Я взял ее за руку, она перевела взгляд на меня – смотрела прямо в глаза, не моргая.

Молчали.

Думаю, в тот момент во мне бушевала буря, способная разодрать горы. Я был открыт, будто книга, раздет догола, когда даже мясо и кости отлетели в сторону.

Я робко, плохо отдавая себе отчет в том, что делаю, приблизился к ней и очень нервно, едва ощутимо поцеловал ее в губы.

Ноги стали ватными, голова закружилась, дыхание сперло…

Это был первый наш с ней поцелуй.

Она не сопротивлялась и продолжала смотреть на меня. Взгляд был какой-то… равнодушный.

– Пойдем отсюда, здесь скучно. У меня ноги болят, – сказал она.

Я ничего не понял, что произошло со мной. Просто стало немного жарко что ли, вспотела спина. Такое бывает, когда заходишь в душный поезд: какие-то бессмысленные и неприятные вегетативные реакции.

В тот момент я был на краю у края. Там, где открывается путь в мою душу, доступ в мое сердце.

Но он открыт только мне. И все эмоции – не далее моего воображения.

Выпавший из рук парня букет очень скоро подобрал другой прохожий. Осмотрев его на предмет повреждений, он довольно хмыкнул и с улыбкой куда-то умчался.

Я допил пиво и закурил сигарету. Второе не буду. Не хочу.

А кто вообще предлагает?

Леха подошел незаметно. Просто появился передо мной и шлепнул кипу бумаг на стол. Я даже и бровью не повел. Эти бумажки я хорошо запомнил.

– Никаких следов, твою мать! – сокрушенно воскликнул друг, шлепнувшись на пластмассовый стул. Тот даже затрещал, несчастный.

– Неудивительно, – пожал я левым плечом. Леха все утро вместе со следственной группой занимался повешенным у меня на лестничной площадке человеком.

– Ой! Ну надо же! Прям таки Шерлок воплоти! – Леха был совсем не в духе – дружище очень редко выходил из себя и давал волю эмоциям.

Я вытащил почти докуренную сигарету изо рта, некоторое время покатал ее между большим и указательным пальцем, рассыпая пепел по столу, а затем щелчком отправил тлеющий хабарик в полет: ветер тут же подхватил его и унес прочь.

– Это игра, Леха, – тон у меня получился какой-то замогильный что ли. Наверное, организм несколько отставал от сознания.

– Чего? – друга аж перекосило.

– Я начал читать дневник Хопко. Там много всякой бабской лабуды, но на одной из страниц есть вклеенный лист, на нем фраза: "Давай сыграем в любовь?" А далее пять правил, – я пересказывал их по памяти, как оказалось, слово в слово:

Правило первое – начиная играть, закончить игру невозможно.

Правило второе – если ты захочешь закончить играть, то игра закончит играть в тебя.

Правило третье – играть нужно до конца и без остатка.

Правило четвертое – страсть и огонь, боль и разочарование – не более, чем оттенки; придумай все, что захочешь.

Правило пятое – никаких больше правил.

– Звучит прикольно. Но к чему это? – Леха начал нервно потирать подбородок.

– Посмотри верхний листок, – я кивнул на кипу бумажек на столе.

– Ты серьезно? – в голосе друга явно звучало недоверие.

Я бесстрастно посмотрел ему в глаза.

После того как Леха прочитал, его брови поползли вверх.

– Как ты…

– Почерк. На этом листке чернила сильнее впились в бумагу, да и писавший давил от всей души.

– Ты сначала сказал про почерк, – прищурился смекалистый Леха.

– Верно. В дневнике Хопко и на листке, что был в кармане пиджака того несчастного… Алексея, – один и тот же почерк.

– Твою мать! – хлопнув по столу снова не сдержался следователь. – Что за херня? Совпадение?

– Случайное? – осклабился я. – Хочется верить.

– Мне тоже очень так хочется. Знал бы ты, что на улицах творится…

– Это ты моему окну на кухне расскажи.

– На камне ничего, петарда из магазина. Какого только? Пока хрен поймешь.

Я раскурил новую сигарету.

– Она пришла?

– Я ждал этот вопрос, – Леха поерзал на стуле. – Нет, не пришла. И выключила телефон.

