб каких-нибудь. Улицы освещены слабо, тусклый желтый свет редких фонарей. Люди, особенно те, что в комбинезонах, похожи по поведению на того водителя грузовика: смотрят перед собой, идут целеустремленно, как по намеченному плану, не глядя по сторонам, не проявляя эмоций, как роботы из фильмов, или как зомби. Те редкие, что одеты повседневно, ведут себя более раскованно, хотя в целом тоже неторопливо, обреченно как-то. Окна домов имеют затемненные стекла, поэтому свет из них тусклый, красновато-оранжевый, но большинство зданий, по-видимому, нежилые, там нет света совсем, а вокруг них нет уличного освещения. Вывесок магазинов, табличек, указателей, рекламы – ничего этого не видно. Один серый бетон, тусклый свет и зомбиподобные жители. Я, стараясь копировать их поведение, хожу по менее освещенным тротуарам, аккуратно приглядываюсь, сегодня нужно осмотреться, что и как, ну и вообще-то важно найти еду, кушать хочется уже нестерпимо. Обратил внимание, что люди слегка покашливают, периодически, не сильно, и вспомнил сразу о своем таком же кашле, на который уже не обращал внимания – значит, это отнюдь не простуда. Кстати, здесь совершенно отсутствуют металлические конструкции, чтобы туман где-то оседал, один бетон, камень и кирпич.

[…]

Где же все-таки магазин или склад… Мне кажется, этому обществу кроме всего должно быть свойственно

[…]

и сразу пошел к этому скоплению, не просто так они толпятся. Ага, вот и первая вывеска, которую тут вижу: «Продовольственный отдел. Пункт выдачи № 17». А выше нее, над входом в этот пункт висят большие механические часы, стрелки показывают без пяти восемь, я так понимаю, «выдача» будет, наверное, в восемь. Вот только встает вопрос: как выдают, какие деньги, может быть по спискам, по документам?..

В восемь действительно началась выдача, открыли входную дверь и люди по очереди, по пять человек, входили внутрь и выходили с набитыми сумками. Становлюсь в очередь, посмотрим там внутри, по какому принципу выдают, потому что жрать охота зверски, только и сумки-то у меня никакой нет, не предусмотрел очевидного момента – буду надеяться на удачу… Рассматриваю людей в очереди: аккуратные такие, стоят ровно, организовано, молчат, слегка как бы сонные и безразличные; но замечаю и других, несколько личностей явно отличаются от остальных: более живые какие-то, развязные, переговариваются между собой, смеются даже, вместе с тем вид у них определенно нездоровый (мешки под глазами, припухшие лица, красноватые белки глаз). Интересно…

Вот я внутри. Это что-то наподобие магазина самообслуживания, выбираешь по-быстрому что тебе нужно, а на выходе надо показать контроллеру паспорт, просто развернуть его перед ним на странице с фотографией, никто не платит, касс нет – только показать паспорт. Вот тут я с благодарностью вспомнил одного парня из нашего политического подполья, который, когда меня собирали сюда, предложил сделать фальшивый паспорт жителя Объединенной Руси. Здесь именно такие паспорта, хорошо рассмотрел на входе, когда один из отоварившихся зомби развернул свой, и повезло, что паспорт я все время носил во внутреннем кармане куртки. С сумкой тоже повезло, на прилавке с картофелем, с краю лежало несколько пустых тряпичных мешков – схватил один и принялся напихивать туда себе запасы: хлеб, картофель, яблоки, консервы, замороженная курица, зеленый лук, колбаса, конфеты, печенье. В мешок влезло бы и еще, но все из моей группы уже отоварились и выходили, я последний оставался в зале, и, дабы не привлекать внимания, не нарушать порядка, тоже пошел на контроль, хватит и этого пока. Контроль прошел легко, не сомневался, что пройду, потому что контролеры не особенно-то рассматривали паспорта, больше как формальность это было.

Возвращаюсь к озеру, в лес. Следы, где я пересекал вал, опять были зачищены…

17.

На ночь плотно наелся и крепко спал. Продукты были самые обыкновенные, без посторонних привкусов и запахов. Зажарил на костре курицу целиком, почти всю сразу и съел. Сегодня вечером пойду опять в город, не знаю, как быть со следами на насыпи, ведь кто-то же их убирает, не просто так, постараюсь оставлять как можно меньше следов. Сейчас буду отдыхать, отъедаться.

