Вспоминая телеспектакль
«Король Матиуш Первый»

Когда мне было 6 лет, по белорусскому ТВ совершенно неожиданно среди всякой советской пропагандистской дряни о якобы великих свершениях в стране развитого социализма, вдруг показали телеспектакль «Король Матиуш Первый». Позднее я узнал, что этот спектакль был дипломной работой начинающего режиссера Петра Фоменко, выбравшего для постановки лишь первую часть из сказки – дилогии Януша Корчака о юном короле, мечтавшем всех детей в мире или хотя бы в своём королевстве сделать счастливыми. У меня до сих пор мурашки по коже идут от воспоминаний о постановке. То, как артисты это сыграли, было явной антисоветской диверсией. Сам факт постановки в театре произведения величайшего ЕВРЕЙСКОГО педагога, убитого нацистами вместе со своими воспитанниками за своё национальное происхождение, уже был настоящей бомбой. В СССР Холокост в лучшем случае замалчивался, а в худшем… Мне совершенно неясно, как цензоры пропустили такой выпад против насквозь прогнившего советского строя, поражённого метастазами звериного антисемитизма. А также, на мой взгляд, для артистов это явилось реализованным шансом сыграть по – настоящему великое произведение.

Многие идут к этому всю жизнь, но шанса так и не выпадает. У них получилось, хотя, надо признать, заметили это немногие. Юного короля сыграла актриса Нина Антонова, у неё были огромные, словно озёра, глаза, которые были грустны, как, впрочем, и сама сказка.

И самое главное: спектакль не делал никаких скидок на возраст зрителя, под простыми словами скрывались серьёзные и совсем не детские проблемы. Уже начало спектакля трагично: у принца Матиуша умирает отец, и он, не успев пережить утрату, поневоле становится королём, взваливает на свои детские плечи всю тяжесть руководства страной. Пользуясь удобным случаем, соседи объявляют королевству войну. Матиуш, не желая без дела сидеть во дворце и лишь принимать парады, инкогнито убегает вместе со своим другом на фронт, совершает подвиг и триумфально возвращается в столицу победителем, мечтая о реформах: устроить жизнь так, чтобы все в нём были счастливы. Начать он решает с детей, организует за неимением взрослого детский парламент. Но взрослые министры строят интриги, и король из – за неопытности и ошибок попадает в ловушку, все реформы заканчиваются фиаско. Малыша Матиуша свергают собственные министры, судят как государственного преступника и приговаривают к ссылке на необитаемый остров… Книга на этом не заканчивается, а вот спектакль – да. И этот несправедливый и печальный конец привёл меня тогда в замешательство, негодование, словом, в такое смятение чувств, которое я никогда до этого момента в своей жизни не испытывал. Думаю, это было моё первое сильное впечатление от литературного произведения и актёрской игры. И впервые промелькнуло – истина есть, она где – то рядом.

Разумеется, никто ничего не сказал о том, чем замечателен автор. Это вам не театр на Таганке, когда в конце постановки Любимов разворачивал портрет Булгакова, чтобы зрители стоя могли выразить свою признательность тени великого человека. Лишь много лет спустя в Израиле я прочитал его книги, биографию… Что сказать, словно в фильме «Похищение чародея», отправить бы такого гения в будущее…

Януш Корчак (Janusz Korczak), настоящее имя Хенрик Гольдшмидт (Henryk Goldszmit) – великий польский педагог еврейского происхождения, писатель, врач и общественный деятель, автор прекрасных детских книг «Дети улицы», «Дитя гостиной», «Лето в Михалувке», «Король Матиуш Первый» и др. Основатель и руководитель (с 1911 года и до конца жизни, с перерывом на Первую мировую войну) еврейского Дома сирот. Серьёзный учёный, написавший более 20 книг о воспитании! Всемирную известность получили «Как любить ребенка» (1914) и «Право ребенка на уважение» (1929).