– Не могу сказать, что удивлен, но…

– Мы проверим их отношения, если…

– Они были бурными, – оборвал я его мысль, – в какой-то мере продолжались и во время когда я… был с ней. Гм… Но закончились. Это точно.

– Надо же. Ты уверен?

– Пока уверен, что могу быть в чем-то уверен.

– Пошел ты, – беззлобно бросил Леха и встал со стула. – Почитай пока дневник, а лучше выспись. Такое среди ночи…

Друг развернулся, сделал несколько шагов, затем снова повернулся ко мне и задумчиво проговорил:

– Что в принципе могло толкнуть молодого успешного парня вздернуться? Вот так, чисто по жизни…

Дым медленным ручейком тек на волю из моих легких.

– Сам знаешь, что это могли быть тысячи причин. И устанавливать их бессмысленно, достаточно констатации факта. Если только…

Леха, усмехнувшись, щелкнул пальцами и, развернувшись на каблуках, двинулся прочь.

Когда я поднялся к себе, работа следователей закончилась – в подъезде и на лестницах стояла непробиваемая тишина. Леха обещал позвонить днем, как только будут данные экспертизы. Но скорее всего завтра.

Зайдя в квартиру, я бросил ключи от двери на комод, что стоял напротив входа, небрежно сбросил кроссовки, от чего-то начал расстегивать рубашку, но на середине ряда пуговиц перестал. Зачем-то зашел на кухню, тупо посмотрел на осколки и еще какую-то грязь, принесенную чужаками в мой дом.

Комок в груди снова вернулся, пиво не помогло. Как всегда, впрочем.

Пройдя в рабочий кабинет, я сел за стол, машинально взял в руки кружку, хлебнул из нее мерзкую холодную жижу, что раньше я мог назвать кофе…

На компьютере все также висел текст из незакрытого doc-файла. Перед монитором, рядом с клавиатурой, – дневник Хопко.

На меня неожиданно накатила тяжесть. Я ведь не спал сегодня толком…

Сделал еще пару глотков кофе, но стало только хуже, глаза в буквальном смысле стали закрываться. Не успел я добраться на шатающихся ногах до дивана, как…

Как же холодно!

Где я? Что со мной? Почему так темно?

В голове стучит, кожу обжигает невероятным холодом.

Вокруг сплошная темнота!

Я коснулся себя рукой. Проклятье! Рубашки нет. Штаны? Штаны на месте. На ногах нет обуви – только носки, мокрые.

Где я? Что со мной?

Неподалеку громкими монотонными всплесками капала вода.

Ни черта не вижу!

Так, стоп… телефон. Нет телефона. Почему нет телефона? Я вроде бы брал его с собой.

Спокойно, без паники. Может, выключили свет? Но почему тогда и в окне сплошная тьма?

Где я? Что со мной?

Не переживай, надо успокоиться. Надо добраться до какого-нибудь объекта, затем медленно перебираться по нему руками, возможно, так я дойду до двери.

Я попробовал встать. Получилось. По крайней мере, я смог разогнуться во весь свой рост. Отлично. Так, вытянем руки вперед, начнем шарить. Ага… Ничего – пальцы только ловят воздух. Пару шагов, осторожно… Нет, пол слишком холодный, я явно не у себя дома.

Как я мог оказаться… где же я все-таки?!

Медленно двигаясь в темноте, я старался бороться с паникой, но с каждым шагом получалось хуже и хуже. Пространство вокруг меня приобрело невероятные объемы – это мой мозг начинал зависать, не в силах оценить происходящее. Ему не хватало данных – одна проклятая темнота.

Словно в космосе.

А зажигалка? Вроде бы была зажигалка у меня…

Я залез рукой в задний карман штанов – на месте! Наверное, я даже вскрикнул от радости!

Чиркнул раз – во тьме желтая искра показалось мне взрывом сверхновой звезды. После второго чирка огонь не зажегся, и сердце ушло в пятки. На третий раз махонький, едва живой огонек все же загорелся!

Радость не успела даже толком родиться в душе.

Я медленно повел рукой в сторону. Свет рассеивался в сплошной темноте – она словно поглощала его лучи, сузив его силу буквально до самого пламя.

Ничего не видно. Меня начинало трясти, зубы друг на друга не попадали.

Холодно.

Неожиданно блеск. Огонек моей зажигалки отразился в чем-то.

