Цитаты из книги «Тяжелый свет Куртейна. Синий»

самое главное из моих, по большому счету, скромных умений – допускать все. Не только наиболее вероятное, предполагаемое, логически вытекающее из сложившихся обстоятельств и хотя бы теоретически возможное, а вообще все.

назойливая щедрость – та же жадность, вывернутая наизнанку, но не изменившая сути, ничего хорошего в ней нет.

люди – свиньи, жизнь – суетливая толчея у корыта с кормом, все заточено под самых негодных, бессердечных мерзавцев, только им тут и хорошо, справедливости не бывает, возвышенные разговоры – вранье, искусство не нужно вообще никому, кроме дилеров, да и тем только для заработка, и как не старайся противостоять обстоятельствам, сохранять достоинство и не предавать идеалы, финал все равно одинаков для всех: старение, неизбежная деградация, унизительное гниение заживо, мучительная смерть; в лучшем случае, только она одна, без предварительных ласк – для того, кому хватит удачи и храбрости умереть молодым.

Ничего, – говорит Стефан таким специальным ободряющим тоном, который изобрели особо упертые оптимисты для превентивной защиты от чужого нытья. – Бывало гораздо хуже

Когда так настойчиво куда-то зазывают, велика вероятность, что с этим местом что-то крепко не так.

Помнить, ничего не бояться, верить себе, быть благодарной, любить и тосковать».

Люди – сентиментальные дураки, и это наша сильная сторона. Нам не то чтобы так уж мало надо для счастья, хотя некоторым иногда и правда достаточно малости, но важно не это, а то, что счастье для нас в принципе достижимо… бывает. Изредка, иногда.

Нет ничего лучше, чем роковые ошибки, когда их совершают сильные люди, способные на настоящее, деятельное отчаяние. На этих ошибках и усилиях их исправить, переиграть все по-своему и победить – не держится, но движется мир

Буду, если холодный. А если теплый… ладно, все равно буду. Но с укоризненным выражением лица.

Объятия тех, кто тебя не любит, стоят даже дешевле, чем объятия тех, кого не любишь ты