Судьба Корчака была трагична. Он всю свою жизнь посвятил преподаванию, педагогике. Он буквально жил ради своих воспитанников, променял личную жизнь на приют, превращая сирот со сломанными судьбами в настоящих людей. Многим это не покажется чем – то великим, но это лишь для тех, кто никогда не сталкивался с жизнью во всех своих проявлениях. Иногда я думаю, что никакая буйная фантазия создателей фильмов ужасов не может сравниться с тем кошмаром и той нечеловеческой болью, с которыми мы РЕГУЛЯРНО сталкиваемся в своей жизни. Большинство из нас глухи к страданиям других. А вот Януш Корчак жил ради того, чтобы у маленьких людей появилось чувство собственного достоинства и уверенность в завтрашнем дне.

Всю свою жизнь он был атеистом. Но в Варшавском гетто, куда был брошен гитлеровцами вместе со своими воспитанниками, он переосмыслил своё отношение к жизни. Христианский мир, очевидно, полностью утратил для него свою моральную ценность. Равнодушие к страданиям и нечеловеческая жестокость нацистов не могли не отразиться на его мировосприятии. Находясь за колючей проволокой, он вместе с детьми начал изучать иврит и… основы иудаизма. Нельзя без содрогания читать о том, как незадолго до Песаха 1942 года он провел тайную церемонию на еврейском кладбище. С Торой в руках он взял с детей клятву быть хорошими евреями и честными людьми. И это в тот самый момент, когда мир превратился в ад, в жуткую мясорубку!

Корчак до последнего момента добывал дрова и уголь для растопки печи, пищу и медикаменты для своих воспитанников. Евреи и неевреи неоднократно пытались его спасти из гетто, но он отказался от всех предложений. В августе 1942 года зверства нацистов достигли крайней точки, они издали приказ о «депортации» Дома сирот. Для всех тогда было совершенно ясно, о чём идёт речь: о недолгой поездке в переполненном вагоне для скота в лагерь уничтожения Треблинка, унижение и мученическая смерть в газовой камере c последующим сожжением в крематории. Вместе со своей помощницей и другом Стефанией Вильчинской, безнадёжно влюблённой в него, Януш Корчак пошел на смерть рядом с детьми.

Я часто думаю о том, а был ли он прав? Быть может, вместо того чтобы построить детей и отправиться вместе с ними в товарный вагон, идущий на Треблинку под стягом короля Матиуша, надо было действовать иначе? Накануне собрать детей и персонал, рассказать, как обстоят дела, и приказать бы им бежать, кто куда сможет? Быть может, тогда хоть кто – нибудь сумел бы уцелеть?

Остаётся лишь утешаться, что, вероятно, у Бога свои планы, неведомые нам.

И ещё один вопрос мучит меня: есть ли будущее у человечества, которое сжигает маленьких детей и своих святых?

Лихой рейд на Берлин, 1757 год

Одним из самых прославленных военных деятелей Австрийской империи XVIII в. был уроженец Венгрии по имени Андраш Хадик фон Футак. Человек исключительных способностей, Андраш Хадик родился 16 октября 1710 года в городе Кёсег (Koszeg). Аристократическое происхождение открыло перед молодым человеком широкие возможности для прекрасного образования, помимо родного венгерского Андраш Хадик свободно владел немецким и французским языками, а также неплохо знал классическую латынь и греческий. Однако университетской учёности он предпочёл военную карьеру. В 1730 году добровольцем он поступает на службу в гусарский полк. Хадик принял участие в Австро – турецкой войне (1736–1739) и в Войне за польское наследство (1733–1735). Первое офицерское звание корнета (ensign) получил, сражаясь в рядах гусар. Вскоре он проявил себя в ряде сражений и дослужился до звания капитана. Война за австрийское наследство (1740–1748) стала новой вехой в его карьере, вначале войны его произвели в майоры, а после удачных действий против Пруссии его заметила сама императрица. Мария Терезия для начала присвоила ему чин подполковника и назначила командиром гусарского полка. А к концу войны, в 1748 году, императрица назначила его командиром кавалерийской бригады. Так, в возрасте 35 лет он стал генералом.

Семилетняя война явилась наивысшей точкой в его карьере. Уже в самом начале боевых действий Андраш Хадик своим своевременным и смелым вмешательством сумел переломить ход сражения при Лобозице. Внезапно контратаковав во главе своих гусар прусскую кавалерию, он спас от полного разгрома панически бежавшую с поля боя австрийскую пехоту и предотвратил неминуемый разгром. За это императрица произвела его в генерал – лейтенанты и поставила командовать кавалерийской дивизией. Во главе этой дивизии он вскоре вновь отличился в сражении под Колином, участвуя в прославленной, переломившей ход битвы кавалерийской атаке.