Я никогда так еще не бегал. Бросился в сторону блестящего нечто очертя голову. А вдруг по пути будет яма, что-нибудь острое или блестит огонек зажигалки в лезвии чьего-либо ножа? Об этом подумал?

Нет. Даже мысли не возникло, действовал по наитию, неосознанно. Видимо, мое самообладание растворилось в кромешной темноте.

Блестела труба, стальная труба, привинченная к стене.

Наверное, в тот момент во мне стало также пусто, как в этом темном нечто.

Палец больно обожгло – чиркающее колесико раскалилось. Нужно было подождать, иначе вылетит кремень…

Постойте-ка! Я нашел стену, значит и границы это мира.

Так, собраться, взять себя в руки! Что ты разнылся как тряпка? Теперь можно идти вдоль стены, рано или поздно я найду дверь.

Так, шаг, еще шаг – ладони обжигает невероятным холодом. Ничего, иди дальше. Вперед, вперед.

Голая стена продолжается, нет и намека на поворот.

Каких же размеров это чертово нечто, где я оказался?!

Дальше, дальше… Стена, голая…

Паника начинает возвращаться. Где же край? Когда кончится этот кошмар?

Проклятье!

Я остановился. Сколько я прошел? Сто? Двести? Триста метров? Где, черт подери, я мог оказаться?

Где?!

Дальше, дальше. Стена не кончается, она бесконечна!

Я со злости ударил кулаком в черное ничто. Замерзшая рука тут же ответила болью.

Ненавижу! Будь все проклято!

Ко всем чертям… Хотя я, наверное, сейчас где-то у них в гостях.

Облокотившись спиной на холодную стену, я медленно сполз по ней на пол.

Кажется, я уже не чувствовал холода.

Сиюминутная злость, надежда, бунт сменились апатией. Еще немного и я растворюсь в окружающем ничто… Холодном, безмолвном.

Кстати, вода все также капала. Словно я не уходил от того места, ни на шаг…

Неожиданная мысль поразила меня – я вытянул руку влево и… коснулся трубы.

Все это время я стоял на месте, никуда не уходил.

– Так бывает, когда ты пытаешься бездействие оправдать подобием действия, – прозвучал голос.

Он не принадлежал ни мужчине, ни женщине. В принципе был непознаваем. Как я вообще слышу его?

– Кто ты? – выдавил я из себя.

– Страшно?

Я нахмурился.

– Нет. Мне холодно.

– Пробегись, попрыгай. Есть множество вариантов. Хотя ты можешь все также идти вдоль стены и надеяться, что она рано или поздно закончится или… повернет.

Я уловил легкий сарказм в монотонной тональности голоса моего невидимого визави.

– Тебя это забавляет? – я попытался придать твердости словим словам. Вышло коряво.

– Нисколько. Всего лишь отмечаю тягу к граням. Неспособность творить и думать в открытом пространстве, желание оттолкнуться от чего-то, найти предел. А все объемное, не охваченное вызывает… страх.

– Зачем ты говоришь мне это?

– Кто?

– Ты.

– Здесь нет никого. В объятиях этой тьмы только один человек сейчас. И чем дольше ты ищешь выход, тем дальше от него ты оказываешься.

Что-то внутри меня взбунтовалось.

– Да? И что же нужно сделать?! А? Скажи мне, великий умник?!

Голос не ответил. Повисла уже знакомая ненавистная тишина.

Только монотонные всплески доносились откуда-то…

Наверное, ничто в жизни меня так не бесило, как откровенное игнорирование.      Я зарычал от бешенства, замершие мышцы в несколько мгновений наполнились жаром моего гнева, я вскочил и бросился во тьму.

Грани говоришь, грани?

Сюда иди, я здесь, сюда!

Тьма окутывала меня со всех сторон: верх, низ, право, лево – все смешалось. Я даже не был уверен, что вообще двигаюсь…

Но я бежал, я несся. Я ненавидел! Нес бурю ярости внутри себя.

Грани?!

Ее волосы щекотали его нос. Он дул на них и весело смеялся.

Любимые и нежные.

Они сидели на берегу той самой скалы, обнявшись, и смотрели, как корабли уходят к шлюзу. Солнце опускалось за горизонт, рваные небеса пылали красно-оранжевым пожаром.

Ветер игриво блуждал среди крон.

Все это было там, на краю.

А я стоял у самого края. И смотрел со стороны.

В другой мир.