Город меня впечатлил, обрадовал и огорчил одновременно. Он как будто вне времени, будто в ином измерении. Рад тому, что город существует, что в Лабруме есть жители, что это не пустынная территория, жить здесь можно, но, похоже, их государственный строй, социальный уклад, развитие далеки от идеала, все мне показалось в некотором роде угнетенным. Хотя я еще имею недостаточно сведений, информации, а то, что видел, возможно, лишь первое впечатление. Пока же это смахивает на какую-то тоталитарную систему с признаками коммунизма. В оценках надо учитывать еще и то, что, по слухам, Лабрум сейчас существует в качестве эксперимента, ну или в качестве эксперимента в том числе.

Раз документы здесь в хождении образца Объединенной Руси, то можно заключить, что ее правительство имеет непосредственный контроль над территорией и жителями. Официально Лабрум – зона отчуждения, ОР и Альянс совместно контролируют ее западные границы, восточные же границы – только ОР, но территория эта никому не принадлежит. Жителей в зоне тоже не должно быть, официально здесь никто не живет. По сути дела, ОР нарушает договоренности, хотя не исключено, что имеет место сговор, негласное соглашение с руководством Альянса.

Чем в городе занимаются жители пока непонятно, на окраине что-нибудь типа заводов, фабрик, производств не заметил. Но большая часть людей была в комбинезонах, похожих на рабочую одежду. Хочется надеяться, что ОР лишь тайно вынесла опасные или вредные производства на закрытую территорию, а не проводит какой-нибудь эксперимент над людьми.

Также стоит отметить, что в основной своей массе люди были сходны как во внешнем виде, так и по поведению, в то же время были и явно отличающиеся индивидуумы. Думаю, именно с этим меньшинством отличающихся нужно налаживать контакт в первую очередь, они хотя бы на первый взгляд походят на обычных людей. […] к тому же мне видится по меньшей мере странным отсутствие в городе растительности, да и вообще участков открытого грунта, все в асфальте и бетоне, нет и металлических конструкций. […] это пока первые впечатления от увиденной небольшой части города, окраины.

Еще. Вероятно, жители страдают от кашля. Теперь стал обращать внимание и на свой кашель, кажется, он усиливается. Первое, что приходит в голову – из-за тумана.

Жду вечера, чтобы опять отправится в город.

18.

Вчера был в городе где-то с шести до десяти вечера, потом все фонари разом погасли и темноте еле нашел дорогу обратно. Специально вышел раньше, пока еще было светло, чтобы по возможности лучше все рассмотреть.

Итак. Город, по всей видимости, остался таким же, каким был в мое детство, имею в виду здания, улицы, архитектуру, общий вид узнаваем, только нет деревьев, клумб, травы, он стал забетонированным. Кроме того, очень может быть, что я попал в район, где жил в то время, он назывался «Щемыслица», не уверен пока, но очень похоже, все кажется знакомым. В следующий раз попытаюсь определить точнее, есть несколько мест, которые я хорошо помню из минского детства, надо проверить, а может, удастся отыскать и свой дом. Судя по всему, здесь не было сноса зданий, все осталось по-прежнему с момента эвакуации. Как уже отмечал, не все дома заселены, а лишь малая их часть, но незаселенные тоже имеют относительно досмотренный вид, постройки старые, тем не менее сколь-нибудь серьезных признаков разрушения нет. Люди живут более скученно, если дом заселен, то весь или почти весь, судя по свету в окнах, если же пустует, то света не видно нигде, некоторые улицы густо заселены, а на других – только пустые дома. Пока внутрь жилых домов не заходил.

Транспорта немного, весь с двигателями внутреннего сгорания. Как видно, имеется городской транспорт – небольшие автобусы, ходят редко, номеров нет, но останавливаются в определенных местах, оборудованных остановочных пунктах, которые впрочем тоже никак не обозначены. Собственно говоря, нет и других обозначений: ни названий улиц, ни номеров домов, ни зданий, ни направлений, ничего; единственные вывески, которые встретил: «Продовольственный отдел. Пункт выдачи № 17», «Хозяйственный отдел. Пункт выдачи № 17», «Отдел услуг. Пункт оказания бытовых услуг № 17» – они находятся недалеко друг от друга, время и дни работы не указаны. Мусора нет, очень чисто, словно бы стерильно, около жилых домов есть пластиковые контейнеры, в них в основном остатки продовольствия, отдельно еще стоят большие бетонные контейнеры с крышками, там – металлический лом. Как и в лесу, животных, птиц, другой живности в городе нет, не заметил ни собак, ни воробьев, ни голубей, ни крыс, да даже насекомых тут нет, даже и мух.

[…]