Звёздный час Андраша Хадика наступил в октябре 1757 года. Главные части прусской армии были сосредоточены в Силезии и Саксонии, где находился основной театр боевых действий. Принц Карл Александр Лотарингский решил воспользоваться моментом и нанести удар прямо в сердце Пруссии – захватить столицу Фридриха Великого, Берлин. Для выполнения этого задания австрийский главнокомандующий избрал Андраша Хадика с его гусарами. Тут надо сказать, что долго уговаривать его не пришлось, ему нужен был только приказ, поскольку война и подвиги составляли смысл его жизни. Вероятно, он быстро осознал, какие перспективы может иметь эта бравая вылазка.

Взятие Берлина австрийскими войсками

Убедившись, что дорога на Берлин свободна, он быстро объявил боевую готовность своим солдатам и с неслыханной для тех лет скоростью выступил в поход. Казалось, Андраш Хадик перенял опыт своего главного врага, короля Фридриха: пехота Хадика проходила до 32 миль в день вместо 8 предписанных уставом, что, безусловно, было новаторским решением для того времени. В составе его корпуса было 2 тыс. кавалеристов: гусар, драгун и кирасиров, а также более 3 тыс. пехотинцев при поддержке 6 орудий.

Почти сразу Андраш Хадик разделил свой корпус на две части: в городе Эльстерверда, Бранденбург, в 160 км от Берлина, он оставил в резерве 1,5 тыс. солдат во главе с генералом Клеефельдом. Остальные войска форсированным маршем по кратчайшей дороге бросились на Берлин. Эскадрон отборных гусар был выделен для обеспечения бесперебойной связи между двумя отрядами. 300 гусар постоянно находились в стороне от основной колонны, они занимались рекогносцировкой и грабежом окрестностей (увы, такие были времена), чтобы затруднить создание полной картины происходящего разведке противника.

В результате австрийским войскам удалось достичь абсолютной внезапности. Уже вечером 15 октября передовые отряды Хадика достигли городка Кёнигс – Вустерхаузен. Это уже предместье Берлина, но для создания эффекта ещё большей внезапности австрийцы стали пробираться к прусской столице прямо через ночной лес. В результате поутру 16 октября, аккурат к дню рождения Хадика, его передовой отряд уже стоял напротив Силезских ворот Берлина. Эффект внезапности был достигнут, 5,5 тыс. прусских солдат берлинского гарнизона были шокированы, когда увидели у стен города австрийского офицера с белым флагом в сопровождении трубача, который в ультимативной форме предложил им сдаться на милость победителя и выплатить огромную контрибуцию.

Комендант Берлина генерал Ганс Фридрих фон Рохов, бывший капитан полка «великанов» (солдат огромного роста и невероятной силы), отборного полка покойного отца Фридриха Великого, к тому времени уже нездоровый человек (из – за больной спины он даже не мог ездить верхом), тем не менее отказался не только капитулировать, но и выплатить даже минимальную контрибуцию. Тогда австрийцы предприняли попытку штурма Силезских ворот. Более 300 гусар ринулись в атаку. Что могли противопоставить этому напору малочисленные защитники города, сплошь состоящие из тыловиков, непригодных к строевой службе? После краткого рукопашного боя им удалось ворваться в пределы городских укреплений. После короткой рукопашной схватки австрийцы овладели воротами и попытались ворваться в пределы городских укреплений. Но здесь их встретил новый ряд защитников города, для контратаки фон Рохов к этому моменту успел собрать 3 полных пехотных полка гарнизона. Казалось, что чаша весов победы качнулась обратно, прусские солдаты начали теснить австрийцев и их превосходство казалась подавляющим. Но к несчастью для фон Рохова в этот момент к городу успела подойти австрийская пехота. Австрийские солдаты с ходу атаковали полки фон Рохова и не позволили развернуться для боя. Австрийцы же, напротив, использовали до конца численное преимущество и широким фронтом атаковали центр и правый фланг противника. После недолгого рукопашного боя защитники города не выдержали натиска. Две сотни саксонских солдат, которых король Фридрих насильно включил в состав гарнизона, улучив момент, перебежали на сторону австрийцев. Гарнизон после этого был обращен в бегство.