Я проснулся на диване. Все в том же рабочем кабинете, с тем же включенным компьютером.

Черт, неужели это все было сном?

Мне бы очень хотелось поверить в это. Но…

На мне не было рубашки, все штаны были перепачканы землей и… сажей, кажется. Руки – черные как смоль, а носки – мокрые насквозь.

Меня била крупная дрожь.

По полу тянулись следы. Грязные. Я медленно проследил за ними за порог, в коридор.

В следующий миг громко хлопнула дверь в мою квартиру.

Я замер, испуганный, замерзший и сбитый с толку.

Некто большой сжался внутри меня в маленького человечка. Мне очень захотелось найти грань, чтобы оттолкнуться. Или спрятаться.

А со стола на пол все также медленно капало холодное кофе, вылившееся из опрокинутой чашки.

Максим

Невозможно узнать хоть что-то о человеке, не узнав о его любви. В моей жизни она была одна. Конечно, я говорю о Максиме. Только с ним жизнь ощущалась полной грудью, в легких было достаточно воздуха, хотелось сделать следующий вход.

Только находясь с ним, можно было сочетать две жизни: одну такую ладную и устроенную с дорогими машинами, поездками куда-угодно, мечтами о детях и совершенно другую с долгими посиделками по ночам на подоконнике с наблюдением ударов молнии где-то там далеко, с поездками на бешеной скорости, высунувшись из машины, с курением травки и долгим обсуждением музыки, с прогулками босяком, участием в городских праздниках и безбашенных концертах рок-музыкантов.

До него все мужчины воплощали лишь одну сторону, либо просто не умели чувствовать всем сердцем. Иногда мне казалось, что мужчины прибиваются ко мне как бездомные собаки, и чем больше проблем и уныния в их жизни на сегодняшний день, тем выше вероятность того, что ему захочется забрести в мою, как ему кажется спокойную гавань.

Конечно, сейчас я уже могу признаться, что и, любя Максима всем сердцем и отдавая ему каждый третий свой вздох, тем не менее, я не могла до конца отказаться от вечных игр, в которые мы вступаем с каждым новым собеседником, мужчиной, героем.

Это было крайне безобидно и ненавязчиво, и, совершенно однозначно, неизвестно для Максима. В какой-то степени я была гением маскировки, лавирования и мелкого вранья, я никогда не воспринимала это как обман или предательство, просто мелкие шалости, невинные матчи.

Мы никогда не жили вместе, оставаясь то у него, то у меня, никто до конца не мог расстаться с самостоятельностью и независимостью. Наверно, кроме этого, в наших отношениях еще был один момент, который мог бы быть не понятен другой паре, объединившей свою жизнь на условиях взаимной любви. Каждый из нас очень часто улетал в другие города, страны, куда-угодно. Но мы никогда не провожали друг друга и не встречали. Причем по началу каждый из нас глубоко на это обижался, иногда просто не получалось, иногда не хотелось, а потом это стало просто традицией, которая есть и неимоверно естественна, ведь не может быть иного, другого варианта существования.

В один из отъездов Максима, когда, естественно, я его не провожала, я сидела дома. Дома было весьма тихо, пахло пряными булочками, купленными в любимой кондитерской на соседней улице, не хватало лишь мягких и знакомых прикосновений родных рук, обнимающих и дарящих тепло. Было скучно, даже рисовать не хотелось, не хотелось выдумывать новые образы, истории, которые можно было бы воплотить. Но очень хотелось общения. Думаю, эти приступы бывали у меня довольно часто.

Я открыла ноутбук и решила почитать какие-нибудь интересные статьи. Почему-то сначала подумалось про Индию, с детства были разные мечты о том, как я туда поеду, все их пряности, цветные ткани, многогранность красок. Все в Индии нестерпимо меня манило. Но как только я открыла страничку, на которой текст красноречивыми фразами описывал какой-то диковинный уголок, мне тут же пришла в голову мысль о том, что я могу пообщаться с кем-нибудь онлайн, просто так безобидно пофлиртовать или узнать от собеседника что-нибудь интересное.

Зайдя на один из сайтов, которые появились в Google, после того, как я вбила в строку поиска: «сайты знакомств», мне пришлось тут же зарегистрироваться, выдав весьма большое количество своей персональной информации. Конечно, я пыталась врать, но моей, видимо, не слишком богатой фантазии, что убийственно для художника, хватило только для того, чтобы соврать в дне рождении и фамилии. Зато, если начнется личное общение, будет меньше возможности, что мое, хоть и мелкое, вранье будет раскрыто слишком быстро.