Фон Рохов собрал свежие войска, которые по своему числу не уступали австрийцам и… под предлогом охраны королевы, увёл их всех с собой в укреплённую крепость Шпандау.

Одержав победу, Хадик тем не менее не отдал приказ занять весь город. Напротив, он сдержал наступательный порыв своих солдат и вновь вступил в переговоры, теперь уже с муниципалитетом. Парламентер предложил сохранить город в сохранности при условии уплаты 600 000 серебряных талеров. Члены муниципального совета согласились вести переговоры, хотя сумма показалась им чересчур завышенной, и потому совещание продолжалось весь остаток ночи. Австрийцы же не теряли времени даром, а приступили к грабежу и насилию. Основными жертвами мародёров стали жители Кёпеникского предместья, в котором проживали французские и чешские протестанты. После такого развития событий муниципалитет стал сговорчивей. Была выплачена контрибуция в размере 200 000 талеров для Хадика, его офицеров и дополнительно 15 000 для солдат. Справедливо решив, что больше из горожан денег не выколотить, 18 октября Хадик отошел от стен Берлина. По дороге назад войска Хадика успели собрать контрибуцию (30 000 талеров) также и с беззащитного Франкфурта – на – Одере. В ходе операции потери Хадик составили не более сотни солдат, при этом потери Пруссии составили 425 человек.

Поразительно, но факт: обладая самой лучшей разведкой в Европе, Фридрих Великий получил отрывочные известия о рейде австрийцев на Берлин лишь 13 октября. Отреагировал он незамедлительно, приказав генералу Морису Анхальт – Десаускому выступить из Лейпцига на защиту Берлина с 4 пехотными, 2 драгунскими и 2 гусарскими полками. А также были отправлены сильные отряды с целью перерезать возможные пути отхода австрийцев от Берлина. Однако все эти мероприятия не увенчались успехом.

Фридрих Великий, получив известия о столь неблагоприятном развитии событий, в одиночестве удалился в свои покои. Штабные офицеры могли наблюдать сквозь освещённые окна штаб – квартиры, как он наедине с собой часами декламировал строфы из трагедии Расина «Митридат». После чего уныние покинуло его, и он принялся разрабатывать план очередной операции. Ответный удар короля был воистину сокрушающим: 5 декабря 1757 года, спустя месяц с небольшим после того, как был отдан приказ на рейд в Берлин, имперский командующий принц Карл Александр Лотарингский получил ответный удар. Армия Фридриха II нанесла сокрушительное поражение его войскам в битве при Лейтене, что поставило жирный крест на всей военной карьере принца. Больше к командованию его не допускали.

Наибольшее презрение во всей этой истории заслужил комендант Берлина фон Рохов. Сограждане прозвали его «феноменальным ослом». После того, как он вернулся в столицу и выяснилось, что у него было по крайней мере в полтора раза больше солдат, чем у австрийцев, а он бежал, оставив город без защиты, берлинцы забросали его тухлыми яйцами и камнями, а также оплевали с головы до ног – за трусость и тугодумие. Тем не менее он продолжил оставаться на посту коменданта города. В 1760 году он умудрился столь же позорно сдать город объединённому отряду русских и австрийцев, после чего остаток войны провёл в плену. Удивительным было отношение к нему со стороны Фридриха Великого: он считал его исполнительным чиновником и потому после возвращения из русского плена восстановил в должности коменданта столицы!

Императрица Мария Терезия была в полном восторге и усыпала всех участников рейда наградами. Андраш Хадик был награждён Большим крестом ордена Марии Терезии. В 1758 году он был назначен командующим кавалерией Главной армии. В 1762 м – главнокомандующим.

Прежний главнокомандующий, фельдмаршал, уступил командование Хадику 4 сентября 1762 года. Через месяц Фридрих Великий отдал ему долг – во время битвы при Фрайберге.