Я поняла, что сегодня решусь только на общение в анонимном чате. Придумав ник hothat, я нажала кнопку начать общение. И тут передо мной на экране появилось:

Собеседник найден. Общайтесь…

Собеседник (ник Анди) в 21:35

– 

Привет. Я тоже за хотовость. Хотя с головными уборами возможны разночтения…

Вы в 21: 35

– 

Привет. Многообещающие «…»)))

Собеседник в 21:45

– 

Привет. Я тоже за хотовость. Хотя с головными уборами возможны разночтения…

Вы в 21: 45

– 

Ты ставишь меня в тупик… Ах, эти логические тупики))

Собеседник в 21:47

– 

Выходи из него, а я буду твоим проводником, так скажем, гусаром… и денег не брать!!!))

Вы в 21: 50

– 

откуплюсь песнями и танцами, это я делаю весьма неплохо, а в чем ты Дока?)

Собеседник в 21: 55

– 

Колыбельную то есть могешь и пританцовывать как будто на кобылке… Это норм, я, разрешите, вас забронирую)))

Вы в 21: 59

– 

а Вы, пардон, чем похвастаетесь?)

Собеседник в 22: 05

– 

а я хорошо пишу. Ты знаешь, я пишу (и говорю) одинаково с 20-ти лет. Но сейчас мне ближе к 30-ти

Вы в 22: 06

– 

Если честно, думала, ты старше. Эдакий седовлас))

Собеседник в 22: 10

)) Звиняйте. Я молодой…И…И не тот самый. Вообще веди себя культурно.

Вы в 22:10

– 

Почему Анди? Только не говори, что ты Андрей)

Собеседник в 22: 11

– 

Никаких имен. Я отдыхаю. У меня есть свободное время. Я не хожу по анкетам и не знакомлюсь. Я искал чат, я его нашел.

Вы в 22:12

– 

женат?)

Собеседник в 22: 18

– 

Тебе то разница от того женат я или Миша вместо Андрея…)

Вы в 22: 20

– 

никакой)))

– 

любопытно)

– 

думаю, женат и Андрей

Собеседник в 22: 21

– 

О том и речь. Я тут спутницу не ищу. Ну и это, не оправдывайся.)

Собеседник в 22: 21

– 

Пиши прямо "Ты мне понравился".))

Вы в 22: 22

– 

уел, собака)))

Собеседник в 22: 24

– 

Да, ты тоже забавная, не комплексуй.))

Вы в 22: 30

– 

а что еще остается старой деве, ищущей спутника в чате)))))

Собеседник в 22: 37

– 

У тебя даже "фото" на моё похоже…Если бы это был индийский фильм, мне пришлось бы тебя признать сестрой.

Вы в 22: 40

– 

и в конце все бы, конечно, танцевали.

Собеседник в 22: 50

– 

Вспомнилось, как я в 6 лет приехал с отцом в отдалённую деревню Архангельской области, там меня посадили на лошадь и сказали примерно так "Всё будет Ок". И я ехал (естественно без седла)…Пытался управлять, а ей то по....

Собеседник в 22: 51

– Так до стойла и доехали…И тогда я понял, что седло (по крайней мере для мужского пола) штука нужная.

В этот момент из-за спины я услышала знакомый и родной голос:

– 

Кто это?

Голос не был доволен, не был особо зол, скорее, несколько растерян.

– 

Какого черта!

– 

Оксана, играй! Но играй только со мной. Давай сыграем в любовь!

По ту сторону Луны

Моя разбитая вдребезги машина стояла на заднем дворе транспортного отдела. Я некоторое время молча смотрел на нее, угрюмо разглядывая раскуроченный капот, выбитое лобовое, оголенные изувеченные диски… От беззлобного расстройства скурил подряд несколько сигарет. Я помнил, что попал в аварию. Но не ожидал почему-то такого… Или, скорее, не хотел ожидать.

Пройти на стоянку удалось без всяких препятствий – в здании транспортного никого не было, ворота же на площадку были раскрыты настежь. Лишь тишина и мрачная темнота окон рабочих кабинетов приветствовали меня.